Подчеркивалось, что одежда дипломата должна быть скромной по внешнему виду и абсолютно аккуратной

“Спортивные костюмы (для гольфа, верховой езды и т. п.) не должны служить повседневной одеждой. Платье крикливых фасонов, а равно всякого рода бросающиеся в глаза куртки, жилетки и джемперы, не должны носиться”8.

Ношение фрака как официальной протокольной одежды сотрудников НКИД на дипломатических приемах с участием дипкорпуса было формально отменено Коллегией лишь в конце 1939 года. Заведующий Протокольным отделом В.Н. Барков по указанию заместителя наркома В.П. Потемкина, поблагодарив за приглашение на обед, сообщил дуайену дипкорпуса послу Германии о решении Коллегии: “Все мы будем в пиджачном костюме... и впредь на все обеды в дипкорпусе приглашенные от НКИД будут надевать пиджачные костюмы... Прошу г. Посла довести это до сведения дипкорпуса”. Посол, по словам шефа протокола, нашел совершенно естественным устанавливаемый порядок, заметив, что фрак в СССР не принято носить. “Мужчины просто примут это к сведению. Им все равно. Женщин это огорчит, поскольку дамы будут лишены возможности носить свои нарядные вечерние туалеты, которые они одевают, когда мужчины одеты во фрак”.

фрак действительно требовал соответствующего дамского наряда. Об этом говорит в своих дневниках и А.М. Коллонтай. Описывая подготовку к официальному обеду в столицеНорвегии, она замечает: “С платьем к этому обеду у меня вышла лихорадка. Заранее некогда было подумать о платье. Утром в день обеда сообразила, что если все мужчины будут во фраках, надо одеть что-нибудь более отвечающее случаю”9.

Имеющиеся в Архиве внешней политики фонды Протокольного отдела подтверждают уже высказанный в начале этой работы тезис о том, что вопросы церемониала и этикета отнюдь не рассматривались Наркоминделом как совершенно никчемные или второразрядные среди других задач, решаемых в эти годы в сфере внешней политики.

Разумеется, они ни в коей мере не выходили на передний план, но отношение к ним было достаточно серьезное

Это отчетливо проявилось еще в ходе так называемой дискуссии об этикете в 1923—1924 году. В этой дискуссии принимали активное участие Чичерин, Карахан, Раскольников, члены Коллегии Наркомата, ряд советских полпредов. Разумеется, всегда есть разница между изложением точки зрения на вопросы протокола и этикета в служебных документах или на страницах газет. Здесь, как и во многих других случаях, постоянно сталкивались революционная фразеология и интересы здравого смысла, требующие, как заметил шеф протоколаНКИД, “покорения этой печальной необходимости”.

Но главный вывод состоявшейся на газетных страницах дискуссии подтверждает прагматизм руководства НКИД в подходе к вопросу о необходимости соблюдения принятых мировым сообществом норм дипломатического протокола и этикета. Этот вывод был четко сформулирован заместителем наркома по иностранным делам - М.М. Литвиновым: “Как бы ни были серьезны вопросы о новом быте, как бы сильно мы ни хотели отличаться побольше от буржуазной среды, у советского дипломата на первом месте должны быть соображения дипломатической целесообразности того или иного поступка... Успех работы зависит в большей мере от способностей дипломата наладить личные хорошие отношения с представителями стран, с которыми ему приходится приходить в соприкосновение. Имея это в виду, приходится частенько, скрепя сердце, приспосабляться к вкусам и привычкам этих людей... Пренебрегание местным этикетом (обычаями) иногда прямо-таки вредно... Этикет, присутствие на торжественных обедах, банкетах, приемах составляют самую тягостную часть обязанностей советских дипломатов... Они не благословляют, а проклинают свое амплуа (должность, когда им приходится менять удобные, изящные тужурки и “толстовки” на безобразные, стеснительные, хомутообразные крахмальные рубашки и фраки)...”

Здесь, пожалуй, можно говорить об определенном расхождении между словом и делом, но расхождением порой вынужденным и чисто внешним, когда на словах любые светские условности и церемонии отрицались как “буржуазный хлам”, а на деле общепринятые в международном общении нормы церемониала, протокола и этикета неукоснительно соблюдались. Более того, всякое отступление от них воспринималось порой довольно болезненно, как попытка нанести урон престижу государства на международной арене.

Даже такой казалось бы анахронизм, как цилиндр, достаточно долгое время признавался нашей протокольной практикой в качестве обязательного головного убора при церемонии вручения верительных грамот.

Поиск по сайту: