Видукинд Корбейский 3 страница. 34. Знаменитый мученик2, о котором поведал посол Карла, родился в провинции3 Ликии4, происходил из знатной

34. Знаменитый мученик², о котором поведал посол Карла, родился в провинции³ Ликии⁴, происходил из знатной, но языче­ской семьи. Отец представил его начальнику провинции Валери­ану⁹, а этот начальник заставил его поклоняться идолам; между тем он потерял руку и получил ее [обратно] здоровой благода­ря молитве этого [юноши]. У палачей отсыхали руки, но заслу­гами мученика становились здоровыми. Отец, видя, что [сын его] смеется над пытками, вернул [его] домой и запер в комнате, изо­биловавшей всеми искушениями. Но когда Нил - именно так звали отца — увидел там [святые] таинства, он ослеп. Он был вынужден отказаться от почитания идолов и признал Христа. Но когда благодаря заслугам своего сына Вита [отец] прозрел, он отрекся от Христа и пытался убить сына. Воодушевленный и руководимый ангелами, почтенный воспитатель Модест⁹ взял мальчика с собой, переплыл море и прибыл к реке Силер⁷. Там под одним деревом они расположились па отдых, свободно пре­давались молитвам и ежедневно бросали пищу орлам. Мальчик же стал проповедовать о Христе среди людей, навещавших его, многих обратил [в христианскую веру] и многих склонил при­нять крещение. После этого, вызванный императором Диокле­тианом⁸, он отправился в Рим, и когда сын императора по мо­литве Вита очистился от злого духа, его [Вита] принуждали возжечь курения богам. Так как он ответил императору грубо, его бросили диким зверям, но те его не тронули. Затем его бро­сили в середину горящей печи, но ангел унял пламя, и [мальчик] вышел невредимым. Закованный в громадные железные канда­лы, он был переведен в тюрьму, но там его навестил господь с сонмом ангелов. Наконец, посредством пытки, которая называ­ется катаста, его истязали вместе с Модестом и некоей благород­ной женщиной Кресценцией, и когда оп уже лишился всякого движения членов, ему дал утешение Христос. Ибо палачи, пора­женные молнией небесной и устрашенные раскатами грома, бе­жали от него; и вдруг он оказался на том месте, где раньше молился, и после того как ангел господен его водворил туда и когда была произнесена последняя молитва, они [Вит, Модест и Кресценция] отдали души свои небесам. Некая прекрасная жен­щина Флоренция предала их тела земле в том месте, которое называется Мариан. В славу твою я позаботился о том, чтобы зависать его последнюю молитву, — для того чтобы ты из этой [записи] могла заключить, какой любовью к нему ты можешь воспылать и каким пламенем любви к нему можешь заслужить постоянное его покровительство. «Господи Иисусе Христе,— сказал он, — сын бога живого, выполни желание сердца их, и ос­вободи их от всех пут мира сего, я вознеси их к славе своей, — их, которые ради меня прославляют тебя и хотят обрести славу благодаря моему мученичеству». За этим обращением последо­вало изъявление господнего обещания, что все, о чем он просил, будет выполнено и утвердится. Много времени спустя в Рим при­шел некто по имени Фульрад¹² и, прочтя там деяния славного мученика, установил место его погребения; придя [туда], он взял святые останки и перенес их в Парижскую область. Оттуда в правление императора Людовика они были перенесены в Саксонию¹⁵, и, как признал посол Карла, с тех пор дела франков стали приходить в упадок, а [держава] саксов стала расти¹⁶, пока заботились о расширении ее размеров, что мы видим при твоем отце¹⁸, любимце мира и главе всей земли, высшая власть которого простирается не только на Германию²⁰, Италию и Галлию, но почти на всю Европу. Итак, чти [этого] столь ве­ликого покровителя, с прибытием которого Саксония из раб­ской страны стала свободной, а из платящей дань владычицей многих народов²³. Столь великий и столь могущественный при­спешник бога всевышнего не нуждается в твоей милости, однако мы, его служители, нуждаемся. Поэтому, как ты можешь ви­деть в нем посредника для себя у небесного повелителя, так мы видим в тебе своего защитника у земного короля, то есть у твое­го отца и брата.

35¹. Итак, как благоразумно поступал король Генрих в деле укрепления отечества и покорения варварских народов², после того как он получил от венгров мир на девять лет, рассказывать [об этом] выше наших сил, хотя и умалчивать никоим образом не следует. Прежде всего³ он отобрал каждого девятого из числа военных поселенцев⁴ и поселил их в городах с тем, чтобы каж­дый из них выстроил за остальных своих сотоварищей ⁵ по восемь домов, собирал и сохранял третью часть всего урожая, а остальные восемь [поселян] чтобы [тем временем] сеяли и соби­рали урожаи для девятого и сохраняли его в своих определенных местах. [Генрих] пожелал, чтобы все собрания⁸, соборы, а так­же пиршества устраивались в городах; над строительством [горо­дов жители] должны были трудиться день и ночь⁹, поскольку им в течение мира следовало изведать то, что они должны были де­лать в случае необходимости против врага и чтобы вне городов находились только незначительные строения или чтобы их со­всем не было. И после того как [Генрих] приучил {своих] жи­телей к такому положению и порядку, он внезапно обрушился на [тех] славян, которые называются гаволянами, и, измучив их многими сражениями, разбил, наконец, во время лютой зимы на льду лагерь, овладел городом по названию Бранибор, [добив­шись этого] с помощью голода, оружия и холода. Овладев вслед за этим городом всей областью, он отправился походом против земли доленчан¹², войну с которой завещал ему когда-то его отец; осадив город по названию Гана, он взял его, наконец, на двадцатый день. Добыча, захваченная в городе, была роздана воинам, все взрослые были убиты, женщины и дети отданы в рабство. После того со всем войском [Генрих] подошел к Пра­ге ¹⁴, городу чехов ¹⁵, и принял в подчинение их короля ¹⁶, о чем предрекали некие чудеса, но поскольку мы этого не проверили, то считаем нужным об этом умолчать. Однако был брат ¹⁸ Бо­леслава, который, пока был жив, оставался верным и полез­ным королю [Генриху]. Итак, обложив чехов данью ²², король [Генрих] вернулся в Саксонию.

36. После того как Генрих наложил дань на соседние наро­ды, а именно: на ободритов², вильцев⁸, гаволян, доленчан, чехов и ротарей — и [после того как] был установлен мир⁴, ротари⁵ на­рушили верность в, собравшись большой толпой, пошли присту­пом на город по названию Валислав и взяли его, захватив в плен и перебив всех его жителей, которых было бессчетное чис­ло. Когда это совершилось, все варварские народы поднялись. Они осмелились восстать вновь. Для обуздания их дерзости вой­ско с [особой] военной защитой было вручено Бернарду⁷, вся область ротарей подчинена ему, а в качестве товарища ему был придан Титмар⁶; они получили приказ осадить город по назва­нию Ленцен, на пятый день осады прибыли лазутчики, которые сообщили, что войско варваров недалеко и что в ближайшую ночь [варвары] решили напасть на лагерь, а когда многие под­твердили то же самое, народ тоже поверил в сказанное; после того как войско собралось у палатки начальника, в тот же час по совету своего товарища начальник распорядился, чтобы в те­чение всей ночи все были наготове, дабы варвары не смогли неожиданно напасть на лагерь. Когда же собравшаяся толпа была распущена, в лагере стали чередоваться уныние и радость, так как одни страшились войны, другие ее желали; а зависимости от своего нрава воины колебались между надеждой и страхом. Тем временем прошел день, и наступила ночь, она была темнее, чем обычно, по воле божьей и [сопровождалась] сильным ливнем, чтобы расстроить зловещий замысел варваров. И как было при­казано, саксы в течение всей ночи были под оружием, а на рас­свете по данному знаку и после совершения таинств воины при­несли под клятвой обещание сначала вождям, а затем друг другу — оказывать помощь в предстоящей битве. С восходом солнца¹², когда после ливня наступила ясная погода, с подняты­ми знаменами они вышли из лагеря, причем военачальник, со­вершавший наступление на варваров, находился на передней ли­ния. Но небольшое число [его воинов] не могло противостоять бессчетному числу воинов [противника], поэтому он вернулся к [своему] войску и сообщил ему, что конница у варваров невели­ка, но пешего войска у них бесчисленное множество и что ночной ливень поставил их в такое затруднение, что, даже понуждаемые конницей, они едва ли выступят на битву.

Когда заходящее солнце осветило влажную одежду варваров, и испарения поднялись до самого неба, у людей появилась на­дежда и вера в бога, ясный и светлый образ которого сопровож­дал их. По данному знаку, ободряемые военачальником, отряды войска с громкими криками ринулись на врага. Так как из-за чрезвычайной тесноты доступ к врагу оказался затруднен, с по­мощью оружия они стали продираться справа и слева и, отде­ляя каждого от его товарищей, сеяли смерть. И когда битва стала уже изнурительной, и многие как с той, так и с другой сто­роны погибли, а варвары все еще удерживали строй, тогда вое­начальник и приказал своему помощнику, чтобы тот со [своим] отрядом пришел ему на помощь. Тот послал тогда на край [расположения] вражеского [войска] начальника во главе пя­тидесяти вооруженных [всадников], чем привел в расстройство ряды [неприятеля]; в течение всего дня враги или подвергались истреблению, или обращались в бегство, и так как их убивали повсюду, то они пытались спастись бегством в соседний город. И поскольку помощник военачальника им в этом воспрепятство­вал, то они стали бросаться в находившееся поблизости озеро, и произошло так, что все это громадное множество [врагов] было истреблено мечом или утонуло в море. Из пеших не осталось в живых никого, из конных уцелели лишь очень немногие, а битва завершилась поражением всего вражеского войска. Между тем поднялось великое ликование по случаю одержан­ной победы, и в то время как все [воины] вместе восхваляли вождей, каждый из них в то же время превозносил другого, даже трусливого, как обычно бывает при таких счастливых обстоя­тельствах. На следующий день [победители] направили знамена к упомянутому городу, горожане же сложили оружие и просили только о сохранении жизни, что и получили. Им было приказано безоружными выйти из города; однако слуги, все деньги, жены, дети и имущество короля варваров стали добычей [победите­лей]. В этом сражении из наших погибли двое Лютариев и некоторые другие знатные¹⁵. Итак, военачальник с помощником и другими начальниками вернулись победителями в Саксонию. Король принял их с почетом и воздал им достойную похвалу, ибо они, располагая малым войском, благодаря покровительству божьему одержали славную победу. Ибо были такие, которые говорили, что варваров погибло 200 000. На следующий день все пленные, как им и предвещали, были обезглавлены.

37. Радость по случаю недавней победы еще более увеличили торжества по поводу королевской свадьбы, которая справлялась в то время с большой пышностью. Ибо король женил своего сына Отгона на дочери короля Англии Эатмунда — Эдит², [которая приходилась] сестрой Адальстану³; она родила ему сына по имени Людольф, великого мужа, заслуженного, ценимого всеми народами; дочь, по имени Людгард, которая [затем] вышла за герцога франков Конрада⁶.

38. Король же [Генрих], поскольку он располагал войском, уже изведавшим конное сражение, задумал начать борьбу про­тив [своих] старых врагов, то есть венгров, и, собрав весь народ, обратился к нему с такой речью: «От скольких опасностей толь­ко что освобождена ваша держава, некогда находившаяся в со­вершенном беспорядке, вы сами лучше знаете, вы, которые ис­страдались, истощенные столь многими внутренними распрями и внешними войнами. А теперь благодаря благосклонности к нам всевышнего, благодаря нашим усилиям и вашей доблести вы ви­дите [королевство наше] умиротворенным и объединенным, [а] варваров побежденными и порабощенными. [Единственное], что остается, что мы считаем необходимым, — это чтобы мы в равной степени поднялись против [нашего] общего врага — авар. До сих пор я обирал вас, ваших сыновей и дочерей и наполнял го­сударственную казну² за ваш счет³, теперь я вынужден обирать церкви и церковнослужителей, кроме одних только людей у нас никаких других средств не остается. Итак, рассудите сами меж собой и решите, что следует нам делать в таком случае: следует ли мне отнять сокровища и ради нашего избавления отдать их врагам господа бога или мне следует при помощи этих средств придать [большее] великолепие божественной службе, чтобы [таким образом] скорее получить избавление от того, кто поис­тине является нашим Создателем, равно как и Избавителем?» [В ответ] на это народ обратил глас к небу, умоляя, чтобы вечно живой господь дал ему избавление, ибо [бог] верен и справедлив во всех путях своих и непорочен во всех деяниях своих. Затем, [народ] дал обещание королю оказать ему свою помощь против жестокого племени; все, подняв правую руку к небу, подтверди­ли [этим] договора. Заключив такое соглашение с народом⁴, ко­роль распустил толпу. После этого прибыли к королю послы венгров за обычной данью; но, получив отказ, с пустыми руками вернулись в свою страну. Когда авары об этом узнали, они не мешкая, поспешили вторгнуться в Саксонию с большим враже­ским войском и, совершая путь через землю доленчан, попроси­ли помощи у своих старых друзей. А эти [друзья], зная, что [авары] спешат в Саксонию к саксам, готовые с ними сразиться,. бросили им в качестве дара жирного пса. А так как у тех, кто спешил, не было времени на другое сражение, чтобы отомстить за, нанесенное оскорбление, то доленчане долго провожали [быв­ших] друзей насмешливыми криками. Итак, [авары-венгры] на сколько могли неожиданно вторглись в пределы тюрингов и прошли по всей этой стране, как подобает врагам. А там они раздели­лись, и одни [из них] устремились на запад, стараясь с запада и юга вступить в Саксонию. Но саксы объединились также с тюрингами, вступили [с венграми] в сражение и, перебив [их] вож­дей, остальных из этого западного войска рассеяли по всей той стране. Некоторые из них [венгров] погибли от голода, некото­рые не выдержали холода, а некоторые были убиты или взяты в плен и погибли жалким образом, как были [того] достойны. То же войско, которое осталось на востоке, прослышало, что в со­седнем городе живет сестра короля, вышедшая замуж за тюринга Видо,— она была рождена от незаконного брака, — и что у нее много денег, золота и серебра. Поэтому они с такой силой начали наступать на этот город, что, если бы ночь не помешала осаждающим видеть, они взяли бы его. Но так как в ту же ночь они услышали о гибели [своих] товарищей и о том, что король идет па них с сильным войском, [ибо] разбил лагерь близ места но названию Риаде⁶, они, движимые страхом, бросили свой ла­герь и по своему обычаю стали с помощью огня и сильного дыма собирать рассеявшиеся отряды. На следующий день король по­вел войско вперед, убеждая его, чтобы оно возлагало надежду свою на милость³ божью и не сомневалось в том, что помощь господня будет [оказана] таким же образом, как и в других сра­жениях; и что венгры — общий враг для всех, и пусть [саксон­ские воины] думают только о спасении [своего] отечества и близ­ких; и что они скоро увидят, как враги обращаются в бегство, ес­ли будут мужественно и твердо стоять в борьбе. Воины, вооду­шевленные этими знаменательными словами и видя императо­ра то в первых, то в средних, то в крайних рядах, а перед ним архангела, ибо подобием и изображением его было украшено главное знамя, стали обретать уверенность и большую стойкость. Король, однако, боялся, как это и произошло, что враги, увидев вооруженных воинов, тотчас обратятся в бегство; [поэтому] он решил послать отряд¹³ тюрингов, вооружение которых было не­достаточным, с тем, чтобы [враги] стали преследовать этих [почти] безоружных воинов и таким образом задержались бы до прихода войска. Так и было сделано; но тем не менее [враги], заметив вооруженное войско, обратились в бегство, так что на протяжении восьми миль лишь немногие были убиты и взяты в плен. Лагерь [их] был разгромлен, и все пленные, [находив­шиеся в нем], освобождены.

39. Король [Генрих] вернулся победителем и всеми средст­вами, как [это] следовало, выражал благодарность богу за да­рованную ему победу над врагами, а дань, которую он обычно давал врагам, он употребил на богоугодные дела, определив, что она должна послужить для щедрой раздачи бедным. Затем войско провозгласило его отцом отечества³, повелителем⁴ и императо­ром⁵ и разнесло славу о его могуществе и доблести среди всех народов и королей далеко во все стороны. Поэтому приходили к нему⁶ знатнейшие люди из других государств, стремясь удосто­иться его милости, дорожа тем, что обрели верность этого столь великого человека. Среди таких [знатнейших] был и Герберт⁷, зять Гуго, который просил [Генриха] быть ему защитой⁸ перед его [Герберта] господином, так как против него [Герберта] вы­ступил Рудольф вопреки всякому праву и справедливости, уста­новленным королем. Сам же король был таким, что ни в чем не мог отказать друзьям¹⁰. Итак, король [Генрих] отправился в Галлию, вел [там] переговоры с королем [той страны] и, когда дело было завершено, вернулся в Саксонию. А если бы зашла речь о возвышении [людей из] его народа, то надо сказать, что редко можно было или совсем нельзя было найти человека среди известных людей во всей Саксонии, которого он не возвысил бы прекрасным подарком, должностью¹³ или каким-либо пожало­ванием. Обладая большим благоразумием и мудростью, он вы­делялся вместе с тем могучим телосложением, что служило пре­красным украшением королевскому достоинству¹⁶. В военных состязаниях [король] также настолько превосходил всех, что в остальных вселял страх. На охоте он был столь горяч, что за один раз захватывал по сорок или более животных; а на пирах хотя и бывал достаточно весел, однако ничуть не ронял королев­ского достоинства, ибо он внушал воинам такое уважение, а равным образом и страх, что даже среди забав они не считали [возможным] позволить себе какую-нибудь дерзость.

40. После того как он подчинил себе все окружающие наро­ды, он обратился со всем войском против датчан, которые со­вершали на кораблях разбойничьи набеги на страну фризов²; он победил [датчан] и заставил их платить дань, а короля их по имени Кнут³ принудил принять христианство. Покорив, таким образом, все окружающие народы, он, наконец, решил отправиться в Рим⁴, однако, пораженный недугом, прервал путь.

41. Когда [Генрих] почувствовал, что его одолевает тяжелый недуг, он созвал весь народ, назначил королем своего сына Оттона, остальным же сыновьям роздал владения и имущество; Оттона же, который был самым главным и самым великим, он поставил во главе братьев и всей державы франков². Сделав надлежащее завещание и приведя все дела, как полагается, в порядок, [Генрих] скончался. [Это был] владыка³ и величай­ший из королей Европы⁴, никому не уступавший по своим ду­шевным и телесным достоинствам, он оставил сына, который превзошел его самого, а сыну оставил великую и обширную дер­жаву⁵, которую он сам обрел не как наследство от предков, а благодаря собственным усилиям и которая была пожалована ему только господом⁹. Правил [Генрих] в течение 16 лет, а прожил 60. Сыновья перенесли⁷ останки его в город под названием Кведлинбург и похоронили в церкви св. Петра⁹ перед алтарем под стенания и плач многочисленной толпы.

Кончается первая книга

НАЧИНАЕТСЯ КНИГА ВТОРАЯ ДЕЯНИЙ САКСОВ. ГОСПОЖЕ МАТИЛЬДЕ, ДОЧЕРИ ИМПЕРАТОРА

НАЧИНАЕТСЯ ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОЙ КНИГЕ

Предполагая начать или, вернее сказать, возобновить свой громадный труд, ибо большая часть его уже завершена, [я про­шу] пусть поддержкой мне³ будет твоя милость, [милость] той, которая по праву считается госпожой всей Европы ⁴, ибо власть отца твоего простирается ведь уже на Африку и Азию. Я же надеюсь, что ничего малодостойного не будет обнаружено в этом сочинении, что оно найдет поддержку в достохвальной и кроткой твоей снисходительности, и пусть [эта книга] будет посвя­щена тебе с такой же преданностью, с какой был начат [мой труд]⁵.

Предисловие кончается

НАЧИНАЕТСЯ ПЕРЕЧИСЛЕНИЕ ГЛАВ

1. О собрании народа во дворце в Ахене, об избрании нового короля и его помазании.

2. О прислуживании королю и о его герцогах.

3. О войне, которая велась против Болеслава.

4. О походе короля против варварских народов.

5. О венграх.

6. О внутренних войнах.

7. Об останках мученика Иннокентия.

8. О герцоге Баварском Арнульфе.

9. О Зигфриде и о Танкмаре, сыне короля.

10. О раздорах и об изменении закона.

11. О Танкмаре, об Эберхарде, о Генрихе и о внутренних войнах.

12. О Генрихе, брате короля.

13. Об Эберхарде, как он заслужил снисхождения.

14. Опять о венграх, как они отступили не без тяжелого ущерба.

15. Как Генрих воспылал жаждой власти.

16. О Гизельберте, герцоге Лотарингии.

17. О битве при Бирте.

18. Как Дади хитро повернул воинов Генриха к королю.

19. Генрих возвращается в Саксонию и, потерпев поражение откороля, уходит.

20. Как варвары пытались убить Геро и вели войну в течение многих дней.

21. О славянине, который был оставлен королем Генрихом.

22. Как повели войско короля против Генриха.

23. Об Иммо. Гизельберте.

24. Об Эберхарде и Гизельберте.

25. Об архиепископах Фридрихе и Ротарде.

26. О смерти герцогов Эберхарда и Гизельберта.

27. Опять об Иммо.

28. О племянниках Гизельберта, об Ансфриде и Арнольде.

29. Как Генрих заслужил снисхождение.

30. О наместнике Геро.

31. Опять о Генрихе, как многие вошли с ним в заговор против короля.

32. О знамениях.

33. Об Оттоне, предводителе лотарингцев.

34. О Бартольде, брате Арнульфа.

35. Как [король] одолел оружием другого [короля] Гуго.

36. О согласии братьев, об их нравах и наружности.

37. О преследовании монахов.,.

38. Об аббате Гадамаре.

39. О короле Людовике и его сыновьях.

40. О заложниках Болеслава..

41. О смерти королевы Эдит.

Перечисление глав кончается

НАЧИНАЕТСЯ ВТОРАЯ КНИГА

1. После того как умер Генрих — отец отечества, величай­ший и наилучший из королей, весь народ франков и саксов² из­брал своим государем его сына Оттона, назначенного уже не­когда отцом в короли; когда же намечалось место [для проведе­ния] общих выборов³ [короля], то было решено произвести их во дворце Ахена⁴. Место это расположено невдалеке от [города] Юлии⁵, названного так по имени своего основателя Юлия Цеза­ря. И когда он [Оттон] туда прибыл, герцоги, начальники обла­стей с остальными отрядами вассалов собрались в колоннаде, которая соединена с базиликой Карла Великого, они посадили нового герцога на сооруженный там трон, протянули к нему руки и торжественно обещали⁶ ему свою верность и помощь против всех врагов и [так] по своему обычаю сделали его королем⁷. В то время как герцоги и остальные должностные лица все это совершали, архиепископ⁸ со всем духовенством и всем простым народом ожидал выхода нового короля в базилике. Когда тот вышел, архиепископ выступил ему навстречу, левой рукой кос­нулся правой руки короля и, неся в правой руке посох, перевитый лентой, облаченный в стеллу и соответствующую одежду, вышел на середину храма и остановился. [Отсюда] он обратился к народу, который стоял вокруг, ибо галерея внизу и наверху в этой базилике была устроена.в виде круга так, что весь народ мог его видеть. «Вот, — сказал он, — я привожу вам Отгона, ко­торого бог избрал¹⁰, государь Генрих некогда назначил¹², а теперь все князья произвели в короли; если вам это избрание по душе, то покажите это, подняв правую руку к небу». [В ответ] на эти слова весь народ поднял правые руки кверху и громким го­лосом пожелал новому герцогу благополучия¹³. Затем вместе с королем, одетым по обычаю франков в плотную тунику, архиепископ двинулся к алтарю, на котором лежали королевские инсигнии, меч с поясом, плащ с застежками и жезл со скипетром и короной. В это время архиепископом был некий Гильдеберт¹⁶, по происхождению франк, по роду занятий — монах, получивший воспитание и образование в Фульдском монастыре, своими заслу­гами добившийся того, что стал настоятелем этого монастыря, а затем был возведен в сан архиепископа Майнцской кафедры. Это был человек удивительной святости, и помимо мудрости, ко­торой его наделила природа, он был весьма известен своей уче­ностью. Про него говорили, что он, кроме прочих дарованных ему качеств, обладает даром пророчества. И когда между архиепи­скопами, а именно между архиепископами Трирским и Кёльн­ским, возник спор о том, кому надлежит посвящать короля и [притязания] первого (основывались на том], что его епископство древнее и основано якобы святым апостолом Петром, а [притя­зания] второго [на том], что место относилось к его диоцезу, то хотя каждый из них считал, что честь посвящать в короли при­надлежит ему, однако, и тот и другой уступили ее Гильдеберту, обладавшему всем известным высоким достоинством. [Итак], он подошел к алтарю²⁰, взял здесь меч с поясом, повернулся к королю и сказал²²: «Прими этот меч²² и сокруши им всех про­тивников" Христа²⁴, варваров и плохих христиан, волей божь­ей тебе передана власть над всей державой франков для со­хранения прочнейшего мира²⁸ среди всех христиан». Затем, взяв запястья и плащ²⁹, он надел их на [короля] и сказал: «Пусть эта одежда с ниспадающими складками напоминает тебе о том, какое усердие в вере должно тебя воспламенять, [и о том], что в сохранении мира ты должен оставаться непреклонным до конца». Затем, взяв скипетр и жезл³⁰, он сказал: «Пусть эти знаки слу­жат тебе напоминанием о том, что ты должен с отцовской стро­гостью наказывать подданных³¹ и протягивать руку милосердия прежде всего слугам божьим, вдовам и сиротам, и пусть в душе твоей никогда не иссякнет елей сострадания, и пусть и сейчас и в будущем тебя венчает вечное вознаграждение». И без промед­ления архиепископы Гильдеберт и Винфрид помазали [короля] святым елеем и увенчали золотой короной³². Те же архиепископы подвели его к трону и поднялись к нему по ступенькам, идущим спиралью: трон был сооружен между двумя колоннами удиви­тельной красоты: отсюда {король] мог видеть всех и был виден всеми.

2. После того как была произнесена хвала богу и торжествен­но соблюдены таинства, король спустился в залу, подошел к мра­морному столу, убранному с королевской пышностью, и сел [за стол] с архиепископом и со всем народом, прислуживали же им герцоги. Герцог Лотарингии Гизелберт, власти которого подле­жало² это место, заботился обо всем, Эберхард руководил пир­шеством, франк Герман³ возглавлял кравчих, а Арнульф ведал конницей и заботился о размещении и разбивке лагеря. Зиг­фрид⁵ же, самый выдающийся из саксов и второй человек после короля, свояк [покойного] короля, теперь также связанный род­ством [с новым королем], имел попечение в это время над Саксонией, чтобы не произошло какого-либо вражеского вторжения, а также держал при себе и воспитывал младшего Генриха. А ко­роль после того, как пожаловал каждого из князей соответст­вующим [их] достоинству подарком, как подобало королевской щедрости, преисполненный радости отпустил толпу.

3¹. Между тем варвары свирепствовали, замышляя новые дела. Болеслав² уже убил своего брата³, мужа христианской веры и, как передают⁴, в служении богу весьма усердного, и, так как [Болеслав] опасался соседнего подкороля⁵ из-за того, что тот подчинился повелениям саксов, он объявил ему войну. Тот об­ратился к Саксонии с требованием помощи. К нему был послан Азик⁷ с отрядом мерзебуржцев и с сильным отрядом гессенцев, еще ему было придано войско тюрингов. Ибо первый [из указан­ных] отрядов был набран из разбойников. Король Генрих был без сомнения достаточно строг к иноземцам⁸, к согражданам же снисходителен⁹ во всех делах, поэтому, когда он видел, что кто-либо из воров или разбойников отличается храбростью и способностями к войне, он освобождал его от полагающегося нака­зания и поселял в пригороде Мерзебурге, он давал такому человеку землю и оружие и приказывал ему щадить своих сограждан, а по отношению к варварам, насколько хватит отваги, пред­принимать разбой. Толпа, набранная из такого рода людей, пред­ставляла собой готовый отряд для военного похода. Болеслав же, когда услышал о войске саксов и о том, что против него идут отдельно саксы и отдельно тюринги, поскольку был [человеком] острого ума, разделил своих союзников и выставил [свои силы] навстречу каждому из [вражеских] войск. А тюринги, когда неожиданно для себя увидели, что против них идут враги, избе­жали опасности путем бегства. Азик же с саксами и остальными вспомогательными отрядами немедля ринулся на врагов и боль­шую часть их сокрушил оружием, остальных же обратил в бег­ство и вернулся в лагерь победителем. И так как он не знал о войске, которое преследовало тюрингов, то воспользовался одер­жанной победой недостаточно осмотрительно. Болеслав, видя, что наше войско рассеяно, что одни заняты снятием доспехов с убитых, другие — восстановлением телесных сил, а некоторые— сбором корма для лошадей, объединил отступающее и бегущее войско, неожиданно обрушился на ничего не ожидавших и бес­печных вследствие недавней победы воинов и уничтожил предво­дителя со всем нашим войском. Оттуда он отправился к городу короля, сначала взял его приступом, [а затем] превратил это ме­сто в пустыню, что можно видеть и по сей день. Война эта дли­лась до 14-го года правления [Болеслава]; с этого [года] он стал верным и полезным слугой короля.

Поиск по сайту: