Львиная шкура

Много чего поменялось, с тех пор как Монза в последний раз ехала верхом к Фонтезармо, хохоча на пару с братом. С трудом верилось, что прошёл всего лишь год. Самый тёмный, безумный, кровавый год из всех ему подобных, что составляли её жизнь. Год, что вознёс её из покойницы в герцогини, и пока ещё запросто мог столкнуть обратно.

Вместо утренней зари разгоралась вечерняя. Пока они поднимались по извилистой тропе, солнце опускалось сзади, на западе. По обеим сторонам от пути, там где поверхность кое-как сошла бы за плоскую, натянули палатки. Воины лениво сидели возле них в мерцающем свете привальных костров - ели, пили, латали сапоги или чистили доспехи, вяло таращились на проезжавшую Монзу.

Год назад с ней не было конвоя сопровождения. Теперь же дюжина рогонтовых копейщиков, неотвязно как щенки, тащилась за ней, куда бы она не направлялась. Потрясает, что они не печатают шаг следом за ней в сортир. Последнее, что грядущий король от неё хотел - повторного скидывания с горы. По любому, не раньше, чем ей выпадет удача его короновать. Орсо - вот кому она помогала завладеть короной двенадцать месяцев назад, а Рогонт был злейшим врагом. Для женщины, стремящейся хранить верность, она крутоватенько развернулась за эти двенадцать месяцев.

В то время рядом с ней был Бенна. Теперь же - Трясучка. Что означало - никакой болтовни, а смеха и того меньше. Сейчас его лицо - лишь жёсткие контуры, незрячий глаз отражал последние отблески угасающего света. Она знала, что им он ни черта не видит, но всё равно чувствовала, что тот всегда нацелен прямо на неё. Даже не произнося слов, он всё равно повторял - такой была бы ты.

У вершины горели огни. Пятна света на склонах, жёлтое свечение за чёрными контурами башен и стен, смазанные пятна дыма повисли в глубоком вечернем небе. Дорога ещё раз вильнула, затем совсем оборвалась у баррикады, сделанной из трёх перевернутых телег. Там, на полевом сиденье сидел Виктус, грея руки у костра, на шее пылала жаром коллекция награбленных цепочек. Он ухмыльнулся, когда она вздыбила коня, и вычурно отдал честь.

- Великая герцогиня Талинская в нашем бардаке! Ваша светлость, нам так неловко! Было бы у нас время подготовиться к вашему царственному визиту, мы бы куда-нибудь дели весь этот мусор. - И он широко развёл руками на море взбитой грязи, на голые камни, обломки реек от клетей и рассыпавшийся на горном склоне фургон.

- Виктус. Сам воплощённый дух наёмника. - Она слезла с седла, стараясь не выказывать боль. - Жрёт как утка, храбр, что твой голубь и предан как кукушка.

- Я обычно беру за образцы более благородную дичь. Боюсь, вам придётся оставить лошадей, отсюда мы отправимся траншеей. Герцог Орсо весьма нелюбезный хозяин - взял привычку стрелять из катапульт по любому гостю, кто вздумает явиться.

Он вскочил, отряхнул пыль с холстины, на которой сидел, затем указал на неё унизанной кольцами ладонью. - Наверное, мне обеспечить бойцами, чтобы вас несли?

- Я пойду так.

Он одарил её издевательским взглядом. - И, не сомневаюсь, произведёте впечатление своей дивной походкой, хотя я бы счёл, что вам подобает облечься в шелка, подчёркивая ваше высокое положение.

- Не одежда творит человека, Виктус. - Она в свой черёд одарила издевательским взглядом его украшения. - Говно остаётся говном, сколько золота на себя не нацепит.

- Ох, как мы по тебе соскучились, Муркатто. Погнали.

- Ждите тут, - отрывисто приказала она рогонтовой охране. Всё время таскать их за собой означало выглядеть слабой. Выглядеть, будто она в них нуждается.

Их сержант вздрогнул. - Его светлость самым...

- Ссать я хотела на его светлость. Ждите тут.

Она со скрипом сошла вниз по ступеням из старых ящиков и очутилась внутри горы. За плечом - Трясучка. Траншеи не слишком-то отличались от тех, что они рыли вокруг Муриса, годы тому - скаты плотно утрамбованной земли поддерживались обрезками брёвен, всё так же воняло рвотой, плесенью, сырой землёй и скукой. В тех траншеях они прожили добрых шесть месяцев, как крысы в подвале. Там у неё начали гнить ноги, а Бенна подхватил такой злющий понос, что потерял четверть своего веса и всё чувство юмора.

Пока они пробирались сквозь окопы, рвы и землянки, она даже заметила пару знакомых лиц - ветеранов, годами сражавшихся за Тысячу Мечей. Она кивала им точно так же как встарь, когда ими командовала, и те кивали в ответ.

- А Орсо точно там? - окликнула она Виктуса.

- О, само собой. Коска разговаривал с ним в первый же день.

Такая весть не очень-то ободрила Монзу. Когда Коска начинает разговаривать с врагами, обычно он заканчивает обогатившимся и сменившим сторону. - И что за слова эти упыри припасли друг для друга?

- Спроси Коску.

- Спрошу.

- Мы полностью окружили местность, на этот счёт не переживай. Окопались с трёх сторон. - Виктус хлопнул по земле возле себя. - Если наёмнику и можно доверить какое-нибудь дело, так это вырыть в земле дырищу, чтобы в ней спрятаться. А там, ниже, в лесах у подножия утёса, расставлено оцепление. - В лесах, где переломанная в кашу Монза завершила своё падение в куче отбросов, воя как мертвец в аду. - И вдобавок отборные цвета стирийской военщины. Осприйцы, сипанийцы, аффойцы, большущим войском. И все жаждут видеть мёртвым нашего бывшего работодателя. Без нашего соизволения не выберется и крыса. К тому же захоти Орсо бежать, он бежал бы несколько недель назад. А он не стал. Ты ведь знаешь его лучше всех? Думаешь, он попытается свалить сейчас?

- Нет, - пришлось ей признать. Он скорее умрёт, что устраивает её наилучшим образом. - Нам-то как до него добраться?

- Кто бы ни создал это мерзкое место, своё дело они знали. Поверхность у прохода во внутренний двор слишком отвесна, чтобы можно было что-то предпринять.

- Я бы вам порассказала. Северная сторона внешней крепости - наилучший участок для штурма. Затем уже оттуда пытаться одолеть внутреннюю стену.

- И мы того же мнения, но между замыслом и действием лежит целая пропасть, тем более, когда речь идёт о высоких стенах. Вот не повезло-то. - Виктус забрался на ящик и поманил её. Меж двумя высокими бортами, за рядом торчащих вверх по склону заострённых кольев он увидела ближайший бастион крепости. Одну из башен охватил пожар, высокая крыша рухнула, оставляя лишь конус увитых пламенем голых балок, зазубрины бойниц выделялись на красном и жёлтом, чёрный дым столбом упирался в тёмно-синее небо.

- Мы подожгли эту башню, - он горделиво указал в ту сторону, - катапультой.

- Прекрасно. Можно расходиться по домам.

- Хоть что-то, разве нет? - Он повёл их сквозь длинный, пропахший сыростью и кислым потом блиндаж, где по обе стороны на лежанках храпели люди. - "Не единым великим деянием выигрываются войны", - произнёс он нараспев подобно плохому актёру - "но множеством ничтожных стечений обстоятельств." - Разве не ты нам постоянно твердила? Кто это был? Сталикус?

- Столикус, тупица.

- Короче, какой-то дохлый мужик. В любом случае, у Коски есть план, но пусть он тебе скажет сам. Знаешь, как старики любят порисоваться. - Виктус остановился перед полостью в скале, где сходились траншеи, укрытой крышей из тихонько полощущейся парусины и освещённой единственным шипящим факелом. Генерал-капитан сказал, что будет вовремя. Пожалуйста, пользуйтесь всеми удобствами, пока его нет. - Удобства представляли собой грязь. - Если не хотите чего-нибудь ещё, ваша светлость.

- Всего лишь одно. - Он одёрнулся от неожиданности, когда она смачно плюнула ему в глаз. - Это за Бенну, вероломное ты уёбище.

Виктус утёр лицо, глаза переползали с Трясучки на неё. - Я не сотворил ничего, чего не сделала бы ты. И уж наверняка ничего, чего б не сделал твой братан. Ничего, что вы не сделали Коске, а вы оба были ему обязаны поболе, чем я тебе...

- Вот поэтому ты и утираешь рожу, а не пытаешься засунуть обратно кишки.

- Ты хоть раз задумывалась, а может ты сама навлекла на себя всё это? Повышенное честолюбие означает повышенную опасность. А всё что делаю я - плыву себе по течению...

Трясучка внезапно выступил вперед. - Тогда плыви отсюда, пока тебе глотку не перерезали. - Монза вдруг заметила кинжал в его большом кулаке. Тот, что она вручила ему в первый день их знакомства.

- Полегче, здоровила. - Виктус поднял ладони, заблестели кольца. - Отчаливаю, не парься. - Он устроил целое представление, поворачиваясь и напыщенно удаляясь в ночь. - Вам обоим надо обуздать вспыльчивость, - погрозив пальцем через плечо. - Какой смысл белениться из-за каждого пустяка. Поверьте, такое всегда кончается кровью!

Монзе не составило труда поверить ему. Всё кончается кровью, за что б она не бралась. Она смекнула, что осталась наедине с Трясучкой - то, чего избегала, как проказы последние несколько недель. Она понимала, что ей нужно что-то сказать, сделать некий шаг навстречу улаживанию, утрясыванию их отношений. Между ними не всё гладко, но, по крайней мере, он её человек, а не рогонтов. В грядущие дни ей, вероятно, понадобится кто-то, спасать ей жизнь, а он всё же не был чудовищем, как бы при этом не выглядел.

- Трясучка. - Он повернулся, всё ещё сжимая кинжал, стальное лезвие и стальной глаз отразили огненные языки факела и замерцали цветами пламени. - Послушай...

- Нет, это ты послушай. - Он оскалился, делая к ней шаг...

- Монза! Ты пришла! - Из траншеи выплыл Коска, широко раскинув объятья. - И привела моего милого северянина! - Не обращая внимания на кинжал, он пожал свободную руку Трясучки, затем обхватил Монзу за плечи и расцеловал в обе щёки.

- У меня не срослось поздравить тебя на твоём выступлении. Родилась крестьянкой. Тонкий ход. Скромность. А слова о мире! От тебя? Всё равно, что слышать, как крестьянин истово надеется на глад и мор. Даже сей старый мерзавец не устоял, но дрогнул.

- Отъебись, старикашка. - Но сама втайне обрадовалась, что уже не надо подыскивать трудных слов.

Коска вздёрнул брови. - Ты сумела напомнить правильные вещи...

- Иным людям правильные вещи не по душе, - вымолвил Трясучка своим могильным шёпотом, убирая нож. - Ты ещё этого не выучил?

- Век живи - век учись. Сюда, товарищи! Чуть-чуть поднимемся повыше и насладимся зрелищем штурма.

- Вы атакуете? Прямо сейчас?

- Мы попытались при дневном свете. Не сработало. - С виду не походило, что тьма сработает лучше. Весь проход заполонили раненые - корчи, стоны, кровавые бинты. - А где же мой уважаемый наниматель, его светлость герцог Рогонт?

- В Талинсе. - И Монза харкнула в грязь. Тут её было - куда ни плюнь. - Готовится к коронации.

- Так рано? Он, полагаю, в курсе, что Орсо жив и по всем приметам поживёт ещё какое-то время? Не ведётся ли речь о торговле шкурой неубитого льва?

- Я ему об этом напоминала. Много раз.

- Представляю. Талинская Змея советует притормозить Глистоползучему Герцогу. Смех, да и только!

- Имеется и некоторая польза. Наводя лоск к церемонии он занял работой в Доме Сената каждого городского плотника, ювелира и швею.

- Халупа хренова на него там не рухнет?

- Будем надеяться, - пробормотал Трясучка.

- По идее, здание должно напомнить всем гордую тень стирийского имперского прошлого, - произнесла Монза.

Коска хмыкнул. - Ага, либо позорный крах последней попытки стирийского объединения.

- Об этом я тоже ему говорила. Много раз.

- Пропустил мимо ушей?

- Начинает вырабатывать такую привычку.

- О, да это зазнайство! Как сам некогда долго страдавший сим недугом, я быстро распознаю симптомы.

- Значит, тебе понравится ещё один. – Издёвка так и лилась из Монзы. - Он везёт тысячу белых певчих птиц аж из далёкого Тхонда.

- Всего тысячу?

- По идее они должны символизировать мир. Их выпустят над толпой, когда он, уже королём Стирии возденет руки приветствовать народ. И прихлебатели со всех краёв Земного Круга - графы, герцоги, принцы и даже, по моим сведениям, сам Бог охуевших гурков - станут рукоплескать его исполинскому самомнению и падать вверх тормашками, чтобы лизнуть его толстую жопу.

Коска вскинул брови. - Я улавливаю охлаждение осприйско-талинских отношений?

- В коронах есть что-то такое, от чего люди дуреют.

- Тому, кто обретает свою, ты и об этом напоминала?

- Пока не разодрала глотку. Но он, надо же, не захотел и слушать.

- Видать намечается ещё то событие. Жаль что без меня.

- Тебя не будет?

- Меня? Нет, нет, нет. Я только собью накал торжественности. Ходят слухи, обвиняющие меня в некоем тёмном дельце, предпринятом ради Виссеринского герцогства, можешь такое представить?

- Ни в жизнь.

- И откуда только взялись эти притянутые за уши сплетни? Вдобавок кто-то должен составить компанию герцогу Орсо.

Она кисло провела языком по губам и снова сплюнула. - Слыхала я, что вы с ним уже трепались.

- Всего-то пара фраз ни о чём. Погода, вино, женщины, его неминуемая гибель. Всё как всегда. Он заявил, что заполучит мою голову. Я ответил, что всецело разделяю его к ней влечение, судя по тому, что мне самому от неё уйма проку. Я был строг, но на самом деле от души забавлялся, он же, откровенно говоря, стал какой-то сварливый. - Коска покрутил в воздухе длинным пальцем. - Это он из-за осады не в духе, такое моё мнение.

- Стало быть, сменить сторону он тебе вовсе не предлагал?

- Наверное, таков был бы его следующий тезис, но нас в некотором роде прервал арбалетный залп и бесплодный натиск на стены. Наверное, тема всплывёт, когда мы соберёмся за чашкой чая в следующий раз.

Траншея расширялась в блиндаж, большей частью покрытый настилом из досок. низковато, чтобы стоять выпрямившись. По правую руку, наготове чтобы по ним взбирались и присоединялись к атаке, к скату прислонялись лестницы. Добрых шесть десятков доспешных и вооружённых наёмников преклоняли колена, наготове чтобы так и сделать. Коска, пригнувшись, пошёл меж их рядов, похлопывая по спинам.

- Слава, братушки, слава, и звонкая монета!

Их угрюмые оскалы превращались в улыбки, они колотили оружием в щиты, в нагрудники, в шлемы, подымая согласный грохот.

- Генерал!

- Генерал-капитан!

- Коска!

- Парни, парни! - Он застенчиво хихикал, пихал в плечи, тряс руки, развязно отдавал честь. Во всём настолько далеко от её манеры командовать, что дальше некуда. Ей волей-неволей требовалось оставаться холодной, суровой, неприступной - или с ней никто бы не считался. Женщине не позволительна роскошь быть приветливой с мужчинами. Поэтому она разрешала Бенне выполнять за неё норму по смеху. Похоже, поэтому смех и иссяк, с тех пор как Орсо его убил.

- А вот тут наверху мой маленький домик вдали от дома. - Коска провел их по лестнице в подобие сарая из толстых брёвен, освещённое парой перемигивающихся ламп. В одной из стен был широкий проём, заходящее солнце отбрасывало с запада последний отблеск над тёмной, плоской равниной. Узкие окна выходили прямо на крепость. Один угол занимал штабель клетей, в другом располагалось кресло генерал-капитана. Возле него стоял покрытый кипой раскиданных карт, обгрызенных засахаренных фруктов, бутылок различной окраски и наполненности, столик. - Как бой?

Дружелюбный сидел, поджав ноги, с костями промеж коленей. - Идёт.

Монза придвинулась к одному из узких оконцев. Уже почти ночь, и она едва различала хоть какие-то признаки штурма. Разве только случайную тень движения у крошечных бойниц, случайный отсверк металла в отсвете разбросанных по склону походных костров. Но она слышала. Неясные выкрики, приглушённые вопли, лязг металла, что невнятно доносил ветерок.

Коска влез в потрёпанное генерал-капитанское кресло и плюхнул на стол ноги в грязных сапогах, звеня бутылками. - Нас четверо и мы снова вместе! Прямо как в Доме удовольствий Кардотти! Прямо как в галереях Сальера! Счастливые денёчки, да?

Был скрип и уффф спущенной катапульты, и снаряд, вспыхнув, прошкворчал над головой и разбился о ближний бастион твердыни, взметая огненный вал, прочерчивая дуги сверкающих углей. Матовый сполох осветил лестницы у каменных блоков, ползущие по ним крохотные фигурки, короткий отсверк стали, затем всё опять померкло до черноты.

- По-твоему, сейчас уместны шуточки? - пробубнила Монза.

- Дурачиться лучше всего в тяжкие дни. Ты же не зажигаешь свечи в полдень?

Трясучка бросил мрачный взгляд вверх по склону в сторону Фонтезармо. - Ты серьёзно считаешь, что у тебя есть шанс взять те стены?

- Вон те? Ты что - псих? Они же одни из мощнейших в Стирии.

- Тогда зачем...

- Просто сидеть сложа руки - дурное дело. У них вдоволь еды, воды, оружия, и хуже того, верности. Они могут держаться там месяцами, в течение которых дочка Орсо, королева Союза, способна возобладать над своим нехочухой мужем и выслать подмогу. - Монза прикинула, не возымело ли разницу, что король узнал о предпочтении его женой женщин...

- И какой должен быть толк глазеть, как ваши люди валятся со стен? - спросил Трясучка.

Коска пожал плечами. – В целом выматывает защитников, не даёт им роздыха, заставляет гадать, откуда мы нападём, и отвлекает внимание от прочих наших дел.

- Куча трупов ради того, чтобы отвлечь.

- Без них как следует не отвлечёшь.

- Как же ты заставляешь людей ради такого взбираться на лестницы?

- Старый Сазайнов способ.

- Чего?

Монза вспомнила, как Сазайн показывал новобранцам деньги, сложенные искрящимися стопками. - Коли стены падут, тысяча серебренников первому бойцу на забороле, по сотке каждому из десяти кто пробьётся следом.

- При условии, что они выживут, чтобы забрать награду, - добавил Коска. - Если задание невыполнимо, они её никогда не получат, а если всё ж выполнят - ты добьёшься невозможного за две тысячи серебренников. Это обеспечивает плотный поток целеустремлённых тел по лестницам и дарит добавочный выигрыш отсеивания храбрецов из отряда.

Трясучка выглядел ещё сильнее озадаченным. - Да зачем их отсеивать?

- "Отвага есть добродетель покойников", - протянула Монза. - "Не в правилах мудрого командира на неё полагаться".

- Вертурио! - Коска хлопнул по ноге. - Люблю я тех авторов, что умеют прикольно преподнести смерть! Отважным людям найдётся своё применение, но они охереть как непредсказуемы. Раздражают толпу. Опасны для окружающих.

- Не говоря о возможном соперничестве во власти.

- В общем вернее всего снимать пенку, - и Коска двумя пальцами наглядно изобразил небрежное стряхивание. - Из умеренно малодушных выходят гораздо лучшие солдаты.

Трясучка раздражённо покачал головой. - Я хуею, как красиво вы воюете!

- Красиво воевать нельзя, друг мой.

- Ты сказал - отвлекаете, - встряла Монза.

- Ну да.

- От чего?

Раздалось внезапное шипение, и Монза боковым зрением уловила огонь. Мгновением позже её щеку окатило жаром. Она резко развернулась, уже вытаскивая Кальвес. Ишри развалилась на ящиках, лениво обмякнув, будто матёрый котяра на солнышке, голова откинута, длинная, тонкая нога в бинтах свисала с досок и слегка покачивалась вперёд-назад.

- А просто сказать привет тебе религия не позволяет? - окрысилась Монза.

- И что же в этом было бы забавного?

- Ты непременно обязана отвечать вопросом на вопрос?

Ишри прижала руку к замотанной груди, вытаращив чёрные глаза. - Кто? Я? - Она что-то катнула между большим и средним пальцами, маленькое чёрное зёрнышко. И со сверхъестественной меткостью щелбаном запустила его в лампу возле Трясучки. Шарик рванул с шипеньем и вспышкой, стеклянный колпак треснул, посыпались искры. Северянин отшатнулся, ругаясь и стряхивая с плеча тлеющий пепел.

- Некоторые зовут его гуркский сахар. - Коска причмокнул. - На мой вкус звучит приятнее, чем гуркский огонь.

- Две дюжины бочек, - промурлыкала Ишри, - любезно предоставил пророк Кхалюль.

Монза нахмурилась, - Для человека, которого я разу не видела, он дюже крепко нас полюбил.

- Всё куда лучше... - Темнокожая змеёй сползла с ящиков, держа руки над головой. Через всё тело, от плеч до бёдер пробегали волны, будто костей в ней не было вовсе. - Он возненавидел ваших врагов.

- Лучше нет основы для альянса, чем общая ненависть. - Коска смотрел, как она извивалась, с выраженьем, застывшим между недоверием и очарованием. - Настала новая эпоха, друзья мои. В былые времена надо было месяцами рыть, прокладывать сотни шагов подземных галерей, изводить на подпорки тонны леса, набивать всё это соломой и маслом, поджигать, драпать, будто гонятся черти, а потом в половине случаев оказывается, что стены даже не рухнули. На этот раз же - хватит пробить вполне глубокую штольню, вложить туда сахар, высечь искру и...

- Быдыщ, - сказала Ишри, поднимаясь на цыпочках и раздвигая в стороны руки.

- Бададащ, - ввернул Коска. - Вот, по ходу дела так в наши дни ведут осады, и кто я такой, идти супротив моды... - Он щелчком сбил пылинку с бархатного камзола. - Сезария гений сапёрного ремесла. Он ведь подрубил колокольную башню в Ганзетте. Правда с опережением расчётного срока, и пару бойцов завалило обломками. Я когда-нибудь рассказывал вам...

- И если ты обрушишь стены? - спросила Монза.

- Ну, тогда наши люди хлынут в брешь, сокрушат ошеломлённых защитников и внешний двор - наш. В тамошних садах у нас будет ровная поверхность, где можно развернуться и место для реализации численного преимущества. Брать внутренний дворик уже дело обычных лестниц, крови и алчности. Затем штурмуем дворец. Сама понимаешь - по всем правилам и обычаям. Меня ждёт мой грабёж, а тебя ждёт...

- Моя месть. - Монза сузила глаза на зубчатый силуэт крепости. Где-то там был Орсо. Лишь в паре сотен шагов. Наверно из-за ночи, огня, пьянящей смеси темноты и опасности, но в ней вздымалось что-то из её прежнего азарта. Того лютого неистовства, что она ощутила, когда сделала заплетающийся шаг в дождь из старой хибары похитителя костей. - Через сколько будет готова штольня?

Дружелюбный оторвал взгляд от костей. - Через двадцать один день и шесть часов. Судя по их скорости.

- Жаль. - Ишри оттянула нижнюю губу. - Я так люблю фейерверки. Но мне пора возвращаться на юг.

- Мы тебе уже надоели? - спросила Монза.

- Мой брат убит. - Её чёрные глаза оставались безучастны. - Женщиной, что ищет отмщения.

Монза насупилась, не понимая, издеваются над ней или нет. - Эти сучары отыщут способ причинить вред, не так ли?

- Но всегда не тем, кому надо. Моему брату повезло, он теперь с Богом. По крайней мере, мне так сказали. Страдает остальная семья. Нам предстоит засучить рукава. - Она плавно перемахнула вниз на лестницу, голова откинулась набок. Настолько неестественно, что оказалась на верхней перекладине. - Постарайтесь, чтобы вас не прикончили. Я не намерена пустить прахом все свои труды.

- Когда мне перережут горло, я больше всего буду горевать о твоих трудах. - Ничего. Лишь тишина. Ишри исчезла.

- Походу теперь у вас недостача храбрецов, - донеслось карканье Трясучки.

Коска вздохнул. - У нас их и вначале-то было немного. - Оставшиеся в живых после штурма сползали вниз по горному склону, при дрожащем свете пламени наверху. Монза лишь различила, что последняя лестница накренилась, рухнула и в падении от неё, вроде бы, отвалились одна-две точки. - Но не тревожтесь. Сезария роет не покладая рук. Вопрос лишь времени и Стирия станет единой. - Он вынул железную фляжку из внутреннего кармана и открутил колпачок. - Или у Орсо проснётся здравый смысл, и он предложит мне достаточно, чтобы снова сменить сторону.

Она не рассмеялась. Наверно её и не смешили. - А не пора ли попробовать окончательно встать на ту или иную сторону?

- Да с какой стати вообще стоит так поступать? - Коска поднял фляжку, глотнул и довольно причмокнул. – Мы ж на войне. Здесь нету правых сторон.

Поиск по сайту: