Часть 7

В небольшой печи на кухне прислуги по-домашнему уютно потрескивал огонь. За старым, но не потерявшим благородного вида деревянным столом полуночничали двое. Время давно было позднее, и пышная женщина, устроившаяся напротив седеющего усталого мужчины, едва заметно клевала носом. На столе перед ними, на грубоватой чистой льняной скатерти стояла пара чашек с чаем. От них поднимался еле видный пар, и оба - и мужчина, и женщина - грели о керамику натруженные за день руки.

- Маргарет, милая, хозяин так и не появлялся? - тихо спросил мужчина, поднимая свою кружку к тонким сухим губам.

Женщина встрепенулась, услышав обращение по имени, и попыталась прогнать дремоту.

- Ох, уже два дня как уехал. И ни весточки. Я переживаю, Поль, всё, что начинает твориться вокруг - дурно пахнет. Очень дурно!

- О чём ты говоришь? - непонимающе смотрит на неё мужчина.

- Я уже несколько недель слышу на рынке странные, нехорошие разговоры. Люди исподтишка шепчут много грубых и нехороших слов о королеве и её эпатажных выходках. С каждым днём эта грязная паутина разрастается, а звук речей крепнет. Понимаешь, куда ветер дует?

Мужчина молчит и только смотрит вопросительно. Женщина вздыхает, качая головой.

- Ты такой добрый, такой верный. Но ничего дальше этого поместья не видишь.

Поль обидчиво вскидывается, пытаясь возразить, но Маргарет останавливает его лёгким жестом руки, нахмурив лоб.

- Подожди, просто послушай. И постарайся подумать над тем, что я говорю. Раньше, лет пятнадцать назад, когда мы с Жераром выживали на улицах Парижа, услышать такие речи было не просто сложно - это было невозможно! Никто не позволял говорить так о юной королеве. Уже в свои двадцать четыре она держала страну железной хваткой своей маленькой нежной ладони. Министры ходили по струнке, и никто не осмеливался высморкаться без её на то молчаливого согласия. Эта девочка могла привести страну к процветанию. Видишь ли, мы, попрошайки и обитатели подворотен, очень хорошо умеем три вещи: остро видеть, чутко слышать и быстро думать. Иначе не остаться в живых. А на улицах, незаметно прочёсывая карманы богатеньких ротозеев, говорящих обо всём, что у них на уме, невольно начинаешь прислушиваться и думать ещё лучше. Поверь, уже тогда мы с Жераром были более чем в курсе политической ситуации и огромного потенциала королевы. Страна находилась в надёжных руках, если бы не интриги людей, которых она привыкла считать родными и близкими, а поэтому прислушивалась к их советам. Её дядя, эрцгерцог, пользующийся большим влиянием при дворе, настойчиво советовал в мужья младшего наследника Австрийской короны из династии Гапсбургов, принца Иосэфа. Стране очень выгоден был этот политический союз, и молодая королева, поразмыслив какое-то время, дала своё согласие на подобный брак.

- Ты рассказываешь общеизвестные вещи, Маргарет, - говорит наконец мужчина, отставляя на блюдечко пустую чашку. - Даже я, сидя в поместье безвылазно, знаю это.

- Ох боже мой, Поль, прекрати, ты же понимаешь, я совершенно не хотела обидеть тебя. Просто мы, гуляя по улицам Парижа и пробираясь на небольшие кражи в знатные дома, узнали продолжение этой истории об их помолвке. Десять лет назад во всех салонах высшего света только и обсуждали её.

Мужчина заинтересованно приподнимает седую кустистую бровь, приглашая женщину напротив продолжать. Та загадочно ухмыляется и отпивает уже чуть остывшего ароматного чая.

- Ты знаешь, как проходит обряд передачи одного из супругов во власть делегации страны, чьим правителем он собирается стать?

- Впервые слышу о таком обряде…

- Попробуй нарисовать себе картину в голове. Поздняя благоухающая тёплая весна. Две делегации стран, между которыми довольно натянутые отношения, прибывают на безлюдный рейнский островок близ Страсбурга. Это нейтральная территория, но и на ней прибывшие чувствуют себя неуютно даже в отдалённой близости друг от друга. Наша королева волнуется - её предполагаемый жених внезапно заболел и не смог присутствовать на церемонии лично, зато прислал за себя своего друга детства, которому доверял больше всего. Чем в этот момент руководствовался принц Иосэф, я не знаю, но в момент, когда случайно на одном публичном шествии увидела этого мужчину - поняла, что с здравомыслием у принца было не всё в порядке. Статный, длинноволосый блондин с широкими жилистыми плечами затмевал своим видом даже некоторые картины античных мастеров, что уж говорить о избыточной реакции на него юной королевы, не избалованной в окружении мужской красотой.
Суть обряда, как я поняла по скаредным шуточкам и пересказываниям, в том, что покидающий свою страну должен был обнажиться и предстать перед будущим супругом чистым, без груза одежды и обязанностей, что нёс в родной отчизне. После этого его облачали в одежду с отличительными знаками государства супруга и увозили во дворец для подписания брачного договора. После этого делегация, сопровождающая ставленника принца, могла отбыть восвояси, считая миссию помолвки завершённой. Но всё пошло не так ещё на этом безымянном острове, - женщина хитро прищурилась, допивая чай и отставляя чашку на блюдце. - Просто представь, - продолжила она, глядя на заинтересованно слушающего мужчину, - прекрасный Аполлон, истинный австриец вместо сутулого и невзрачного редковолосого принца Иосэфа предстаёт перед юной королевой Мариэттой и медленно разоблачается. Снимает рубашку, холщовые штаны, и вот он, уже полностью обнажённый, стоит, глядя на неё с высоты своего статного роста, и весенний тёплый ветер треплет его светлые волосы до лопаток…

Женщина замолчала, её взгляд затуманился воображаемыми картинами, она оперла голову о ладонь и загадочно улыбалась, уйдя в свои мысли. Мужчине напротив пришлось кашлянуть, чтобы вывести её из этого состояния.

- Кхм, Маргарет, милая, кажется, ты увлеклась.

Женщина, возвращаясь из мира грёз, только звонко рассмеялась.

- Прости, Поль, просто этот мужчина и правда был великолепен, и я только хотела сказать о том, что ничуть не осуждаю королеву. Она влюбилась с первого взгляда и поставила будущему супругу только одно условие - Адриан, его ставленник при помолвке, должен был покинуть родную Австрию вместе с принцем, чтобы служить тому и при французском дворе. Банальный любовный треугольник, скажешь ты? И отчасти будешь прав, если добавить к нему грязные интриги против королевы, предательство, страшные, кровавые события, которые в итоге привели к тому, что сейчас начинают говорить о ней и её политике на улице, не скрываясь. А ведь до свадьбы и несколько лет после, пока не вскрылись намерения короля Иосэфа, её боготворили, - грустно закончила Маргарет.

- И к чему в итоге вёл твой рассказ? Я не совсем уловил это, - устало спросил Поль.

Маргарет округлила глаза, смотря на него с немым удивлением.

- Это всё пахнет революцией, Поль. Переворотом, кровью, войной. Король не успокоится, пока не приберёт всю власть к своим цепким рукам, лишив Её Величество Мариэтту уважения, влияния, всего, что у неё было, даже когда все знали и говорили о её изменах с Адрианом. Эти двое мужчин свели её с ума, сделали несчастной. Она сломлена сейчас и просто не в состоянии удержать нашу страну от народного бунта. Последние годы она почти не занималась политикой, полностью погрязнув в личных делах и развлечениях, убегая от проблем… И я могу её понять. Не каждый сможет пережить боль, что заставил её пережить супруг…

- О чём это вы тут так оживлённо беседуете в такой час? - спросил Фрэнк, неслышно появившийся из дверей, за которыми лестница вела на второй этаж в ванную, спальни хозяина и его протеже. Он выглядел весьма сонно, волосы свободно ниспадали тёмными волнами, а на плечах была только одна ночная сорочка.

И Поль, и Маргарет повернулись к нему. Он вошёл так неожиданно, что женщина даже потеряла нить разговора, да и не хотела продолжать его при Фрэнке. Джерард просил не беспокоить его известиями о смутных временах, наступающих при дворе, хотя сам уже давно видел эту тяжёлую свинцовую тучу, медленно наползающую на Францию. Когда грянет буря, было неизвестно: так могло тянуться ещё несколько лет, а могло случиться и в ближайшем будущем, это просто был вопрос искры, что разожжёт пламя. Джерард не собирался пугать своего открытого и впечатлительного ученика тяжёлыми известиями раньше, чем оно того стоило.

- Франсуа, милый мой, почему ты не спишь? - заботливо поинтересовалась она.

- Не спится. В воздухе за окном такое напряжение, словно должна разразиться гроза, но пока всё тихо. И от этого тянет виски, - сказал он, потирая голову и присаживаясь за стол.

- Налить тебе чаю? - спросил его Поль, уже вставший, чтобы убрать пустые чашки к мойке.

- Я буду очень благодарен вам, - вымученно улыбнулся Фрэнк. - Так о чём вы говорили?

- Ох, мой милый, ни о чём особенном. Вспоминали помолвку королевы Мариэтты с принцем Иосэфом.

- О, - многозначительно заметил Фрэнк. - Понятно. Наставник рассказывал мне эту грустную историю. Кстати, от него нет вестей? Уже двое суток как уехал, обычно посланники с письмами из Парижа приезжали каждый день.

- Нет, Франсуа, - пытаясь скрыть тревогу, ответила Маргарет. - Нам остаётся только ждать, я уверена, что он скоро объявится.

- Хорошо бы, - заметил Фрэнк, отпивая не слишком горячий чай из чашки, что поставил перед ним Поль.

Они сидели втроём за столом в небольшой, но крайне уютной кухне, пропахшей сухими травами и специями, которые так любил хозяин. В печи догорали поленья, и Фрэнка буквально растапливало это тепло, точно сливочное масло. Маргарет с Полем негромко переговаривались о планах на завтра, даже что-то говорили юноше, но тот почти ни на чём не мог сконцентрироваться. Сейчас за этим столом царила настолько спокойная и умиротворяющая атмосфера, что он невольно чувствовал себя родным в кругу семьи. Будто Поль - отец, добрый, но твёрдый в своих решениях. Маргарет - нежная и любящая мать, что всегда обогреет и примет под крыло. Фрэнк чувствовал к ним сильнейшие тёплые чувства, родственную привязанность, ведь попав с улицы под руководство месье Уэя, он рос и взрослел рядом с этими людьми, купаясь в их внимании и поддержке. Не заметив, как чай закончился, он всё продолжал держать в руках пустую чашку, опасно наклонив её вбок. Сидел и смотрел на догорающие угли, видные в духовых отверстиях заслонки, не понимая, что глаза его уже слипаются и он засыпает.

- Франсуа, милый мой ребёнок, отправляйся, пожалуйста, в постель. Иначе ты рискуешь заснуть прямо здесь, а Поль не сможет донести тебя до комнаты - у него больная спина, - улыбаясь и теребя его за руку, сказала Маргарет.

- А вы? - сонно поинтересовался Фрэнк.

- Сейчас сполосну твою чашку, если ты соизволишь её отпустить, и тоже иду спать. Поль уже ушёл, если ты не заметил.

Фрэнк с удивлением оглядел кухню и обнаружил, что они тут вдвоём. Надо же, какие игры сознания… Он аккуратно передал хрупкую керамическую чашечку в заботливые руки Маргарет и, подойдя к ней для поцелуя на ночь, слегка приобнял за плечи.

- Доброй ночи, Марго, - сказал он, едва касаясь губами лба, украшенного еле заметными продольными морщинками.

- Добрых снов и тебе, мой хороший. Спи сладко!

В эту ночь, при открытом окне, за которым всё-таки разразилась гроза, Фрэнк спал особенно хорошо. И даже подсознательная, никак не оформившаяся тревога за наставника не смогла перебить его глубокого, спокойного сна.

Наутро, после приятного и нетяжёлого завтрака, Маргарет привычно назначила Фрэнка помогать с уборкой. Поместье было довольно большим, помещений хватало, и всего три обитателя в качестве прислуги справлялись с поддержанием чистоты весьма условно. Обычно, наставник заранее предупреждал, какие комнаты нужно в обязательном порядке подготовить к приходу гостей или какому-либо событию. А вне особых указаний уборка шла в стандартной очерёдности, установленной Маргарет. Сегодня была очередь комнаты Фрэнка и спальни Джерарда, хотя тот просил никогда и ничего не трогать у себя, только протирать пыль с пола и поверхностей.

Так было и сегодня. Фрэнк старательно натирал зеркало в углу комнаты наставника, чтобы на нём не осталось разводов, как случайно смахнул неловким движением руки небольшую расчёску для волос. Она жалобно звякнула о паркет и, проехавшись по нему, скрылась где-то под кроватью. Юноша, встав на колени, заглянул под неё, приподняв край плотного покрывала. Нет, там не было излишков пыли, ведь он сам лично регулярно протирал пол и знал, что под кроватью хозяина живёт мольберт, который видел свет крайне редко. Но в этот раз на мольберте в беспорядке лежали листы, видно, они были уложены в стопку, но потом разъехались в стороны. Расчёска лежала тут же, рядом с одним из листов, и Фрэнк решил достать последние, чтобы снова собрать вместе. Признаваясь себе, он не мог не отметить, что в первую очередь им двигало любопытство, а не желание порядка. Вынеся листы из тьмы на свет, он обомлел, рассматривая их. Резкие, быстрые, торопливые линии, которые как нельзя лучше передавали экспрессию движения. Блики и растушёвка, такая точная и слегка неаккуратная, дополняли рисунок, придавая ему завершённость. На набросках был Фрэнк. И он колол дрова, видимо, наставник рисовал его именно в тот день, когда был вызван ко двору.

«Неужели я выгляжу так…» - Фрэнк замялся, подбирая слово, потому что тот привлекательный юноша, в каждом срисованном движении которого сквозила сила молодости, совсем не напоминал ему образ того, как он представлял себя в своей голове. Неужели он так хорош со стороны?

Почему-то эта мысль заставила его зардеться, вспоминая последний разговор с Джерардом. Он так соскучился за ним… Всего три дня, а он уже полон любовного томления, которое тянуло всё его существо изнутри невыразимо сладкой болью. Очередной бал планировался к концу недели… Успеет ли наставник вернуться к этому сроку? И что делать, если его не будет? Конечно, он не собирался идти туда один, но если в этом была хотя бы малая вероятность встретиться с Джерардом, он готов был рискнуть.

Именно таким - задумчиво сидящим на полу с листами в руках - его застала Маргарет.

- Фрэнки, ты закончил с уборкой? - строго спросила она, видя, как суетливо юноша начал складывать рисунки в стопку и убирать их под кровать.

- Да, да, я уже всё, - тот встал и вернул изящную расчёску на трюмо.

- Джерард не будет рад, если узнает, что ты трогал его вещи, - наставительно сказала она.

- Ох, Маргарет, не начинай. Я знаю правила лучше всех, это вышло случайно, - ответил ей Фрэнк, подходя к двери из комнаты.

- Ну хорошо, - подобрела женщина и, будто вспомнив что-то, сказала: - Спустись вниз, там приехал Люциан и спрашивал тебя. А у меня, кажется, жаркое подгорает, - принюхиваясь, сказала она и быстро убежала к лестнице в кухню.

«Люциан? Как неожиданно и приятно. Я совсем заскучал тут без наставника», - думал Фрэнк, торопливо перебирая ногами по лестнице, ведущей вниз к холлу.

Выбежав из дверей, юноша увидел друга, сидящего на небольшой тахте и помахивающего короткой плёточкой наездника. Он был, по обычаю, прекрасен и подтянут: тёмно-серый костюм для верховой езды, высокие сапоги, белая манишка и такие же кружевные манжеты, выглядывающие из рукавов удлинённого сюртука. Край ажурного платка в нагрудном кармане. Его пушистые светлые кудри и голубые глаза только добавляли шика и без того законченному и цельному образу.

Едва увидев Фрэнка, он вскочил на ноги и, широко улыбаясь, встретил того крепкими приветственными объятиями.

- Фрэнки, друг мой, как же я рад тебя видеть!

- Я не менее рад, Люциан! - отвечал юноша, сжимая плечи друга. - Какими судьбами?

- О! Леди Шарлотта сегодня решила посетить оперу в Париже, и мы подумали, что если вы с наставником присоединитесь к нам - будет просто превосходно!

- Оперу? То-то я думаю, что твой костюм слишком вычурный для обычной верховой езды. Ты прекрасно выглядишь!

- Благодарю, мой друг, - ответил блондин, счастливо улыбаясь. - Я гнал Люцифера во весь опор, чтобы предупредить вас как можно раньше. Баронесса собирается выезжать ещё только через час в карете, и приглашает ехать вместе с ней.

- Это чрезвычайно мило, но… Вынужден огорчить тебя. Хозяина срочно вызвали в Париж, и его нет уже три дня. Вестей тоже нет, - как-то поникши, закончил Фрэнк.

- Ох, - только и вырвалось у светловолосого юноши, но он быстро сориентировался в ситуации и хлопнул друга по плечу. - Значит, тебе тем более надо выбраться с нами! Я уверен, месье Джерард бы не был против, тем более, мадемуазель Шарлотта в случае чего сможет договориться с ним. Решайся, Фрэнки! Как давно ты не выезжал в свет? Уже паутиной покрылся, - и он, улыбаясь, снял с рукава домашней рубахи длинную серебристую нить с качающимся на ней паучком.

Фрэнк смущённо улыбнулся:

- Я просто занимался уборкой, поэтому…

- Живо умойся, оденься и спускайся вниз. Хватит придумывать отговорки. Тебе надо развеяться! - с тоном Люциана было невозможно спорить, и Фрэнк, счастливо улыбнувшись, кивнул в ответ:

- Пойдём, я отведу тебя в столовую, Маргарет напоит тебя чаем и накормит круассанами. С завтрака немного осталось, - и, взяв друга за руку, потянул его в сторону распахнутых дверей.

Ещё никогда Фрэнк не собирался так быстро. Наскоро обмывшись холодной водой до пояса в ванной наверху, он бросился в комнату, чтобы на некоторое время замереть перед распахнутыми створками обширного гардероба. Многие вещи оттуда носились от силы один-два раза, но Джерард, приобретая наряд для себя, никогда не забывал и о подарке для ученика. Казалось, что тот знал его фигуру на глаз так хорошо, что не нуждался в лекалах. И правда, вся одежда, заказанная к пошиву для Фрэнка «на глаз», была ему впору и сидела идеально. Не иначе, как ещё один талант наставника!

Он выбрал строгий фрачный костюм, не слишком обильную кружевами белую шёлковую рубаху и шарф, который обычно накидывали на шею при походе в оперу. Эта мелочь была ничем иным, как данью моде. Одевшись и расчесав волосы, принял решение убрать их чёрной атласной лентой в пучок. Они слишком отросли, стоило попросить Маргарет немного укоротить его причёску.

Взглянул в зеркало, придирчиво осмотрел свой вид и остался доволен. Не следовало заставлять друга ждать, и Фрэнк, взяв с вешалки лёгкий кашемировый плащ, отправился искать Люциана.

Тот нашёлся на кухне, допивал чай и мило беседовал с Маргарет.

- Я отлучусь до вечера, Марго? С баронессой фон Трир… - начал было он, но женщина прервала его:

- Конечно, Франсуа! Люциан уже всё рассказал, и я рада, что ты выберешься в свет. Давно пора, - она нежно улыбнулась. - Береги себя, хорошо?

- Конечно! Ну, идём? - обратился он к другу, и тот, кивнув, встал из-за стола.

На улице их ждал прекрасный весенний день. Март в этом году выдался просто невероятно тёплым, и сейчас, на солнце, в кашемировом плаще Фрэнку было даже жарковато. Они направились к конюшне, чтобы посмотреть жеребца, подаренного Шарлоттой Люциану несколько лет тому назад ещё жеребёнком. Тогда это животное не вызывало ничего, кроме жалости: проплешины по всему шерстяному покрову, куцые хвост и грива и слезящиеся, наполненные гноем глаза. Сейчас Люциан рассказывал эту историю с улыбкой, но в свой шестнадцатый день рождения он расплакался от унижения, получив подобный подарок от своей покровительницы. На что баронесса ответила только, поведя плечами: «Я дарю тебе жеребёнка. А что вырастить из него - лучшего друга или клячу - тебе решать».

Это было очередным испытанием, от которых Люциан уже порядком устал. Но жаловаться не приходилось, потому что жизнь рядом с Шарлоттой была намного интереснее, чем его существование в приюте. И он начал заниматься конём. Лечил, выхаживал, объезжал. Ему помогали в этом настолько, насколько он просил, но Люциан никогда не прибегал к помощи излишне. «Прося, всегда помни о том, что когда-то придётся и отдавать», - говорил он по этому поводу.

Фрэнк распахнул двери конюшни и зашёл в тёплое, сухое, пропахшее сеном и навозом помещение. В первом же стойле обнаружился шикарный вороной, косящий блестящим карим глазом на вошедших.

- Люцифер! Здравствуй! - Фрэнк потянулся к морде коня, достав из кармана несколько кусочков сахара, предусмотрительно захваченных на кухне. Тот, обнюхав раскрытую ладонь, мягко, одними бархатными губами взял подношение. Люциан рассмеялся.

- Вот же шельма! Ни у кого не берёт, только у меня и у тебя.

Фрэнк тоже улыбнулся, гладя коня по лоснящейся чернотой морде:

- Потрясающий жеребец. Когда смотришь на него, становится понятно, почему природа является великим гением, до которого человеку ещё долго и долго не угнаться.

- Не расхваливай его сверх меры, а то загордится и начнёт чудить, - ответил блондин. - Может, прокатимся? Пока мадам Шарлотта не приехала?

- Я не в сапогах, - с сожалением заметил Фрэнк.

- Ерунда! Просто сядешь сзади меня, надеюсь, это исчадие не будет против.

«Исчадие» скосило тёмно-карий глаз и громко фыркнуло.

Они неслись по дорожкам старого парка, окружающего поместье, и полной грудью вдыхали теплый, пронизанный солнцем воздух. В нем витала дикая смесь из запахов влажной от ночной грозы земли, молодой, только проклюнувшейся зелени, свежести и ещё чего-то терпкого, что наставник называл «ароматом любви». Сейчас, скача верхом на чёрном жеребце, тесно прижимаясь друг к другу и весело смеясь, эти два молодых человека больше походили на расшалившихся детей, довольных своей игрой. Их глаза светились от счастья, а лица и души были открыты всему миру.

Сделав один круг и снова выехав к конюшне, они увидели подъезжающую по главной дороге карету. Спрыгнув с коня и оставив его в стойле, молодые люди быстрым шагом направились к главному входу в поместье.

- Добрый день, мадемуазель, - Фрэнк галантно поклонился даме, сидящей внутри.

Женщина улыбнулась, прикрыв подбородок веером.

- Ты льстишь мне, Фрэнки. Я уже давно как не мадемуазель. Но это очень приятно. Где Джерард?

- Месье вызвали в Париж два дня тому назад, - медленно поднимая голову, ответил Фрэнк.

Было видно, что выражение глаз баронессы резко поменялось, вдруг став обеспокоенно-настороженным. Фрэнк не мог не отметить этого и тоже начал тревожиться.

- От него были вести?

- Нет пока... При дворе что-то происходит? - не преминул спросить юноша.

- Люциан, приведите себя в порядок и садитесь в карету, нам пора ехать, иначе опоздаем к началу, - уклонилась от ответа Шарлотта. Она также была в курсе надвигающейся на Францию бури, поэтому новости Фрэнка не прибавили ей беззаботности. Но обсуждать это с чужим учеником она не имела права.

Юношам ничего не оставалось, как промакнуть чуть вспотевшие лица платками и, оправив фраки, сесть к женщине в обитую изнутри алым шёлком карету. Кучер прикрикнул, и экипаж, мягко покачиваясь от неровностей дороги, направился в столицу.

_________________________________________________________
Все созвучия имён, фамилий, совпадение событий, напоминающие предреволюционные события во Франции после 1789 года прошу считать случайными. Хотя, не спорю, именно ими я вдохновилась, и, увидев чудное и странное совпадение времени действия истории (конец 18-го века) решила добавить нечто альтернативное сюда. Очень уж оно просилось.

Поиск по сайту: