Глава 42. Нед Старлинг вывел их из пещеры тем же потайным путем, которым он в нее проник, когда следил за Изабель

Нед Старлинг вывел их из пещеры тем же потайным путем, которым он в нее проник, когда следил за Изабель. Им пришлось идти долго, потому что Йону, Натали и Изабель несли на руках. Иан вышел из пещеры первым. Он хитроумно обманул наемников Изабель, которые охраняли пленников.

– Мама приказывает вам срочно покинуть остров! Действуйте! – грубо приказал он.

Прием подействовал.

Пленники приветствовали их радостными криками, когда вся группа вышла из пещеры.

– Эми! Дэн! Вы живы! – закричала Нелли. – Детки мои!!!

– И мои! – подхватил дядя Фиске, прикованный к каменному обелиску рядом с Нелли. Но тут же робко взглянул на мистера Макентайера и добавил. – Это наши дети.

– Я не вижу Шинед и Неда… Шинед и Нед тоже здесь, со всеми? – беспокойно приговаривал Тед. – И кто‑то, видимо, сказал ему, что они здесь, потому что вдруг он огласил все поле ликующим криком: – О, это даже круче, чем открытие нового значения числа пи!!!

– Хэмми! Хэмми! Хэмми! – хором скандировали Холты.

– Йоник, ты ранен?! – рвался из оков Бродерик.

– Ваице, – ответил Йона. – Но подожди, я теперь такие песни напишу! Я уже придумал.

Алистер и Шинед решили, что прежде всего необходимо разминировать кладбище, а потом уже освобождать пленников и разрешать всем свободно передвигаться по полю.

– Это правильно, – поддержал их пилот. – Так безопаснее.

Гамильтон с берега кричал обо всем том, что с ними только что произошло в пещере.

Или почти обо всем.

– Так что в результате победили Эми с Дэном. Но потом, правда, Эми пришлось уничтожить ключ, чтобы спасти нас! – кричал Гамильтон. – И, пап, я знаю, ты будешь в бешенстве, потому что я не принес Холтам победу. Но понимаешь…

Он на секунду запнулся, но, как ни странно, Эйзенхауэр молчал. Эйзенхауэр открыл рот, чтобы что‑то сказать, потом зажмурился, глубоко вздохнул, потом снова открыл рот и сделал вторую попытку.

– Победа – это не все, – задумчиво сказал он. – Так бывает, сынок, когда главное – это семья и чтобы все просто были живы и здоровы.

– Это сказал Винс Ломбарди или Шекспир? – спросила Рейган.

– Нет, – отвечал Эйзенхауэр. – Это сказал я.

* * *

Как только поле было разминировано и все были освобождены, Эми с Нелли бросились друг к другу так, будто не виделись миллион лет. Дэн в таких делах не участвовал. У него были занятия поважнее – надо было кое‑что обсудить с дядей Фиске и мистером Макентайером.

«Нет, – передумал он. – Лучше потом, когда все разойдутся…»

И погруженный в какие‑то грустные мысли, он подошел к Старлингам.

Тед протягивал к Шинед руки и трогал ее лицо.

– Я слышал, что сказал Гамильтон, формула уничтожена, я знаю, – шептал он. – Но ты не расстраивайся, Шинед, все нормально. Это уже не важно. Мы с Недом как‑нибудь справимся и без нее.

– О нет… – начала Шинед.

– Нет, это ты меня послушай, – продолжал Тед. – Пока я тут сидел как пленник, я много думал о некоторых методах экспериментальной хирургии, которую нам предложили в больнице. И тут мне в голову пришли кое‑какие мысли – как сделать так, чтобы уменьшить риск. А Рейган Холт даже нарисовала по моей просьбе графики. – И он вынул из кармана бумажку и протянул ее Шинед. – Вот, смотри.

– Но мы можем… – сказал Дэн, подойдя к Старлингам.

Шинед быстро просмотрела график и предостерегающе покачала головой в сторону Дэна.

– Способ Теда эффективнее, – сказала она. – Понимаешь, если у них получится, то потом они смогут помочь и другим людям. А не только Теду и Неду. И еще здесь меньше побочных эффектов и осложнений. Мы же видели их на примере Изабель Кабра, а она выпила всего лишь часть формулы.

– Это точно, – ответил Дэн.

Эти списки с ингредиентами, которые лежали у него в карманах, все больше и больше тяготили его, и от этого у него на душе было нехорошо и тревожно.

«И как обыкновенная бумага может стать такой тяжелой?» – думал он.

* * *

Йона то и дело терял сознание, потом снова приходил в себя и не заметил, как его перенесли в вертолет. Но одна мысль не давала ему покоя и мучила его каждый раз, когда он приходил в сознание.

– Папа! – закричал он, когда его уложили на заднем сиденье. – Мне предъявлено обвинение в вандализме из‑за «Глобуса». Скажи, меня арестуют сразу, как только мы прилетим в больницу?

– Нет, нет, сынок, – сказал Бродерик. – А я и забыл почти… С тебя снято обвинение. Мисс Плюдерботтом отказалась от своих показаний.

– Йоу! – возликовал Йона. – Значит, мисс Говорить правду и только правду сказала неправду! Она наврала? Ради меня?!

– Нет, – ответил Бродерик, – она не наврала. Она сказала, что правда изменилась. Она сказала, что ты милейший молодой человек, который просто не способен преднамеренно оскорбить великого Барда.

«Правда изменилась, – повторял про себя Йона. – Я изменился. Я нашел себя и знаю, кто я есть на самом деле».

– Мисс Плюдерботтом, кореш мой! – пробормотал он, проваливаясь в сон. Вертолет был готов к взлету. Еще чуть‑чуть, и он поднимется в небо. – Я хочу попросить ее поставить вместе со мной хип‑хоп версию «Ромео и Джульетты». Это бомба, поверь мне. Ты с нами, пап? Я же не могу всю жизнь оставаться звездой подростков. Понимаешь… Пора делать следующий шаг и преодолеть новый этап…

– Как пожелаешь, – ответил Бродерик.

Вертолет оторвался от земли и стал подниматься все выше, выше, туда, где плыли облака. Йона плыл вместе с ними, то проваливаясь в туман, то снова просыпаясь. Он уже не понимал, где реальность, где сон и правдой ли были последние, заглушаемые мотором слова Бродерика:

– А матери мы скажем про формулу то, что ты сам считаешь нужным. Вот так.

* * *

Шинед совершила благополучный взлет. В кабине ее маленького аэроплана летели два человека – Алистер и Изабель, которая все еще спала глубоким сном. Тед и Нед должны были отправиться на континент на борту яхты Иана.

– Ты умеешь управлять яхтой? – недоверчиво поинтересовался мистер Макентайер.

– Я родился со штурвалом в руках, – развеял его сомнения Иан. И вдруг озадаченно посмотрел на своего собеседника. – Что? Йона не до конца заплатил за аренду этой яхты? Если только папа узнает, он тут же заблокирует наши с Натали карточки.

– Ты… ты хочешь сказать, мы станем… бедными? – по слогам произнося последнее слово, сказала Натали.

– Как церковные мыши, – мрачно ответил Иан.

– Позвольте мне кое‑что вам сказать, – сухо объявил мистер Макентайер. – Вообще‑то я должен был сделать это раньше, пока все еще не разошлись… Грейс оставила дополнение к своему завещанию. Оно предназначено для тех, кто пройдет сквозь все испытания. Итак, вас восемь человек, и все вы получите в два раза больше, чем те деньги, от которых вы отказались ради участия в гонке.

– Сначала она предлагала нам по миллиону долларов на каждого, – сказал Иан. – Значит, и я, и Натали получим по два миллиона? Думаю, мы проживем.

Натали расцвела.

– Как хорошо! – воскликнула она. – Быть бедным, оказывается, не так страшно, как я раньше думала, но все‑таки…

– Но ты была бедной всего лишь около двух секунд! – закричал на нее Дэн, закатив глаза.

– Дэ‑эн, – позвала его Эми, – два миллиона на каждого, слышишь? Это и к нам тоже относится, – словно во сне прошептала Эми.

«А, ну да, – смекнул Дэн. – Два на одного, будет четыре на двоих. Четыре миллиона все вместе…»

Нет, в это невозможно поверить. Он вообще ни во что не мог вникнуть, пока эти сверхтайные бумажки с самым дорогим секретом в мире шуршали у него в карманах.

Иан, Натали, Тед и Нед отплыли от берега и умчались в синюю даль. Холты от радости, что Гамильтон выиграл два миллиона, начали кричать на весь остров и радоваться, что они теперь могут попасть на самый знаменитый в мире футбольный матч, который состоится где‑то недалеко, здесь же в Ирландии, и приблизительно через час. Они тоже отплыли на своем огромном катере. Гамильтон долго махал своим друзьям с палубы, то и дело прикладывая руку к уху и, оттопырив пальцы, крича: «Будем на связи! Держи меня в курсе, если что!» и «Все за одного!» – последним донеслось до берега.

На острове остались одни Мадригалы.

Дэн решительно подошел к дяде Фиске и мистеру Макентайеру.

– А что теперь? Почему Грейс хотела, чтобы мы нашли формулу? – спросил он.

Поиск по сайту: