Л.Б. Хузина, Соловьев В.А., Шайхутдинова А.Ф. 25 страница

Для облегчения обработки методики Берне (Burns) и Кауфман (Kaufman) рекомендуют использовать «решетку» — лист миллиметровки, с помощью которого можно точно измерить расстояние между фигурами и другие параметры. Измерения такого рода вместе с другими количествен­ными данными образуют основу объективной системы оценивания K.-F-D, предложенную О'Брайаном и Паттоном (O'Brian and Patton). Эти авторы предлагают ряд «Сырых рисуночных переменных», содержащих фигуры, размеры различных фигур, ряд «препятствий», ориентацию фигур и «уров­ни активности», начиная от «лежания», которое оценивается одним бал­лом, и заканчивая «дракой», оценивающейся восемью баллами. Эти пара­метры комбинируются различным образом для получения «Трансформиро­ванных рисуночных переменных», таких как «сила» фигур, их «единство», тревожность по отношению к фигурам родителей или сиблингов, а также «самооценка» и «семейная оценка». Эти параметры, в свою очередь, ис­пользуются для составления уравнений регрессии, с помощью которых получаются оценки ряда особенностей поведения или каких-либо иных особенностей, выявляемых по различным шкалам или опросникам. Сами авторы рассматривают свою работу лишь как «начинание» и предполагают, что по мере дальнейших усовершенствований клиницист сможет интегри­ровать такую систему оценки в свои собственные интуитивные впечатления от рисунка и оценивать рисунок на основе наличия или нарушения соци­альных схем, достигая, таким образом, большего инсайта и лучшего пред­сказания внутренних конфликтов, поведенческих и семейных трудностей, которые может испытывать его юный клиент.

K-F-D — это относительно молодая методика, датируемая лишь 1970 годом. Она имеет явное сходство и с методикой кукольной игры, и с рисуночными методиками, такими, как TFA и FRT. Симе (Sims) про­вел методики K-F-D и TFA на ста детях с эмоциональными нарушения­ми, сравнении данных обоих тестов показало высокую степень сходства в отношение отца и матери. Однако в отношении сиблингов картина была совсем иная: автор объясняет это тем, что FRT не исследует взаи­моотношения брат-сестра, тогда как большинство исследованных детей имели сиблингов того же самого пола.

Исследования подобных взаимоотношений между другими «семей­ными» методиками, описанными в этой статье, могли бы быть очень важными и ценными. Представлены различные уровни «проективнос­ти», начиная от слабо скрытого прямого опроса в тесте семейных взаи­моотношений Бене—Энтони, и заканчивая фантазированием без како­го-либо определенного упоминания членов семьи в TFA Джексона. Ис­следование, охватывающее все. эти методики, к которым еще можно

добавить Блэки (Blacky), Паттенойр (Pattenoire) и РРР, это задача буду­щего, но комбинация отобранных методик могла бы пролить свет на то, до какой степени в действительности идентификация в ситуациях типа ТАТ репрезентативна.

САМОВОСПРИЯТИЕ

PERCEPTION or THE SELF

В самом начале этой статьи мы у же отмечали, что восприятие лич­ности в целом содержит и восприятие себя, Некоторые аспекты воспри­ятия себя включены в IPM, FRT и все производные от ТАТ в большей или меньшей степени. В этой книге мы не рассматриваем самоотчетные опросники, но все же следует упомянуть о двух совершенно противопо­ложных подходах, каждый из которых имеет четкие проективные эле­менты. Это тест на самооценку Лиггелта (Liggelt's Self-valuation Test) и методика самоописания (Self-description technique)

В самооценочном тесте Лиггелта, так же известном, как «Тест лиц» (Faces Test), используется «выбор» или оценочное суждение, которые редко встречаются в проективной практике. Так как все конечные выво­ды основываются только на простых выборах, без какой-либо интерпре­тации исследователя, то методика является объективной. Но, с другой стороны, как и при проведении опросников, мы вынуждены полагаться на честность испытуемого, не имея даже возможности в данном случае использовать суждения кого-либо, кто знает этого человека.

Материал, разделяющийся на два варианта — «мужской» и «женс­кий», состоит из семи картинок с искаженным изображением лиц. Мы не будет здесь описывать процесс производства эффекта искажения, но цель состоит в устранении каких-либо стереотипов.

Рисунки предъявляются попарно в блокноте, скрепленном пружи­ной; лица 1—6 расположены с левой стороны, а лица 2—7 — с правой. Требуется сравнить лицо 1 (слева) с каждым из лиц справа. Затем лицо 2 (слева) необходимо сравнить с лицами 3—7 (справа), и так далее до конца. Другими словами, как в психофизиологических экспериментах, применяется Метод парных сравнений, за исключением того, что каж­дое сравнение проводится лишь один раз, и позиции не перемешивают­ся, лицо с меньшим номером всегда находится слева.

Сравнения можно проводить в любых отношениях, какие интере­суют исследователя. Стандартный метод проведения теста состоит из че­тырех сравнений:

1. «Лучший»: «...покажите мне, кто из этих двух людей, на ваш взгляд, лучше».

2. «Доминирующий»: «...кто из них наиболее доминирующая лич­ность».

3. «Нервный»: «...кто из них наиболее нервный и взвинченный че­ловек».

4. «Я»: «...кто из этих двоих людей больше всего похож на вас как человек, имеется в виду не внешне, а вообще».

Ответы записываются в таблицу, напечатанную на полупрозрач­ной бумаге; выбор лица, расположенного с левой стороны, отмечается знаком \, а с правой стороны — /. Если наложить друг друга две табли­цы, то «разногласие» будет отмечено X. Так например, если при сравне­нии лиц I и 2, лицо 1 (слева) отмечено как «доминирующее», а лицо 2 (справа) «похоже на испытуемого», то мы увидим разногласие. Из числа разногласий при сравнении каждого вида вычисляется Коэффициент соответствия Кендалла (Kendall), он интерпретируется как мера взаимо­действия между соответствующими переменными. Так, в приведенном примере высокое значение между «доминирующим» и «похожим на ис­пытуемого» является показателем того, что испытуемый воспринимает себя как доминирующую личность. А, например, небольшая степень со­ответствия между «лучшим» и «доминирующим» покажет нам, что такая черта, как доминантность, рассматривается испытуемым как нежела­тельная.

Методика также позволяет вычислить «коэффициент совпадений», являющийся показателем меры совпадения по определенному парамет­ру, который в основном используется для исследовательских целей. В даль­нейшем Лиггелт провел исследование, в котором он сравнивал коэффи­циент совпадений по стандартным параметрам восьмидесяти «нормаль­ных» и восьмидесяти «психиатрических» испытуемых. И только по пара­метру «Лучший» была обнаружена значительная разница (на уровне 0,05) между этими группами: в психиатрической группе совпадений было мень­ше. Это открытие противоречит концепции, лежащей в основе Теста шизофренических нарушений мышления Баннистера—Франселлы (Banni­ster- Fransella Grid Test of Schizophrenic Thought Disorder), в котором диаг­ноз шизофренических нарушений мышления делается на основе меры несовпадений, полученной с помощью близкородственной методики. Как отметил автор, Самооценочный тест предвосхитил многие методологи­ческие черты более известного сейчас теста Баннистера—Франселлы. Глав­ные отличия состоят в том, что в последнем (1) используются обычные фотографии; (2) суждения строятся на основе ранжирования, а не по­парного сравнения; (3) не используется самооценивание; (4) единствен­ная цель — диагноз шизофренических нарушений мышления, о чем и говорит само название методики.

Лиггел тт предложил альтернативный вариант использования мате­риала методики («Вербальный метод»), в котором «лица» предъявляются по одному, а испытуемому необходимо отвечать на следующие вопросы более или менее свободно:

(а) «Личность»: «Как вы думаете каков этот человек как личность?»

(в) «Роль»: «Если бы он был актером, какую бы роль он смог сыг­рать (например в фильме)?»

(с) «Проблема»: «Если бы у него была проблема, что бы это могло быть?»

По результатам было выдвинуто предположение, что вопрос о «про­блеме» позволяет получить полезные «профили», значительно различа­ющиеся у «нормальных» и «не нормальных» пациентов, также утверж-

дается, что это указывает на тяжелую утрату и потерю как на факторы этиологии агорафобии.

Эти открытия и все, что сейчас обсуждалось о варианте теста, ко­нечно же, идет вне рассмотрения «самооценки». Если предполагается, что методика должна найти признание, она может также принять и аль­тернативное название — «Тест с лицами», особенно так как предполо­жения, лежащие в основе интерпретации «коэффициента соглашений», еще спорны. •

Открытым для обсуждения остается вопрос о том, до какой степе­ни можно предполагать, что сопутствующие изменения не являются слу­чайными. Работая с корреляцией, обычно говорят, что коэффициент корреляции +1 показывает, что два «теста» «измеряют одно и то же». Но как бы там ни было, в некоторых случаях это утверждение является яв­ной ложью. Представьте себе, что маленькая выборка людей была оцене­на по «интеллекту» и по «красоте». Корреляция в этом случае может быть очень высокой положительной или даже «абсолютной», и все же оце­ненные качества, очевидно, не являются «одним и тем же», и даже, возможно, не относятся к одной и той же причине, как в случае сравне­ния успехов в двух школьных предметах, где высокая положительная корреляция может быть вызвана комбинацией высокого уровня интел­лекта и мотивации достижений. «Соглашение», измеряемое методикой Лиггелта, имеет близкую аналогию с корреляцией, и кажется, что те предположения интерпретации, о которых мы говорили, требуют эмпи­рического подтверждения.

Рассматривая далее данные кодирования «Вербального метода», последний можно считать «ТАТовским» подходом к физиогномическому восприятию, хотя, парадоксально, и без экспрессивных стимулов. Мож­но отметить, что Дери (Deri) отстаивает очень похожее упражнение, которое он назвал «факторной ассоциацией» как приложение к Тесту Сонди. Возможно также, что это окажется самым плодотворным аспек­том подхода Лиггелта, хотя, как уже говорилось, такое самооценива­ние, перестанет быть основной целью.

ПРОЕКТИВНОЕ САМООПИСАНИЕ

PROTECTIVE SELF-DESCRIPTION

Самоописание, речь о котором пойдет в этом разделе, буквально представляет собой свободное описание самого себя, без каких-либо принуждающих и направляющих вопросов, какие используются в неко­торых так называемых самоотчетных опросниках без какого-либо пред­положения отождествления с теми или иными фигурами. Среди элемен­тов, при наличии которых методикам приписывается статус по крайней мере квазипроективных, следующие: во-первых, вывод делается в ос­новном на основе элементов скорее выведенных из протокола, чем отра­женных в нем; во-вторых, испытуемый, как правило, не знает о том, что будет производится не только простая оценка того, что он написал.

Для проведения методики не требуется никакого особого материа­ла, кроме обычных письменных принадлежностей и часов, чтобы засе­кать время.

Инструкция (решено было придать инструкции такую форму, ка­кая использовалась в процедуре отбора супругов, то есть не раскрывать, что потребуются два описания. Соответственно, это было выражено при­мерно такими словами):

Я хочу, чтобы каждый из вас описал самого себя так, как это мог сделать ваш лучший друг. Говоря «описать», я не имею в виду описание внешности, но если вы думаете, что ваш друг упомянул бы об этом, то, пожалуйста, пишите и об этом тоже. Однако самое главное, это как ваш друг опишет вас как личность. Как и при сочинении рассказов (например в ТАТ, которому предшествует самоописание), у вас будет три с полови­ной минуты. Когда останется половина минуты, вам дадут дополнитель­ное предупреждение.

Инструкция к описанию «критика» более короткая:

Теперь я хочу, чтобы вы сделали еще одно описание, на этот раз от имени вашего злейшего врага или сурового критика; условия те же, что и ранее.

Были предложены для рассмотрения различные количественные аспекты протоколов самоописания. Далее мы будем использовать просто буквы Е и F для обозначения описаний «друга» (friend) и «врага» (enemy) соответственно.

(1) Количественные параметры. Так как описание F производится раньше по времени, к тому же более естественно по своей форме, его можно считать критерием, по которому оценивается объем описания Е. Следовательно, терминами «удлиненное Е» и «укороченное Е» обозна­чаются «слишком длинное» и «слишком короткое» описание «критика». Так как у большинства протестированных (чуть больше двух третей) ко­личество слов в описании F больше, чем в описании Е, то и «удлинен­ное Е» определяется более или менее автоматически как «критическое» описание, равное «дружескому» или больше его по объему. Для исследо­вательских целей было определено и «укороченное Е», довольно произ­вольно по критерию E(l/2 F. Такой объем «критического» описания на­блюдается меньше чем у 1/6 всех испытуемых. Само по себе количество слов значит очень мало; разница продуктивности между F и Е, конечно, имеет определенное значение, но отнюдь не предлагается все важное соотносить с «длинным» или «коротким» Е. Скоростной фактор в само­описании, сравнимый с продуктивностью в ТАТ, может дать довольно интересную информацию.

(2) Параметры «инверсии». Эти параметры, наряду с «количествен­ными», были названы «базовыми». Они происходят из описанного Хар-рисом эффекта «просачивания». Различаются F—, или «критический друг», и Е+, или «критик наоборот». Речь идет, конечно же, о наличии крити­ки в описании «друга» и похвалы в описании «критика».

Вычисление F— и Е+ представляет собой довольно утонченную проблему. Похвала и порицание могут быть выражены в форме своих противоположностей, поэтому возможны даже «вторичные инверсии». Рассмотрим такой пример (из описания «критика»):

Непоколебимая перед лицом повседневных стрессов. Удивляется, почему не все такие. Требует верности от друзей и членов семьи. Имеет легкий характер и недостаточно строга с теми, кто делает что-либо невер­но. Имеет слишком много интересов, так же как и муж, и ребенок,

(3) Количественные параметры. Ввиду неструктурированности при­роды задания и опыта, на котором основывается испытуемый, все по­добное «контент-анализу», по аналогии с тестом Роршаха, в данном случае едва ли осуществимо.

Рпзличаются два вида ответов, близких к неприятию задания. Одно из них — описание от первого лица. Его можно объяснить формой эго-центричности и «дистанцированием». Вариантом ответа от первого лица можно считать такие формы предложений, как, например, «мой друг сказал бы, что я...», или «критик рассматривал бы меня, как человека, который...». Такая форма ответа явно является показателем более высо­кой степени отчуждения, но для удобства обработки она была объедине­на с ответом от первого лица.

Вторая форма отклоняющихся ответов — это включение в само­описание замечаний по поводу внешности, несмотря на инструкцию. Это обозначается буквой А. Во многих случаях бывает невозможно отличить озабоченность собственным видом и «истинное» отнесение замечаний подобного типа на счет определенного человека — друга или критика. В последнем случае А, возможно, не должно интерпретироваться как сме­щение внимания с фундаментальных личностных качеств на поверхнос­тные. Аналогию мы может увидеть в MMPI, где даже подтвержденная ссылка на «истинное» незоровье (например, «у меня большие проблемы с пищеварением») все же относится к ипохондрии.

«Поверхностность» ответов типа А дает возможность считать их особым случаем третьего «количественного» параметра, на который ав­тор обратил внимание, а именно включение в самоописание «тривиаль­ностей» (Т). Но здесь также не следует забывать, что то, что для одного человека тривиально, для другого — совсем нет. Однако автор сам часто относил к этой категории упоминания о досуговых занятиях, привычках в одежде, манерность, «недостатки», такие как непунктуальность и тому подобное. Далее мы приводим пример описания «друга», в котором вы увидите повышенную концентрацию «тривиальностей»:

«...Сейчас я живу в Шотландии вместе с несколькими моими дру­зьями. Нам это очень нравится. Я также люблю летом сыграть в крикет, это всегда очень увлекательно, и мы даже играем на деньги!.. Я и моя семья любит загорать, устраивать пикники, мы также любим некоторые виды спорта, включая бадминтон.

В таблице 7 вы найдете сравнительную частотность «инверсии» и «качественных» параметров. Некоторые ее пункты требуют комментариев:

Таблица 7 Абсолютная и процентная (в скобках) частотность критериев самоописания

(1) Были проанализированы ответы лишь 23% прошедших проце­дуру отбора супругов, но эта выборка не является ни случайной, ни специально отобранной по принятию. В этом контексте нельзя дать ника­кой определенной интерпретации приемлемости и, следовательно, она не может считаться значимым критерием. Но ничего, что три «девиант-ных» ответа (возможно исключение — ответ от первого лица) кажутся не связанными с неблагоприятным результатом.

(2) Суммируя данные колонки «Всего», мы увидим, средняя час­тотность этих переменных на протокол достигает двух. Таким образом, понятно, что описанные открытия относятсяж описаниям, содержащим эти переменные, независимо от того, представлены ли другие перемен­ные или нет.

(3) Мы видим, что ответы типа F— можно наблюдать в более чем пятидесяти процентах случаев. Как «модальная» форма ответа, она, по-видимому, не заслуживает особого внимания, по крайней мере, при та­ких условиях, то есть когда испытуемые не подозревают, что им придет­ся делать второе описание. Однако не так давно были проведены моди­фикации в этой части процедуры отбора супругов, пишется единствен­ное самоописание, за которым следует описание «особых моментов» в жизни испытуемого. Проверка 50 таких описаний выявила встречаемость в 40 случаях (80%), включая критику и порицания. В видоизмененной инструкции требуется «описать себя, как это мог бы сделать кто-то, кто хорошо вас знает». Однако и в этом случае подразумевается «друг», но различия в встречаемости неблагоприятных замечаний находится за уров­нем 0,01, так что подразумевание автором «лучшего друга» уменьшает возможность включения таких замечаний.

Не существует достаточных доказательств того, может ли самоопи­сание дать систематическую информацию, достаточно содержательную, чтобы присвоить статус методики, а не просто неформального инстру­мента исследования. В одной из работ, однако, автор указывает, что «ка­чественные» параметры были соотнесены со сравнимыми показателями других методик. Так самоописания типа Т (тривиальности) и I (от перво­го лица) соответствовали тривиальному содержанию ТАТ. Самоописа­ние от первого лица соответствовало плохому владению межличностны-

ми отношениями в ТАТ. Значительные связи были также найдены с тес­том Роршаха и переменным Классификации предметов. Испытуемый, дающий «девиантныи» или «качественный» тип ответа, также имеет склон­ность плохо выполнять задание второй части методики на построение концепции. Обе эти формы могут значить ничего, кроме непринятия за­дания, интерпретация взята из ТАТ, но в любом случае, их «неблагоп­риятность» вне зависимости от контекста выбора была установлена.

Другие-типы ответов, встречающиеся редко, включают полное про­тиворечие между двумя частями описания и отказ. Полный отказ, когда не написано вообще ничего, встречается крайне редко, но очень корот­кие, свидетельствующие о «шоке» — обычное явление, а иногда попада­ются даже словесные отказы, например: «Я не буду ничего писать. Отку­да мне что знать? В конце концов, если кому-то кто-то не нравится, он им просто не нравится».

Г. М. Прошанский

ЭКСПРЕССИВНЫЕ И МАНИПУЛЯТИВНЫЕ

ТЕХНИКИ MAPS, ТЕСТ МИРА, ТЕСТ «ДЕРЕВНЯ», PWT, ТЕСТ

МОЗАИКИ ЛОВЕНФЕЛЬД И ДР.

В иерархии проективных техник «манипуляция» (или «экспрессия») была обозначена в качестве одного из способов реагирования, а терапия как одна из целей проективной практики. Оба эти аспекта проективного опыта сходны друг с другом. Так, Анастази (A. Anastasi) пишет: «Большая и неструктурированная категория проективных техник включает много форм относительно свободного самовыражения. Такая характеристика позволяет использовать их как в качестве терапевтических, так и диагно­стических методов».

В данной статье рассматриваются техники, входящие в эту катего­рию, размер и, возможно, аморфность которых были ограничены неко­торыми исключениями. Как отмечает в этой связи Анастази, наиболее распространенными примерами являются рисунок и «драматическое» использование игрушек. К этому можно добавить манипуляцию и расста­новку кубиков, мозаичных элементов и т.д., что и будет рассмотрено в данной статье. Рисуночные техники не были детально исследованы ра­нее, но в рамках данной книги им уделено должное внимание, во вся­ком случае с описательной точки зрения, поскольку их диагностическая ценность подвергается серьезным сомнениям. Техники свободного ри­сунка (включая также моторное представление рисунка) особенно труд­но оценивать.

Интерес, однако, сосредоточен на проективных аспектах изобра­жения человеческой фигуры. В связи с этим были разработаны многочис­ленные техники, среди которых наиболее известны проективная техника Бака «Дом-Дерево-Человек» (ДДЧ) (House-Tree-Person Projective Technique, 1948) и тест Маховер «Рисунок Человека» (РЧ) (Machover's Draw-A-Person Test, MDAP, 1949). Леви говорит о Маховер, как о выда­ющемся авторитете в своей области. Тем не менее работа Маховер под­вергалась серьезной критике по причине несистематичного изложения и слишком вольных интерпретаций. Урбан предпринял попытку выделить наиболее подходящую объяснительную гипотезу из всех имеющихся ва­риантов в своем тесте «Рисунок Человека». Однако эта работа получила в основном неблагожелательные отзывы.

Исходя из названия «Дом-Дерево-Человек», очевидно, что к ри­сунку человека добавляется рисунок дома и дерева; при этом порядок

инициалов (ДДЧ) отражает очередность выполнения предлагаемых зада­ний. Надо отметить, что основной интерес сфокусирован на человечес­кой фигуре, другие рисунки используются в качестве опоры для оценки рисунка человека.

Обе техники имеют много общего, но Бак более осторожен в ин­терпретации определенных деталей. Дэйл Харрис (Dale Harris) также говорит о том, что работа с ДДЧ «подтверждает, что в поведении чело­века в процессе рисования психологическая честность раскрывается... несколько более успешно, чем это происходит в состоянии внутреннего аффекта».

Развивающий характер детских рисунков, в особенности рисунка человека, заставляет сомневаться в близости этой методики к проектив­ным. Первое психометрическое использование таких рисунков было осу­ществлено Бертом, который включил в свои «Умственные и Схоласти­ческие тесты» (Mental and Scholastic Tests, 1921) шкалу оценки качества рисунка; но наиболее известно в этой связи имя Флоренс Гудинаф (Florence Goodinough). В течение долгого периода времени ее тест «Рису­нок Человека», опубликованный в 1926 г., был безоговорочно признан как «тест индивидуальных способностей», и потому мы будем свободно называть его «Гудинаф IQ». В своей версии теста Гудинаф, опубликован­ной в 1963 г., Харрис отказался от использования IQ и заменил стандар­тную стобалльную систему и отклонение от 15, вслед за Векслером. Бли­зость этих баллов к реальной оценке IQ обманчива, и надо иметь в виду, что критерии оценки в обычных тестах «Умственных способностей», в системе исчислений Гудинаф—Харриса, снижены — для 13 лет и немно­го раньше для девочек, чем для мальчиков. Харрис объясняет это, ис­пользуя термины Пиаже перехода от стадии конкретных операций к ста­дии формальных операций, так как в рисуночном тесте «используются более конкретные понятия».

Среди нововведений Харриса, на подробном обсуждении которых мы не будем здесь останавливаться, было усложнение задания: простой рисунок человека был заменен изображением мужчины, женщины и «себя». Были разработаны различные системы оценки для мужских и жен­ских фигур, а также разные нормативные шкалы для мальчиков и дево­чек. Это позволило увидеть тенденцию к более тщательной прорисовке фигур собственного пола. Вдобавок к этому они показывают снижение темпов умственного развития к 15 годам у девочек. Все вышеуказанные факты поддерживают мнение Харриса, выраженное достаточно опреде­ленно, что для детей рисунок человека представляет собой в основном интеллектуальное задание, и оно определяет рамки проекции. В частно­сти он настаивает на том, что «свободное» рисование человека ни в коем случае не может быть рассмотрено как изображение себя: индивидуаль­ные черты в рисунках старших детей могут содержать актуальные детали, но в отношении характеристик внешности.

Более полно проективные аспекты детских рисунков человеческих фигур рассмотрены в третьей главе книги Харриса. В целом данный отчет беспристрастен и даже скептичен, и может послужить ценной поправ-

Рис. 27

кой к высказанному раннее автором предположению о том, «что изобра­жение фигуры... должно иметь проективный смысл». Харрис делает вы­вод, что «рисунки могут многое сказать об аффекте, темпераменте, от­ношении и личности человека, который их нарисовал», но его дополне­ние о том, что «чем строже условия эксперимента... тем ниже валид-ность», может немного испугать, по крайней мере проективиста, кото­рый стремится стать психометристом.

С одной стороны, техники завершения рисунков более произволь­ны, чем техники рисунков человека, а с другой — менее. Среди них наиболее известен, по крайней мере на континенте, тест Вартега (Wartegg Test), ссылки на который в большом количестве содержатся в материале к технике Роршаха и в прилагаемой к нему литературе. В Тесте дополне­ния рисунков Кингета (Kinget's Drawing Completion Test; DCT) исполь­зуется разработанный Вартегом материал, копию которого можно обна­ружить у Оллпорта (Allport). Задание заключается в следующем: необхо­димо использовать простые образцы линий и т. д. в качестве основ для серии рисунков. Тест Вартега произошел от малоизвестного теста Шан-дера «Фантазия» (Sander-Phantasie-Test). Шандер, ранний представитель гештальт-психологии, считает, что стимульные конфигурации можно толковать трояко: с точки зрения целого, частей и того, что может быть названо «организованное целое». Такие способы понимания или опыта он относит к типам личности, среди которых выделяет соответственно G-тип, Е-тип и GE-тип (German G = «Ganzheit»; E = «Einzelheit»). Его материал (рис. 27) состоит из трех образцов, смоделированных специ­ально, чтобы привлечь внимание соответствующих типов. Шредер (Schruder) сообщил результаты обширного исследования различных ас­пектов теста Шандера. Эта техника обнаруживает очевидное сходство с тестом Роршаха и может способствовать унификации проективной тео­рии, которая была бы интересна многим.

Существует много других вариантов техники завершения рисунка. Эта деятельность, несомненно, «экспрессивна», но «игровые» элемен­ты хотя и редко, являются ее главной характерной особенностью: более полно этот вопрос рассмотрен за пределами данной статьи. Техника завершения рисунка иного рода а именно, VAT'60, рассматривается в связи с тем, что интерпретация в ней основана на использовании цвета.

Это характерно и для Многомерного рисуночного теста Блоха (Bloch's Multi-Dimensional Drawing Test), в котором рисунок полностью произ­волен.

ТЕСТ «СОСТАВЬ КАРТИНУ-ИСТОРИЮ» MAKE-A-PICTURE-STORY TEST (MAPS)

Классическим материалом для проективной игровой терапии, не­сомненно, является ящик с песком и набор игрушек к нему. Прежде чем приступить к его подробному описанию, необходимо рассмотреть техни­ку, занимающую промежуточное положение между игровыми методами и техниками составления рассказа по картинке, подобных ТАТ. Тест Шнейдмана «Составь картину-историю» был создан в конце 40-х годов, в период активной разработки проективных техник.

Эта техника очень похожа на тест «Структурированная игра с кук­лой» (SDPT), в котором вырезанные фигурки должны быть расположе­ны на отпечатанной плоскости или фоне. Вопрос о различиях данных техник будет рассмотрен далее.

Материал. В набор входят шестьдесят семь «фигур» и двадцать два «фона», несколько деревянных стержней с надрезами, или «основ», ис­пользование которых дает возможность придавать фигуркам вертикаль­ное положение; и «театр», также служащий «подставкой» для фонов.

В наличии имеются следующие, опознаваемые по букве и номеру «фигурки»:

М — Мужчины (19).

F- Женщины (11).

С — Дети (12: 7 мальчиков, 5 девочек).

N — Фигурки национальных меньшинств»: негры (6), евреи (2), латиноамериканцы и восточные женщины (по 1 фигурке).

L — «Легендарные и вымышленные» герои, например, Санта-Кла-ус, Бэтмэн, условно-изображенное «приведение» (6).

/ — Фигурки неопределенного пола (2).

5 — Силуэт (1) и фигурки без лиц (4 — мужчина, женщина, маль­чик, девочка).

А — Животные (2 — собака, змея).

Необходимо отметить, что преобладает мужское «население», а национальные меньшинства представлены в небольшом количестве: в действительности не всегда понятно, какая именно этническая группа изображена. В инструкциях не содержатся специальные комментарии от­носительно фигурок национальных меньшинств — эти фигурки просто представлены на ряду с другими. Сегодня, когда национальное самосоз­нание высоко развито, маловероятно, что тест «Составь картину-исто­рию» будет приемлем, например для чернокожего испытуемого. Четыре обнаженные фигуры (двое взрослых, двое детей): женщины обращены лицом к испытуемому, а мужчины спиной. Все люди, кроме четырех, находятся в положении стоя; двое (один М, один Я) присели, двое ле­жат (другой Я и один М — очевидно, жертвы убийства).

Поиск по сайту: