В уже упоминавшейся инструкции 1923 года для советских полпредов говорилось: “Возражений против цилиндра не имеется”

В более поздних документах также указывается, что в торжественных случаях (вручение верительных грамот, церемонии на открытом воздухе) надевается цилиндр, если только местный обычай не допускает ношение котелка или мягкой шляпы.

Вместе с тем появление в цилиндрах официальных представителей НКИД на церемонии вручения верительных грамот в Кремле, где велась официальная фото- и киносъемка, создавало немало проблем, в том числе чисто пропагандистского толка, поскольку на всех политических карикатурах этот головной убор был непременным атрибутом “недобитых буржуев” и “акул мирового империализма”.

Весьма любопытна в этом отношении записка наркома Чичерина начальнику штаба РККА - П.П. Лебедеву летом 1924 года. “Согласно принятому церемониалу, — пишет нарком, — заведующему протокольной частью Флоринскому приходится сопровождать в Кремль иностранных представителей для вручения верительных грамот Председателю ЦИК. Это связано с необходимостью надевать цилиндр, дабы “иностранные полпреды, отправляющиеся в этих головных уборах, не считали себя обиженными и не могли упрекнуть нас в отсутствии внимания”. Вместе с тем, отмечает Чичерин, “ношение цилиндра неудобно для нас со всех точек зрения” и предлагает весьма кардинальный выход из создавшегося положения: “Желательно причислить Флоринского к какой-либо войсковой части, что позволило бы ему появляться в форме и избавило бы нас от затруднений”.

Предложение В.Г. Чичерина было встречено с пониманием и в ноябре 1924 года Лебедев уведомил Наркоминдел “о зачислении зав. протокольной частью НКИД Флоринского в резерв при штабе РККА”. Доставлявшая головную боль проблема цилиндра была снята с повестки дня.

Можно сказать, что таким образом в косвенном виде была по существу предпринята первая попытка возродить идею о форменной одежде в советском дипломатическом ведомстве. Вопрос о введении дипломатической формы, которая на официальных церемониях могла бы заменять все виды протокольной одежды (визитка, смокинг, фрак, цилиндр и т. д.), “столь чуждой по духу представителям рабоче-крестьянского правительства”, был поставлен в практическую плоскость несколько позже.

В основе любой протокольной нормы лежат исторические традиции. Российские послы имели специальные дипломатические наряды еще до Петра Великого, когда был учрежден табель о рангах.

После создания системы министерств в 1802 году форменная одежда дипломатов, как и других государственных чиновников, претерпела дальнейшую регламентацию, а внешний вид формы на протяжении XIX столетия неоднократно видоизменялся. В 1834 году были утверждены специальные виды форменной одежды для дипломатов и консульских агентов Российской империи, которые частично видоизменялись в 1894, 1897 и 1905 годах.

В “Описаниях и правилах ношения форменной одежды для гражданских чинов ведомства Министерства иностранных дел” вводились следующие формы одежды: парадная, праздничная, обыкновенная, особая, будничная и дорожная. В арсенале дипломатической одежды были однобортные “полукафтаны” (с шляпой гражданского образца и треугольной шляпой), “мундирные фраки”, открытые двубортные сюртуки, укороченные двубортные или однобортные пальто (или шинель), а также жилеты, фуражки, перчатки, серебряные пуговицы с изображением государственного герба и многие другие аксессуары и т. д. Были введены погоны и знаки различия: “Министру и Товарищу Министра и всем штатным членам Министерства, служащим за границей, присваиваются продольные плечевые знаки. Всем же остальным чинам ведомства для отличия чинов полагаются петлицы на концах воротника”.

Детально расписывались правила ношения различных видов формы (в том числе летнего и зимнего образцов)

Следует заметить, что многое из того, что содержалось в “Описаниях и правилах ношения форменной одежды” 1905 года, было использовано при введении дипломатической формы в Министерстве иностранных дел в мае 1943 года, а также в 30-е годы, когда была предпринята первая попытка создать парадную и рабочую форму для сотрудников НКИД.

О необходимости форменной одежды для советских дипломатов заговорили еще в 1923—1924 годах во время дискуссии об этикете. Однако в то время НКИД в лице зам. наркомаЛитвинова отклонил предложение о введении особой формы для наших дипломатов. Семя тем не менее оказалось, судя по всему, брошено на благодатную почву и в начале 30-х годов к идее о введении форменной одежды для сотрудников НКИД вернулись вновь. На этот раз выдвигались аргументы не только практического (замена нацио-нальной формой буржуазных фраков и цилиндров), но и чисто идеологического порядка. (Новая форма как символ верности дипломатов идее мировой революции.)

Один из авторитетных сторонников введения советской дипломатической формы И. М. Майский писал из Лондона в Коллегию НКИД 28 января 1930 г.: “Я считаю, что дипломатическая форма по типу своему должна возможно ближе подходить к военной или полувоенной. Во-первых, потому, что военный костюм, вообще говоря, чрезвычайно удобен, а в то же время прост и красив. Во-вторых, потому, что приближающаяся к военному или полувоенному костюму форма будет символизировать тот факт, что наша война, война с капиталистическим миром, война за мировую пролетарскую революцию еще не кончена, и что советские дипломаты ни на один миг не должны об этом забывать... Необходимо, чтобы на форме были изображены наши эмблемы (на воротнике или на рукавах)”.

В те же январские дни 1930 года временно исполняющий обязанности наркома М.М. Литвинов подготовил предложения о введении в обиход советской дипломатической службы форменной одежды. (Напомним, что еще в 1924 году он был решительным противником этой идеи.)

Вот основное содержание этого документа:

“Необходимость ношения фраков и смокингов на официальных приемах с участием иностранных дипломатических представителей, не отвечая духу нашего пролетарского государства, связана в то же время с рядом практических затруднений и является во всех отношениях весьма тягостной для ответственных работников НКИД, вынужденных по долгу службы принимать участие в таких приемах.

Учитывая все эти моменты, Коллегия НКИД полагает отменить фраки и смокинги, установить определенный костюм, в котором сотрудники НКИД будут появляться во всех официальных случаях на территории СССР. Поскольку сотрудникам НКИД приходится постоянно встречаться с иностранными дипломатами также и в повседневной работе, Коллегия признает полезным установить три типа костюма, наилучшим образом отвечающие условиям наркоминдельской работы, с тем однако, что ношение форменной одежды является обязательным лишь на вышеуказанных официальных приемах с участием иностранных дипломатических представителей. Заграничных работников НКИД Коллегия полагает обязать носить установленную форму во всех случаях, допускаемых практикой страны их пребывания”.

Было утверждено краткое описание одежды для личного состава НКИД, правила ее ношения и даже соответствующие эскизы и образцы. Гардероб советских дипломатов должен был состоять из двух вариантов кителя, рубашки, фуражки и пальто. В качестве парадной формы предлагался двубортный китель из черного сукна на шести металлических пуговицах, с двумя боковыми карманами и отложным бархатным воротником. К нему полагался однобортный жилет и белый крахмальный воротник.

Повседневную форму собирались пошить из темно-синего или защитного цвета материала (для летнего времени — из белой рогожки). Китель по фасону предполагался однобортный на пяти металлических пуговицах с двумя накладными карманами с клапанами и стоячим отложным воротником. На углах воротника как парадной, так и повседневной формы — по красной звезде, а на левом рукаве выше локтя — государственный герб (вышитые).

В комплект форменной одежды предполагалось включить черное общегражданского типа пальто, непромокаемый плащ, фуражку “французского покроя с подбородочным ремнем” (черную, защитного цвета или белую — в зависимости от костюма), а также рубаху из темно-синей шерстяной материи (летом — белую с накладными карманами и вышивкой государственного герба). Нарукавный знак состоял из упрощенного изображения государственного герба (глобус синего цвета со скрещенными на нем серпом и молотом, обрамленный золотыми колосьями, вверху — красная звезда). Положение о форменной одежде было представлено на утверждение коллегии для последующего внесения в Совнарком. Был сделан ряд практических шагов. Так, например, зав. Протоколом Флоринский Д.Т. отмечает 15 января 1930 г. в дневнике: “Заказал в Гознаке эскиз нарукавного знака для формы. Будут готовы 22 января... Условился с трестом галантерейной промышленности о разработке эскиза и о составлении калькуляции для форменных пуговиц...”

Поиск по сайту: