АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Стало быть, месть

Читайте также:
  1. А только напоминание, - может быть, они будут богобоязненны
  2. В какой-то момент я стала чувствовать, как меня одолевает усталость и сонливость. Амина предположила, что я беременна.
  3. Ваше поместье, сад, огород и Жива
  4. Вотчина и поместье как формы феодальной собственности. Этапы закрепощ. кр-ва. Особенности креп. права в России.
  5. Все чрез Него начало быть, и без Него ничего не начало быть, что начало быть».
  6. Выполнение творческого домашнего задания «Психологические особенности семей, воспитывающих детей с умственной отсталостью»
  7. ГЛАВА 1. Центр управления поместьем (Banzorl Garyuk)
  8. Глава 11. Месть – удел слабых
  9. Детей 6-й расы не только нарожать и взрастить, но еще и ВОСПИТАТЬ надо – у родителей души добрыми должны быть, и Знания соответствующие.
  10. Діагностика розумової відсталості.
  11. Для нее же знакомство стало вроде обычной случайной встречей, но Ян смог разбудить в ее душе какие-то ранее неизвестные чувства.
  12. Довод седьмой: Сходство между поиском близости посредством Пророка, мир ему и благословение Аллаха, и испрашиванием благословения посредством того, что осталось после него

 

Надраенные донельзя кавалерийские сапоги генерала Ганмарка клик-кликали по надраенным донельзя полам. Туфли камергера вжик-вжикали за ним следом. Эхо от обоих звяк-звякало, отражаясь от сверкающих стен, и разносилось по огромному, зияющему пространству, в спешке поднятая ими пыль клубилась мошкарой в полосках света. Мягкие рабочие ботинки Шенкта, потёртые и податливые от долгой носки, вообще не издавали ни звука.

- Когда предстанете перед лицом его сиятельства, - слова камергера усердно извергались наружу, - идите ему навстречу, но без неуместной спешки, не смотрите ни влево ни вправо, ваши глаза должны быть устремлены долу и ни в коем разе не встречать взгляд его сиятельства. Остановитесь на белой линии на ковре. Не перед линией, и ни при каких обстоятельствах не за ней, но точно на линии. Затем вы преклоняете колени...

- Я не преклоняюсь, - сказал Шенкт.

Голова камергера повернулась к нему, как у обиженной совы. - Только высшие государственные сановники иностранных держав составляют исключение! Каждый должен...

- Я не преклоняюсь.

Камергер поперхнулся от возмущения, но Ганмарк обратился к нему. - Ради всего! Убили сына и наследника герцога Орсо! Его сиятельству глубоко похер, встал на колени или нет, человек, способный принести отмщение. Преклоняйся или нет, как считаешь нужным. - Двое охранников в белых мундирах подняли перекрещенные алебарды, пропуская их, и Ганмарк толчком распахнул двойные двери.

За ними было устрашающе обширное помещение - величественное, пышное, грандиозное. Достойное быть тронным залом самого могущественного человека в Стирии. Но Шенкт стоял в залах и побольше, и перед людьми помогущественнее, так что он не испытал благоговения. Тонкая красная ковровая дорожка с белой линией на дальнем конце протянулась по мозаичному полу. За ней был воздвигнут высокий помост, дюжина мужчин в полных латных доспехах несла перед ним стражу. На помосте было золочёное кресло. В кресле был великий герцог Орсо Талинский. Он весь был одет в чёрное, но ещё чернее был его угрюмый вид.

Странная и зловещая группа людей, числом под шестьдесят или даже больше, всех рас, форм и размеров, расположившись широкой дугой, преклоняла колени перед Орсо и его свитой. Он распознал некоторых из них по внешности. Убийцы. Матёрые душегубы. Охотники на людей. Представители его профессии - если согласиться, что белильщик стен представляет ту же профессию, что и мастер живописец.

Он двинулся к помосту, без неуместной спешки, не глядя ни влево ни вправо. Он прошёл сквозь полукруг разносортных убийц и остановился точно на линии. Он наблюдал, как генрал Ганмарк шагает мимо охраны, поднимается к трону и наклоняется шепнуть на ухо Орсо, пока камергер принимает неодобрительную позу подле другого его локтя.

Великий герцог устремил на Шенкта долгий взгляд и Шенкт уставился в ответ, в это время весь зал окутала та угнетающая тишина, на которую способны только пространства огромных помещений. - Итак, это он. Почему он не преклонил колено?

- По-видимому, он не преклоняется, - произнёс Ганмарк.

- Всяк иной преклоняется. Ты что, какой-то особенный?

- Нет, - ответил Шенкт.

- Но ты не встаёшь на колени.

- Раньше вставал. Давным-давно. Больше нет.

Орсо сузил зрачки. - А что если кто-то попытается тебя заставить?

- Кое-кто пытался.

- И?

- Я не преклоняюсь.

- Тогда стой. Мой сын погиб.

- Скорблю вместе с вами.

- В твоём голосе не слышно скорби.

- Это был не мой сын.

Камергер чуть не подавился своим языком, но впалые глаза Орсо нисколько не сдвинулись. - Ты, я вижу, любишь говорить правду. Прямые слова дорогого стоят могущественным людям. Твои рекомендации безукоризненны.

Шенкт ничего не сказал.

- То дело, в Кельне. Я так понимаю, это твоя работа. Вся, целиком, ведь ты работаешь в одиночку. Говорят, те предметы, что нашли, с трудом можно было назвать трупами.

Шенкт ничего не сказал.

- Ты не подтверждаешь.

Шенкт посмотрел в лицо герцогу Орсо и ничего не сказал.

- Хотя и не отрицаешь.

Опять ничего.

- Мне нравятся люди с ртом на замке. Человек, который мало говорит друзьям, скажет врагам меньше чем ничего.

Молчание.

- Моего мальчика убили. Выбросили как мусор из окна публичного дома. Также убили многих его друзей и приближённых, моих граждан. Мой зять, сам его Величество король Союза, едва-едва успел выбраться живым из горящего дома. Соториус-полутруп, пригласивший их канцлер Сипани, позаламывал руки и объявил мне, что ничего не может сделать. Меня предали. У меня отняли ребёнка. Меня... опозорили. Меня! - прокричал он внезапно, заставляя зазвенеть свои покои и вздрогнуть каждого человека в них.

Каждого, кроме Шенкта. - Стало быть, месть.

- Месть! - Орсо стукнул кулаком по подлокотнику кресла. - Скорая и ужасная.

- Скорую обещать не могу. Ужасную - да.

- Тогда пусть она будет медленной, беспощадной и неотвратимой.

- Может возникнуть необходимость нанесения разного рода ущерба вашим подданным и их благосостоянию.

- Всё что потребуется. Принеси мне их головы. Каждого мужчины, женщины или ребёнка в этом участвовавшего, до мельчайшей степени вины. Всё, что нужно. Принеси их головы.

- Стало быть, их головы.

- Что ты за них попросишь?

- Ничего.

- Даже не...

- Если я выполню работу, вы заплатите мне сто тысяч серебренников за голову главаря шайки, и двадцать тысяч за каждого участника, всего в пределах четверти миллиона. Вот моя цена.

- Чрезвычайно высокая! - пискнул камергер. - Что вы будете делать с такими деньгами?

- Буду пересчитывать их и смеяться, думая о том, как здорово, что богатому не нужно отвечать на идиотские вопросы. Вы не найдёте заказчика, недовольного моей работой. - Шенкт медленно перевёл взгляд на полукруг отребья за своей спиной. - Как вам будет угодно, можете заплатить и поменьше - людям помельче.

- Так и будет, - произнёс Орсо. - Если один из них первым найдёт убийц.

- Я бы не принял других условий, ваша светлость.

- Хорошо, - прорычал герцог. - Тогда ступай. Все вы, идите! Добудьте... мне... месть!

- Все свободны! - проскрежетал камергер. Послышался стук, лязг и грохот, когда наёмные убийцы поднимались, чтобы покинуть великий чертог. Шенкт повернулся и направился навстречу громадным дверям, без неуместной спешки, не смотря ни вправо ни влево.

Один из убийц перекрыл ему путь, темнокожий, среднего роста, но широкий как дверь, пластины упругих мышц виднелись сквозь прореху в яркой цветной рубахе. Он свернул тонкие губы. - Ты Шенкт? Я ожидал большего.

- Помолись тому богу, в которого веришь, чтобы никогда не увидеть большего.

- Я не молюсь.

Шенкт наклонился ближе и шепнул тому на ухо. - Советую начать.

 

Будучи по всем стандартам просторной комнатой, кабинет генерала Ганмарка казался беспорядочно завален. Бюст Иувина, больше натуральной величины, озлобленно хмурился над камином, его каменная плешь отражалась в великолепном зеркале цветного виссеринского стекла. Две монументальных вазы возвышались по обе стороны стола, почти доставая до плеч. Стены покрывали холсты в золочёных рамах, два из них воистину огромных размеров. Прекрасная живопись. Слишком прекрасная, чтобы жаться в тесноте.

- Очень впечатляющая коллекция, - произнёс Шенкт.

- Вот эта - работа Кольере. Её бы сожгли в том поместье, где я её нашёл. Те две - Насурин, это - кисти Орхуса. - Ганмарк указывал на них рублеными взмахами указательного пальца. - Его ранний период, но всё-таки. Эти вазы изготовили для дани императору Гуркхула, много сотен лет назад, и каким-то образом они добрались до усадьбы богача в пригороде Каприла.

- А оттуда сюда.

- Стараюсь спасти, что в моих силах, - ответил Ганмарк. - Может статься, когда пройдут Кровавые Годы, у Стирии останется хоть несколько сокровищ, достойных того, что их сберегли.

- В смысле останется у вас.

- Лучше их возьму я, чем огонь. Начался сезон военных действий и я утром отбываю в Виссерин, командовать осадой города. Грабежи, стычки, пожары. Удары и контрудары. Естественно, глад и мор. Разумеется убитые и искалеченные. И всё с неотвратимой случайностью небесной кары. Всеобщей. Ни за что ни про что. Война, Шенкт, война. И подумать только, раньше я мечтал быть порядочным человеком. Творить добро.

- Все мы об этом мечтаем.

Генерал приподнял бровь. - Даже вы?

- Даже я. - Шенкт извлёк свой серповидный нож. Гуркский нож мясника, маленький, но острый как ненависть.

- Тогда желаю вам наслаждаться этим. Лучшее, на что способен я - воевать ради того, чтобы свести утраты к... воистину эпическому размаху.

- Сейчас время утрат. - Шенкт достал из кармана небольшой кусок дерева, из торца которого уже торчала грубо вырезанная собачья голова.

- Не все ли времена такие? Вина? Из личного погреба Кантайна.

- Нет.

Шенкт осторожно работал ножом, пока генерал наполнял свой стакан, стружки сыпались на пол между его ботинок и круп собаки медленно обретал форму. Навряд ли произведение искусства, подобное тем, что вокруг него, но сгодится и такое. Было что-то успокаивающее в размеренных движениях режущего лезвия, в мягком падении стружек.

Ганмарк облокотился о каминную полку, вытащил кочергу и пару раз от нечего делать ткнул в огонь. - Вы слышали о Монцкарро Муркатто?

- Генерал-капитан Тысячи Мечей. Достигла самых выдающихся военных успехов. Я слышал, она погибла.

- Вы умеете хранить тайны, Шенкт?

- Я храню многие сотни.

- Конечно, что это я. Конечно. - Он глубоко вдохнул. - Герцог Орсо приказал убить её. Вместе с братом. Победы сделали её популярной у талинского простонародья. Чересчур популярной. Его светлость испугался, что она может узурпировать его трон - как обычно и делают наёмники. Вы не удивлены?

- Я повидал все виды смерти и все приводящие к ней мотивы.

- Конечно, о чём это я. - Ганмарк мрачно уставился в огонь. - Их смерть была не лёгкой.

- Как и все они.

- Тем не менее. Не лёгкой. Два месяца назад исчез телохранитель герцога Орсо. Не велик сюрприз - он был глупцом, не заботился о своей безопасности, тянулся к порочным забавам и дурным компаниям, нажил много врагов. Я не придал этому значения.

- И?

- Месяц спустя, в Вестпорте, вместе с половиной своих служащих был отравлен герцогский банкир. Тут всё было по-другому. Он сверх меры заботился о своей безопасности. Отравить его - задача сверхвысокой сложности, и её выполнили с ужасающим профессионализмом и исключительным отсутствием милосердия. Но он крепко увяз в стирийской политике, а стирийская политика есть игра со смертью и мало кто из игроков милосерден.

- Верно.

- Сами Валинт и Балк предположили, что мотивом могла послужить длительная вражда с гуркскими конкурентами.

- Валинт и Балк.

- Вы знакомы с таким учреждением?

Шенк задумался. - По-моему, как-то раз они меня нанимали. Продолжайте.

- Но теперь убит принц Арио. - Генерал ткнул пальцем себе под ухо. - Заколот именно в то место, куда он ударил ножом Бенну Муркатто, а затем выброшен из окна.

- Вы думаете, Монцкарро Муркатто всё ещё жива?

- Через неделю после смерти сына герцогу Орсо пришло письмо. Он некой Карлотты дан Эйдер, любовницы принца Арио. Мы давно подозревали, что она шпионит в пользу Союза, но Орсо терпеливо не обращал внимания.

- Удивительно.

Ганмарк пожал плечами. - Союз наш испытанный альянт. Мы помогли им взять верх в последнем раунде их бесконечной войны с гурками. Мы оба охотно пользуемся обеспечением банковского дома Валинт и Банк. Не говоря о том факте, что король Союза - зять Орсо. Естественно мы засылаем друг другу шпионов – по-доброму, по-соседски. Если кому-то всё равно придётся исполнять роль шпионки, то почему бы ей не быть симпатичной, а Эйдер была, никто не отрицает, обворожительной. Она поехала в Сипани с принцем Арио. После его смерти она исчезла. Затем это письмо.

- И в нём говорится?

- Что использовав яд, её вынудили содействовать убийцам принца Арио. Что в их число входят, помимо прочих, наёмник по имени Никомо Коска и палач по имени Шайло Витари, и главная у них никто иная как сама Муркатто. Вполне себе живая.

- Вы в это верите?

- У Эйдер нет причин обманывать нас. Никакое письмо не избавит её от гнева его светлости, если её найдут, и она обязана это осознавать. Муркатто была жива, когда её перебрасывали через перила террасы, за это я ручаюсь. Мёртвой я её не видел.

- Она ищет воздаянье.

Ганмарк безрадостно хихикнул. - Идут Кровавые Годы. Все ищут воздаяния. А уж Талинская Змея-то? Мясник Каприла? Которая в этом мире не любила никого, кроме своего брата? Если она жива, то пылает воздаянием. Не легко отыскать врага упорнее.

- Тогда я отыщу ту женщину, Витари, того мужчину, Коску, и ту змею, Муркатто.

- Никто не должен узнать, что она могла выжить. Если в Талинсе станет известно, что это Орсо промыслил ей смерть... возможны волнения. Даже попытки бунта. Её очень любили в народе. Талисман. Символ. Одна из своих, такая же как и они, делом заслужившая людскую признательность. Пока тянутся войны и растут налоги, его светлость... не так сильно любят, как могли бы. Могу я уповать, что вы сохраните молчание?

Шенкт хранил молчание.

- Хорошо. Сообщники Муркатто до сих пор в Талинсе. Быть может одному из них известно, где она. - Генерал поднял глаза, рыжий отсвет огня растёкся по его усталому лицу. - Но, что я говорю? Это ваше ремесло, разыскивать людей. Разыскивать людей и... - Он снова ткнул в горящие угли, поднимая дождь танцующих искр. - Учить вас вашему делу нужды нет, не так ли?

Шенкт убрал наполовину законченную резьбу, убрал нож и повернулся к двери. - Нет.

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 | 55 | 56 | 57 | 58 | 59 | 60 | 61 | 62 | 63 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.01 сек.)