Бенна Муркатто спасает жизнь

Джо Аберкромби

Лучше подавать холодным

Посвящается Грейс:

Однажды ты это прочтёшь

И слегка опечалишься.

Бенна Муркатто спасает жизнь

Разгоралась заря цвета пролитой крови. Она сочилась с востока и пачкала красным тёмное небо, обводя позолотой обрывки туч. Под ней вилась дорога в горы, к крепости Фонтезармо - скоплению чётко очерченных башен, пепельно-черных на фоне раненых небес. Разгоралась заря - красных, чёрных и золотых цветов.

Цветов их ремесла.

- Этим утром, ты особенно прекрасна, Монза.

Она вздохнула. Как будто ей просто повезло. Как будто она не потратила целый час, наводя красоту перед зеркалом. - С фактами не поспоришь. Подтверждать их - не комплимент. Ты лишь доказал, что не слепой. - Она зевнула и выпрямилась в седле, заставив подождать его ещё мгновение. - Надо бы услышать ещё что-нибудь.

Он громко прочистил горло и воздел руку - плохой актер готовится к великому монологу. - Твои волосы... мерцают подобно траурной вуали!

- Индюк ты. Чем они были вчера? Завесой полуночи. То мне больше понравилось - похоже на стихи. Стишки дурные, но хоть что-то.

- От, блядь. - Он окинул облака прищуренным взглядом. – Э-э, тогда – твои глаза пронзают блеском бесценных сапфиров!

- Ага, теперь на моём лице - камни?

- Губы навроде лепестков роз?

Она плюнула в него, но он был наготове и отклонился. Плевок перелетел через лошадь и попал на сухие камни у обочины. - Это чтоб удобрить твои розы, придурок. Старайся.

- День ото дня всё труднее, - пробормотал он. - Тот камень, что я купил, смотрится на тебе восхитительно.

Она подняла правую руку, чтобы полюбоваться тем камнем - рубином, размером с миндальный орех, вбиравшим первые отблески солнца и ярким, как открытая рана. - Бывали подарки похуже.

- Он идёт к твоему вспыльчивому нраву.

Она скривилась. - И к моей кровавой репутации.

- Похер на твою репутацию! Придурочный трёп, да и только! Ты - мечта. Видение. Ты выглядишь как... - он щелкнул пальцами - Сама богиня войны!

- Богиня чего?

- Войны. Тебе нравится?

- Понравится. Расцелуй задницу герцога Орсо хотя бы вполовину так же страстно, и нам дадут доплату.

Бенна сморщил губы. - Обожаю утро, когда передо мной предстают полненькие, кругленькие ягодицы его высочества. У них вкус... власти.

Копыта стучали по пыльной дороге, скрипели сёдла, позвякивала сбруя. Путь в гору повернул в обратном направлении, а через какое-то время развернулся снова. Остальной мир постепенно уменьшался под ними. С неба на востоке вытекла алая кровь, и оно приобрело розовый цвет - цвет разделанного мяса. Петляя среди осенних лесов на дне горной долины, взору постепенно представала река. Сверкая, как армия на марше, она текла быстро и неудержимо навстречу морю. Навстречу Талинсу.

- Я жду, - сказал он.

- Чего?

- Моей доли комплиментов, конечно.

- Если твоя голова попытается раздуться от важности ещё хоть немного, то лопнет ко всем ебеням. - Она поправила шелковые манжеты. - А мне на новом костюме нафиг не нужны твои мозги.

- Укол! - Бенна прижал руку к груди. - Прямо сюда! Это ты так отплатила за мои годы преданности, тварь бессердечная?

- Да как ты смеешь заявлять мне о своей преданности, холоп? Всё равно, что клещ был бы предан тигру!

- Тигру? Ха! Когда тебя сравнивают с животным, обычно берут змею.

- Всё лучше, чем быть опарышем.

- Шлюха.

- Ссыкло.

- Убийца.

Ей было трудно это отрицать. Опять наступила тишина. На сухом дереве у обочины запела птичка.

Бенна потихоньку пристроил своего коня рядом с ней, и очень ласково прошептал. - Этим утром ты особенно прекрасна, Монза.

От этого в уголках её губ зародилась улыбка. – Что ж. С фактами не поспоришь.

Пришпорив коня, она повернула за очередной изгиб крутой дороги, и внешняя стена цитадели распростёрлась ввысь перед ними. Узкий мост пересекал головокружительное ущелье, ведя к вратам. Внизу искрился водопад. На дальнем конце зиял свод привратной арки, гостеприимный как могила.

- С прошлого года они укрепили стены, - пробомотал Бенна - Я бы не обрадовался, пытаясь штурмовать это место.

- Не делай вид, что у тебя кишка не тонка карабкаться по осадной лестнице.

- Я бы не обрадовался посылать кого-нибудь другого штурмовать это место.

- Не делай вид, что у тебя кишка не тонка отдавать приказы.

- Я бы не обрадовался смотреть, как ты посылаешь кого-нибудь другого штурмовать это место.

- Нет. - Она осторожно свесилась с седла и хмуро уставилась на крутой обрыв слева. Затем всмотрелась в отвесную стену справа, чей зубчатый чёрный край кусал светлеющее небо. - Всё так, будто Орсо тревожит, что его хотят убить.

- У него есть враги? - ахнул Бенна, выкатив глаза-блюдца в насмешливом изумлении.

- Всего-то пол-Стирии.

- Значит... и у нас есть враги?

- Больше, чем пол-Стирии.

- А ведь я так старался всем понравиться... - Они проехали шагом мимо двух суроволицых солдат - копья и стальные каски надраены до убийственного блеска. Цокот копыт отражался во тьме длинного туннеля, постепенно уходящего вверх. – Теперь у тебя тот самый взгляд.

- Какой взгляд?

- Что на сегодня веселье окончено.

- Хех, - она почувствовала, как знакомая гримаса сжимает её лицо – Тебе-то улыбаться дозволено. Везёт же.

За воротами им открылся совсем другой мир - воздух наполнен лавандой, сверкающая зелень вместо серых горных склонов. Мир короткостриженых газонов, живых изгородей вычурных форм, фонтанов, взметающих радужные брызги. Портили настрой мрачные стражники возле каждого прохода - черный крест Талинса нашит на белых плащах.

- Монза?

- Да?

- Давай с этим сезоном закончим кампанию, - стал подмазываться Бенна - Последнее лето в пыли. Давай найдём более комфортное занятие. Сейчас, пока мы молоды.

- А как же Тысяча Мечей? Их уже почти десять тысяч, все смотрят на нас и ждут приказов.

- Они могут смотреть на что-нибудь ещё. Они идут за нами, чтобы грабить и мы даём им этого добра с лихвой. Их верность не пересекает черту личной выгоды.

Приходится признать, что Тысяча Мечей никогда не представляла собой лучших среди людей, или даже лучших среди наёмников. Большинство их лишь на шаг отставало от преступников. Большинство оставшихся - на шаг опережало. Но это было не важно. - По жизни надо идти с кем-то вместе. - проворчала она.

- Не пойму зачем.

- В этом ты весь. Ещё один сезон и Виссерин падёт, и Рогонт сдастся, и Лига Восьми будет лишь неприятным воспоминанием. Орсо сможет стать королём Стирии, а мы сможем уплыть, и нас позабудут.

- Мы заслуживаем памяти. У нас мог бы быть свой город. Ты могла бы стать герцогиней Монцкарро... каковской-то там.

- А ты бесстрашным герцогом Бенной? - Она засмеялась. - Ты тупая задница. Без меня тебе не управиться даже с собственными кишками. Война и так достаточно мрачное ремесло, не хватало мне лезть ещё и в политику. Орсо коронуется, тогда мы и выйдем в отставку.

Бенна вздохнул. - Я думал, мы наёмники. Коска никогда так не привязывался к работодателю.

- А я не Коска. И, полюбому, не слишком мудро говорить "нет" владыке Талинса.

- Ты просто любишь драться.

- Нет. Я люблю побеждать. Всего-то один сезон, и мы сможем повидать мир. Посетить Старую Империю. Побывать на Тысяче Островов. Уплыть в Адую и постоять в тени Башни Делателя. Всё, о чём мы говорили. - Бенна надул губы, как всегда, когда ему не давали делать по-своему. Он обижался, но никогда не говорил "нет". Это порой её задевало, потому что делать выбор всегда приходилось ей. - Раз уж очевидно, что у нас на двоих только пара яиц, ты никогда не думал, что надо бы тебе самому их примерить?

- Они лучше смотрятся на тебе. Вдобавок, ты забрала себе все мозги. Пусть уж лучше всё будет вместе.

- А что же досталось тебе?

Бенна расплылся в ухмылке. - Обаятельная улыбка.

- Тогда улыбайся. Ещё один сезон. - Она соскочила с седла, одёрнула перевязь меча, бросила поводья конюху и зашагала к внутренним воротам. Бенна торопливо посеменил за ней, путаясь в собственном мече. Мужчина, живущий всю жизнь войной, он всегда умудрялся облажаться там, где дело касалось оружия.

Внутренний двор был разбит на широкие террасы у вершины горы, засажен экзотическими пальмами и охранялся ещё сильней, чем внешний. Древняя колонна - говорили, что она из дворца Скарпиуса - высилась в середине, отбрасывая мерцающее отражение в круглом пруду с серебряными рыбками. Необъятное скопление стекла, бронзы и мрамора, что и было дворцом герцога Орсо, на три четверти окружало колонну, похожее на чудовищную кошку с зажатой между лапами мышью. С весны тут достроили обширное новое крыло вдоль северной стены. Края декоративной каменной кладки до сих пор были наполовину покрыты лесами.

- Они отстраивались, - сказала она.

- Конечно. Как же принцу Арио хватило бы всего-то десяти залов для хранения туфель?

- В наши дни мужчине не поспеть за модой, если у него нет, по крайней мере, двадцати комнат для обуви.

Бенна глянул вниз на собственные сапоги с золотыми пряжками. - У меня не больше тридцати пар и этим всё сказано. Меня гнетёт моё несовершенство.

- Как и всех нас, - проворчала она. Наполовину законченный ряд изваяний стоял вдоль линии крыши. Герцог Орсо подаёт милостыню нищим. Герцог Орсо дарует знание слабоумным. Герцог Орсо защищает сирых и убогих.

- Удивляюсь, как это здесь нет памятника, где вся Стирия вылизывала бы ему жопу, - прошептал на ухо Бенна.

Она указала наверх, на лишь частично обработанную глыбу мрамора. - Вон, уже делают.

- Бенна!

Граф Фоскар, младший сын Орсо, мчался к ним вокруг бассейна, как прыгучий щенок - туфли скрипели о свежераздробленный гравий, веснушчатое лицо всё светилось. С той поры, как Монза в последний раз его видела, он, послушавшись чьего-то дурного совета, предпринял попытку отрастить бороду, но немножко песочных волос делали его ещё больше похожим на мальчишку. Может он и перенял всю доблесть своего рода, но внешность передалась кому-то ещё. Бенна осклабился, забросил руку на плечи Фоскара и потрепал его волосы. От иного это воспринималось бы оскорбительно, но Бенна легко очаровывал других. У него так ловко получалось делать людей счастливыми, что это всегда казалось Монзе волшебством. Её таланты были строго противоположны.

- Твой отец ещё здесь?

- Да, и мой брат. Они со своим банкиром.

- Как его настроение?

- Насколько могу судить, хорошее, но ты же знаешь отца. Покамест, он никогда на вас обоих не злился, не так ли? Вы всегда приносили добрые вести. Вы и сегодя принесли добрые вести, правда?

- Мне сказать ему, Монза, или...

- Борлетта пала. Кантайн мёртв.

Фоскар не возликовал. У него не было отцовского аппетита на трупы. - Кантайн был хорошим человеком.

Насколько могла судить Монза, это и близко не попадало в цель. - Он был врагом твоего отца.

- При этом человеком, которого можно было уважать. Таких в Стирии осталось всего ничего. Он и правда мёртв?

Бенна сдул щёки. - Ну, у него отлетела голова, потом её насадили на копья над воротами, так что если у тебя в знакомых нет чертовски хорошего хирурга...

Они прошли под высокой аркой, зал впереди был тусклым и гулким, как гробница императора, свет распадался на лучи пылинок и лился на мраморный пол. Наборы старых доспехов стояли, поблёскивая, в молчаливом внимании - древнее оружие зажато в стальных кулаках. Пронзительный стук каблуков, защелкал, отражаясь от стен, когда человек в тёмной форме выступил к ним навстречу.

- Вот говно-то, - прошипел на ухо Бенна, - этот пресмыкающийся Ганмарк здесь.

- Не трогай его.

- Не может быть, чтобы этот гад холоднокровный был так хорош с мечом, как говорят...

- Он таков.

- Будь я наполовину мужчиной, я бы...

- Ты не таков. Не трогай его.

Лицо генерала Ганмарка было необычайно дряблым - мягкие усы, бледно-серые глаза, что всегда слезились, придавая ему скорбный вид. Ходил слух, что его вышвырнули из армии Союза за сексуальную неразборчивость с участием другого офицера, и он пересек море в поисках хозяина с большей широтой взглядов. В отношении слуг широта взглядов герцога Орсо была бесконечной, лишь бы они хорошо работали. Они с Бенной были тому подтверждением.

Ганмарк учтиво кивнул Монзе. - Генерал Муркатто. Затем учтиво кивнул Бенне. - Генерал Муркатто. Граф Фоскар, я надеюсь, вы продолжаете упражняться?

- Бьюсь каждый день.

- Так значит, мы ещё сделаем из вас мечника.

Бенна фыркнул. – Ага, или зануду.

- И то и то - уже что-то, - прогудел Ганмарк своим глотающим буквы союзным акцентом. - Человек без дисциплины не лучше собаки. Солдат без дисциплины не лучше трупа. На деле же, хуже. Труп хотя бы не несёт угрозы своим товарищам. - Бенна открыл было рот, но Монза его перебила. Он сможет выставить себя мудаком и позже, если ему будет угодно.

- Как прошёл ваш сезон?

- Я отыграл свою партию, оберегая ваши фланги от Рогонта и его осприйцев.

- Притормозить Герцога Глистоползучего - хихикнул Бенна, - Действительно сложная задача.

- Не более чем эпизодическая роль. Комик выступил в трагической постановке, но надеюсь, зрители это оценили.

Эхо их шагов притихло, когда сквозь очередную арку они вошли в возвышающуюся ротонду в недрах дворца. Стены были украшены огромными барельефами, изображавшими сцены древности. Войны между демонами и магами, и тому подобную чушь. Высоко вверху, на громаднейшем куполе нанесена роспись в виде семи крылатых женщин на фоне грозового неба - вооруженных, в доспехах и с грозным взором. Судьбы несут земле предначертаное. Величайшая работа Аропеллы. Она слышала, у него ушло восемь лет. Пространство залы делало её настолько крохотной, слабой, глубоко ничтожной, что Монзе до сих пор так и не удалось это преодолеть. Для того та и возведена. Вчетвером они поднялись по подметаемому слугами лестничному пролёту, по ширине годному для вдвое большего числа людей, идущих бок о бок.

- И где же вы применяли свой талант комедианта? - спросила она Ганмарка.

- Неся огонь и смерть до врат Пуранти и обратно.

Бенна поджал губы: - Были настоящие сражения?

- Зачем бы мне их устраивать? Вы, что, не читали Столикуса? "Чтобы одержать победу зверь дерётся,..."

- "... а полководец движется маршем". - закончила за него Монза. - Публика сильно смеялась?

- Полагаю, врагам было не до смеха. Как впрочем и нам, но на то и война.

- Я как-то нахожу время порадоваться, - бросил Бенна.

- Некоторых легко рассмешить. Из них получаются лучшие сотрапезники на пиру. - нежные глаза Ганмарка взглянули на Монзу - я заметил, вы не улыбаетесь.

- Ещё успею. Когда Лиги Восьми не станет, и Орсо будет королём Стирии. Тогда мы все сможем повесить свои мечи.

- По моему опыту мечи не любят висеть на крюках. Они привыкли возвращаться в чьи-то руки.

- Осмелюсь заметить, что его светлость оставит вас при себе, - сказал Бенна. - Хотя бы лишь для того, чтобы драить коридоры.

Ганмарк и ухом не повёл: - Тогда у его светлости будут самые чистые полы во всей Стирии.

Высокие двойные двери стояли на самом верху ступеней - львиные лики выложены на блестящем полированном дереве. Коренастый человек прохаживался туда-сюда перед ними, как старый преданный пес перед кабинетом хозяина. Верный Карпи, самый долгослужащий капитан Тысячи Мечей. Шрамы сотни схваток выделялись на его широком, обветреном, честном лице.

- Верный! - Бенна схватил руку старого наёмника, похожую на большую чугунную заготовку. - Карабкаться на гору в твои-то годы? Разве ты не должен отдыхать где-нибудь в борделе?

- Хотелось бы. - Карпи рыгнул - Но его светлость послал за мной.

- И ты, будучи послушной породы... послушался.

- Поэтому меня и прозвали Верным.

- Как дела в покинутой Борлетте? - спросила Монза.

- Тихо. Большинство людей расквартированы вне стен города, с ними Эндике и Виктус. Пусть уж лучше они не жгут город. Я оставил нескольких более вменяемых во дворце Кантайна, и Сезарию - присматривать за ними. Таких как я, старослужащих, со времён Коски. Бывалые люди, не склонные к спонтанности. - Бенна хихикнул, - Ты имеешь в виду медленно соображающие?

- Медленно, но верно. Мы своего добиваемся.

- Итак, войдём? - Фоскар приставил плечо к одной из створок двери и открыл её своим весом. Следом Ганмарк и Верный. Монза выждала мгновение на пороге, пытаясь найти своё самое твёрдое выражение лица. Она огляделась, будто в поиске, и тут увидела, что Бенна улыбается ей. И вдруг, ни о чём не думая, поняла, что отвечает ему улыбкой. А затем наклонилась и прошептала на ухо.

- Я тебя люблю.

- Конечно. - Он шагнул в двери, и она за ним. Личный кабинет герцога Орсо был мраморной залой величиной с рыночную площадь. Высоченные открытые окна чёткой вереницей выстроились вдоль стены. Резкий ветер вливался в них, заставляя подёргиваться и шелестеть яркие шторы. Длинная терраса за ними, казалась висящей в воздухе, возвышаясь над бездонным обрывом с вершины горы.

Стена напротив, была покрыта высокими картинами, авторства лучших художников Стирии, изобразившими знаменитые исторические сражения. Победы Столикуса, Гарода Великого, Фаранса и Вертурио - все запечетлены на полотнах маслом. Трудно было не заметить посыл - Орсо считал себя продолжателем королевской линии победителей, несмотря на то, что его прадед был обычный бандит и узурпатор.

Самая большая картина из всех, по меньшей мере, десяти шагов высотой, обращена к дверям. Кому же там следовало быть, как не самому великому герцогу? Он восседал на вздыбленном боевом коне, сверкающий меч высоко поднят, пронзительные глаза сосредоточены на далеком горизонте, побуждая своих воинов храбро биться при Этрее. Кажется, живописцу было невдомёк, что Орсо не подходил к полю битвы ближе пятидесяти миль.

Но ведь прекрасная ложь всякий раз побеждает неприглядную правду, как часто он ей и говорил. Сам герцог Талинский, ворча, нависал над столом, предпочитая орудовать пером, а не мечом. Высокий, костлявый, крючконосый человек стоял у его подлокотника, глядя вниз столь же приветливо, как гриф ожидал бы смерти путников от жажды. Громадная фигура притаилась возле них, у затененной стены. Гобба, телохранитель Орсо, толстошеий кабан-секач. Чуть ближе, принц Арио, старший сын герцога, полулежал в позолоченном кресле. Одна нога закинута на другую, беспечно покачивается бокал вина, безучастная улыбка блуждает по равнодушно-привлекательному лицу.

- Я нашел этих занимающихся бродяжничеством попрошаек, - объявил Фоскар, - И решил вверить их вашей милости, отец!

- Милости? - резкий голос Орсо заметался по комнате, как по пещере. - Я не из ярых приверженцев этой штуки. Располагайтесь, друзья мои, скоро я буду с вами.

- Неужели это Мясник Каприла? - зашептал Арио, - И её малыш Бенна.

- Ваше высочество. Вы хорошо выглядите. - Монза подумала, что тот выглядит как обвисший член, но оставила это при себе.

- И ты, как обычно. Если бы все солдаты выглядели как ты, я, быть может, соблазнился и сам продолжить кампанию. Новая бижутерия? - Арио расслаблено махнул своей унизанной перстнями рукой в сторону рубина на пальце Монзы.

- Просто попалась под руку, когда я одевалась.

- Хотел бы поприсутствовать при этом. Вина?

- Так рано после рассвета?

Он перевёл на окна взгляд из-под тяжёлых век. - Ночь всё ещё продолжается, пока мне это по душе. - Будто бы не ложиться допоздна было геройским подвигом.

- Я буду. - Никогда не остававшийся в стороне от соблазна покуражить, Бенна уже наливал себе стакан. Скорее всего, за час он напьётся и опозорится, но Монза устала изображать его мать. Она прошлась мимо монументального камина с поддерживающими изваяниями Иувина и Канедиаса к письменному столу Орсо.

- Подпишите здесь, и здесь, и здесь, - пояснял сухопарый. Костистый палец порхал над документами.

- Ты знаешь Мофиса, не так ли? - Орсо кисло взглянул в его направлении. - Держателя моего поводка.

- Всегда вашего покорного слугу, ваша светлость. Банковский дом Валинт и Балк согласен с этой следующей ссудой на период один год, после которого они с сожалением должны будут взыскать проценты.

Орсо фыркнул – Ручаюсь, как чума сожалеет о покойнике. - Он нацарапал завиток последней подписи и отбросил перо. - Каждый должен перед кем-то склониться. Непременно передай своим хозяевам мою бесконечную признательность за их снисхождение.

- Непременно так и сделаю. - Мофис собрал документы. - Это завершает наше дело, ваша светлость. Мне надо немедленно идти, поскольку я хочу успеть к вечернему приливу, чтобы попасть в Вестпорт...

- Нет. Останься ненадолго. У нас есть ещё одна тема для обсуждения.

Мертвые глаза Мофиса сдвинулись к Монзе, затем назад к Орсо. - Как ваша светлость соизволит.

Герцог плавно поднялся из-за стола. - Тогда перейдём к делам приятным. Ты принесла счастливую весть, а, Монцкарро?

- Да, ваша светлость.

- Ах, ну что б я без тебя делал? - С тех пор как они виделись в последний раз, в его черных волосах появилась дорожка металлической седины и, наверно, углубились морщины в уголках глаз, но мощь его беспрекословной власти проявлялась также ярко, как раньше. Он наклонился к ней, расцеловал в обе щеки, и зашептал на ухо. - Ганмарк вполне неплохо командует солдатами, но для личности, сосущей член, чувства юмора у него нет ни капли. Идём, расскажешь мне о своих победах на воздухе. - И, продолжая обвивать за плечи, он повёл её мимо презрительно усмехающегося принца Арио, сквозь распахнутую балконную дверь на высокую террасу.

Сейчас солнце карабкалось вверх и наполняло мир светлыми красками. Кровь вытекла с небес и оставила яркую синь, в вышине проползали белые облака. Внизу, на самом дне головокружительной пропасти, река вилась через поросшую лесом долину, которую осень покрыла бледно-зеленой, огненно-оранжевой, тускло-желтой, гневно-красной листвой, а быстрые воды разрисовали светлым серебром. На востоке лес распадался на лоскутное одеяло полей зелёного пара, жирного чернозёма, золотых колосьев. Ещё дальше, и река встречается с седым морем, ветвясь широкой, засорённой островками, дельтой. Монза лишь наугад различала расположение крохотных башенок, сооружений, мостов и стен. Великий Талинс - не больше ногтя на большом пальце.

Она прищурила глаза на плотном ветру, отбрасывая с лица пряди волос. - Никогда не устану от этого зрелища.

- Как же иначе? Я ведь для того и построил эту клятую площадку. Отсюда я всегда могу одним глазком присматривать за моими подданными, как заботливый родитель за детьми. Просто чтобы знать, что они не поранят себя во время игр, ну, понимаешь.

- Ваш народ счастлив, иметь такого справедливого и заботливого отца. - Лгала она гладко.

- Справедливого и заботливого. - Орсо задумчиво нахмурился на далёкое море. - Ты думаешь, таким меня запомнит история?

Монза думала, что это практически невероятно. - Как сказал Бьяловельд? "История написана победителями."

Герцог стиснул её плечо. - И в придачу, начитанными. Арио достаточно честолюбив, но ему не хватает проницательности. Я б удивился, если б он за один присест умудрился прочитать надпись на дорожном столбе. Всё что его волнует - это шлюхи. И обувь. Между тем, моя дочь Тереза горше всего рыдала из-за того, что я выдал её замуж за короля. Клянусь, если бы я предложил ей в женихи Великого Эуса, она всё равно бы ныла о более подходящем её положению в обществе муже. - Он издал тяжкий вздох. - Никто из детей не понимает меня. Ты же знаешь, мой прадедушка был наёмником. Факт, о котором я не люблю объявлять открыто. - Хотя ей он говорил об этом при каждой встрече. - Человек, в жизни не проронивший слезинки, и устоявший перед всем, что жизнь подкидывала ему. Низкорождённый боец, захвативший власть в Талинсе совместив остроту своего ума с остротой меча. - В основном совместив зверство с отсутствием жалости, так эту историю слышала Монза. - Мы оба из одного теста, ты и я. Мы сделали себя сами, из ничего.

Орсо был рождён наследовать богатейшему герцогству Стирии и ни разу в жизни не утруждался повседневной работой, но Монза прикусила язык. - Вы оказываете мне слишком много чести, ваша светлость.

- Меньше, чем ты заслуживаешь. Расскажи мне про Борлетту.

- Вы слышали о битве на Высоком Береге?

- Я слышал, ты раздавила армию Лиги Восьми, прямо как тогда, у Светлого Бора! Ганмарк сказал - герцог Сальер втрое превосходил тебя численностью.

- Численное превосходство только помеха, если они ленивы, не подготовлены и ими командуют идиоты. Армия крестьян из Борлетты, сапожников из Аффойи, стеклодувов из Виссерина. Неумехи. Они разбили лагерь у реки, думая, что мы далеко. Скверно выставили часовых. Мы вышли ночью из леса, и взяли их на рассвете, ещё без доспехов.

- Представляю как Сальер, жирная свинья, выпал с кровати и побежал.

- Верный командовал наступлением. Мы быстро их сломали, захватили обозы.

- Мне доложили, вы превратили золотые поля кукурузы в алые.

- Они почти совсем не отбивались. Вдесятеро больше утонуло, пытаясь переплыть реку, чем погибло защищаясь. Более четырех тысяч пленных. За некоторых заплатили выкуп, за некоторых нет, а кого-то повесили.

- И немного пролили слёз, а, Монза?

- Не я уж точно. Если уж они так хотели жить, могли бы сдаться.

- Как сдались при Каприле?

В ответ она прямо посмотрела в чёрные глаза Орсо. - Просто-напросто как при Каприле.

- Стало быть, Борлетта осаждена?

- Уже пала.

Лицо герцога сияло ликованием, как у мальчишки в день рождения. - Пала? Кантайн сдался?

- Когда его народ услыхал о разгроме Сальера, то потерял надежду.

- А потерявший надежду народ есть непредсказуемая толпа, даже при республике.

- Особенно при республике. Толпа вытащила Кантайна из дворца, вздёрнула его на высокой башне, открыла ворота и отдалась на милость Тысячи Мечей.

- Ха! Убит тем самым народом, ради свободы которого он столько трудился. Вот она, благодарность простолюдинов, а, Монза? Кантайн должен был взять деньги, когда я ему предлагал. Нам обоим вышло б дешевле.

- Простой народ наперебой рвётся к вам в подданные. Я распорядилась, чтоб их по возможности не трогали.

- Пощада? Да ну?

- Пощада и трусость - одно и то же, - щёлкнула зубами она. - Но вам же нужна их земля, а не их жизни, разве нет? Из мёртвых плохие подданные.

Орсо улыбнулся. - И чего ж сыновья не выучили мои уроки так, как ты? Поддерживаю полностью. Повесь только вожаков. И голову Кантайна на ворота. Ничто так не вдохновляет к послушанию, как хороший пример.

- Уже гниёт, вместе с головами его сыновей.

- Отличная работа! - Владыка Талинса хлопнул в ладоши, словно он никогда не слышал музыки прекрасней, чем новости о гниющих головах. - Что с трофеями?

Подсчёты были делом Бенны, и теперь он выступил вперёд, вытаскивая пакет из нагрудного кармана. – Обнесли весь город, ваша светлость. Раздели каждый дом, взломали каждый подпол, обыскали каждого жителя. Мы применяли обычные правила, согласно нашим условиям боевого договора. Четверть нашедшему ценность человеку, четверть его капитану, четверть для генералов, - он наклонился ниже, распечатывая бумагу и предлагая её ко вниманию - И четверть нашему благородному работодателю.

Глаза Орсо пробежались по статуям внизу, а улыбка расширилась. - Слава Правилу Четвертей! С его помощью я в силах удержать вас на моей службе чуть-чуть подольше. - Он сделал шаг между Монзой и Бенной, положил по мягкой руке на плечо каждого и повёл их через открытое окно назад. К круглому столу из черного мрамора в середине комнаты, и огромной карте, раскинутой на нём. Ганмарк, Арио и Верный уже стояли здесь. Гобба по-прежнему следил из теней, толстые руки сложены на груди. - А что с нашими когда-то-там-друзьями, а теперь злейшими врагами, подлыми гражданами Виссерина?

- Поля вокруг города подожгли почти до самых ворот. - Монза отметила разорение в пригородах парой движений пальцем. - Крестьян разогнали, живность зарезали. У толстого герцога Сальера зима будет тощей, а весна ещё скуднее.

- Ему придётся положиться на благородного герцога Рогонта и его осприйцев. - произнёс Ганмарк с незначительнейшей из улыбок.

Принц Арио подавил смешок. - Осприя всегда предлагает много слов, но мало дел.

- Виссерин готов к тому, чтобы упасть на вашу ладонь в следующем году, ваша светлость.

- И с его падением из Лиги Восьми будет вырвано сердце.

- Корона Стирии станет вашей.

Упоминание о короне растянуло улыбку Орсо ещё шире. - И за это мы тебе благодарны, Монза.

- Не только мне.

- Будь проклята твоя скромность. И Бенна принял своё участие, и наш добрый друг генерал Ганмарк, и Верный тоже, но никто не посмеет отрицать, что это твоя заслуга. Твоя обязательность, твоя целеустремлённость, твоя быстрота действий! Ты должна отпраздновать небывалый триумф, подобно героям древнего Аулкуса. Ты должна проехать по улицам Талинса, а мой народ осыпет тебя лепестками цветов в честь твоих великих побед. - Бенна усмехнулся, но Монза не присоединилась к нему. - Они бы приветствовали тебя, думаю, куда громче, чем когда-либо будут приветствовать моих сыновей. Они бы приветствовали тебя куда громче, чем даже меня, их полноправного властителя, кому они обязаны столь многим. - Похоже, что улыбка Орсо сошла, и без неё лицо стало усталым, печальным и изнурённым. - По мне, так они приветствовали бы тебя малость громковато.

Была легчайшая тень движения, выхваченная самым уголком глаза, но её хватило, чтобы инстинктивно поднять руку.

Тоненькая проволока просвистела, туго обхватив ладонь, резко притянула руку к подбородку и крепко впечатала в горло, заставила задыхаться.

Бенна дёрнулся вперед. - Мон... - Сверкнул металл - принц Арио ударил его в шею кинжалом. Промахнувшись по горлу, он попал под ухо.

Орсо чинно отступил назад, когда кровь испещрила красным декоративную плитку. У Фоскара отвисла челюсть, бокал с вином выпал из руки и разбился об пол.

Монза попыталась закричать, но только прохрипела своей полураздавленной глоткой, издавая звук наподобие блюющей свиньи. Свободной рукой она нашарила рукоять кинжала, но кто-то поймал её за запястье и поймал крепко. Верный Карпи, тесно прижавшийся к её левому боку.

- Прости, - тихонько произнес он, вытаскивая её меч из ножен и швыряя его через комнату.

Бенна оступился, во рту пузырилась красная слюна, одна рука прижата к лицу, черная кровь вытекала сквозь белые пальцы. Другая рука нащупала меч, а Арио остолбенело смотрел на него. Ему удалось вытянуть из ножен около фута стали, как генерал Ганмарк шагнул вперед и воткнул в него клинок, ловко и точно - один, два, три раза. Тонкое лезвие скользило туда-сюда в теле Бены, и единственным звуком было слабое дыхание его широко раскрытого рта. Кровь брызнула на пол длинными полосами, начала течь под белую рубашку, оставляя тёмные круги. Он пошатнулся вперёд, запутался в ногах и рухнул. Вытащенный наполовину меч лязгнул под ним о мрамор.

Монза боролась, дрожал каждый мускул, но всё безуспешно, как у мухи в меду. Она слышала, как над ухом хрипит от напряжения Гобба. Его щетинистая рожа тёрлась о её щеку, огромное тело грело спину. Она почувствовала, как проволока медленно врезается в шею по бокам и буравит ладонь, крепко схваченную у горла. Она почувствовала, как кровь потекла по предплечью за манжету рубашки.

Рука Бенны поползла по полу, потянулась к ней. Он приподнялся на дюйм или два, на шее вздулись вены. Ганмарк наклонился вперёд и спокойно пронзил его сердце с обратной стороны. Бенна на мгновение встрепенулся, потом осел и затих - бледные щёки испачкались в красном. Тёмная кровь медленно подтекала из-под него, прокладывая путь через щели меж плитками. - Ну. - Ганмарк снова наклонился и вытер меч о рубашку Бенны. - Вот так вот.

Мофис, нахмурившись, наблюдал. Слегка озадаченный, слегка раздраженный, слегка уставший. Будто проверял колонку цифр, что никак не сходились.

Орсо кивнул на тело. - Избавься от этого, Арио.

- Я? - Принц скривил губы.

- Да, ты. А ты можешь ему помочь, Фоскар. Вы двое должны научиться делать всё, что необходимо для того, чтобы наша семья оставалась у власти.

- Нет! - Фоскар отшатнулся. - Я не буду в этом участвовать! - Он повернулся и выбежал из комнаты, стуча ботинками по мраморному полу.

- Парень слаб, как сироп, - пробормотал ему в спину Орсо. - Ганмарк, помогите.

Выкаченные глаза Монзы следили за тем, как они выволокли тело Бенны за двери на террасу. Ганмарк у головы, мрачный и аккуратный, Арио чертыхнулся, когда элегантно взялся за один сапог, другой же проводил за ними мазаный красный след. Они забросили Бенну на балюстраду и столкнули. Вот так его не стало.

- Ах! - взвизгнул Арио, тряся рукой. - Проклятье! Ты меня поцарапал!

Ганмарк взглянул на него в ответ. - Приношу извинения, ваше высочество. Убийство может оказаться болезненным делом.

Принц огляделся, чем бы вытереть окровавленные руки. Потянулся к роскошным оконным портьерам.

- Не ими! - рявкнул Орсо - Это кантийский шёлк, пятьдесят монет за кусок!

- Тогда чем?

- Найди что-нибудь другое, или оставь их красными! Порой я думаю - чего б твой матери было не сказать мне правду о твоём отцовстве, паренёк! - Арио вяло обтёр руки о перед своей рубашки, в то время как Монза смотрела на них и её лицо жгло от нехватки воздуха. Орсо смерил её взглядом, чёрный силуэт расплывался в её слезившихся глазах, волосы обвернулись вокруг лица. - Она ещё жива? О чём мечтаешь, Гобба?

- Она, нахуй, перехватила проволоку ладонью, - выдохнул телохранитель.

- Тогда изыщи другой способ покончить с ней, балда.

- Я изыщу. - Верный потянул кинжал с её пояса, продолжая другой рукой впиваться ей в предплечье. - Мне вправду жаль.

- Да давай уже! - прорычал Гобба.

Лезвие двинулось назад, сталь сверкнула в луче света. Монза изо всех оставшихся сил наступила на ногу Гоббы. Телохранитель крякнул, проволока скользнула в его кулаке и Монза отвела её от шеи, хрипя и корчась, и в этот момент Карпи ударил её.

Кинжал попал весьма неточно, проскользнув под рёбрами. Холодный металл обжёг - огненная полоса от желудка и до спины. Лезвие прошло насквозь и воткнулось кончиком в брюхо Гоббы.

- Гах! - Он отпустил проволоку и Монза, хлебнув воздух, безумно завизжала, хлестнула его локтем, заставив пошатнуться. Захваченный врасплох Верный, неловко крутанул вытащенным из неё клинком и выронил его на пол. Она пнула его, промахнулась по яйцам и попала в бедро. Он согнулся. Она сдёрнула кинжал с его пояса, вытащила из ножен, но порезанная ладонь действовала неуклюже, и он перехватил её запястье до того, как она смогла всадить в него лезвие. Они стали бороться за кинжал, обнажив зубы, брызжа слюной друг другу в лица, шатаясь вперёд и назад. Ладони обоих стали липкими от её крови.

- Убейте её!

Был треск, и её голова наполнилась светом. Пол врезался в череп, перевернул её. Она плюнула кровью. Безумные вопли угасли до затянутого хрипения, пока она скребла ногтями гладкую плитку.

- Блядь ебаная! - Каблук громадного сапога Гоббы с хрустом опустился на её правую руку и пронзил болью предплечье, исторгнув из неё болезненный стон. Сапог снова сдавил кончики пальцев, затем сами пальцы, затем запястье. В то самое время нога Верного тупо ткнулась ей в рёбра, опять и опять, заставляя содрогаться и кашлять. Изломанная рука вывернулась ладонью наружу. Каблук Гоббы врезался в неё и расплющил о холодный мрамор, дробя кости. Она перевалилась на спину, дыша лишь через силу. Комната перевернулась. Насмехались изображённые на картинах исторические победители.

- Ты заколол меня, тупорылая старая сволочь! Ты заколол меня!

- Ты даже не порезался, жирная морда! Надо было держать её!

- Надо было заколоть вас обоих, бездари, - прошипел голос Орсо. - Просто кончайте и всё.

Огроменная ладонь Гоббы опустилась, вздёргивая Монзу кверху за горло. Она попыталась вцепиться в него левой рукой, но вся её сила вытекла через дыру в боку и порезы на шее. Руку отбросили и жёстко заломили за спину.

- Где золото Хермона? - раздался грубый голос Гоббы. - А, Муркатто? Что ты сделала с золотом?

Монза с трудом подняла голову. - Отлижи меня в жопу, хуесос. - Не очень умно, но зато от души.

- Там не было никакого золота, - рявкнул Верный - Я ж тебе говорил, свинья!

- Тут его и так много. - Одно за одним, Гобба скручивал смятые кольца с её свисающих пальцев, уже раздувшихся, побагровевших, изогнутых и бесформенных, как гнилые сосиски. - А это хороший камушек, - сказал он, глядя на рубин. - Однако, сдаётся, мы разбрасываемся годным мясом. Почему бы не оставить меня с ней на секунду. Больше времени это у меня не займёт.

Принц Арио хихикнул: - Скорость не всегда то, чем можно гордиться.

- Умоляю, довольно! - голос Орсо - Мы не животные. С террасы, и давайте на этом закончим. Я опаздываю на завтрак.

Она почувствовала, что её тащят. Голова остекленела. Её колол солнечный свет. Её подняли, мягкие сапоги заскребли о камень. Завалилось голубое небо. Выше, на край парапета. Дыхание царапало в носу и сотрясало грудь. Она корчилась, брыкала ногами. Точнее её тело, тщетно сражающееся за жизнь.

- Разрешите удостовериться насчёт неё. - Голос Ганмарка.

- Как же ещё нам надо удостовериться? - Расплываясь сквозь окровавленные волосы, перед её глазами возникло морщинистое лицо Орсо. – Надеюсь, ты поняла. Мой прадед был наёмником. Низкорождённый боец, захвативший власть в Талинсе, соединив остроту своего ума с остротой меча. Я не могу позволить захватить власть в Талинсе другому наёмнику.

Она хотела плюнуть ему в лицо, но выдула только кровавый сгусток, вывалившийся на собственный подбородок. - Отъеб...

И тут она полетела.

Рваная рубашка развевалась и хлопала по зудящей коже. Она перекувырнулась. И снова. И мир рвался вокруг неё. Голубое небо с лоскутами облаков, чёрные башни на вершине горы, серая скала, бегущая перед ней, жёлто-зеленые деревья и искрящаяся река, голубое небо с лоскутами облаков, и снова, и снова, быстрей и быстрей.

Холодный ветер рвал волосы, ревел в ушах, свистел между зубов вместе с её дыханьем. Вот, она уже способна различить каждое дерево, каждую ветку, каждый лист. Они распростёрлись навстречу. Она открыла рот для крика - прутья хватали, трепали, хлестали. Сломанный сук прервал её вращение. Лес трещал и рвался вокруг, пока она опускалась всё ниже, ниже и врезалась в горный склон. Ноги сломались под тяжестью удара, плечо переломилось о твёрдую землю. Но вместо того, чтобы размозжить голову о камни, она всего лишь разбила челюсть об окровавленную грудь брата, чьё исковерканное тело застряло у подножия дерева.

Вот так Бенна Муркатто спас жизнь своей сестре.

Уже почти бесчувственную, её отбросило от трупа, и увлекло дальше, вниз по склону горы. Её крутило и мотало, как сломанную куклу. Валуны, корни и твёрдая земля дробили, глушили, крушили - будто плющили сотней молотов.

Она пронеслась через кучку кустов, шипы кололи и впивались. Она катилась и катилась, вниз по перекошенной земле, в облаке пыли и листьев. Наткнулась на древесный корень, затем налетела на мшистый камень. Потом, замедляясь, заскользила на спине. И остановилась.

- Хаааааааааххх...

Камни, щепки и гравий сыпались вокруг. Медленно оседала пыль. Ей слышался ветер, скрипящий в ветвях, скрежещущий листьями. Или это её дыхание, скрипело и скрежетало в перебитом горле. Солнце мигало меж черных деревьев, вонзаясь в один глаз. В другом глазу стояла темнота. Мухи жужжали, сновали, мелькали в тёплом утреннем воздухе. Она упала в отходы с кухонь Орсо. Её, беспомощную, свалили среди гниющих овощей и кухонной жижи, вместе с вонючими потрохами и объедками от грандиозных пиршеств последнего месяца. Выбросили на помойку.

- Хаааааааааххх...

Оборванный, безрассудный звук. Ей даже, почти что, стало за него стыдно, но прекратить невозможно. Животный ужас. Безумное отчаянье. Стон мертвеца в преисподней. Она безнадёжно обвела мир одним глазом. Заметила остаток от своей правой руки - бесформенную лиловую перчатку с глубоким кровавым разрезом. Один палец слегка подёргивался. Его кончик задевал свисавшую с локтя оборванную кожу. Предплечье свёрнуто напополам, отломанный осколок серой кости проколол окровавленный шёлк. Он казался ненастоящим. Дешёвая театральная имитация.

- Хаааааааааххх...

Теперь её охватил страх, разбухая с каждым вздохом. Она не в состоянии двинуть ни головой, ни языком во рту. Осознавая, что где-то на краю сознания её разъедает боль. Огромная, ужасная масса давила на неё, стремясь сокрушить каждую частичку, всё сильней и сильней, хуже и хуже.

- Хааахх... ааах...

Бенна мёртв. Дорожка влаги потекла из дрожащего глаза, и она чувствовала, как слёзы медленно сползают по щеке. Отчего же не мертва она? Как она могла до сих пор не умереть? Пожалуйста, скорее. Пока боль не стала ещё хуже. Прошу, пусть это будет поскорее.

-Хаах... ах... ах...

Ну, пожалуйста, смерть.

Поиск по сайту: