ГЛАВА XXXIII. ОБРАЗОВАНИЕ И ЭМАНСИПАЦИЯ

Основная линия развития индустриальной сис­темы для нас теперь ясна; мы выяснили также направление требуемой политики. Характер­ной особенностью функционирования индуст­риальной системы является то, что ей удается внушить людям такие умонастроения, которые создают надежную основу для планирования и влекут за собой признание ее целей. А это обеспечивает успешное внедрение режима организации, от которого она столь сильно за­висит. Большинство считает, что это придает индустриальной системе неприятные черты коллективизма и единообразия. Нейтрализо­вать их можно с помощью действий, которые помогают человеку избежать подчинения инду­стриальной системе. Относящиеся сюда требо­вания имеют двуединый характер. Во-первых, требуется четкое понимание действительности и критическое к ней отношение, с тем чтобы обеспечить систематическую критическую проверку убеждений, внушаемых индустриаль­ной системой. Во-вторых, необходим полити­ческий плюрализм, обеспечивающий возмож­ность выражать и защищать идеи и стремления тех, кто, образно говоря, предпочитает выр­ваться из оков индустриальной системы.

Важнейшее — в долговременной перспективе — значение для такой эмансипации человеческой личнос­ти явно имеет образование, особенно высшее. Помимо всего прочего, образование представляет собой орудие разрушения слепой веры и ее замены более критически­ми убеждениями. Индустриальная система, в рамках ко­торой обученные и образованные кадры превратились в решающий фактор производства, нуждается в высоко­развитой системе образования. Если система образова­ния содействует в целом укреплению системы взглядов, угодных индустриальной системе, влияние и нивелиру­ющий характер последней усиливается. Это служит лишним доказательством того, что, будучи поставлена в более высокое и независимое положение по отношению к индустриальной системе, система образования могла бы стать необходимой питательной средой для скепти­цизма, эмансипации и плюрализма.

Не подлежит сомнению, что высшее образование ныне широко приспособлено к нуждам индустриальной системы. Упоминавшиеся в предыдущей главе школы бизнеса и колледжи служат приготовительной школой для техноструктуры. Высокий престиж, которым пользу­ются естественные науки (теоретические и прикладные) и математика, и оказываемая им материальная поддерж­ка отражают нужды техноструктуры. Характерным отра­жением процесса приспособления к этим нуждам являет­ся щедрое субсидирование научных исследований, веду­щихся в данных областях, и связанной с ними подготовки аспирантов, между тем как меньший престиж искусство­ведческих и гуманитарных наук и меньшая поддержка, выпадающие на их долю, свидетельствуют о том, что им придается второстепенное значение. Ни одна универси­тетская администрация не стала бы в наше время придер­живаться (не на словах, а на деле) принципа, что на изу­чение театра или изобразительных искусств следует

выделять такие же средства, как и для вычислительного центра или ускорителя электронов. Таково влияние ин­дустриальной системы.

Нельзя сказать, что это влияние не наталкивалось на сопротивление. Слишком односторонняя ориента­ция на нужды индустриальной системы вызывает про­тиводействие — по крайней мере со стороны зрелых и уверенных в своих силах преподавательских коллекти­вов. Экономические и технические учебные заведения высоко котируются благодаря их утилитарному профи­лю, так же как ученые-естествоиспытатели и матема­тики высоко котируются благодаря тому, что они при­частны к открытиям, чреватым серьезными и зачастую внушающими тревогу практическими последствиями. Но наряду с этим все еще провозглашается, что уни­верситет должен обслуживать культурные и интеллек­туальные запросы личности. Больше того, подобные утверждения образуют преобладающую часть содер­жания официальной литературы о современном выс­шем образовании. Без разговоров о непреходящей и са­модовлеющей ценности гуманитарного образования не обходится ни один акт введения в должность очередно­го президента университета, ни одно юбилейное тор­жество, никакие проводы в отставку выдающегося пре­подавателя. Лишь в редких случаях подобные заявле­ния отсутствуют в официальных речах, посвященных началу учебного года. Это отчасти отражает нехватку нейтральных тем, доступных людям, слывущим весьма мудрыми, но обладающим очень малыми специальны­ми знаниями. Это отражает также глубокое убеждение современного президента колледжа в том, что любая неудовлетворительная линия в руководстве учебным процессом может быть искуплена достаточно торже­ственной декламацией. Передать же реальные сред­ства кафедре изящных искусств за счет кафедр техни-

ческих наук было бы гораздо труднее. И все же эта дек­ламация, пусть пустая и праздная, в конечном счете отражает реальную проблему. Индустриальная систе­ма стимулировала громадное расширение образова­ния. Это можно только приветствовать. Но до тех пор, пока ее тенденции не будут заранее четко учитываться и энергично пресекаться, она будет насаждать исклю­чительно такое образование, которое в максимальной степени служит ее нуждам и в наименьшей степени уг­рожает ее целям.

Требуемый образ действий ясен. Преподавательские коллективы университетов и колледжей должны оказы­вать решающее влияние на характер образования, кото­рое получает молодежь, и содержание научных исследо­ваний. Нужды индустриальной системы должны иметь второстепенное значение по сравнению с задачами об­щего духовного и интеллектуального развития. Равным образом материальная помощь, оказываемая научным исследованиям и ученым, должна распределяться в со­ответствии с неким естественным распределением чело­веческой любознательности и творческих возможнос­тей. Могут возразить, что это требование подсказано стремлением к идеальному совершенству. Так оно и есть, а такого рода возражения говорят о том, насколько мы свыклись с предпосылкой, что образование и науч­ные исследования должны быть подчинены нуждам ин­дустриальной системы. Но такая необходимость исчез­нет, если мы осознаем, что педагог является в этом деле фигурой, располагающей властью. Он является постав­щиком такого фактора производства, от которого зави­сит преуспевание индустриальной системы; он должен осознать это и осуществлять свою власть не в интересах

индустриальной системы, а в интересах всестороннего развития человеческой личности.

Вновь добиться контроля над своими бюджетами — таков первый и практически весьма важный шаг, кото­рый должны сделать учебные заведения. В течение мно­гих лет этот контроль все более ограничивался. Сред­ства для ведения научных исследований, обучения и вы­дачи стипендий поступают от правительства и — в меньшей степени — от промышленных фирм непосред­ственно и предназначаются для определенных целей или тем. По назначению этих средств можно судить о характере промышленных нужд. Практически это озна­чает, что индустриальная система, действуя от соб­ственного имени или через учреждения федерального правительства, обходила университетскую администра­цию с целью приспособить образование к своим требо­ваниям. По сравнению с властью, осуществляемой по­добными способами, влияние предпринимателя XIX в., который как член попечительского совета университета вмешивался в университетские дела для того, чтобы по­давлять ересь и внушать должное уважение к принци­пам христианства и стяжательского капитализма, было совершенно ничтожным. Мерилом утонченности при­емов индустриальной системы, а равно и тонкости ума рядового президента колледжа может служить то обсто­ятельство, что последний, твердя с пафосом о своей при­верженности академической свободе, зачастую не со­знает, до какой степени он сам отдал эту свободу на ми­лость индустриальной системы.

Если отдельные университетские кафедры будут не­посредственно субсидироваться государством или тор­гово-промышленными предприятиями и будут по-пре­жнему иметь (и расширять) договорные связи с этими источниками денежных средств, то результат можно предсказать почти с полной уверенностью. Научные

дисциплины, столь поощряемые, получат в соответ­ствии с запросами индустриальной системы однобокое развитие. Но дело не только в этом. Научные работни­ки, занимающиеся этими дисциплинами, будут все бо­лее склонны солидаризоваться с целями учреждений и предприятий, по заказам которых они работают. Они не будут ограждены от тенденций, описанных в этой книге; они будут в большей или меньшей степени вовлечены в орбиту индустриальной системы. С университетом же они будут связаны лишь как жильцы университетских домов. Если же университеты, напротив, сумеют вновь обрести и удержать власть над распределением своих средств, то можно надеяться, что эти средства будут распределяться в соответствии с потребностями нрав­ственного и интеллектуального совершенствования че­ловеческой личности — в противоположность потреб­ностям индустриальной системы — и, более того, что каждый университетский работник будет считать себя частью университетского коллектива и разделять его устремления. То, что это осуществимо и имеет большое значение, было показано в ходе предшествующего изло­жения.

В деле распределения средств, расходуемых на нужды образования, должно действовать правило, согласно ко­торому студент, готовящийся к карьере администратора по кадрам, специалиста по телевизионной рекламе, про­граммиста при вычислительном центре, то есть к карье­ре работника, обслуживающего индустриальную систе­му, будет иметь все, что требуется для учебного процес­са, и получать необходимую финансовую поддержку. Заинтересованность в хорошо оплачиваемой карьере обеспечит достаточное количество претендентов. Но

студент, желающий посвятить себя поэзии или живопи­си и мало интересующийся финансовыми перспектива­ми подобных занятий, будет иметь те же возможности, в том числе одинаковые шансы на получение стипен­дии. Такое же правило должно применяться при обеспе­чении условий для научных исследований и подготовки научных работников. Деньги, которые индустриальной системе приходится уплачивать за подготовку ее кадров и нужные ей научные исследования, будут служить фи­нансовой поддержкой для всего дела просвещения.

Оказывать помощь и поощрение тем, кто желает посвятить себя эстетическим и интеллектуальным ин­тересам,— значит содействовать развитию необходи­мой вдумчивой критики индустриальной системы и поддерживать необходимый плюрализм. Культивиро­вание подобных взглядов и запросов — задача отнюдь не безнадежная и даже не трудная. Молодежи свой­ственно ценное стремление воспринимать жизнь по-новому. Науки, которые определяют характер образо­вания, соответствующего нуждам индустриальной сис­темы, не вызывают естественного интереса, а их пре­подавание не представляется на первый взгляд безусловно обоснованным и важным. Многие из них скучны. Учеба, позволяющая человеку успешно уча­ствовать в создании описанного выше уникального прибора для поджаривания гренков, сама по себе не выглядит как служение настоятельным общественным нуждам. Так же обстоит дело и с учебной подготовкой для последующего участия в производстве автомоби­лей в мире, который пресытился механическим транс­портом, или для участия в производстве более разру­шительных (по своему радиусу действия и точности попадания) ракет в мире, который уже и так много сде­лал для своего самоуничтожения. По сравнению с этим образование, служащее удовлетворению чисто

интеллектуальных и эстетических запросов и позволя­ющее отрешиться от целей индустриальной системы, никак не может казаться непривлекательным.

Широким кругам интеллигенции и деятелей искус­ства также свойственна приверженность этим альтер­нативным целям и связанному с ними плюрализму и критическому отношению к окружающей действитель­ности. Однако прямое культивирование подобных умо­настроений возможно лишь при правильной политике в области образования. Это такой вопрос, к которому ни один серьезный педагог не вправе относиться равнодуш­но, ибо равнодушие равносильно пассивной поддержке доминирующей роли целей индустриальной системы. Эти цели хорошо служат ее интересам и нуждам, но это делается в ущерб эстетической и интеллектуальной сфере жизни. С таким положением вещей не может ми­риться ни один человек, серьезно относящийся к ответ­ственности, лежащей на нем как на педагоге или интел­лигенте. И надо иметь в виду, что индустриальная сис­тема формирует такие представления о внутренней и внешней политике, которые, превосходно обслуживая нужды индустриальной системы, могут создать смер­тельную угрозу для цивилизации, если им не будет дан отпор.

Изложенные здесь перемены при всей их важности не­легко будет внести в систему образования США. Преж­де всего надо сказать, что педагоги, уступая в данном от­ношении только бизнесменам, приобрели привычку чи­тать друг другу нотации о лежащей на них ответствен­ности перед обществом. Она неизбежно сочетается с привычкой не обращать на эти нотации никакого внима­ния, ибо реагировать на этот поток пустых заклинаний

было бы невозможно. Большинство педагогов понача­лу будет склонно воспринять сказанное на этих стра­ницах как очередную беспредметную проповедь, не заслуживающую внимания. Остается только надеять­ся, что, поразмыслив, они придут к более плодотвор­ным выводам.

И надо учесть еще одно обстоятельство. Американ­ские колледжи и университеты долго питались крохами со стола богачей или получали государственные субси­дии только из фондов, остававшихся после затрат на нужды, считавшиеся подлинно важными, как, напри­мер, на устройство мостовых, площадок для игр, обще­ственных бань, тюрем и сумасшедших домов. Предпри­ниматель или его доверенные лица часто оберегали уче­ных от ереси. Многие сохраняли свою независимость не столько благодаря мужеству, сколько хитрости, хотя не следует недооценивать удивительную непреклонность тех ученых, которые превыше всего ставили не богат­ство или власть, а право мыслить. Администраторы всех колледжей и университетов и многие профессора при­выкли вести себя в делах, связанных с деньгами, крайне подобострастно. Многие ученые так или иначе убедили себя в том, что у них нет никаких политических или об­щественных обязанностей. Некоторым из них кажется, что, как ученые, они должны избегать всяких обще­ственных обязанностей.

Педагоги еще не представляют себе, насколько глу­боко индустриальная система зависит от них. То об­стоятельство, что в результате этой зависимости госу­дарственные и частные средства предоставляются им ныне в сравнительном изобилии, все еще вызывает у них удивление. Низкопоклонство, воспитанное дли­тельным пребыванием в положении объекта благотво­рительности, еще не исчезло. Требование решительно отстаивать задачи университета даже под страхом по-

тери субсидий все еще представляется им безответ­ственным вздором.

Подобная позиция является одновременно и устаре­лой и опасной. Колледжи и университеты могут обслу­живать нужды техноструктуры и усиливать тенденции, свойственные индустриальной системе. Они могут да­вать людям такое образование и прививать им такие умонастроения, которые обеспечивают развитие техни­ки, создают возможность эффективного планирования и гарантируют покорное подчинение механизму управле­ния потребительским и государственным спросом. И они могут поддерживать те политические концепции (включая концепции внешней политики), которые слу­жат интересам индустриальной системы. Это была бы линия наименьшего сопротивления; она явилась бы следствием чисто пассивной реакции педагогов на раз­витие индустриальной системы; она свидетельствовала бы о том, что педагоги находятся в плену устарелых представлений о своей роли. Но есть другая линия: кол­леджи и университеты могут решительно отстаивать ценности и устремления образованного человека, то есть те начала, которые служат не производству товаров и связанному с ним планированию, а интеллектуальному и эстетическому развитию человека. Вряд ли можно ду­мать, что педагоги вправе выбрать либо ту, либо другую линию.

Сословие педагогов и ученых обладает силой, необ­ходимой для проведения в жизнь выбранной им линии. У него имеются крупные козыри. Ибо, связав свою судьбу с техникой, планированием и режимом органи­зации, индустриальная система оказалась в глубокой зависимости от кадров, в которых нуждаются эти ин­ституты. В те времена, когда решающим фактором про­изводства был капитал, банкир знал, что у него имеет­ся возможность диктовать свои условия. Сегодня это

относится к педагогу: он не должен больше оставаться наивным и простодушным.

Численный рост и усиление влияния коллективов университетов и колледжей обусловлены потребностя­ми индустриальной системы. Но отсюда вовсе не выте­кает, что их главная обязанность должна заключаться в обслуживании индустриальной системы. Отношения между социальными институтами не могут регулиро­ваться соображениями благодарности и долга. Един­ственной реальной обязанностью является служение истинным целям общества.

Едва ли можно сомневаться в том, что усилия должны быть сосредоточены преимущественно в области выс­шего образования, которое наиболее широко и с наи­большими издержками приспособилось к нуждам ин­дустриальной системы. Среднее и начальное образова­ние в меньшей степени приспособилось к нуждам и взглядам последней и в меньшей степени поддается та­кому приспособлению. Поэтому юноши и девушки — выпускники средней школы сравнительно более сво­бодны от влияния индустриальной системы. В области начального и среднего образования тоже полезно и не­обходимо разобраться в том, насколько наши соци­альные установки и то, что преподается или намечается преподавать, имеют тенденцию отражать нужды индус­триальной системы. Но здесь не видно — по крайней мере prima facie — актуальных опасностей и настоя­тельно необходимых изменений. По сравнению с давле­нием на школу, характерным для раннего периода ин­дустриализации, влияние, оказываемое индустриаль­ной системой в деле улучшения начального и среднего образования, может вызывать лишь чувство удовлет-

ворения. Прямой контроль, осуществляемый индуст­риальной системой над печатным словом, незначите­лен. Многое из того, что появляется в печати, отража­ет общепринятые мнения. Но это обстоятельство ско­рее является результатом предшествующего идеологи­ческого воздействия, убеждения или отсутствия убедительно доказанных альтернативных мнений, чем следствием внешнего давления. Человеку, оппозици­онно настроенному по отношению к индустриальной системе, нетрудно найти возможность выразить свое недовольство. Помимо всего прочего, тот факт, что большинство орудий литературного общения — газе­ты, журналы, книжные издательства — должны по не­обходимости управляться мыслящими людьми, служит гарантией того, что устремления мыслящих людей бу­дут пользоваться уважением.

Люди, жалующиеся на то, что в Соединенных Шта­тах им не дали возможности высказать в печати свои мнения, обычно оказываются на поверку людьми, кото­рым сказать особенно нечего.

Есть одна область, где влияние индустриальной сис­темы сказывается с исключительной силой, хотя прояв­ляется оно не столько в пропаганде идей, сколько в оп­ределении общей духовной атмосферы. Речь идет о ра­диовещании и особенно о телевидении. Эти средства массового общения имеют, как мы видели, крайне важ­ное значение для успешного управления спросом и тем самым для промышленного планирования. Процесс, в ходе которого осуществляется управление спросом и который сводится к беспрерывному подчеркиванию дей­ствительных и вымышленных достоинств товаров, слу­жит мощной формой пропаганды ценностей и целей ин­дустриальной системы. Она оказывает воздействие на людей любого уровня культурного развития. В Сое­диненных Штатах не существует удовлетворительной

некоммерческой организации, которая могла бы конкури­ровать с современным телевидением и радиовещанием.

Было бы хорошо, если бы таковая существовала. Пробел в этой области могло бы восполнить не научно-просветительное телевидение и радиовещание, а такое, которое давало бы разнообразную развлекательную программу, не предназначенную по своему характеру для обслуживания индустриальной системы. В те дни, когда эта книга сдавалась в печать, было выдвинуто тре­бование, чтобы доходы, связанные с финансируемыми государством техническими новшествами в области те­левидения и радиовещания, в особенности доходы от спутников связи, использовались для финансирования некой некоммерческой телевизионной системы. Это требование продиктовано реальной потребностью, глу­бокие корни которой сейчас должны быть для нас ясны.

Поиск по сайту: