Белое пятно на археологической карте

Знаете ли вы, что Забайкалье еще сравнительно недавно называли белым пятном на археологической карте нашей страны, настолько оно было слабо изучено археологами?

Чем это объяснить? Может быть, здесь мало было работы для археологов, мало вещественных памятников старины?

Нет. Совсем не так. Древних памятников, и притом интереснейших, в Забайкалье не меньше, чем в других краях и областях нашей страны, а то и побольше. Причина другая.

Как известно, в царское время Забайкалье было местом самой страшной в России каторги и ссылки. Коренные жители края, буряты и эвенки, по законам Российской империи считались не гражданами, а «инородцами», как бы людьми низшего сорта. И царское правительство вовсе не было заинтересовано в изучении истории «каторжного» края и древних племен и народов, населявших его в прошлом.

Однако образованные русские люди, побывавшие за Байкалом, уже давно с живым интересом отмечали многочисленные следы древней культуры этого края.

Так, почти 300 лет тому назад, в 1675 году, через Даурию и Нерчинск проезжал вновь назначенный русский посол в Китай Николай Спафарий. Это был человек по тому времени высококультурный. В пути он вел путевой дневник. Позже этот дневник был опубликован. Вот, например, одна из записей в нем:

«…Ехали подле речки Шилки, лугами и степными местами. И переезжали речку Жорнокопку. А словёт та речка Жорнокопка для того, что подле ней лежат жорновы, большие каменный, выделанные».

Правильно отметив эти следы древнего земледелия в долине Шилки, Спафарий, однако, ошибочно предположил, что оставили их жившие будто, бы некогда в тех местах «китайские люди».

И многие другие путешественники и ученые, начиная с XVIII века, обращали внимание на развалины старинных городов, на остатки первобытных стоянок и захоронений и другие следы древней культуры в Забайкалье.

Со второй половины XVIII века русское правительство стало проявлять все больший интерес к природным богатствам Забайкалья, главным образом к рудным ископаемым. С Запада сюда едут горные инженеры, «рудознатцы», повсеместно ведутся разведки ценных руд: медных, оловянных, серебряных, роются шурфы, возникают рудники, плавильные заводы.

Разведчикам новых рудных месторождений то и дело попадались следы древних копей и плавильных печей и каменные орудия первобытных людей. В 1811 году великий революционер и демократ А. Н. Радищев, отбывавший ссылку в Восточной Сибири, писал о «древних рудниках, найденных в горах Алтайских и Аргунских». Он указывал также на то, как важно изучать историю коренных народностей Сибири, «раздвинуть непроницаемую завесу.., за которой скрываются происшествия, касающиеся отдаленного прошлого различных сибирских племен».

И он понимал, какую неоценимую помощь могут при этом оказать археологические материалы, те «острые и твердые камни, которые близ рек находятся служившие вместо топоров и ножей, могильные холмы и камни».

Некоторые сдвиги в изучении древностей Забайкалья и вообще Сибири происходят, начиная с середины девятнадцатого века. В это время в ряде городов Восточной Сибири и Забайкалья: Иркутске, Кяхте, Чите – возникают отделения Русского географического общества. Членами этого общества были местные краеведы-любители. Они усердно разыскивали, раскапывали и описывали древние памятники. Многие из них были настоящими энтузиастами, не жалевшими ни труда, ни здоровья, ни собственных денег. Добрым словом нужно помянуть кяхтинского учителя А. П. Мостица, который разведал и описал большое количество памятников каменного века в Западном Забайкалье, в долинах рек Чикоя и Селенги; врача Ю. Д. Талько-Гринцевича, осуществившего в тех же местах ряд археологических и антропологических исследований, первого, кто обнаружил и описал гуннские древности в Забайкалье. И особенно Алексея Кирилловича Кузнецова, бывшего политического ссыльного. Это был человек изумительной энергии и больших знаний. Отбыв шесть лет на самой страшной в России Карийской каторге, А. К. Кузнецов в 1879 году был оставлен в Забайкалье на положении ссыльного поселенца. Сперва он жил в Нерчинске, а позже в Чите. Умер уже при советской власти в 1928 году. А. К. Кузнецов сыграл главную роль в открытии двух музеев в Забайкалье: Нерчинского и Читинского.

В 1892 году А. К. Кузнецов объездил и обследовал юго-западные районы Агинской степи, низовья р. Или, долину Аги, окрестности оз. Бальзино. Только во время этой экспедиции он обнаружил следы не менее двадцати пяти стоянок каменного века. Позже им были разведаны стоянки в долинах рек Ингоды, Нерчи, Аргуни, Урлюнгуя и в других местах. А. К. Кузнецов исследовал также ряд погребений бронзового века и пытался предпринять раскопки интереснейшего памятника монгольского времени в Забайкалье – Кондуйского городища. Но на это у него не хватило средств. В его распоряжении было только двое рабочих. И ему пришлось ограничиться лишь проведением двух небольших траншей.

Усилиями дореволюционных исследователей Забайкалья был собран довольно значительный археологический материал, привлекший внимание ученого мира. Но все же работа их имела, в общем, случайный и бессистемный характер. Она состояла главным образом в сборе так называемого «подъемного материала», то есть – с поверхности земли. Масштабы их работ были очень ограничены. Царское правительство не оказывало им почти никакой поддержки.

В советское время изучение древностей в Забайкалье получило более широкий размах.

В 1927-1928 годах Академия наук СССР направляет в Забайкалье крупную археологическую экспедицию во главе с Г.П. Сосновским. Однако изыскания этой экспедиции ограничились только Западным Забайкальем. В 1934–1935 годах М. М. Герасимов раскопал крупный могильник у дер. Фофаново на левом берегу р. Селенги. На нем оказались погребения разных эпох – от неолита до бронзового века.

Снова, в гораздо больших масштабах, работы по археологическому изучению Забайкалья продолжались после Великой Отечественной войны.

В 1947 году Институт истории материальной культуры АН СССР совместно с Институтом культуры Бурятской АССР организовал новую археологическую экспедицию, руководителем которой стал крупный советский археолог Алексей Павлович Окладников. Работа этой экспедиции продолжалась в течение ряда лет.

Первоначально, до 1950 года, раскопки производились опять-таки только на территории Западного Забайкалья, в долинах рек Селенги, Уды и Джиды. Археологи обнаружили и раскопали целый ряд стоянок каменного и бронзового веков, из которых особенно интересный материал дали стоянки на берегу р. Нижней Березовки (приток Селенги), в восьми километрах ниже города Улан-Удэ. В конце 1950 года экспедиция под руководством А. П. Окладникова передвинулась на территорию Читинской области и произвела раскопки в Агинском национальном округе.

В 1952 году в работу экспедиции впервые включился небольшой читинский отряд в составе восьми студентов Читинского пединститута во главе с автором этой книги.

В последующие годы археологические раскопки производились уже регулярно как в Западном, так и Восточном Забайкалье. Были раскопаны такие замечательные памятники каменного века, как Ошурково, Санный мыс, стоянка Посольская на берегу Байкала у старинного русского села Посольского, Шилкинская пещера, мастерская каменного века на Титовской сопке, близ Читы. Производились раскопки гуннского городища на Нижней Иволге (в восьми километрах от Улан-Удэ).

С 1957 года под руководством известного археолога, члена-корреспондента Академии наук С. В. Киселева (ныне покойного) начались раскопки знаменитого Кондуйского городка около села Кондуя (в Борзинском районе Читинской области) и Хирхиринского городища (в Быркинском районе). Это – памятники монгольской эпохи. Раскопки этих памятников производились в течение трех лет и полностью еще не закончены.

Наконец, в 1960–1961 годах на реке Ононе близ села Будулан производил раскопки археологический отряд под руководством Ю. С. Гришина. А на Титовской сопке были возобновлены (А. П. Окладниковым) исследования мастерской каменного века. Причем в 1961 году здесь же были обнаружены и остатки древней стоянки.

Как видите, серьезное изучение древностей Забайкалья началось только в самые последние годы, 10– 15 лет тому назад. Срок совсем небольшой. И все же за это время археологам удалось обнаружить такой обильный и интересный материал, что по нему, пожалуй, уже можно сделать попытку набросать хотя бы в общих чертах картину древнейшей истории нашего края. Конечно, не все в этой картине будет вполне ясным и до конца проверенным. Немало будет в ней и «белых пятен». Но общие контуры уже сейчас вырисовываются достаточно отчетливо. А «белые пятна»? Ну что ж! Работа археологов продолжается. Земля не сразу выдает свои тайны. Постепенно одно за другим исчезнут и «белые пятна».

Глава 1
КАМЕННЫЙ ВЕК ЗАБАЙКАЛЬЯ

Около миллиона лет тому назад…

Еще совсем недавно, каких-нибудь 15–-20 лет тому назад, подавляющее большинство ученых считало бесспорным фактом, что заселение человеком Сибири произошло сравнительно поздно, когда уровень материальной и духовной культуры человечества достиг уже столь значительной высоты, которая позволила людям успешно справиться с суровостью климата и трудными условиями жизни на севере. По господствовавшему в науке мнению, это произошло в позднем палеолите, на конечном этапе древнекаменного века, приблизительно 15–20 тысяч лет тому назад. Это был конец ледникового периода. Но на большей части территории Европы и Азии царил суровый арктический климат. Именно в это время достигла высокого расцвета первобытная культура охотничьих племен Восточной Европы. Тогда-то они и перешли из Европы в Северную Азию и разожгли свои первые костры на берегах великих сибирских рек: Оби и Енисея, Лены и Ангары.

В пользу теории позднего появления человека в Сибири говорило как будто то, что все известные до последнего времени стоянки древнекаменного века Сибири: Афонтова гора у Красноярска, Мальта, Буреть у Иркутска, Санный мыс и Титовская сопка в Забайкалье – относились именно к позднему палеолиту. Ни одного археологического памятника более древнего не было известно. Еще в 1950 году А. П. Окладников писал: «Возможность открытия в Сибири памятников предшествующих эпох палеолита маловероятна». И уже совсем невероятной казалась сама мысль о существовании человека в Сибири в доледниковый период, в эпоху нижнего палеолита.

А между тем еще в конце прошлого столетия возникла и другая теория.

Как известно, жизнь нашей Земли протекала негладко (в буквальном смысле слова). Чудовищные катаклизмы неоднократно меняли ее облик. Возникали и исчезали моря и целые континенты. Поднимались новые горные хребты. В истории Центральной и Северной Азии особенно важную роль сыграло поднятие Гималайских гор, Куньлуня и Тибетского плато. Это поднятие закончилось сравнительно недавно, менее 1 миллиона лет тому назад, и должно было привести к коренным изменениям природной обстановки на огромной территории.

Поднявшиеся к небу колоссальные горные хребты резко нарушили движение воздушных потоков. Они преградили путь с юга теплым испарениям Индийского океана, и в результате в северных районах начал постепенно меняться климат. Он стал более сухим и прохладным. Исчезла тропическая растительность. Сплошные дремучие леса стали редеть, перемежаться степными пространствами, и в конце концов здесь стали преобладать степные и пустынные ландшафты.

Но эти же изменения природной среды должны были стать мощным стимулом эволюции и животного мира. Несомненно, часть видов животных, не вынеся суровой обстановки, вымерла или ушла на юг. Но другие остались и, вынужденные приспособиться к изменившимся условиям природной среды, изменили свою собственную природу. Центральная и отчасти Северная Азия стала, по выражению одного ученого, «огромной биологической лабораторией», в которой возникли многочисленные новые виды, и притом наиболее приспособленные и прогрессивные. И в числе их оказалась какая-то разновидность высокоразвитых обезьян, которая стала на путь очеловечения.

В безлесных местах эти древние обезьяны вынуждены были перейти к наземному образу жизни. Еще Энгельс указывал, что это обстоятельство сыграло решающую роль – с ним был связан переход к прямохождению, а также к систематическому использованию при добывании пищи и для обороны от хищников палок, камней и т. д. (рис. 1).

Постепенно организм древних обезьян приспосабливался к новой обстановке. Передние конечности укоротились, а кисти их необычайно усовершенствовались, так что они стали напоминать человеческие, в то время как задние конечности, наоборот, удлинились, стали более массивными и их кисти постепенно превратились в стопы. Изменение конечностей сопровождалось изменением и других частей тела.

Необычайно усложнившиеся условия жизни способствовали развитию мозга и мозговой деятельности древних предков людей. Из поколения в поколение они становились все более сметливыми, сообразительными. И в конце концов сделали величайшее открытие: от применения случайно найденных остроконечных камней они перешли к изготовлению искусственных Каменных орудий труда (рис. 2). «Ни одна обезьянья рука не изготовила когда-либо хотя бы самого грубого каменного ножа», – писал Энгельс. С изготовления и применения искусственных орудий труда начинается человеческий труд и вместе с тем история человечества.

Что собой представляли древнейшие орудия труда, мы знаем по археологическим находкам в ряде районов Азии, Африки и Европы. Такими, например, являются орудия так называемого раннесоанского типа (по реке Соан в Пакистане). Они отличаются очень характерными чертами: изготовлены, как правило, из крупных галек, оббитых несколькими сильными ударами только с одного конца и только с одной стороны, в то время как остальная часть поверхности гальки оставлена в естественном, необработанном виде.

Древнейшие орудия имели крайне примитивные и грубые формы (рис. 3). Но именно так, конечно, и должны были выглядеть первые изделия человека. Впоследствии в обработке каменных орудий появилась определенная система. Они стали симметрично обтесываться с обеих сторон, а еще позже – по всей поверхности изделия. Так, например, изготовлялись «шелльские» и «ашелльские» орудия, которы-1н-ми пользовались первобытные предки людей типа питекантропа и синантропа, жившие на земле 500 – 200 тысяч лет тому назад.

Итак, согласно гипотезе, которая, как уже было сказано, появилась еще в конце XIX века, а впоследствии была поддержана некоторыми западными учеными (Г. Осборн, В. Д. Мэтью) и советскими (П. П. Сушкин, известный антрополог Г. Ф. Дебец), одним из районов земного шара, где появились древнейшие обезьяны-люди, была территория Центральной и Восточной Азии, включая и южные районы Сибири.

Этой теории, однако, не хватало главного – фактов.

Правда, еще в конце двадцатых годов нашего века в Северном Китае, вблизи Пекина, были обнаружены костные останки и орудия труда одного из древнейших представителей человеческого рода – синантропа. Но основные районы Центральной Азии, вся Монголия и Сибирь по-прежнему оставались для археологов загадкой.

И только в самые последние годы старая гипотеза была подтверждена новыми открытиями советских ученых. Эти открытия были связаны с деятельностью группы археологов Сибирского отделения Академии наук СССР под руководством члена-корреспондента А. П. Окладникова.

В 1960-1962 годах археологическая экспедиция во главе с А. П. Окладниковым работала в Монгольской Народной Республике. В исследованиях принимали участие и монгольские ученые. И вот в разных местах великой пустыни Гоби археологи обнаружили следы значительного количества палеолитических поселений и камённых орудий. Причем некоторые из них скорее всего относились именно к раннему палеолиту то есть ко времени существования неандертальского человека и даже еще более древнего – синантропа.

Но еще более замечательное открытие было сделано тем же А. П. Окладниковым на территории СССР, и притом в непосредственной близости к Забайкалью осенью 1961 года.

Неутомимого исследователя давно привлекал к себе район верховий р. Зеи, левого притока Амура. Этот район в археологическом отношении был до сих пор еще совершенно не изучен. И вот теперь обстоятельства сложились как нельзя более благоприятным образом.

Дело в том, что по решению правительства на Верхней Зее должна быть в ближайшие годы построена новая мощная гидроэлектростанция. А это значит, что здесь будет возведена высокая плотина, построено большое водохранилище и какая-то часть долины реки выше районного города Зеи окажется под водой.

В таких случаях, по существующему в нашей стране положению, отпускаются специальные средства на археологические исследования в районе затопления. И это очень правильно. Ведь если здесь есть какие-нибудь ценные археологические памятники, то после того как они окажутся под водой, ученые к ним доступа уже иметь не будут.

Ранним сентябрьским утром А. П. Окладников с группой своих сотрудников обследовал высокий левый берег Зеи у села Филимошки. Берег спускался к реке двумя террасами высотою в 10 и 15 метров над уровнем реки. В обнажениях обрывов ясно выступали породы, из которых были сложены эти уступы. Сверху под тонким слоем дерна один за другим шли пласты желтых песков и сероватых супесей. А под ними в основании нижней террасы залегал мощный слой галечника. Гальки были удивительно округлы и обкатаны до гладкости. Очевидно, в древности река была намного шире нынешней Зеи, ее мощное и быстрое течение обкатало гальки, а паводки, выбрасывая их далеко на берег, постепенно нарастили целый слой.

При осмотре верхней террасы археологи обнаружили в земле несколько каменных орудий довольно позднего времени и известных уже в Сибири типов. Ничего необычайного.

Но вот ученые спустились к подножию нижней террасы. Вот он, слой древнего галечника. Среди массы мелких кварцитовых галек попадаются более крупные и порою небольшие валуны. Но что это?

Внезапно Окладников наклоняется и вытаскивает из галечного слоя крупную гальку. Он внимательно, с каким-то странным волнением осматривает ее. Поразительно! Невероятно! Да ведь на ней явные следы обработки человеком. Галька намеренно расколота и оббита. Он не верит своим глазам.

Пригнувшись, он вновь проходит вдоль слоя галечника. С удвоенным вниманием приглядывается. Вот еще одна обработанная галька, и еще одна... Немного ниже, в осыпи, там, где берег подмыт весенними водами, он находит еще несколько оббитых галек. Теперь их у него в руках уже десять штук! Десять древних каменных орудий! Все они изготовлены примерно одинаковым способом из крупных кварцитовых галек. Большая часть поверхности гальки оставлена нетронутой. Только один конец и только с одной стороны подтесан несколькими сильными ударами так, что получилась острая рабочая часть. Но какой примитивный архаический облик у этих обработанных галек. Неожиданная мысль приходит ему в голову. Да ведь это же совершенно похоже на раннесоанские орудия!

Значение этого открытия трудно переоценить. По мнению Окладникова, «по-видимому, у села Фили-мошки на р. Зее обнаружены подлинно начальные следы человеческой культуры, древнейшие в Северной Азии остатки деятельности человека нижнечетвертичного периода».

Таким образом, можно считать доказанным, что в Северном Китае и в Монголии, то есть в тех районах Центральной Азии, которые находятся в непосредственной близости к Забайкалью, люди жили уже сотни тысяч лет тому назад. И на Зее, к востоку от Забайкалья, – тоже.

А если в соседних с Забайкальем районах Центральной Азии, а также в еще более близком Приамурье уже найдены прямые свидетельства существования там людей доледниковой и раннеледниковой эпохи, то есть все основания надеяться, что недалек тот день, когда и в Забайкалье лопата археолога откроет свету орудия или костные останки забайкальского неандертальца или даже еще более древнего человеческого предка, современника синантропа.

Поиск по сайту: