Видукинд Корбейский 4 страница. 5 Ротари, или родарии, — одно из велетских племен, игравшее ведущую роль в этом союзе

5 Ротари, или родарии, — одно из велетских племен, игравшее ведущую роль в этом союзе. Валеты — союз западнославянских племен, располагался ниже ободритов, между реками Лабой, Елдой, Пеной и Одером.

6 Имеется в виду Валслебен в Старой Марке, между Вербеном и Аренбургом.

7 Имеется в виду маркграф.

8 Очевидно, идентичен с Титмаром, о котором идет речь выше (Вид., I, 24, прим. 3).

9 «Lunkini». Имеется в виду Ленцен — древнеславянский град на р. Лекниц (нем. Locknitz), ранее располагавшийся на р. Лабе, недалеко от впадения р. Элды, теперь же находящейся несколько в стороне от р. Эльбы в результате изменения русла рек. Град находился на горе, напротив другого града — Хохбуген, был окружен водой и занимал важное место при переправе. Последуюшее упоминание о нем относится лишь к 1066 г., о нем сообщают последующие хронисты Титмар Мерзебургский («Kronika Thietmara...», III, 49) и Адам Бременокий («Adami Gesta.,.», III, 49).

10 Дождь по воле бога мешает славянам. Видукинд подчеркивает, что на стороне саксов — божественное покровительство, так как саксы — христиане.

11 «Dux». Здесь обозначает вождя, предводителя отряда, подчиненного «вышестоящему» (praefectus).

12 Это описание хронист заимствовал из анналов монастыря Новой Корвеи («Annales Corbeiensess, anno 929.

13 Из сообщения хрониста можно заключить, за счет чего пополнялось королевское имущество.

14 О Лютариях сообщают Корвейские анналы («Annaies Corbeienses», anno 223).

15 «Nobilis viri».

16 Битва у Ленцена произошла 4 сентября 929 г. («Annales Corbeinenses», anno 929) и завершила важный этап борьбы саксонских феодалов с полабскими славянами. Одержанная победа открыла период дальнейшего наступление саксов за Эльбой (G. Labuda. Fragmenty,.., str. 260, nast.). Сам Генрих I, очевидно, не ног принимать участия в битве, так как был в это время в Чехии, что следует из сообщений самого Видукинда (Вид., I, 35. прим. 21).

1 Эатмунд — Этмунд (940-946) спутан с Эдуардом (901-924). Дочь Эдуарда называлась Эдит. Ее второй брат Эатмунд правил (940-946) после старшего брата Этальстана (924-940).

2 Эдит, дочь короля Эдуарда (Вид., I. 37, прим. I).

3 Адальстан — король Англии (929-940).

4 Людольф (930-957) — сын Оттона I и английской королевы Эдит. Герцог Швабии (949-954).

5 Людгард (умерла в 963 г.) — дочь Оттона I и Эдит (английской королевы), жена лотарингского герцога Конрада (Красного).

6 Речь идет о Конраде Красном, рейнском франке, графе Бориса. Один из главных персонажей Хроники Видукинда.

1 В речи Генриха I высказана опять идея о так называемом «мире», который противопоставляется внутренним и внешним войнам (подробнее см.; Вид., I., 27. прим. 10).

2 «Aerarum». Это слово обозначало королевские сокровища.

3 Единственное место в Хронике, прямо свидетельствующее о взимании подати с населения.

⁴ «Tali itaque pacto cum populo peracto». Так как под «populus» имелись в виду привилегированные слои общества (феодалы), то из данной фразы можно заключить о стремлении Видукинда подчеркнуть единство короля с феодалами.

5 Собака, брошенная навстречу противнику, согласно обычаю, означала презрение к врагу (Д. Kopke. Widukind..., S. 85),

6 Имеется в виду сестра короля Генриха I.

7 Видо — тюринг, свояк короля Генриха.

8 Местонахождение Риаде исследователи установить точно не могут. Вероятнее всего оно находилось близ современного города Колбсрита у р. Гельмы, недалеко от ее впадения в р. Унструт (Вид., I, 9, прим. 20).

9 «Divinum auxilium». Хронист подчеркивает опять помощь, оказываемую богом саксам а борьбе со славянам» и венграми.

¹⁰ В подлиннике «communes omnium hostes esse Ungarioss. У Видукинда венгры называются «общим врагом», что отражает сознание значения венгерской опасности, сыгравшей большую роль в консолидации чувства общности племен и герцогств, входивших в состав Восточно-Франкского королевства и ставших основой образующегося раннефеодального Германского государства.

11 В данном случае термин «imperator» употреблен в смысле «военачальник» аналогично тому, как он употреблен по отношению к Оттону (Вид,. III, 46). Такое понимание термина заимствовано у Саллюстия. Термин «imperator» в Хронике Видукинда выступает в трех значениях:

1) полководец; 2) титул государя в смысле гегемона над другими королями (в смысле «неримской идеи империи»; 3) как обозначение бога (Вид., I, 38. 39; Предисловие к книге III, 46, 49).

12 Имеется в виду архангел Михаил.

13 «Legio». Подразделение войска в 1000 воинов (Вид; I, 9, прим. 28). Войско саксов обычно насчитывало до 30-32 таких отрядов (около 30 000 человек). О таком войске и идет речь у Видукинда (Вид., I, 36 и III, 51), Отряд «legio» делился на сотни и на отряды по 50 человек. Каждый «legio» имел штандарт (Вид., I, 36). Подробнее об организации войска.

¹⁴ «Raro milite armato». Имеется в виду легковооруженное войско в отличие от тяжеловооруженного, обозначаемого «milites armati».

1 Генрих I назван королем («rex»), Затем, после победы над венграми, — императором («imperator») причем последнее наименование чередуется с наименованием «rex», что характерно для «имперской» концепции Видукинда.

2 Употребление стилистического приема «хоровой речи».

3 «Pater patriae». Эту формулу Видукинд употребляет в качестве определения (наряду с формулой «dominus rerum») главного понятия — «imprerator» (Вид., I, 38, прим. 12). Хотя в основу понятия «imperator» хронист вкладывал идею гегемонии (в значении «неримской имперской идеи»), однако н у него остались некоторые реминисценции античности: 1) понятие императора, сложившееся в результате провозглашения легионами своего военачальника императором за выдающиеся успехи; 2) титул «pater patriae», присваиваемый в древнем Риме Сенатом. Соединение термина «pater patriae» с титулом «imperator» известно из произведений античных авторов — Светония и Тацита. Видукинд, заимствовав терминологию у античных авторов, вкладывал, однако, в нее иное содержание (Вв. ст., разд. «Политические взгляды Видукинда»).

4 Термин «rerim dominus» в качестве определения к понятию «imperator» обозначает возвышение короля в высший ранг («imperator») (ср.: Вид.. I, 38, прим, 12). Термин «dominus rerum», как и определение «pater patriae», согласно античной традиция, употреблялся в значении «господин мира», кроме того, выражение «dominus rerum» могло включать в себя и представления древних германцев о государе-военачальнике.

⁵ «Rerum donimus imperatorque ab excrcitu appclatus». Данное место в сопоставлении с другими местами Хроники, где употреблен термин «imperator», дает основание судить о том содержании, которое вкладывает в это понятии Видукинд. и о тех источниках, которыми он пользовался для определения своего понятия. Видукинд использовал различные источники. Частично сказалась античная традиция, согласно которой слову «imperator» вначале (в ранний период до введения государственно-правового понятия) означало военную почесть, избрание главы государства римскими легионами («император делает войско»), К этому у Видукинда добавилось представление об «императоре» на основании обычая древних германцев, избиравших своего короля на собрании войска. Однако главным источником формирования понятия «император» у Видукинда была идея гегемонии одного народа над другими, идея, лежащая в основе «неримской императорской концепции» в некоторых раннефеодальных государствах (Англия, Испания, Германия). Концепция «неримской императорской власти» развилась вне Рима, независимо от папства, она не включала в себя понятия Римской империи и выражала первоначально идею гегемонии одного народа над другими не в универсальном, а в локальном (партикулярном) смысле. Видукинд, писавший под впечатлением происшедшего восстановления империи (в 962 г.), воспринял победы Генриха и Оттона над венграми в свете своей имперской концепции и титул императора датирует не со времен римской коронации Оттона I (962), а со времени победы над венграми.

6 Большое число посольств к саксонскому королю свидетельствовало о его могуществе.

7 Имеется в виду граф Гериберт II Фермандоа, жена которого была дочерью короля Роберта, следовательно, сестрой Гуго Великого.

8 «Praesidium» — в данном случае обозначает «помощь».

9 Рудольф — герцог Бургундии, король Западно-франкского королевства (923-936), преемник своего тестя Роберта (Вид; I, 30, прим. 2).

10 Генрих (как затем и Оттон) неоднократно выступает посредником между борющимися феодалами и государями (ср.; Вид., II, 39; III, 2-5).

¹¹ «Cumque esset in exaltando gentem suam». Выражается идея расширения державы саксов. Новая королевская власть в лице Генриха I воспринимается Видукиндом как орган, осуществляющий саксонскую гегемонию на территории герцогств, входивших ранее в Восточно-франкское государство.

12 «Munera». Термин обозначал «дары», денежные и имущественные, со стороны короля (ср.: Вид,, I, 22, 32, 38). Этот термин иногда обозначал также дарение земельной собственности, которая становилась безусловной и наследственной (ср.: Вид., III, 55).

13 «Officium». Термин означал должность, жалуемую королем (ср.: Вид., II, 4,25; III,27,46).

14 «Quaestura». Этот термин обозначал «доходное владение», иногда — «beneficium» О бенефициях и ленных отношениях при Генрихе I к Оттоне I см.: Н. Bartmus. Die Geburt..., S. 135. Видукинд подчеркивает щедрость Генриха I (как и Оттона)

15 Эта черта («moles corporis») относится к Генриху I и Оттону I (ср.: Вид., II, 36).

16 Черта «regiae disciplina» относится к Генриху I и к Оттону I (ср.: Вид., II, 36).

1 Формулируется идея гегемонии, подводящая к понятию империи в смысле концепции Видукинда.

2 См.: Вв. ст., разд. «Саксония времен Видукинда».

3 «Chuba». Видукинд. очевидно, имел в виду датского короля Кнута, сына короля Горма, правившего в южной части Дании. Видукинд ошибаетсся, говоря, что последний принял христианство. О датском короле Кнуте (Кануте) см.: «Kronika Thietmara...», I, 35.

⁴ «Roman proficisci statut». Данное место исследователи понимают по-разному. В. Гизебрехт считал, что Генрих имел и виду пилигримство. В. Мауренбрехер полагал, что Видукинд свое собственное желание выдавал за план Генриха I. Г. Вайтц считает, что речь идет о плане военного похода. Точку зрения Вайтца развил Р. Кепке, основываясь на употреблении хронистом глагола «proficiscere», имеющего военное значение- Полагаем, что последнее мнение наиболее обоснованно.

1 «Praedium». Термин означал недвижимое имущество в противоположность движимому («thesarius») (Вид., III, 24, прим. 2).

2 «Imperium Francorum» у Видукинда обозначает конгломерат родственных племен, послуживших основанием для державы Оттонов (ср.: Вид., I, 8, прим, 34; 25, прим. 3; 41, прим, 2).

³ «Dominus rerum». См.: Вид., Предисловие к книге I, прим. 11.

⁴ «Rerum dominus regum maximus Europae». См.: Вид., I, 39, прим..4; ср.: Вид., Предисловие к книге I, прим. 11; 39, прим. 4.

5 Одна из формулировок цели правления Генриха I: расширение государства, превращение его в великое («magnum latumque impemim»).

6 Подчеркнуты образование державы собственными усилиями саксонской династии и ее зависимость от бога: одно из выражений идеи суверенности, независимости от идеи Римской империи, идеи независимости от папы.

7 Генрих I умер в Мемлебене (Мемлебен — город на р.Унструт). Ср.: Вид., III, 75, прим. 5.

8 Кведлинбург — город а земле Саксонии (на территории бывшей ГДР).

⁹ Св. Петр — апостол, ближайший ученик мифического Петра, якобы первый римский епископ.

10 «Gentes». Под этим термином Видукинд имеет в виду племена, которые наряду с саксами населяли Восточно-Франкское королевство: тюрингов (Вид., I, 14; II, 28), швабов (Вид., I, 27), фризов (Вид., I, 16 и др.) (ср.: Вид., I, 9, прим,6; 15, прим. 6).

Лев Диакон

ИСТОРИЯ

К оглавлению

Книга 1

1. Если и имеется какое-либо из благ, приносящих пользу в жизни, то во всяком случае не меньше, а больше всего оказывает нам услуги, является необходимой и полезной история [1]. Она вскрывает разнообразные и многоразличные деяния, которые возникают и естественным порядком, под влиянием времени и обстоятельств, и в особенности по произвольному решению лиц, занимающихся государственными делами [2], и учит людей одно одобрять и ставить себе в качестве образца, другого же гнушаться и избегать, чтобы не осталось в неизвестности и проводилось в жизнь все полезное и ценное и чтобы никто не делал попыток ввергнуть себя в ужасные и вредные начинания.

Таким образом, история словно воскрешает или вдыхает новую жизнь в умершее, не позволяя ему погрузиться и исчезнуть в пучине забвения, и признана важнейшей среди всех полезных людям вещей. В мое время произошло много необычайных и чудесных событий: на небе являлись устрашающие видения, случались ужасные землетрясения, разражались бури, проливались неистовые ливни, бушевали войны и по всей вселенной бродили вооруженные полчища, города и страны сходили со своих мест, так что многим казалось, будто наступает перемена жизни и к порогу приближается ожидаемое второе пришествие Бога-спасителя [3]. Я решился не умолчать о полных ужаса и достойных удивления событиях, но поведать о них в назидание потомкам, если провидению не будет угодно уже теперь привести паром жизни к пристани смерти и изменить образ мира сего [4].

Берясь за труд, превышающий мои силы, я хочу, чтобы меня не постигла в усердии моем неудача, хочу приблизиться к величию всего случившегося [5] и подобающим образом о нем рассказать. Постараюсь изложить свою историю по возможности подробно. Я, составитель ее, Лев, сын Василия [6], родина моя - Калоэ [7], прекраснейшее селение Азии [8], расположенное у холмов Тмола [9] близ истоков реки Каистра [10], которая, протекая мимо Кельвиана [11], доставляет своим видом усладу зрению и, разлившись, впадает в залив знаменитого и славного Эфеса [12]. Но приступим к рассказу об общественных делах, стараясь как можно ближе держаться истины, ибо правдивость больше всего приличествует истории. Люди, сведущие в науке, говорят, что риторике присуща сила выражения, поэзии - мифотворчество, истории же - истина [13].

Я полагаю, что мне не следует касаться событий, происшедших в царствование василевса [14] Константина [15], прозванного Багрянородным, сына Льва, перед рождением и смертью которого была, говорят, видна на небе комета [16], предвещавшая его появление на свет и кончину, - об этих событиях достаточно писали другие [17]. Я представлю в своем сочинении, что случилось после его царствования, и опишу то, чему я сам был свидетелем (ведь глазам, как утверждает Геродот, следует больше доверять, чем ушам [18]), и то, о чем я слышал от очевидцев.

2. Когда в ноябре месяце 3 индикта 6467 г. [19] упомянутый василевс Константин покинул жизнь и обрел покои в ином мире [20], самодержавную власть принял его сын Роман, уже вышедший из юношеских лет [21] и приближавшийся к зрелому возрасту. Это был муж прекрасный лицом, приятный в общении, приветливый, полный всяческих достоинств, добрый и благосклонный ко всем подданным и вообще доблестный во всех отношениях. Но он чрезмерно предавался юношеским страстям и забавам и всех, кто его побуждал к такому [времяпрепровождению], приглашал к царскому столу, чего делать не следовало [22]. Этому василевсу Роману пришло на ум ниспровергнуть с божьей помощью могущество критских арабов [23], не в меру возгордившихся и замысливших погубить ромеев. Радуясь недавно случившемуся с ромейской державой несчастью [24], они часто разоряли ее приморские области. Я расскажу кратко о бедствии, постигшем ромеев.

Василевс Константин, будучи более не в силах сносить дерзость критян и их внезапные набеги, собрал боеспособное войско, снарядил большое число огненосных триер [25] и отправил их к Криту, надеясь одним ударом овладеть островом. Но из-за трусости и неопытности полководца, жалкого бездельника родом из пафлагонцев [26], бывшего евнухом при дворе, хотя и украшенного славным достоинством патрикия [27] (имя его было Константин, а прозвище Гонгила [28]), все собранное войско было, за исключением нескольких человек, разбито и уничтожено варварами.

3. Желая возместить ущерб, нанесенный этим поражением, василевс Роман [29] назначил стратигом-автократором [30] для ведения войны против Крита Никифора Фоку [31], достойнейшего из магистров [32], командовавшего тогда войсками Востока (ромеи эту должность называют доместиком схол [33]), как человека несокрушимой силы, предприимчивого, деятельного и опытного в военном деле. Этот Никифор, по приказу василевса собрав войска Азии, посадил их на корабли [34], отправился в плавание и прибыл к Криту с большим числом быстроходных огненосных судов (ромеи именуют их дромонами). Когда наступило время высадки, он на деле показал свою опытность в ведении войны. Он привез с собою на судах сходни, по которым, спустив их на берег [35], перевел с моря на сушу вооруженных всадников [36]. Пораженные новым для них и удивительным зрелищем, варвары стояли на месте по отрядам, соблюдая неразрывный строй, ожидая приближения ромеев. Расчленив фалангу на три части, стратиг ромеев Никифор велел воинам сомкнуть щиты и выставить копья, приказал вынести вперед знамя с изображением креста и, возгласив боевой клич [37], двинулся прямо на варваров. Завязалась ужасная битва [38], стрелы сыпались градом; варвары не смогли устоять против натиска ромейских копий, ряды их расстроились, и они, обратясь в бегство, изо всех сил устремились к своему укреплению. Ромеи, преследуя их, перебили несметное число. Так успешно окончилось для ромеев их первое нападение и сражение. Когда варвары заперлись, как было сказано, в своей крепости [39], стратиг созвал войска и разбил перед городом критян лагерь [40]; триерам и прочим фортидам [41] он приказал находиться всем вместе в безопасной гавани, охранять подступы с моря и преследовать, сжигая жидким огнем, всякий замеченный варварский корабль, который попытается отплыть [42]. Тщательно все предусмотрев и подготовив, он вверил отряд отборных воинов стратигу Никифору по прозванию Пастила, человеку мужественному, участвовавшему во многих войнах; много раз бывал он пленен агарянами [43] и столько же раз убегал из плена; на лице и на груди его было множество рубцов от ран, полученных на поле брани. Ему-то, бывшему в то время стратигом [фемы] Фракисиев [44], было поручено обойти во главе отряда остров и обследовать его. Никифор Фока наказал ему бодрствовать и трезвиться [45], не предаваться бездействию и праздности [46], чтобы не навлечь на себя беды со стороны неприятелей; обойдя страну и совершив какой-либо славный [подвиг], Пастила [должен был] возможно скорее вернуться в лагерь.

4. Но благо никогда не дается людям в чистом виде, к нему всегда присоединяется зло; успехам сопутствуют неудачи, удовольствиям - огорчения, и невозможно в полной мере насладиться счастьем [47]. Так случилось тогда и с ромеями. Вступив в страну цветущую и во всем изобильную (земля там богата прекрасными плодами и разными соками, пастбищами и скотом), они, вместо того чтобы строго следовать, как это положено, наставлениям стратига, полностью пренебрегли ими, забыли о них, предались праздности и неге. Прятавшиеся в удобных для обороны лесистых горах варвары увидели, что [ромеи] невоздержаны и беспечны, вышли из лесов и ущелий, построились в боевой порядок и напали на них сомкнутым строем. Ромеи, хоть и были совершенно пьяны и нетвердо держались на ногах, все же выступили против варваров и мужественно им сопротивлялись. Стратиг Пастила отважно сражался и сокрушал ряды варваров, но конь его, пораженный в грудь стрелами и копьями, упал и испустил дух. Он быстро соскочил с коня и, отражая некоторое время натиск варваров мечом, многих из них перебил. Истекая кровью, израненный множеством стрел, он пал мертвым на пространстве между сражающимися войсками. Когда он погиб, ромеи обратились в бегство, а преследовавшие их варвары перерезали почти всех, будто жертвенных животных, так что очень немногие из этого отряда вернулись невредимыми в лагерь [48].

Когда Никифор узнал о постигшем ромеев несчастье, он осудил неразумие и беззаботность погибших. Опасаясь превратности и непостоянства судьбы [49], он признал необходимым не мешкать более, не тратить попусту времени и во что бы то ни стало завершить войну, покуда варвары, осмелев, не стали нападать из засад и выступать против них соединенными отрядами.

5. В то время как Никифор Фока все это обдумывал и принимал решение (а он был мужем изобретательным и предприимчивым, из всех известных нам людей наиболее способным задумывать и совершать полезные дела, благоразумным и не склонным к наслаждениям; сверх того он отлично умел использовать время и обстоятельства, обладал непобедимой силой и крепостью тела: говорят, что однажды, когда на него напал один из храбрейших варваров, обычно начинавший бой, Никифор направил в его грудь копье и нанес обеими руками удар такой силы, что оно прошло тело насквозь, пронзив переднюю и заднюю стенки панциря) [50], так вот, ему пришла в голову мысль обойти кругом город и тщательно все осмотреть, чтобы выбрать наиболее подходящее для приступа место. Завершив обход, он убедился, что будет трудно [не только] ворваться в город, [но] и подойти к нему: с одной стороны надежной преградой служило море, с другой стороны возвышалась ровная и гладкая скала, на которой были воздвигнуты стены, представлявшие собою необычное и удивительное строение. Они были сооружены из земли, перемешанной с плотно свалянными свиными и козьими волосами, ширина стен была такова, что по их гребню во всю длину свободно могли проехать две колесницы; высота их также была вполне достаточной; помимо этого, вокруг стен были вырыты два очень широких и глубоких рва [51].

Увидев, как мы уже сказали, что город укреплен и совершенно неприступен, Никифор придумал следующее средство. Он выстроил стену на всем протяжении от южного берега до противоположного и запер таким образом город критян у моря. Варвары уже не могли теперь безопасно совершать вылазки на берег, в он получил возможность начинать или не начинать сражение по своему усмотрению. Стена была построена быстро, и Никифор устремился к новой победе, о которой мы сейчас расскажем. Он созвал всех военачальников к своему шатру и громко провозгласил следующее:

6. "Я думаю, что никто из вас не забудет жестокости и зверства потомков рабыни, агарян, которым этот остров достался благодаря злостному попущению судьбы, не забудет и то, как они нападали и уводили в рабство людей и как гибельно отразилось это на ромеях. Разве не превратилось в пустыню почти все морское побережье из-за их разбоя? Не из-за их ли набегов опустела большая часть островов? [52] Вот почему провидение не позволило этим лжецам, этим ненасытным зверям, этим праздным обжорам [53] истребить до конца христианский народ. Воля властителя направила сюда нас, чтобы мы всемерно воздали за причиненные нам страдания. Доказательством сказанному служит недавняя [наша] победа. Мы едва успели завершить плавание и выйти на остров, нас еще мутило от путешествия по морю, а мы уже с помощью Всемогущего [54] обрекли большинство варваров мечу, остальных же без труда заперли в городе. Заклинаю вас, соратники, не склоняться к праздности и неге, пусть недавнее наше несчастье послужит вам примером. Если бы отправившиеся с Никифором Пастилой для обозрения страны не пренебрегли моими наставлениями и не предались излишествам и наслаждениям, они не погибли бы столь ужасно. Нарушив мои предписания, они понесли в заслуженную кару за свое неразумие. Остерегаясь бедственной участи товарищей, нам следует быть воздержанными и бдительными, со всем рвением и усердием разведать и выследить притаившихся здесь, подобно зверям, варваров, выгнать их из пещер и берлог и уничтожить. Не станем же тратить время в праздности и пьянстве, но будем ромеями и докажем в сражениях мужество и благородство нашего рода!" [55]

7. Стратиг кончил свою речь, воины приободрились и начали рукоплескать. Обнажив мечи, они выказали готовность повиноваться ему и следовать за ним, куда он пожелает. Но он убедил их не двигаться и сохранять спокойствие до тех пор, пока он, выбрав удобное время, не прикажет им вступить в бой. Отобрав из [всей] армии наиболее храбрых и ловких воинов, он вышел из д. лагеря глубокой ночью, не производя никакого шума, чтобы варвары не заметили его ухода и не причинили беды оставшемуся войску.

Выйдя таким образом из лагеря и пройдя часть страны, он узнал от пленных, что на какой-то возвышенности собирается варварское войско числом около сорока тысяч и что оно намеревается внезапно напасть на ромеев, прогнать их с острова и освободить осажденных в городе критян. Раздобыв эти сведения, стратиг дал шедшему с ним отборному войску день отдыха, а поздним вечером, взяв с собою проводников из местных уроженцев [56], выступил в поход; он шел весьма быстро при ярком свете полной луны и, не сбавляя шагу, окружил возвышенность, на которой глубоким сном спали варвары. Затем, приказав трубить в трубы и бить в тимпаны, он стал взбираться на гору. Услышав лязг оружия, раздетые, застигнутые врасплох, устрашенные неожиданным нападением, варвары обратились в бегство. Но спастись было невозможно, так как все склоны горы были заняты ромейской фалангой.

Таким образом, за короткое время состоявшее из сорока тысяч варварское войско стало жертвою ромейских копий и было полностью истреблено [57]. К этому новому трофею полководец присоединил еще и другой трофей: он приказал отрубить, головы у всех убитых и нести их в походных сумках в лагерь; каждому, кто принесет голову, он обещал денежную награду. Все воины с радостью стали выполнять этот приказ, в особенности отряд армян [58]. Они отрезали головы варваров и укладывали их в сумки [59]. Ночью стратиг вернулся в лагерь.

8. На следующий день, как только лучезарное светило поднялось над горизонтом и устремилось к вершине небесного свода, [Никифор] приказал насадить часть варварских голов на копья и расположить рядами на воздвигнутом им валу, другую же часть бросать камнеметами в город. Когда критяне увидели строй копий, утыканных головами, и убедились, что эти головы и другие, что летели по направлению к городу и ударялись о зубцы стен, принадлежали их соотечественникам и родственникам [60], их охватил ужас и безумие: они оцепенели от неожиданного душераздирающего зрелища. Раздавались вопли мужчин и рыдания женщин, и казалось, что город, где все рвали на себе волосы и оплакивали горячо любимых близких, уже взят.

Но они совсем не собирались уступить ромеям и признать себя побежденными [61]: надеясь на неприступность своих укреплений, они старались не терять мужества и в полном вооружении ожидали натиска ромеев, намереваясь дать отпор каждому, кто приблизится к ним. Стратиг же [велел] трубить к сражению и, побуждая войско встретить опасность грудью, двинул его на стены. И вот завязалась битва, во время которой взору предстало множество подвигов силы и отваги; повсюду свистели копья, снежным вихрем проносились стрелы, из метательных орудий беспрестанно летели камни, ударявшиеся о зубцы стен. Необходимость вынудила и варваров сражаться мужественно. Упорно защищаясь, они стреляли со стен из луков, метали секиры [62] и низвергали огромные камни. Они не пренебрегли ни одним средством обороны и причинили [ромеям] не меньше вреда, чем испытали сами. Опасность надвинулась на них вплотную, а надежды на спасение не было, поэтому они напрягли последние силы и отважно сопротивлялись противнику.

9. Ромейский стратиг Никифор убедился в том, что стены города надежно укреплены, совершенно недоступны и неодолимы их нельзя было захватить с одного натиска, так как они были очень высоки и опоясаны двумя рвами, глубина которых равнялась высоте стен); [он видел] также, что варвары сопротивляются отчаянно, сверх всяких сил, и решил не сражаться более с обезумевшими, идущими на верную гибель людьми, прекратить бесплодные попытки овладеть стенами снизу, под градом стрел, не подвергать напрасно уничтожению войско ромеев, а обречь осажденных на голод, до тех пор, пока не будут в достаточном количестве изготовлены "черепахи" и другие осадные орудия. Он отложил сражение, протрубил фалангам воинов сигнал к отступлению и вернулся в лагерь. Свой стан он окружил валом и обвел его надежным рвом, после чего стал упражнять войско и укреплять ежедневными учениями военную опытность фаланг. По его приказу искуснейшие техниты строили осадные машины. При каждом удобном случае он устраивал нападения и обстрелы; в этом месте [Никифор] со всем войском провел у стен города зиму.

1. Представление об истории как о самой полезной для общества науке - "учительнице жизни" характерно и для античности. Господствующей теорией исторического процесса была Полибиева цикличность. Естественно, что если явления повторяются, то людям необходимо извлекать уроки из истории. Лев Диакон Заимствовал последовательность первой главы из исторического сочинения Агафия "О царствовании Юстиниана" (5). Агафий, историк VI в., в свою очередь, опирался здесь на Диодора Сицилийского (Кэмерон. 1970, 58).

2. Введение Льва Диакона отличается от введения Агафия попыткой выделить движущие силы исторического процесса. Агафий в своем зачине делает упор на том удовольствии, которое доставляет читателю историк; у Льва об этом ни слова.

Поиск по сайту: