Глава 26. Воздух покинул ее легкие

СЛА.

Ее губы были разбиты.

Удар кулаком.

Воздух покинул ее легкие.

Удар.

Твердый кулак врезался в ее предплечье, ломая кости.

Оливия не издала ни звука, но не смогла сдержать слезы навернувшиеся на ее глаза.

Пытки начались час назад.

Казалось что прошла целая вечность.

Ее запястья были прикованны наручниками к деревянному стулу, она вся была в синяках, ссадинах и переломах.

Ее волосы были мокрыми, много раз мужчина по имени Дин Стефано удерживал под водой ее голову, недавая ей вздохнуть, до тех пор пока она не захлебывалась.

Теперь ледяные капли покрывающие ее, удерживали ее от потери сознания, и позволяли прочувствовать каждую толику боли.

В аду было хуже, успокаивала она себя.

Ты выживишь.

Ты должан выжить.

– Гален поручил мне позаботится о тебе, – сказал Стефано, его лицо было измазано сажей участки кожи были покрыты волдырями, – специально попросил допросить тебя.

И я это сделаю.

Я обешаю тебе.

Ты видишь, что сделали со мной твои друзья.

Они сожгли меня и то, что стало моим домом.

Я едва выбрался, поэтому они теперь должны мне одну вещь.

Или две.

Она отвернулась от его дикого взгляда.

Она находилась в каком‑то складе.

Склад и бетонным полом и металическими стенами.

В комнате было мало мебели.

Стол был завален ножами, которая эта сволочь была готова использовать в любой момент.

Таз с водой, достаточно глубокий для того чтоб привести ее в чувство, когда она получала больше чем могла выдержать.

– Теперь готова поговорить, ангел? – спокойным голосом сказал он.

Не похоже, что он был жестоким человеком.

Как только она расскажет ему то, что он хочет узнать, она избавит Повелителей от тех мучений, которые повлечет проигрыш в этой войне, подумала она, а потом прикусила язык.

Нет.

Нет. Гален был где‑то по близости.

Должно быть его демон Надежда играет с ней, и эта мысль пренадлежит ему.

Оставаться сильной.

– Все, что ты должан сделать, просто сказать мне где Повелители прячут Клеть и это прекратится.

Стефано одарил ее доброй улыбкой.

– Неужели ты не хочешь этого.

Хочет ли она его остановить? Да.

Кто бы не хотел? Но она понимала, что если расскажет ему все что он хочет знать, он просто ее убьет.

И она не забывала это.

Она упрямо сжала губы в тонкую линию.

Он подобрал перо, которое обронил Гален бросив ее сюда, и ласково провел по ее челюсти.

– Клеть.

Где она? Скажи мне.

Пожалуйста.

Я не хочу делать тебе больно.

Ты знаешь что ты должна сделать, зарычал голос в ее голове.

Ни Люцифер, ни Гален.

Третий голос, за этот день.

Она еле сдержала слезы облегчения.

Лисандр.

Он был здесь.

Она не видела и не чувствовала его, но знала, что он здесь.

Теперь она была не одна.

– Ангел, отрезал Стефано.

Стоя перед ней, он сжал ладонь в кулак, собираясь еще раз ударить ее в сломанную руку.

Перо упало на пол, и он посмеялся над своей мягкостью по отношению к ней.

– Говори.

– Я не…

Я не знаю где она, – прохрипела она.

Ложь.

Она никогда не думала, что будет будет рада солгать кому либо, но сейчас она радовалась.

Конечно это означало, что человек может решить сам верить ей или нет.

Оливия.

Скажи слова и я доставлю тебя домой.

Она знала что может уйти.

Знала, что она может вернуться на небеса и избежать этого.

Всего этого.

Боли, унижения.

Но она обещала Аэрону, и это обещание собиралась сдержать.

Она должна попрощаться с ним.

Она хотела попрощаться с ним.

– Ты знаешь, – сказал Стефано.

– Ты бродила по крепости неделями когда никто не знал что ты там.

Ты бала там, и видела ее.

Оливия. пожалуйста.

Возврашайся со мной.

Мне невыносимо наблюдать за всем этим.

Мне невыносимо чувство беспомощности, от того что я знаю что могу тебя спасти, но не могу действовать.

– Я не могу, сказала она ему.

Стефано кулаком ударил ее в руку, хоть она и предполагала что это будет, но с ее губ сорвался негромкий крик.

Ее голова мотнулась из стороны в сторону, голова закружилась и перед глазами замелькали звезды.

Оливия!

– Я не могу, – сказала она, задыхаясь.

Пощечина.

– Ты можешь, – ответил человек, думая что она разговаривала с ним.

– Ты не дал мне возможности что‑нибудь сделать для тебя и это ранит мои чувства.

Острая боль от удара пронзила ее губы.

Оливия, снова зарычал Лисандр.

Это безумие.

Ничего не стоит таких мучений.

Пошли домой.

Пожалуйста.

Я не могу помочь, пока ты сопротивляешся.

– Твоя жена…

не хотела…

не желала этого.

На этот раз игнорирюя Лисанда, она разговаривала с Стефано.

Да, она была радо что он здесь, но не собиралась уступать ему.

Во время своего шпионажа, Оливия узнала, что Дарла его жена, покончила жизнь самоубийством.

Из‑за Сабина, хранителя Демона Сомнений, и Стефано – двух мужчин, которые любили ее.

Она была словно канат, который каждый тянул в свою сторону, и только смерть оказалась единственным спасением.

Сияющие в темноте глаза Стефано, сузились.

– Она была очарована.

Та любовь была обманом демонов.

Он наклонился, схватил руками ее связаннные руки, и надавил на участок который был сломан.

– Если бы она была в своем уме, она бы не хотела никого кроме меня.

Она сдержала еще один крик.

Боль была настолько резкой, что пронзила все тело, прежде чем собралась в тугой комок в животе.

Оливия!

– Аэрон возненавидит меня еще сильнее, если я пришлю ему твой пальчик.

– Тогда он прийдет за тобой.

И в конце‑концов умрет из‑за тебя.

Ты готова заплатить эту цену? Скажи мне где Клеть, и я сохраню ему жизнь.

И снова что‑то в этом было.

Надежда на лучшее.

Если она скажет Стефано то что он хочет узнать, она будет свободна, вернутся к Аэрону, и она будут вместе навсегда.

Они смогут снова заниматься любовью, и даже станут семьей.

Разве Гален знал все ответы, к чему стремится каждый человек? Какое ему дело? Он понял как не нее влияет близость Аэрона?

Оливия, черт тебя побери.

Ты не должан будешь рассказывать ему, и тебе не нужно будет терпеть.

Только пойдем домой.

Она сделала вдох и выдох.

Борьбя с самой собой и своими желаниями.

Борьба с глупыми надеждами.

Борьба с болью.

Она открыла рот.

Что она хотела сказать, она никогда не узнает.

Стефано снова ударил ее и она не могла сказать ни одного слова…

мир погас…

она окунулась…

в блаженное забытье…

– Мы потеряем много времени, и возможно ничего не добьемся.

Аэрон изучающе смотрел на своего друга, с трудом удерживая себя от того, чтобы схватить его за эти огромные плечи и встряхнуть как следует.

Разноцветные глаза Люциена, один – карий, другой – голубой, наблюдали за ним с беспощадной решимостью.

– Мне плевать, сколько времени это займет.

Надо действовать.

Он захотел встряхнуть самого себя, чтобы не думать о том, что происходит.

Каждый здесь полагал, что Оливия просто вернулась на небеса, как заявляла Легион.

Черт, они все вместе просмотрели записанное видео с камеры Торина.

Она спрыгнула с балкона в его спальне.

Эта сцена постоянно прокручивалась в его мозгу.

Она стояла в комнате, пристально вглядываясь в ночную тьму.

Она замерла и повернулась.

Затем она обернулась снова, выходя наружу, ее губы дернулись, будто она хотела что‑то сказать… Легион сказала, что она бормотала насчет того, как взволнована предстоящим воссоединением со своими друзьями… но на ее лице был ужас.

А потом она прыгнула.

Падала, падала, и начала взлетать.

Без крыльев.

Как она смогла улететь без крыльев? Почему она была напугана?

Другие сочли, что страх проистекал из неизвестности, волнения за то, как ангелы примут ее.

Аэрон знал лучше.

Оливию это бы не напугало.

Она рассказывала ему, что ангелы простят…они терпеливы, как она выразилась… и они примут ее с распростертыми объятьями.

Единственное разумное объяснение: Легион солгала.

Снова.

Что означает, что Оливия похищена, как он поначалу и предполагал.

И было лишь одно возможное объяснение.

Гален.

Гален использовал Плащ Невидимости.

Спаси ее.

Покарай его.

То, что демон сначала требовал спасти, а потом уже покарать, отражало глубину его привязанности.

Аэрон обыскал всю Буду.

Он прочесывал здания, пугая жителей и убивая.

О, если он кого и убил, то, к счастью, не испытывал вины за это, потому что отыскал довольно много Ловцов все еще разгуливающих в окрестностях.

Ему никогда не отмыть руки от такого количества крови.

Но не было никаких признаков Оливии.

Никакого намека на ее след.

Ни единого слова, ни единого знака.

Он.

Был.

В отчаянье.

Которое только возрастало.

– Пошли.

Не будет более удачного времени, чтобы начать.

Он последовал за Люциеном в спальню, распахивая дверь.

Легион, которая бездельничала на кровати, приподнялась.

Простыня сползла до ее талии, открывая ее голую грудь.

– Наконец‑то.

Ты готов сделать это или как?

Он проигнорировал ее, и делал это с тех самых пор как передал флакон Страйдеру, он был так зол на нее, он уже как обращаться с ней, и отступил в сторону, позволяя Люциену пройти вглубь комнаты.

Легион приняла расстроенный вид.

– Компания? Сейчас?

Гнев зашипел на нее.

Аэрон чувствовал, что Гнев всё ещё любит ее, также как и он, несмотря на порыв ярости, потому он не пытался заставить его причинить ей вред.

Но Гнев недолго ещё сможет сохранять спокойствие.

Она уничтожила их частичку "небес", и ни один из них не сможет этого забыть.

Люциен осторожно не смотрел в сторону кровати.

Он остановился в центре комнаты и медленно закружился.

Он был здесь чтобы засечь духовный след Оливии, след, по которому он сможет выследить ее, где бы она не находилась.

Аэрон сжал кулаки.

– Боги, – произнес Люциен, благоговение сквозило в его голосе.

– У нее самая чистая душа, которую я когда‑либо встречал.

Аэрон не мог видеть этого, но мог чувствовать это, и он согласно кивнул.

– Я знаю.

– У кого? – недовольно спросила Легион.

Снова, он не обратил на нее внимания.

Пройдет шесть дней, прежде чем он переспит с ней, но он совсем не был уверен, что сможет сделать это, даже чтобы спасти друзей.

– Я буду следовать так далеко как потребуется, – сказал ему Люциен, – и если я…

– Когда ты, – поправил Аэрон, рычание вырвалось из его горла.

С ней все в порядке.

С ней все должно быть в порядке.

Воин кивнул.

– Когда я найду ее, я вернусь за тобой.

После этого Люциен исчез в духовном измерении отыскивая ее след.

Боги, он чувствовал себя беспомощным.

Он хотел, нет, он должен был быть не здесь, что‑то предпринять самостоятельно.

Но его первая попытка оказалась неудачной, и он знал, что вторая также не даст результатов.

Гален мог отнести ее куда угодно, а Люциен сможет отыскать ее намного быстрее.

Если Аэрон покинет крепость сейчас, то Люциену придется разыскивать и его, после того, как он обнаружит ее местонахождение.

– Аэрон! – Легион вскочила на ноги, хмурясь на него, заматывая простынь вокруг себя.

– Я так понимаю, речь шла об ангеле.

Она ушла.

Ее больше здесь нет.

Нам то лучше.

Как ты не можешь понять?

– Мне без нее не лучше, – закричал он не в силах сдержать свою ярость.

Он встретился с ней глазами, обрушивая на неё всю ярость своего взгляда.

Почему она не понимает как сильно он нуждается в Оливии?

– Она лучше любого из нас.

Слезы недоверия заблестели на ее глазах.

– Я не поверила ей, но она была права.

Ты…

ты любишь ее.

Аэрон не ответил ей.

Если он признается себе что любит Оливию, то не сможет отпустить ее в назначенный час.

Он будет удерживать ее независимо от последствий.

– Расскажи мне что произошло когда она исчезла.

Расскажи мне правду, черт тебя побери!

Она открыла рот.

Ложь.

Он знал это, Гнев чувствовал это.

– Нет.

Ни с кем кроме нее, демон не был таким терпимым, он всегда был готов покарать за грехи.

Никогда прежде грехи Легиона, даже известные, не беспокоили его, он как будто пьянел когда был с ней.

– Правду, проклятие богов.

Только правду.

После того что я сделал для тебя, я этого не заслуживаю?

– Т‑Ты прав.

М‑мне жаль.

Я просто подумала…

Я подумала, что для тебя будет проще думать, будто она…

просто оставила тебя.

Нет.

Черт, нет.

Он был готов заплакать от гнева.

– Значит Гален.

– Забрал ее.

Да.

Я сожалею, Аэрон.

Так сожалею.

Небеса его подозрения подтвердились.

ему казалось будто его сердце вырвали из груди и подожгли.

Его прекрасная Оливия была в руках у его врага, и вероятно испытывала невыносимую боль, так как сострадание не было отличительной чертой армии Галена.

Он откинул голову и закричал.

– Аэрон.

Скажи мне, что я могу для тебя сделать…

– Заткнись, – наблюдая за ней он прикусил себе щеку, до тех пор пока не пошла кровь.

– Ты заставила страдать, женщину которая отказалась от своей жизни ради нас.

Нас.

Не только меня, но и тебя.

Только благодаря ей ты еще здесь.

– Извини, виновато проговорила Легион и опустила взгляд в пол.

– Я на самом деле.

– Не важно.

Это не поможет вернуть Оливию.

Наказать.

Такое решительное требование брошенное гневом, отрезвило его.

Даже при том что гнев уже был готов к этому.

Она предала нас.

Осторожно.

Не лучше оставить Оливию? – спросил Аэрон.

Гнев стал печальным.

Небеса.

Он принял это за положительный ответ.

Выбросив Легион из головы, Аэрон направился к шкафу и начал готовиться к возвращению Люциена, закрепляя на себе так много ножей и пистолетов, сколько его тело могло вместить.

На всякий случай он схватил то, что осталось от Реки Жизни.

Половина пузырька.

Страйдер не следовал его указаниям, как полагается, но немного лучше, чем ничего.

Надеюсь, Оливии она не потребуется.

Но если Гален причинил ей боль, если с ее головы упал хоть один волосок, он не сможет скрыться от отмщения.

В конце концов Аэрон найдет его.

Отомстит.

Да.

Месть будет за ним.

Что я сделала? С ужасом подумала Легион, наблюдая как Аэрон вышел из комнаты, демонстративно игнорируя ее.

Он страдал.

И она была тому причиной.

Он был прав.

Он всегда относился к ней с добротой, но она сама разрушила это.

Его взгляд был мрачным, а голос полон отчаяния.

Её живот скрутило от боли.

Она сделает что‑нибудь, что‑нибудь, чтобы облегчить его страдания.

Может быть…

может быть даже отойдет в сторону, и тогда он сможет быть с Оливией снова.

Нет.

Не думай об этом.

Потому что она заключила эту проклятую сделку с Люцифером, ее целью было быть с Аэроном.

Хотя, по ее условиям она могла еще кое что сделать.

Что‑то что снова сделает его счастливым.

Что‑то вроде…

Ответ ошеломил ее, и она закрыла глаза.

Нет, нет, нет подумала она.

Тогда, выход один.

Аэрон.

Трясущимися руками она одела свою одежду.

Брюки и футболку она позаимствовала у Даники.

Она должна вернуть ангела.

Не для того чтоб Аэрон остался с ней, а чтоб они наконец попрощались друг с другом.

Легион не могла идти по следу души, но она могла ощущать ее собратьев.

Так она нашла Аэрона, когда они впервые встретились.

Она чувствовала его демона поблизости.

Так же, она чувствовала Галена.

Я не должна была ему позволить забрать ангела.

Не смотря на то что он был скрыт Плещем Невидимости, она почувствовала его как только он вошел в комнату.

Она ничего не сказала, в надежде что он сможет избавить ее от конкурентки.

Я плохая, очень плохая девочка.

Найти его.

Да.

Хорошо.

Она это сделает.

Она поможет Аэрону найти Оливию и Галена.

И Аэрон полюбит ее снова.

– Оставь меня, дитя.

– Я не дитя.

Джилли положила руки на бедра, и вот оно – картина женской враждебности.

Слишком молодой женской враждебности.

– Тебе нужен кто‑то, кто позаботиться о твоих ранах.

– Мои раны, – сказал ей Уилльем, нахмурившись, – прекрасно излечиваются.

С момента, как он вернулся в крепость, изрезанный на кусочки, она все время суетилась над ним.

Да, ему нравилось это.

Какой мужчина не будет наслаждаться заботой о нем? Но тот факт, что он должен был постоянно напоминать себе, что Джилли слишком молода для него, сводило его с ума.

Ему не следовало напоминать себе, что он предпочитает более зрелых, опытных женщин.

Ему не следовало напоминать себе, что он также предпочитает замужних женщин.

Боги, он любит замужних женщин.

Также убитых горем.

Они были легкой добычей.

На самом деле, любая с низкой самооценкой была афродизиаком для него.

Он серьезно пристрастился наблюдать как они расцветают от его лести.

Но восхитительная маленькая Джилли?

Нет.

Нет, нет, нет.

Это уж слишком.

Всегда.

Независимо от ее возраста.

Он был знаком с большим количеством женщин, с тысячами, он никогда не играл в подобные игры с женщинами живущими с ним под одной крышей.

Это доставляло слишком много неудобств.

Играть с чужими игрушками в своих домах.

– Почему ты так поступаешь? Она убрала темную прядь за ухо.

Тонкий слух.

Ушко сделанное для того чтобы утыкаться в него носиком.

Идиот!

– Выметайся, – сказал он более резко, чем намеревался.

Она вздрогнула, и затем одеяло соскользнуло с ее прекрасной фигуры и упало.

– И куда пойти? Другие девчонки с их друзьями, и мне не нравится болтать с одинокими мужчинами.

Ну, здрасте.

– Я одинокий.

– Да, но ты не похож на них, сказала она рассматривая носки ее туфлей.

Это было правдой.

Он был красивее и умнее остальных.

И наверное немного более смертоносным.

– Джилли, – сказал он со вздохом.

– Я думаю сейчас не подходящее время для болтовни.

Я чувствую что у тебя есть…

чувство ко мне.

Я не виню тебя.

Черт, мне нравится твой ум, и твоя красивая внешность.

Но мы друзья, ты и я, и это все что когда либо будет между нами.

– Почему? Ее большие глаза с слишком длинными ресницами взлетели вверх, одарив его идеями, которых у него не должно было возникать.

Когда то его учили, что удовольствие не должно быть уродливым.

Ты еще хуже, чем идиот.

Он постарался смягчить тон.

– Потому что ты еще слишком молода, чтобы быть с мужчиной и понимать что это значит.

Она горько рассмеялась.

– Я в течении долгих лет знала что это обозначает.

Это было словесным подтверждение вещей, которые с ней давно произошли.

Вещи которые никогда не должны были происходить.

– То что они с тобой сделали было неправильно. – сказал он сквозь стиснутые зубы.

– Очень, очень неправильно.

Ее щеки залил румянец, и он не был уверен от чего он появился от стыда, смущения или облегчения, что кто‑то признал что по отношению к ней отнеслись плохо.

Она не знала, что он знал об отчиме, и он не собирался ей об этом говорить. Она только знала что Уильям обвинял того кто причинил ей боль, а не Джили.

Что была правдой.

Ее отчима должны расстрелять.

И выпотрошить.

А затем повесить.

И затем поджечь.

И Уильям должен проследить за этим.

В самом деле это будет его следующая цель.

Ее матери после этого тоже придется не легко.

Она прошептала:

– Это не было бы неправильно с тобой.

Боги, она убивает его.

– Почему ты постоянно крутишься вокруг меня? он не сказал ей того, что запланировал.

Она могла попытаться остановить его.

– Чем я отличаюсь от других?

Она облизнула губы, розовый кончик ее язычка, скрылся прежде чем он успел его достаточно рассмотреть.

– Ну, ты не куришь.

Это то что ее привлекало в нем?

– В отличии от остальных мужчин.

Насмотревшись на них, я уже решила перенять эту привычку.

И сразу же приступлю к делу.

– И я не буду использовать фильтр!

Она скрестила на груди руки и забарабанила ногтями.

– Это больше чем что то.

Ты красив, ты уже признался мне ранее.

Как обычно, не было никаких отрицаний.

А так же скромный, сухо добавила она.

Но был самим собой.

Но он знал себя, и не стыдился признаться ей.

– И все же подумай еще раз.

Тем более я мелок как лужа оставшаяся после дождя.

Я использую женщин, Джилли.

Я сплю с ними а затем отделываюсь от них, даже если они все еще хотят меня.

Он не хотел разрушать ее иллюзию, но должен был это сделать.

Из них двоих он должен был позаботиться об этом.

Она переминал с ноги на ногу, и снова отвел взгляд.

– Я все об этом знаю.

Я слышала разговоры о тебе.

– От кого? Ему было необходимо знать кто судачит о нем.

– Анья.

Отшлепать.

Жестоко.

– Что бы она тебе не наговорила, помни одно, она лгунья.

– Она сказала что ты можешь заставить забыть женщину о ее проблемах.

Настолько, что когда ты уходишь, женщина становится намного счастливее чем была до этого, несмотря на разбитое сердце.

Ох.

– Ну, на этот раз она сказала правду.

Его прикосновения околдовывали.

– Но послушай.

Через несколько лет, тот самый человек появится и сделает тебя счастливой.

Конечно же этот человек будет полностью соответствовать стандартам и желаниям Уильяма, и по его мнению они преодолеют все препятствия чтоб достигнуть этого.

– А я, я не тот человек.

И я не имею права давать тебе надежду на то что что‑то изменится.

Снова, ее лицо болезнено исказилось.

– Но…

– Нет.

Мы не будем вместе, Джили.

Не сейчас, не в будущем.

Она вздохнула, видимо собирая свое самообладание.

– Хорошо, наконец сказала она.

Я оставлю тебя в покое.

Как ты и хотел.

Верная своему слову, она покинула его спальню, захлопнув за собой дверь.

К сожалению, она ушла оставив после себя сладкий запах ванили, который сволочь дразнил его нос.

Уильям подскочил на ноги.

Ему было больно, раны все еще заживали, но он должен был выйти из комнаты, пока не последовал за ней.

Чем больше между ними расстояние, тем лучше для Джили.

Кроме того, ему нужно купить сигарет.

Может быть он поможет Аэрону в поисках его ангела… его не заботило сможет ли он найти ангела или нет – веть в итоге он может безнаказанно выслеживать и убивать тех, кого Джили считала семьей.

Хороший план, внушал он себе, но ему почему то казался ему таким…

недоработанным?

Жена, эта мысль ошеломила Гидеона.

У него была жена.

Жена которую он не помнит.

Как это возможно?

После заявления Скарлет, он спотыкаясь вышел из темницы.

Он не знал что ей сказать.

Он не знал может ли верить ее словам, Ложь абсолютно никудышний помощник.

Все что он знал, что не хочет раставаться с ней, но он обещал уйти, и выполнил обещание.

Не считая того что остановился в коридоре.

Ожидая, думая, цепляясь за соломинку, надеясь что она позовет его.

Но она не позвала.

Сейчас, час спустя, она спала а он ломал бродил…

где‑то.

Он осматривался, то есть разведывал обстановку, когда наткнулся на одиноко шатающегося Страйдера.

– Смотри куда прешь, мужик, – с усмешкой сказал его друг.

И разве ты не должен быть в своей комнате?.

Чтоб удержаться на ногах он уперся плечом в стену, обессиленный и потный.

Во первых, он не ел уже целую вечность, во вторых был ослаблен.

– Наверно нет.

Я не нуждаюсь в помощи.

Его протест вызвал у Страйдера улыбку.

– Позволь мне.

Сильной рукой он схватился за талию и Гидеон оперся на него.

– Не спасибо, враг.

– Ты как всегда дружелюбен.

По дороге, Стайдер рассказал о их набеге на убежище и их победу.

Что объясняло счастливый свет в глазах воина.

Но там в его глазах, было еще что‑то.

Что‑то не подходящее.

Что‑то…

темное, непонятное.

– Не велико дело, но что это, что не беспокоит тебя?

Страйдер огляделся, проверяя есть ли кто‑то поблизости.

Вокруг никого не было.

Но несмотря на это, он молчал до тех пор пока не вошли в комнату Гидеона и он не уложил его на кровать.

Он сел на стул Эшлин, который когдато занимала сладкая Оливия, оперся руками на колени, наклонил голову и она упала на его опущенные руки.

– Так вот.

Мы встретили Нескольких Неназываемых.

Это плохо, чувак.

Плохо.

Они знают где четвертый артефакт, и отдадут его тому, кто пренесет им голову Кронуса.

Нам или Ловцам.

– То есть, мы должны..

– Нет, не мы.

Ты помнишь Даника нарисовала Галена?

Черт.

Да, он помнил.

На ней, Гален отрубил Кронусу голову.

– Если это сбудется, – продолжил Страйдер, – Неназываемые, которые невероятно сильны и принципиальны, освободятся от власти Кронуса, и будут вольны делать все что угодно.

Так же, я не знаю, останутся ли вообще люди на планете.

Я заметил, они предпочитают диету богатую органами.

Черт, ему это не понравилось.

– Это удивительно.

– Я вызвал Кроноса, надеясь поговорить с ним о этом, чтобы узнать, можем ли мы каким то образом избавиться от Неназываемых пока Гален творчески его не порезал, но он игнорирует меня.

Торин тоже пробовал его вызвать.

Тишина.

Не получилось.

Я сбегал к Данике.

Она только что закончила новое предсказание.

Ужас охватил Гидеона.

Обычно, Страйдер не растягивает таким образом новости.

Сейчас он просто смотрел с отвращением.

– Я нихочу ничего об этом знать.

– Ты бы мог передумать, когда услышишь об этом.

Это касается Кронуса и его жены, Реи.

О, да.

Кто нибудь рассказывал тебе, что Рея помогает Ловцам? В любом случае, на ней были Лисандр, рассерженный Кронус и веселая Рея.

Ты знаешь Лисандра верно? Он ангел который встречается с Бьанкой.

– Нет.

Да.

– Нет, значит, верно? – сказал Страйдер.

– Так что, если Кронус недоволен Лисандром и с ним Рядом довольная Рея.

Ангелы никогда не вмешивались в наши дела.

Ну, твой демон действительно разбирается в этом.

Это ложь.

Ангел защищал нас долгое время.

– Пожалуйста, не продолжай…

Не спеши рассказать поподробнее.

Я имею в виду, мне нравится что ты растягиваешь беседу.

Как бы то ни было, вероятно он не хотел рассказывать плохие вести, перенести которые потребуется большое мужество.

Тем не менее.

Гидеон не мог больше терпеть.

Страйдер с мрачным выражением посмотрел на него.

– На предсказании был Аэрон.

Лисандр только что отрубил его голову.

Поиск по сайту: