Неправедный суд

аконец, следствие было завершено, и меня при­везли в город Дрезна под Москвой, где должен был состояться суд. Место было выбрано достаточ­но далеко от Москвы, чтобы не могли приехать ино-

странные корреспонденты.

Меня поместили в КПЗ (камера предварительного заключения) - помещение без комфорта, кровать -голые доски, матраца нет. По составу моего «престу­пления» (тяжелое) мне полагалось быть в одиночке, В полной изоляции. До суда очень оберегают тех, кто находится под следствием. Надзиратели меняются, но все наблюдают за тобой в «волчок», т.е. глазок. В коридоре постелены специальные дорожки, и над­зиратели, как кот на мягких подушечках своих лап, неслышно подходят и смотрят.

Ночь перед судом была бессонной. Господь пре­бывал со мной всю ночь, утешал и ободрял Духом Своим.В камере темно. Примерно в 5 часов 50 минут, перед самым подъемом пришло какое-то необыкновенное состояние Великого Света, и потом совсем на короткое время я заснул. Господь показал мне во сне сцену, а на ней - два больших пса морда к морде.

- Проходи между ними, не бойся, - сказал мне Го­сподь. - Я с тобой, ни влево, ни вправо не сворачивай, иди прямо.

И я пошел. Псы хотели ко мне приблизиться, но огромная цепь держала их и не давала им коснуться меня. Так, идя прямо, я прошёл. В Евангелии написано: «Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Матф. 7:13). Вот такие узкие врата были для меня и моих друзей, которые си­дели рядом на скамье подсудимых. С одной стороны прокурор, с другой стороны - судья. И мы прошли и вышли, и жизнь нашли. Потому что оказались по­слушны Господу и верными Слову Божию.

Затем картина меняется: в углу сидит собака-мат-

ка и плодит щенят; их огромное множество, и все они скулят. Я подумал: как же она может плодить такое множество щенят, ведь это же неесте­ственно?

На суд, кроме меня, привезли так­же Ивана Корчагина, Василия Ряховского и Михаила Афони­на. Пришли в каче­стве обвиняемых и сестры, дававшие до суда подписку о невыезде, - Мария Смирнова и Федосья Клинина.

Выпрыгнуть из «воронка» было некуда: вплот­ную стояли пионеры из всех школ Дрезны и скан­дировали:

- Главари, главари! К суду их!

Оказывается, дети до суда уже знали - кто и за что. А сам суд ещё ничего не знал. А вдруг бы оправдали? Что тогда детям надо было бы сказать? Нет, знали всё наперёд, знали и заранее построили команду пионе­ров и научили их, что кричать. Уже всё запланирова­но было и сроки уже даны были. Нужен только фарс, этот обряд судебного процесса и запугивание наро­да, чтобы и другим неповадно было. А пионеров по­ставили, зная, что эти так называемые преступники никого из пионеров не обидят, а, наоборот, благосло­вят их именем Бога. Если бы вели рецидивистов, то

никогда бы пионеров не построили, а стоя­ли бы автоматчики с собаками. Иначе пи­онеры бы стали кале­ками, а рецидивисты - свободными. «Да, собака-мать напло­дила их очень мно­го», - вспомнился мне мой сон, и жалко стало обманутых де­тей.

Когда я увидел прокурора и сидев­шего напротив него судью, сон еще раз стал явью. Так и на­писано в Евангелии, что старцы сновидениями вра­зумляемы будут. Слава Господу за Его откровения, дарованные человеку. Бог знает, как поддерживать обреченных на заклание и одиноких. Как это дивно - видеть то, что другие не видят.

И вот, прозвучало: «Встать, суд идет!» Нас было шестеро, как шесть овечек обреченных. В памяти всплыли слова 21-го Псалма: «Ибо псы окружили меня, скопище злых обступило меня...»

Помещение, где проходил суд, - это, конечно, не римский амфитеатр, где развлекался Нерон со своей публикой, бросая христиан зверям. К чему такая же­стокость? Мы живем в цивилизованном мире, у нас все по-другому (только христиане те же остались), никаких зверей, вид у всех вполне человеческий (хотя по натуре некоторые и были, как волки злющие). Там

и адвокатов не было, а здесь адвокатов пригла­сили, как положено:

- Адвокаты, пожалуй­
ста, займите свои места.

Но все шесть подсу­димых отказались от их услуг.

- Наш Адвокат Ии­сус Христос - сказал я,
- другого нам не надо.

Тогда суд удалился на совещание и вынес реше­ние закрепить за каждым адвоката. Так начался первый день суда. В качестве свидетелей были при­глашены 120 человек. Свидетельства верующих во внимание не принимались и явно искажались судья­ми. Всё было заранее отработано и сфабриковано. Все места в зале суда были заняты комсомольцами, а потому «за неимением мест» верующих в зал не пу­стили. Всё было продумано.

Но в тот день, когда должен был начаться суд, 12 апреля 1960 г., был выведен на орбиту космический корабль с Юрием Гагариным *, и по случаю этого праздника суд был перенесен и начался 17 апреля. Устроители процесса торжествовали, гордости и надмению не было границ. Спрашивает, например, судья сестру Валю из Реутова, вызванную в качестве

_____________________________________________

* Гагарин Юрий Алексеевич (1934-1968) - летчик-космонавт СССР, полковник, Герой Советского Союза. 12 апреля 1961 г. он впервые в истории человечества совершил полет в космос на космическом корабле «Восток». Участвовал в обучении и тре­нировке экипажей космонавтов. Погиб во время тренировочного полета на самолете.

свидетельницы:

-Кто из них лучше,
наш Юра Гагарин, кото-­
рый не видел Бога, или
ваш Ваня, который сви­-
детельствует о Боге?

Скажу откровенно:

по-моему, глупый вопрос. Но она мудро ответила:

-Каждый из них хо-­
рош по-своему. Каждый
из них на своём поприще
герой.

А теперь, через 45 лет, позвольте вас спросить, кто или что лучше: живое христианское учение и те, кто сидел со мною рядом на скамье подсудимых, или идеология коммунистической партии, непра­вильные следователи, прокурор, свидетели - ком­сомольцы и коммунисты? Давно ушел в небытие СССР, развалилась компартия и комсомол, а еван­гельская вера - жива!

Это ещё сравнимо с высказыванием кандидата медицинских наук, доцента А.А.Опарина. В книге «В поисках бессмертия» (стр. 170-171).

И вот среди огромного израильского войска по­явился юноша, почти мальчик, который решает при­нять вызов великана. Когда об этом доложили Саулу, то он сказал Давиду: «Не можешь ты идти против этого Филистимлянина, чтобы сразиться с ним; ибо ты еще юноша, а он воин от юности своей» (1 Цар. 17:33). Эти слова показывают, как изменился Саул, некогда смотревший на Бога, а теперь оценивающий все события с точки зрения человеческой логики, ко-

торой была непонятна решительность Давида и для которой была нелепа даже сама возможность победы этого мальчика над опытным воином. Когда же на эти его слова Давид возразил, что ему приходилось уже проявлять силу и мужество благодаря помощи Господа, то Саул, уже не возражая против желания Давида, решил вновь по-человечески помочь разре­шению проблемы: «И одел Саул Давида в свои одеж­ды, и возложил на голову его медный шлем, и надел на него броню. И опоясался Давид мечом его сверх одежды и начал ходить, ибо не привык к такому воо­ружению; потом сказал Давид Саулу: я не могу ходить в этом, я не привык. И снял Давид все это с себя. И взял посох свой в руку свою, и выбрал себе пять глад­ких камней из ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним; и с сумкою и с пращою в руке своей выступил против Филистимлянина» (ст. 38-40). Душевно сломленный царь вновь проявил до­верие не к Богу, но попытался сделать ставку на силу оружия в предстоящей битве. Но Давид вновь не дал царю исполнить его намерение, сказав, что пойдет на этот поединок практически безоружный, полагаясь во всем лишь на Бога.

Часто верующие люди в глазах неверующих вы­глядят фанатиками и безумцами, лишенными логи­ки. Но кто в этой истории - Давид или Саул - был более логичен в отношении предстоящего поедин­ка с Голиафом? На первый взгляд кажется, что это осторожный Саул, вначале вообще воздерживаю­щийся от выставления кого-либо против Голиафа, потом убеждающий Давида в нелепости его пред­ложения, а затем уговаривающий его надеть хотя бы доспехи и взять достойное оружие. Но видимая логика Саула на деле оборачивается обычным

страхом. Ибо откладывание схватки с филистимляни­ном деморализовало армию израильтян, сделало ее небоеспособной. И потому Саул мог проиграть сра­жение, даже не начав его.

Страх сковал царя. А люди, пребывающие в стра­хе, не только заряжают им окружающих, но и не мо­гут понять проявления мужества у другого. И, нако­нец, совет Саула надеть Давиду доспехи был нелеп. Конечно же, доспехи и оружие сделали бы мальчика не намного сильнее перед гигантом, который уда­ром своего громадного копья мог шутя проломить любые доспехи. Но Давид был последователен в своих действиях, отлично сознавая, что по-челове­чески ему с таким отличным воином, как Голиаф, никогда не совладать. И потому он всецело решил положиться на Бога. В последнем он не проявил слепого фанатизма, ибо имел личные опыты отве­тов на свои молитвы, не раз ощутив Божью помощь в экстремальных ситуациях. И вот он идет, факти­чески безоружный, навстречу одному из лучших и сильнейших воинов своего времени. Идет, зная, что с ним Бог, а значит - победа!

Удивительно, но Голиаф идет навстречу ему с не меньшей уверенностью в победе. Это один из ред­чайших случаев в истории, когда каждая из сражаю­щихся сторон была полностью уверена в своей безо­говорочной победе. Обычно всегда бывают какие-то сомнения, вопросы, здесь же не было ничего подоб­ного. Они оба были уверены в победе. Один, понимая ВСЮ свою слабость и надеясь только на Бога, второй - осознавая свою силу и надеясь только на себя. Один уверенно шел навстречу победе, второй не менее уве­ренно - навстречу смерти. Недаром царь Соломон напишет полвека спустя: «Погибели предшеству-

ет гордость...» (Прит. 16:18). Наш сегодняшний мир удивительно похож на Голиафа. Мы гордимся свои­ми достижениями, покорением космоса, раскрытием тайны атома, созданием интернета...

Воинствующий коммунистический атеизм, как Голиаф, воевал с христианами на показательном про­цессе в подмосковном городе Дрезна. А маленькие Давиды на скамье подсудимых защищались не до­спехами адвокатов, отказавшись от них, а упованием на Иисуса Христа. Мы помнили слова Давида, ска­занные филистимлянину: «Ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, кото­рые ты поносил... и узнает вся земля, что есть Бог...» (1 Цар. 17:45-46). Наш бой длился с 1960 до 1991 года, до полного свержения коммунистического режима.

Однако вернёмся в зал суда, о котором я писал выше. Судьи потребовали вызвать Алексея Петрови­ча Ларина, руководящего брата из Бирюлёво, чтобы он дал показания.

- Не Юрий Гагарин герой, а вот наш истинный ге­рой, - сказал брат Ларин и посмотрел на меня.

Надо сказать, что через некоторое время, при до­вольно странных обстоятельствах Алексей Петрович трагически погиб. Настоящая причина его гибели до сих пор остается тайной. Затем в качестве свидете­ля пригласили Арину, нашу соседку по дому. Ночью накануне Господь показал мне в сновидении: по небу летит гусь с огромной вытянутой шеей. На нем си­дит спортсмен и крепко держится за шею гуся, кото­рая становится все длиннее и длиннее. Гусь полетел прямо на меня, и я от неожиданности вскрикнул. Но вдруг раздался выстрел, шея гуся оторвалась и упала на землю к моим ногам с криком: «Га-га-га!» Когда я

проснулся, этот крик еще звучал в моих ушах.

Когда наша соседка Арина вошла в зал, судья Ко­тов сказал:

- Вот основной свидетель, соседка, проживающая
в одном доме с Федотовым. Выслушаем ее, она мно­гое может рассказать.

Но, к великому удивлению всех присутствовав­ших в зале, она упала почти к моим ногам и ничего не смогла сказать, кроме «га-га-га...»

Судья Котов в испуге повернулся к профессору Лундцу, присутствовавшему на суде как судебно-ме­дицинский эксперт:

- Посмотрите, что они с ней сделали! Профессор Лундц подошел к Арине и спросил:

- Гражданка, что с вами?

В ответ раздалось: га-га-га...

Тогда он подал знак милиционерам, чтобы ее убра­ли из зала. Рослые парни в шинелях взяли ее за ноги и за руки и вынесли вон. Зал замер, с ужасом глядя на эту картину. Несколько минут стояло глубокое мол­чание. А мне вспомнилось, как в дни апостольские юноши вынесли Ананию и Сапфиру, которые солга­ли Духу Святому.

Присутствующие, а их было более тысячи, приш­ли в смятение от такого неожиданного оборота дела. Ведь этот процесс был задуман для устраше­ния граждан: смотрите, мол, что мы делаем с сек­тантами, имейте в виду, с каждым так будет! И вдруг присутствующие реально увидели вмешательство Невидимого, Который производит Свой суд, как ни­кто другой.

Что касается адвокатов, то это были советские люди, которые вообще-то помогали суду перекрест­ными вопросами выявлять мнимые преступления, и

один из них так распалился, что, указывая на меня, стал кричать в атеистическом экстазе:

- Вот она, срубленная голова гидры!

В результате этого заранее подготовленного спек­такля все шесть верующих подсудимых получили разные сроки лишения свободы. Мне определили са­мый большой - десять лет. Прокурор сильно злосло­вил меня, стараясь угодить своему хозяину, выходил из себя, заявляя, что и этот срок еще мал и что ко мне гуманно отнеслись.

И только адвокат-еврей, который, зная, что во­прос уже заранее решён, попросил меня, чтобы я от него отказался, защищал меня так, как и дол­жен это делать настоящий защитник. Ему я и хочу предоставить место и слово на этих страницах. Он этого заслужил.

Адвокат Семен Львович Ария стал задавать во­просы Анне Красиной, которыми привел ее в смуще­ние; она попалась во лжи, все в суде увидели это, и дело стало проваливаться. Тогда прокурор вскочил и бешено закричал на адвоката, спрашивая его, кто он такой. Ария, не понимая его вопроса, ответил:

- Я - Ария Семён Львович, адвокат.
Прокурор разозлился еще больше и снова за­
кричал:

- Ты кто?

И вновь не поняв его, Ария повторил:

- Я - Ария Семён Львович, адвокат.

Тогда прокурор уже с пеной у рта прокричал:

- Ты кто?! Коммунист или кто ты?!

- Коммунист, - ответил Ария.

- Садись! Надеюсь, ты всё понял.

Ария сел, он всё понял: коммунист должен был петь в унисон со всей судейской командой. Это чудо,

что адвокат Ария уцелел после той защиты своего подопечного. И он не только уцелел, но и дожил до того времени, когда смог написать свою замечатель­ную книгу «Мозаика. Записки адвоката. Речи». В настоящее время это ценное учебное пособие для студентов юридических факультетов, будущих ад­вокатов. Одна из глав этой книги называется «Дело пятидесятников» и посвящена нашему процессу (см. Приложение 1).

Судьба сурово готовила, закаляла этого адвока­та-защитника. Вот как С.Л.Ария написал о себе в предисловии к своей книге: «Не знаю, нравилась ли моя жизнь окружающим, но мне - да. Более того, у меня осталось вполне определенное впечатление, что жизнь была прекрасна. В то же время суетлива и извилиста до такой степени, что порой было и не до шуток, хоть шутить старался и тогда. Эту свою по­следнюю жизнь, о которой хочу кое-что рассказать, я прожил в двух ипостасях: как солдат и как адвокат. Солдатская часть была недолгой, всего пять лет. Но четыре из них пришлись на Большую войну и потому запомнились почти каждым днем, который удалось прожить. Вся остальная, адвокатская часть была по­дарком судьбы хотя бы уже потому, что живым вер­нулся из части первой. Но подарком она оказалась и по богатству впечатлений. Калейдоскоп неповтори­мых ситуаций и образов, то трагических, то комич­ных, явила мне моя жизнь в российском правосудии XX века. Притом не созерцателем ее довелось быть, а активным участником, аналитиком и сопереживателем событий. Смею заверить, что творчество в пра­вовом анализе и поиски оптимального разрешения доверенных адвокату чужих проблем не менее увле­кательны, чем творчество в науке или в искусстве.

В качестве адвоката мне довелось защищать - и подчас весьма успешно, облегчая их участь, - лиц, решительно не принятых в приличном обществе, и даже настоящих шпионов. Мне довелось - и тоже подчас успешно - защищать обвиненных государ­ством по ошибке или сознательно оклеветанных в не совершенных злодеяниях. В числе сознательно оклеветанных моих подзащитных были и диссиден­ты, противники режима, жертвовавшие собой ради правды» (С.Ария. Мозаика. Записки адвоката. Речи. М., 2000, с.7-8).

Когда вся эта кошмарная советская система разва­лилась и не осталось от безумцев камня на камне, до­брые люди нашли Семёна Львовича Арию, уже пре­старелого, но живого, с блестящим умом адвоката. Теперь он уже не коммунист, а свободный человек, и он смог свободно поделиться с нами своими вос­поминаниями и размышлениями об этом процессе. Я привожу здесь его интервью, записанное на пленку, и благодарю Господа за то, что последнее слово оста­ется за правдой.

Поиск по сайту: