Вспомним мечтателя из Калуги

Идею субъективного бессмертия по-своему, однако, с материалистических позиций, выдвинул в свое время К.Э. Циолковский. Приведем некоторые из его записей на этот счет: Субъективно смерти ни для кого нет. Ни один атом, ни одно существо ей не подвержены < > дело в том, что небытие не отмечается временем и ощущением. Поэтому оно как бы не существует, а существует одна жизнь. Кусочек материи подвержен бесчисленному ряду жизней, хотя и разделенных громадными промежутками времени, но сливающихся субъективно в одну непрерывную, и прекрасную жизнь. Обычно говорят: Я умру, вещество мое рассеется по всему земному шару, как же я смогу ожить? Но на это есть такой ответ: До вашего зарождения вещество ваше тоже было рассеяно, однако это не помешало вам родиться. После каждой смерти получается одно и то же - рассеяние. Но оно не препятствует оживлению. Конечно, каждое оживление имеет свою форму, несходную с предыдущими. Мы жили, и всегда будем жить, но каждый раз в новой форме и, разумеется, без памяти о прошедшем (цит. по [4, с.172]).

Мы видим, что сущность субъективного бессмертия здесь схвачена с удивительной точностью, хотя и не без передержки: мы имеем в виду концовку фразы: сливающихся в одну непрерывную жизнь. Однако передержка эта - не на совести мечтателя из Калуги, она - результат отсутствия понятийных элементов в человеческом языке, которые могли бы адекватно описать феномен субъективного бессмертия.

Правильной, на наш взгляд, идее К.Э. Циолковского не суждено было развиться, так как в ее основе лежал хотя и рациональный, но, тем не менее, ошибочный тезис о временной безграничности Вселенной (дециллионов в дециллионной степени лет), а также слишком прямолинейное приписывание атому свойства ощущения. Ошибочность этих тезисов применительно к проблеме бессмертия вполне четко показана в книге И.В. Вишева [3]. Однако при этом автор упомянутой книги, как нам кажется, не сумел до конца оценить универсальную концепцию бессмертия, предложенную К.Э. Циолковским.

Приведем соответствующую цитату: Следует вместе с тем подчеркнуть, что концепция Циолковского отнюдь не безобидна. Овладевшая им идея не позволила ему более вдумчиво отнестись к проблеме физического бессмертия, поскольку она уже не представляла для него большой ценности. Это не могло не причинить определенного ущерба научному решению проблемы личного бессмертия [4, с.175]. Правда, несколькими строками ниже И.В. Вишев идет на уступку: Наконец, если даже допустить, что Циолковский прав и составляющие человека ощущающие атомы со временем включатся в состав других, высших и совершенных существ, это ничего не изменит, ибо такая участь никого не минет [4, с.176].

Читатель, конечно, понимает (уже в свете положений настоящей книги), что дело не в ощущающих атомах, а в том, что по существу К.Э. Циолковский был прав. В конце концов, при грандиозности самого феномена не так уж важно, что поможет его объяснению - ощущающие атомы или инвариантное субъективное начало.

Поиск по сайту: