Глава 3. Эми выстроила на столе мини‑инсталляцию из подслушивающих устройств

Эми выстроила на столе мини‑инсталляцию из подслушивающих устройств. Наконец‑то они вспомнили правило номер один и сделали то, что предписано делать с самого начала, то есть обыскать номер на наличие микрофонов. И обнаружили еще три «жучка». Первый, превосходнейший образец последних шпионских изобретений, был найден в лампе. Второй был элегантно встроен в картинную раму и выдавал себя за элемент позолоченной резьбы. Третий был найден под кроватью, имел незамысловатый вид и валялся там так, будто его только что отфутболила чья‑то неуклюжая нога.

– Клан Екатерины, – сказала Эми, глядя на первую.

– Янусы, – сказал Дэн, рассматривая позолоченную виньетку.

– Томасы, – вздохнула Нелли, брезгливо кивнув в сторону допотопного микрофона.

– А микрофон Кабра – это Люциане. Круг замкнулся, все в сборе, – заключила Эми.

Кланы Екатерины, Януса, Томаса и Люциан были четырьмя ветвями рода Кэхиллов, которые сражались между собой за тридцать девять ключей. Екатерина, Джейн, Томас, Лукас – четыре враждующих друг с другом отпрыска Оливии и Гидеона Кэхилл. И только Мадригалы, в том числе Эми с Дэном, знали одну тайну. У Оливии и Гидеона был еще один ребенок – пятый. Девочка, которая родилась на свет после того, как ее старшие братья и сестры перессорились и покинули отчий дом. Девочка, которую назвали Мадлен.

«Моя прабабушка», – думала про себя Эми.

От них так долго скрывали тайну их клана, что теперь они были счастливы узнать правду о своей семье и своих предках. Это было здорово – знать про свой род. А ведь с тех пор, как они начали охоту за ключами, они до совсем недавнего времени ничего о себе не знали, только чувствовали, что от них все время скрывают правду.

«Но имею ли я право считаться настоящим Мадригалом, если я даже не пытаюсь выполнить их условия и соответствовать им?» – думала Эми.

Дэн расположил в центре стола всех трех «жучков», занес кулак над головой и приготовился уничтожить их одним ударом.

– Три, два, один… – торжественно считал он.

И в ту самую секунду, когда его рука была готова совершить сокрушительный удар, Эми схватила его за запястье.

– Что ты делаешь? – закричал он, вырывая руку. – Ты совсем спятила?

– Я хочу кое‑что сказать тебе, – ответила она и махнула свободной рукой в сторону ванной комнаты.

Дэн недовольно нахмурился, но все‑таки последовал за ней. Нелли показала на себя пальцем и вопросительно вскинула брови, словно спрашивая: «Мне тоже идти?»

Эми молча кивнула.

Она на полную мощь включила все краны, и ванная наполнилась шумом воды. Шум был таким громким, что Дэн с Нелли едва слышали ее голос, но зато если в номере и оставались микрофоны, то за таким шумом никто не разберет ни слова.

– Слушайте, если наша основная цель в том, чтобы победа не досталась Кабра, то почему бы нам не протянуть руку помощи всем остальным кланам?

И пусть они узнают про наш ключ – как вы думаете? – спросила она. – И… потом… разве это не соответствовало бы духу Мадригалов? Что скажете?

– Ты издеваешься? – набросился на нее Дэн. – Ты хочешь просто так отдать им все наши достижения? Все, чего мы добились таким трудом?

– Кроме того, – перебила его Нелли, – ты представляешь, что будет, если миром вдруг станут править эти ужасные Холты?

Холты. Представители клана Томаса. Эйзенхауэр Холт, его супруга Мэри‑Тодд и дети – Гамильтон, Рейган и Мэдисон.

– Гамильтон не такой уж и ужасный, – ответил Дэн.

– Хорошо. А Эйзенхауэр? – не сдавалась Нелли.

Эйзенхауэр Холт. Твердолобый увалень и солдафон. Человек, полностью лишенный воображения, идущий напролом и не утруждающий себя мыслительным процессом.

«И еще он был там, когда погибли мама с папой», – подумала Эми. Она отчаянно сжала кулаки, словно желая распотрошить этот гадкий микрофон, так бездарно и грубо сделанный Холтами.

– А вот дядя Алистер, по‑моему, нас не предавал… во всяком случае, в последнее время. Так что ему, наверное, можно доверять, – сказал Дэн.

Алистер Оу, член клана Екатерины. Представитель своего рода до мозга костей. Он не раз за время борьбы сотрудничал с ними и не раз обводил вокруг пальца с ловкостью профессионала. Но в то же время, когда в Индонезии начался пожар, он не оставил их одних, пока не убедился, что смертельная угроза миновала. Им даже показалось, что он был готов прибежать к ним на помощь и рисковать собственной жизнью. Но значит ли это, что он полностью себя реабилитировал и ему можно доверять?

«Все правильно, – рассуждала Эмми. – Но потом он обманул нас в Китае. И был у нас дома, когда погибли мама с папой. Нет, это не он устроил пожар, и не он виноват… Но… Он мог их тогда спасти – и не спас. Никто даже пальцем не пошевелил и не вытащил их из огня».

– А ты уверена, что это жучок Алистера? А вдруг его подбросил Бэй Оу? – не унималась Нелли.

Бэй Оу. Дядя Алистера Оу и пренеприятнейшая личность. Если бы не Нелли, то он убил бы их еще в Египте.

Эми сильнее сжала кулаки. Значит, жучок клана Екатерины тоже будет уничтожен.

– Так что же? Остается Янус? – спросила Нелли. – Хотите оставить подсказки для Йоны Уизарда? Чтобы у него вдобавок ко всем остальным титулам появилось еще одно – Король мира?

Йона Уизард. Хип‑хоп звезда мирового масштаба. А также автор популярных книг и прообраз и производитель всевозможных героев в виде пластмассовых кукол и футлярчиков для драже и леденцов на палочке имени самого себя и в виде самого себя. По масштабам с его невообразимой славой было сравнимо лишь его собственное эго.

Эми настроилась в пух и прах разбить аргументы Дэна, если тот начнет защищать Йону. Дело в том, что несколько недель назад у Дэна возникло с ним что‑то наподобие дружбы. Но он только удивленно посмотрел на сестру.

– Что? – спросил он. – А ты уверена? Разве он все еще участвует в гонке? Ты помнишь, когда мы видели его в последний раз?

– Его не было ни на Тибете, ни на Багамских островах, ни на Ямайке, – перечисляла Нелли страны, в которых они успели побывать за последнее время. – Неужели наш великий Йона сошел с дистанции?

– Посмотрите на этот «жучок». Да одного взгляда достаточно, чтобы понять, что это Янусы, – ответила Эми.

– А может быть, это Кора Уизард? Вдруг она теперь вместо Йоны? – предположила Нелли.

Кора Уизард. Мать Йоны. Эми ее почти не помнила, да и вряд ли когда‑либо видела. Хотя нет. Подождите.

«И снова эта ночь, – подумала она. – И Кора была там, когда мама и папа умерли».

Лицо Эми стало белее снега, и чтобы не упасть, она крепко взялась за раковину.

– Нет, только не Кора Уизард. Она ни в коем случае не должна победить.

Нелли с Дэном поняли ее без слов.

– Таким образом. Верить нельзя никому. Ни одной команде, – подвела итог Нелли. – Это показывает практика и длительный опыт. Ни всем вместе, ни каждому по отдельности.

– Офигеть, – вздохнул Дэн. – Можно подумать, что раньше мы этого не знали.

Эми почему‑то быстро‑быстро захлопала ресницами. Что это, слезы? Нет, нельзя показывать свою слабость. Пусть они думают, что это просто брызги воды.

– Ну а как же Мадригалы? Как они могли подумать, что мы сможем… – начала она.

– Властью, – перебил ее Дэн. – И только властью. Главное – это победа. А уж потом мы переделаем их.

Эми с Нелли открыли рты от удивления. Дэн был похож на маленького Наполеона, в уме которого на их глазах рождался план завоевания мира. Но прошла секунда, другая – и перед ними снова был прежний Дэн, такой же, как всегда, который с по бедным кличем выбежал из ванной и торжествующе воскликнул:

– За мной! Раздавим «жучков»! Каждый берет по одному! Я первый!

Эми с Нелли озадаченно переглянулись и неуверенно пожали плечами. После чего бросились за ним. Они смахнули «жучков» на пол и начали давить их и прыгать по ним, словно желая растереть их в порошок, так чтобы от них и мокрого места не осталось.

* * *

В темной комнате сидели двое. Один был похож на старого ворона с длинным клювом и унылым взглядом. Другой был одет во все серое, и на голове у него были наушники. Первый, Уильям Макентайер, напряженно смотрел на второго и уже двадцатый раз повторял:

– Ты что‑нибудь слышишь? Их слышно? А теперь как?

Человек в сером устало снял с головы наушники и произнес:

– Они расшифровали подсказку. Они продолжают гонку. Но… они уничтожили все микрофоны.

– Кроме нашего, – догадался Макентайер.

– Свой мы спрятали наилучшим образом – в стене, – ответил Фиске, скривив лицо, словно от зубной боли. – Они остановились в номере Мадригалов. В том, который мы для них подготовили.

– Я знаю, тебе не нравится все это – подслушивать и следить за ними, – сказал Макентайер.

– Мне вообще многое не нравится в гонке за ключами, – ответил Фиске. – Мы ставим на кон жизни этих детей. Подвергаем их опасности.

– А разве не каждое поколение ставит на кон жизнь следующего? – возразил ему Макентайер.

Фиске только горько усмехнулся в ответ.

– Это говорит человек, который поклялся никогда не иметь детей. А впрочем… Я тоже сделал выбор, – сказал он и пустым взглядом уставился в стену. – Но зачем? Чтобы иметь то, о чем потом придется жалеть?

Мистер Макентайер хотел было дружески похлопать его по плечу, но передумал, решив, что это чересчур сентиментально. Не в его правилах было показывать свои чувства. Рука его так и застыла в воздухе.

– Интересно, а я‑то думал, что ты стал оптимистичнее смотреть на жизнь, – сказал он. – Ты, кажется, снял траур и сменил черный цвет на серый.

– На темно‑серый, – поправил его Фиске. – Надежда все‑таки есть, но очень слабая. Да‑да… – Он постучал пальцами по столу. – Хотел бы я знать, что они сами думают. Почему они уничтожили «жучков»? Почему продолжают гонку? Что это значит? Ведь они явно обдумали свое решение, прежде чем сломать их. Наверняка они и сейчас что‑то обсуждают, думают, что делать дальше.

Фиске тут же представил себе, как они передают друг другу записки… Или шепчутся под звуки льющейся воды. О! Он слишком хорошо их знает! Они наверняка в восторге от своей новой роли! Тайные агенты! А вот его уже ничего не радует в этом мире.

– Во всяком случае, теперь они точно знают, что судьба мира зависит от того, удастся ли им снова объединить всех Кэхиллов, – продолжал мистер Макентайер.

– И это все? – спросил Фиске. – Все, что они знают? Вам не кажется, что этого недостаточно? Может, следовало бы дать им больше информации?

Да просто нарисовать план действий и разработать стратегию, объяснить, к какому результату приведет тот или иной шаг. Почему нельзя объяснить им?

Мистер Макентайер откинулся на спинку стула.

– А ты уверен, что ребенок способен вынести весь этот груз? Тебе не кажется, что его психика просто отказалась бы принимать столько информации? – В комнате повисла мрачная тишина. – Ты мог бы сам спросить, что именно они чувствуют и что собираются делать дальше, если уж так хочешь. И потом, главное сделано – мы с ними обменялись ключами – они нам рассказали о своих, а мы им дали свои. Разве этого мало? И теперь они – и это самое главное – знают, что мы на их стороне!

– Все это так, но… Разве вы не видите, что сделала с ними эта гонка за ключами? Они научились лгать. И теперь сами никому не верят, ни одному человеку в мире, – сказал Фиске. – Они стали недоверчивыми, хитрыми и подозрительными.

– Но они знают, что мы на их стороне. Что мы одна команда, – хмуро произнес Макентайер.

– И поэтому мы с вами сидим в тишине и безопасности, а они вот‑вот с головой бросятся в пекло? – спросил Фиске. – И по нашей милости жизнь этих детей будет под угрозой?

* * *

– Таким образом, – торжественно провозгласила Эми, – в ответе мы получаем: Уильям Шекспир!

Дэн захлопал глазами, недоуменно глядя на сестру.

– Все хорошо, Эми. Успокойся. Не надо так горячиться! Я прекрасно знаю, что ты прочитала все книги на свете и знаешь о писателях все. Но объясни мне одно – при чем тут Уильям Шекспир? И что у него общего с «растает в воздухе», «сердце сердца», «грянет судный день» и прочей дребеденью, которая подчеркнута в этом письме?

– Как что общего? Это же он придумал эти словосочетания, – сказала она, садясь перед компьютером и отшвыривая ногой то, что осталось от «жучков». Она ввела пароль и снова зашла на тот самый сайт, который она изучала до того, как началась борьба с «жучками». – Смотри, этот сайт посвящен всем словам и словосочетаниям, который придумал Уильям Шекспир – «растаял в воздухе», «грянул судный день», «сердце сердца», «очи души», «колесо судьбы свершило свой оборот» – все фразы, под которыми и в этом письме стоит черта, есть на этом сайте.

Эми прокрутила несколько страниц списка, в котором, как показалось Дэну, было по крайней мере не меньше нескольких сотен слов.

– Ого! – воскликнула Нелли. – А что же, до Шекспира английского языка вообще не было? Смотрите, тут и «затаив дыхание», и «молва», и «чехарда», и «мим»…

– Да ладно, так уже давно не говорят, – сказал Дэн. – Кто из вас последний раз где‑нибудь слышал «пером не описать»?

– Правильно, многие его слова устарели и теперь кажутся странными, – согласилась Эми. – Но вот слово, которое ты просто обожаешь и вставляешь его на каждом шагу.

Она перевела курсор и остановилась на слове «пукать».

– Это придумал Шекспир? – спросил Дэн.

– Ага.

– Надеюсь, он знал, что делает…

Ему вообще‑то очень нравилось это слово. Так нравилось, что оно казалось ему просто совершенным. Оно даже по звучанию было похоже на то, что оно означает. Просто замечательное слово.

– А как тебе это? – сказала Эми.

Но Дэн был вовсе не готов к уроку английского. И вообще, интереснее, когда ключи не у поэтов, а у самураев или мастеров кунг‑фу. Вот это другое дело.

– Ну хорошо, хорошо, я тебе верю. Что бы там ни было, – добавил он и тут же пожалел об этом. А вдруг это шекспировское слово? – Просто ответь мне, что мы теперь будем делать? Когда знаем, что следующий ключ связан с Уильямом Шекспиром?

И только он закончил предложение, как в комнате зазвонил телефон. Он зазвонил так неожиданно, что все трое даже подпрыгнули на месте. Нелли взяла трубку и через несколько секунд закрыла ее ладонью и обратилась к детям.

– Это консьерж, – сказала она. – Он интересуется, не желаем ли мы заказать билеты на представление или, – и она многозначительно вскинула брови, – в театр.

В ответ Эми счастливо улыбнулась.

– Нет! Нет! – закричал Дэн. – Нет!

– Спроси их, что сегодня в «Глобусе», – с энтузиазмом воскликнула она.

– Я не собираюсь ни в какой театр, тем более на Шекспира! – протестовал Дэн.

Нелли, казалось, не слышала его.

– Да, будьте любезны, три билета, – сказала она в трубку.

Она закончила разговор и оглядела комнату мечтательным взором.

– Мы идем на «Ромео и Джульетту», – проворковала она. – Представь себе, «Ромео и Джульетта», здесь, в Лондоне, в городе, в котором была написана эта великая трагедия и где она впервые была показана на сцене «Глобуса». И теперь мы увидим ее собственными глазами в том же самом театре, где она была поставлена несколько столетий назад.

Эми слушала ее, затаив дыхание.

– Потрясающе, – с придыханием прошептала она, тоже мечтательно глядя куда‑то в стену.

– Пытка, – сквозь зубы промычал Дэн. – Жестокая и изощренная пытка. Уж лучше ядовитые змеи и пауки в Австралии. Уж лучше под пластмассовый пресс и стать Дэном‑леденцом на палочке в Китае! Но Шекспир! Такого кошмара в моей жизни еще не было!

Но его никто не слушал.

Насколько ему было известно.

Поиск по сайту: