Л.Б. Хузина, Соловьев В.А., Шайхутдинова А.Ф. 31 страница

Тогда как рисуночные техники были описаны как экспрессивные, Трехмерный личностный тест (Three Dimensional Personality Test; 3-DPT) Дориса Твитнела-Аллена (Doris Twitchell-Allen) является скорее манипу-лятивным. 3-DPT можно описать как абстрактную технику «мира», кото­рая объединяет в себе элементы разных тестовых процедур. Эта техника включена в число методов для работы со слепыми Лебо и Брюса (Lebo and Bruce), но хотя считается, что она подходит для лиц от 3 лет и старше (зрячих и незрячих), никаких более определенных рекомендаций по использованию теста со слепыми не дается. Материал состоит из двад­цати восьми пластичных предметов, распределенных по порядку: от име­ющих четкие геометрические формы до форм, смутно напоминающих человеческие. Испытуемому необходимо выбрать какой-либо из предме­тов, отложить его на столе и рассказать историю, используя выбранные предметы. Эта часть теста называется «доименной». Затем следует «имен­ная» часть: испытуемому требуется сказать, что ему напоминает данный предмет. Эта часть теста оценивается в соответствии с традиционными категориями оценки в технике Роршаха. После этого, по версии Фейна,

проводится заключительная часть теста, в которой экспериментатор вы­деляет три предмета, близких по форме к человеческой фигуре, со сло­вами: «Сейчас я выберу несколько предметов... Не могли бы вы расска­зать о них историю». Это напоминает Часть ТТ теста «Сортировка предме­тов». Если история испытуемого не отражает, как предполагается, взаи­моотношений «отец—мать—ребенок», то экспериментатор снова выни­мает те же три фигуры и произносит первые фразы рассказа, отражаю­щие подобные взаимоотношения; здесь можно заметить аналогию с прак­тикой контролируемой проекции.

Вместе с тем остается открытым вопрос о том, возможно ли объе­динить такие разные источники в единой технике. Само название.теста — Трехмерный личностный тест — вызывает сомнение, хотя Фэйн утверж­дает, что оно позволяет определить ассоциации испытуемого с каждой из двадцати восьми фигур, даже если только две из них используются им в первой, «доименной», части теста. Согласно Лебо и Брюсу, анализ остается на усмотрение экспериментатора, и потому утверждение Фейна неубедительно. Материал 3-DPT, конечно, не имеет аналогов, но автору потребуется много энтузиазма для стимуляции интереса других исследо­вателей к этому тесту. «Неопределенная» форма предметов в данном тес­те отлична от «неопределенности» картинок ТАТ. Фактически продукция 3-DPT не столько напоминают «мировые» конструкции, сколько дея­тельность насытившегося за обедом стратега, разворачивающего свои силы через применение солонки и зажима для салфетки.

Комбинация особенностей различных техник представлена также в Тесте расстановки символов Кана (Kahn Test of Symbol Arrangement; KTSA). По мнению автора, материал KTSA не может служить основанием для проективной техники. Тем не менее тест получил 64 рекомендации и официально считается, что по своему уровню он находится значительно выше, чем хорошо известный тест составления рассказа по картинкам. Их, конечно, не следует сравнивать: KTSA, в сущности, является тех­никой, построенной на «выборе», и вербализация играет второстепен­ную роль.

«Символы», давшие название этой технике, представляют собой шестьдесят пластичных предметов, имеющих определенное символичес­кое значение. Автор описывает их как символы, сформировавшиеся в рамках определенной культуры. В них входят собаки, бабочки, сердца, звезды, якорь, крест, круг и бесформенный зеленый символ, который может быть похож на попугая (при добавлении в качестве указателя к одной из частей круга). Согласно инструкциям символы располагаются на полосках с пронумерованными отрезками. Первая, вторая и послед­няя расстановка — свободные; в третьей необходимо воспроизвести по памяти второе; в четвертом испытуемого просят расположить предметы в соответствии с предпочтениями. В качестве дополнительного задания требуется определить, что символизируют данные предметы, и, нако­нец, рассортировать их по восьми категориям -- Любовь, Ненависть, Плохой, Хороший, Жизнь, Смерть, Маленький, Большой. Оценка дол­жна быть максимально объективной, особенно в случае с «полярными»

(в значении Роршаха) ответами; требуется высокая тестовая надежность. Симптоматичным является расположение более чем одного предмета на отрезке, а также трудности в его определении и воспроизведении. Глав­ная цель теста — диагностика органических и психотических состояний, и их признаки включены в KTSA, также как и в другие подобные ей техники. Другие признаки определяются эмпирическим путем.

В целом., этот подход основан на интерпретации психоза, как откло­нения от детерминированного культурой образа мышления, и потому, приведенный автором детальный анализ единичных случаев, весьма убе­дителен. Неудовлетворительной" может показаться символизация некото­рыми предметами «коллективного бессознательного». Так, довольно труд­но определить, каким образом собаки (большая и маленькая черная, а также маленькая белая) могут символизировать родителей, супруга, сиб-линга или самого себя, кроме как через их взаимоотношения друг с дру­гом. Такого рода символике можно противопоставить символику сердец, которые используются либо просто как предмет в форме сердца, либо как признак определенных «нежных чувств». «Голубые сердца* в противопо­ложность красным ассоциируются с каким-то амбвивалентным нежным чувством прошлой эмоциональной травмы. Можно предположить, что эти ассоциации определяются прошлым опытом испытуемого; если это так, то как объяснить определение предмета в виде попугая как фаллоса? Со­здается впечатление, что автор не имеет четкой позиции в вопросе функ­ционирования бессознательного. Материал и задания теста также, можно сказать, «слегка неуместны». Знакомство с материалом при проведении данной техники мало похоже на осмысленную «встречу» (выражаясь в тер­минах Шахтела (Schachtel), в особенности тому, кто имеет недостаточный опыт прохождения тестов в качестве испытуемого. KTSA было уделено такое довольно пристальное внимание в связи с его новизной и соответ­ствием высоким психометрическим стандартам, однако, невозможно по­нять, действительно ли существует связь между глубоко психологически­ми и эмпирическими областями человеческой психики.

Обсуждая KTSA, мы отметили, что в него включены элементы раз­нообразных проективных техник. Еще один тест, состоящий из несколь­ких разносторонних субтестов, применяющихся отдельно, но объединя­емых при подсчете, — тест «IES» Домбрози и Слобина (Dombrose and Slobin). В последние годы, он вновь привлекает внимание исследователей; кроме того, он заслуживает рассмотрения, поскольку является единственным тестом, созданным для измерения на основе психоаналитических кон­цепций. Буква «I» в заглавии означает «импульс», но может также озна­чать «ид»; «Е» и «S» — соответственно «эго» и «супер-эго». Установлены три оценки -- I, Е и SS, которыми обозначаются особые функции ид (или импульса), эго (приспособление к реальности) и супер-эго, кото­рое состоит из «полного осознания» (S-оценка) и «избегания вины» (D-оценка), таким образом IS — это сумма S- и D-оценок. Этот тест включает следующие четыре субтеста: 1. Тест «Заголовок к картинке» (Picture Title Test, PT): двенадцать рисунков, каждому из которых дается свое заглавие.

2. Тест «Завершение историй по картинкам» (Picture Story Completion

Test, PSC). Состоит из тридцати «историй» в карикатурах, каж­дую из которых необходимо завершить, выбрав заключитель­ную карикатуру.

3. Фотоаналитический тест (Photo-Analysis Test, PhA), Состоит из де-

вяти фотографий мужчин, по каждой из которых задается два вопроса.

4. Тест «Стрелки и тонки» (Arrow-Dot Test, AD): двадцать три зада­ния, для решения которых нужно провести линии между стрел­ками и точками. Испытуемому сообщают, что черные раздели­тельные полосы являются препятствием, которое нельзя пере­секать, тогда как более тонкие непрерывные линии — можно; ничего не говорится о пунктирных линиях, которые тоже встре­чаются.

Существует руководство по оценке тестов, содержащее примеры ответов PT. PSC и PhA также имеют критерии для объективной оценки: различные альтернативные выборы испытуемого шифруются при помо­щи одной из I-, Е-, S- или D-оценок. В руководстве по оценке теста AD, пересечение испытуемым разделительной полосы (т.е. игнорирование запрещения) обозначается как I-ответ, избегание точек, в которых до­пускается пересечение, как S-ответы, а рисование (верных) укорочен­ных линий, как ответы Е. Интерес представляет и то, как испытуемый справляется с пунктирными линиями, которые не были упомянуты в инструкциях. Между прочим, похожая идея используется при тестирова­нии Британским Исполнительным комитетом по стратегическим опера­циям. Такие ситуационные тесты (еще известные под названием «Следуй за моими указаниями»), включающие искусственные препятствия и лож­ные дорожки между рядами линий и т.д., придуманы для выявления способности следовать инструкциям. Для некоторых испытуемых такие «отвлекающие внимание препятствия» оказываются непреодолимыми.

Психометрические данные IES и обе его переменные — умствен­ные способности и социальное одобрение — часто подвергались критике. С другой стороны, Клин выразил убеждение в том, что валидность IES полностью не опровергнута. Тем не менее попытка подтвердить данные IES путем сравнения с ответами теста «Картинки про Блэки» не принес­ла никаких положительных результатов. Клин предполагает, что эта не­удача подтверждает вывод американских авторов о том, что валидность IES отражает определенные «культурные особенности». Таким образом, весьма вероятно, что IES содержит интересные для будущих исследова­ний элементы, но можно выразить сомнение относительно потенциаль­ной возможности использования данной техники в клинических целях, а также верности трактовки заложенных в ней идей Фрейда.

Подводя итоги и отвечая на вопрос, каким техникам следует уде­лить особое внимание, можно сказать, что многое зависит от типа ин­формации, которую желает получить исследователь при использовании проективного метода. Мы, таким образом, возвращаемся к категории «цель», которая позволяет разделить проективные техники в соответ-

ствии со своими функциями. Из рассмотренных в настоящей статье техник к подкатегории «терапия» можно отнести Трехмерный личнос­тный тест — единственную технику, имеющую потенциал активизации фантазии испытуемого и установления субъект-субъектных терапевти­ческих отношений. В подкатегорию «диагноз» может быть включен Тест расстановки символов Кана. Однако ни одна из техник, представлен­ных здесь, не позволяет получить целостную картину свойств личности

испытуемого.

Если рассматривать исследование как продвижение к определен­ным «пограничным» областям психологии, то аудиальные техники бла­годаря пересечению границ между разными модальностями до многом способствуют раскрытию природы перцепции. Следовательно, проектив­ный метод разрушает традиционное представление о том, что визуаль­ная модальность является основным каналом восприятия. Кроме того, проективный подход может внести ценный вклад в изобретение новых методов изучения перцепции, основанных на различных модальностях.

Возможно также, что изучение системы потребностей человека или другие исследования, использующие критериальные группы, помогут в создании стандартизированных проективных стимулов, таких как «фи­гурки из палочек» Форреста и Ли. Они, возможно, будут ненеопределен­ными по структуре, что в проективном контексте звучит нескольео па­радоксально, но ничто так не парадоксально, как использование точно определенных цветов в тесте СРТ. *

Вместо того чтобы рассказывать о мало известных проективных тех­никах, таких как «забытые шедевры» музыки и других, будет лучше сде­лать обзор основных техник, прежде чем перейти к рассмотрению новых направлений их применения.

Рассматривая техники сквозь призму классификации, мы остано­вились на подкатегории «терапия». Как уже говорилось, терапия и пони­мание не противоречат друг другу. Большинство клиницистов согласи­лось бы с тем, что терапия без понимания невозможна, а беседы и тес­товые ситуации являются основой терапевтических взаимоотношений. Другой вопрос — какого уровня понимания желает достичь эксперимен­татор, и если его интерес ограничен, например областью семейных от­ношений, то предпочтительнее использовать простую, а не подробно разработанную технику. В этом отношении игра с куклами, как обнару­жили Мур и Юкко (Moore and Ucko), имеет значительные преимуще­ства перед Тестом мира. Однако Тест мира (или его эквиваленты) предо­ставляют больший простор для активизации фантазии и в определенных обстоятельствах подходят для использования со взрослыми испытуемы­ми. Как уже отмечалось, подобные техники традиционно использовались в диагностике, но это не является их главной целью, и нет необходимо­сти в их дальнейшей стандартизации. С другой стороны, Мозаика Л овен-фельд может использоваться и для терапии, и для «понимания», и для диагностики; возможно, однако, что потребуется небольшая работа по систематизации данных. Не исключено также, что кто-то заинтересуется разработкой терапевтических аспектов Методики объектных отношений

(ORT). Немного внимания можно уделить пересмотру содержания серии В. Серии В2 и ВЗ кажутся автору похожими, a BG в целом слишком структурированным.

Промежуточную позицию между терапией и двумя другими подка­тегориями занимают техники изучения межличностных взаимоотноше­ний. Здесь нельзя не отметить значительный вклад IPM. Было бы инте­ресно увидеть дальнейшую работу по увеличению его надежности, ин­терпретации различных совпадений и т.д. Упрощение и сокращение не­которых пунктов помогут сделать процедуру данной техники более пре­одолимой для испытуемого. Однако иногда придется преодолевать трудно­сти при распутывании клубка информации, а также в понимании-взаимо­отношении между базовыми понятиями техники; в большинстве формаль­ных интерпретаций используется «правило большого пальца». Противопо­ложный этому, но тоже подходящий в данную категорию метод — тест Бине—Энтони (Bene—Antony). Он не является проективным по сути, но имеет некоторые проективные свойства, и потому может быть использо­ван при исследовании перекрестной валидизации между ним самим и схожими проективными техниками.

Что касается диагностики, то необходимо отметить, что и клини­цисты, и другие исследователи, чей главный интерес заключается в по­лучении ясных ответов на определенные вопросы, вряд ли вообще ис­пользуют проективные техники. Справедливости ради следует сказать, что определенные характеристики восприятия и мышления при органи­ческих поражениях и других формах личностных расстройств хорошо проявляются в проективном ответе, особенно при использовании теста Роршаха и теста «Сортировка предметов». Настоящий автор долгое время работал с последним подходом и уверен в том, что он может использо­ваться в самых разных сферах при одновременной разработке его альтер­нативных форм. Проективный ответ на цвет тоже следует всесторонне изучить. Существование точного перечня и возможность контроля за цве­товыми переменными позволяют классифицировать функции данного подхода в соответствии с практическими требованиями.

Для включения в категорию «описание» (или того, что в данной статье мы называем «понимание») больше подойдет комбинация раз­личных подходов, нежели одна определенная техника. Однако если по­требуется сделать более определенный выбор, то лучшим примером мо­жет послужить тест Роршаха и ТАТ, при этом автор не предполагает сравнения их функций. Что касается техники Роршаха, то автор чувству­ет необходимость либо в подтверждении критериев, данных Клопфером (Klopfer) для интерпретации определенных взаимосвязей между факто­рами, либо в рассеивании представлений о том, что они являются опре­деленной точкой расхождения. При рассмотрении ТАТ главный вопрос состоит в степени идентификации испытуемого с центральной фигурой «героя». Допускается использование ТАТ и без рассмотрения таких воп­росов, но его валидность следует иногда подвергать сомнению.

Существуют также вопросы, которым необходимо уделить особое внимание. К ним относится рассмотрение комбинаций техник, что еще

иногда называют батареей тестов. В отношении к психометрической прак­тике это означает одновременное изучение различных способностей и форм поведения. В клинической практике и главным образом при оценке свойств личности используются отличные по своим функциям тесты, составляющие тестовую батарею; другими словами, вместе применяются тесты, состоящие из нескольких компонентов, и «перепроверяющие» результаты друг друга. Крайним случаем является использование Цулли-гером (Zulliger) сразу трех тестов с чернильными пятнами. Тем не менее возможно использовать независимо друг от друга сразу несколько мето­дик в целях постановки психиатрического диагноза. Очевидно, конечно, что ни один из исследователей не стал бы заготавливать копии диагно­зов, на основе отдельной техники каждый, на одного и того же испыту­емого; поэтому необходимо рассмотрение согласующихся результатов, полученных различными способами, для выделения их внутри структу­ры исследования и привлечения «слепого» анализа.

Однако подобные результаты не приветствуются. Так, приведем в качестве примера научный доклад об исследовании Литтела и Шнейдма-на (Little and Shneidman). В исследовании принимали участие 12 мужчин, чистокровных кавказцев, протестантов, с 10—12-летним образованием, с IQ от 90 до 150, в возрасте между 22 и 33 годами. Они были протести­рованы с помощью теста Роршаха, ТАТ, Теста расстановки символов Кана и MMPI; на каждого испытуемого были также собраны данные анамнеза (довольно полные психиатрические истории). Испытуемые, все те, кто во время тестирования находились в больнице, были разделены по четырем категориям (т.е. по три человека в каждой): «без психиатри­ческих расстройств*, «невротики», с «психофизиологическими расстрой­ствами» (два с желудочно-кишечными заболеваниями и один с кожны­ми проблемами) и «психотические» (шизофрения и другие виды рас­стройств). Протоколы исследования и данные анамнеза были различны­ми путями оценены командой экспертов из 72 человек, каждый из кото­рых был специалистом в определенной области психологических зна­ний, многие из них довольно известные мастера проективной психоло­гии. Здесь не представляется возможным рассмотреть все методы, приме­нявшиеся в этом почти всеобъемлющем исследовании; действительно, от судей требовалось проведение процедур (например, завершение Q-сортировки), которые не входят в обычную клиническую практику. Так­же невозможно перечислить результаты исследования, все из которых были сделаны с большой осторожностью. В целом результат резюмирован авторами следующим образом:

1. Согласование диагнозов либо на основе теста Роршаха и MMPI, либо на материале анамнеза лучше, чем постановка диагноза «на удачу».

2. Согласование диагнозов, основанных на тесте «Составь картину-

историю» или ТАТ, мало чем отличается от обычной диагнос­тики.

Другими словами, из трех проективных техник только тест Рорша­ха выдержал проверку и дал результат, близкий к согласованным диаг-

нозам. Неудача ТАТ не удивила тех, кто, как и настоящий автор, ощуща­ли его несоответствие цели исслелования. Замечу, однако, что не было сделано никаких специальных попыток к достижению согласованности между техниками, за исключением вспомогательных процедур (Q-cop-тировка и Шкала лжи). Самые несогласующиеся, разнородные результа­ты были получены в отношении испытуемых «без психиатрических рас­стройств»: тестовые данные показали более высокий уровень дезадапта­ции у здоро'вых испытуемых по сравнению с уровнем, указанным в их историях болезни. Таким образом, подтверждается распространенное ут­верждение о том, что проективное тестирование «заставляет» людей быть более ненормальными, чем они есть на самом деле.

Хотя тесты, использованные Литтелом и Шнейдманом, применя­лись к одним и тем же испытуемым, процесс все же требовал некоторой модификации для различных групп испытуемых. Согласованность между техниками становилась более очевидной, если, скажем, демонстрирова­лась систематическая связь между определенными ответами в технике Роршаха с содержанием ответов в других техниках, таких как ТАТ. Из этого, конечно, не следует, что разные типы ответа имеют одинаковое значение, если только не сравнивать их по поверхностным, отдаленным критериям. Критерием может служить «объясняющая» гипотеза, обычно возникающая в рациональных или релевантных техниках.

Небезынтересны результаты симпозиума, проведенного АПА (Аме­риканской Психологической Ассоциацией) в 1959 г. и озаглавленного «Про­гнозирование поведения через использование проективных техник». Это название вводит в заблуждение, так как симпозиум, по сути, был посвя­щен обсуждению только одного исследования пары близнецов. Один из них — Дик — открытый гомосексуалист, другой — Том — гетеросексуал. С близнецами дважды провели тест незавершенных предложений (версия Фо-рера), ТАТ (10 картинок), гештальт-тест Бендера и тест Роршаха. Протоко­лы тестирований были изучены ведущими экспертами (см. таблицу 11), и итоговые записи (за исключением Бендер-Гештальта, который не был за­вершен) были собраны Ивлином Хукером (Evelyn Hooker) — авторитет­ным специалистом в психологии сексуальных расстройств. Дополнительная сложность состояла в том, что между тестированиями Том, гетеросексу­альный близнец, подвергся психоанализу, но это, кажется, не повлияло на результат исследования. Так, Форер (Forer), который оценивал данные теста незавершенных предложений, полностью отклонил за ненадобнос­тью протоколы повторного исследования. Хукер объяснил это недостат­ком системности и единого языка прогнозирования. Несмотря на это, ре­зультаты всех трех техник подтвердили, что Дик, гомосексуальный близ­нец, был менее тревожен и лучше адаптирован, чем его гетеросексуаль­ный брат. Не удивительно, что эксперты достигли большего согласия в отношении динамики личности Тома, чем Дика, ввиду того, что после­дний полностью адаптирован, пусть даже не в соответствии со стандарта­ми сексуального поведения. Другими словами, если главная функция про­ективной техники состоит в объяснении неадаптированного поведения, то данные исследования можно назвать успешными.

Однако мы не можем закончить на этой оптимистической ноте, так как три направления в поведении, которые детально исследовал Хукер, образуют три линии техник, противостоящих друг другу. Разно­гласия между техниками (которые полностью связаны с Диком) отраже­ны в таблице П. Если просто предположить, что каждая техника дала верный результат (что, конечно, не так, особенно без ссылки на исто­рии болезни), то можно выяснить, какой тип информации каждая из них выявляет. Читатель может определить это самостоятельно, исходя из того, что было сказано о функциях данных техник («Завершение предло­жений» были описаны как форма свободного самоотчета).

Проведение таких исследований будет только приветствоваться. Однако в них есть очевидные недостатки, а результаты даже сейчас вы­зывают сомнение и требуют проверки.

Таблица 11

Оценка «характеристик поведения», основанная на проективных техниках (по данным Кэрри)

На основании всего вышесказанного можно утверждать, что, по­скольку будущее проективной психологии зависит от существующих на сегодня тенденций, такое положение дел будет продолжаться до тех пор, пока данные тенденции не будут рассмотрены как часть процесса разви­тия психологии в целом.

В новом выпуске ежегодного Психологического обозрения (Annual Review of Psychology) под заголовком «Проективная методология» (Projective methodologies), как и в других статьях, касающихся исследо­ваний личности, внимание направлено на такие «инструменты», как тест Роршаха и ТАТ. Кроме того, несколько параграфов посвящено Холцману (Holtzman), CAT (сейчас используется отдельно), тесту руки (Hand Test) и тесту «Картинки про Блэки» (Blacky Pictures), а также методам рисова­ния фигуры человека, незавершенных предложений, словесных ассоци­аций. Основное внимание отдано научным исследованиям, что является плохим симптомом, поскольку показывает, что проективная психоло­гия пытается скорее доказать самою себя, чем расширить сферу соб­ственной активности. Однако в ежегодном Психологическом обозрении отмечено одно событие, связанное с ТАТ, а именно — распространение проективного подхода на изучение межличностных отношений через получение «объединенного» ответа испытуемых вместо или в дополне­ние к индивидуальным ответам. Этот метод под названием «Интерактив­ное тестирование» (Interaction testing) был описан в 1960 г. в небольшой книге «Креативные изменения в проективных техниках» (Creative Variations in Projective Techniques). Авторы (Мелвин Роман и Джеральд Бауман — Melvin Roman and Gerald Bauman) также принимали участие в симпози-

уме по «Согласованию использования техники Роршаха в изучении про­блемного поведения», о котором сообщалось в журнале «Проективные.техники» (Journal of Projective Techniques). Научные доклады содержали истории болезни и детали количественных методов, благодаря которым можно получить точные данные об изучаемых межличностных отноше­ниях. Были предложены новые системы и категории оценки полученной информации и утверждалось, что это содействует возникновению новых направлений* в клинических исследованиях, таких как изучение «про­дуктов взаимодействия», а также модификации существующих концеп­ций. Кроме того, появилось предположение, что поведение в диадичес-кой группе может служить моделью для объяснения индивидуального поведения.

Техники, отличные от теста Роршаха, тоже подвергаются согласо­ванию Так, в том Мак Рейнольда «Успехи в области психологической оценки» (McReynold «Advances in Psychological Assessment», 1968) вклю­чена глава под названием «Совокупная оценка семьи: области дальней­шего развития» А. М. Бодина (А. М. Bodin). Удивительно то, что в обзоре ничего не сказано о вопросе применения техники Роршаха, хотя вклю­чена статья об иллюстрированных перцептивных тестах. Работа по ис­пользованию стандартного ТАТ связана главным образом с группой ис­следователей, работающей в колледже штата Сан-Хосе и возглавляемой В. Д. Винтером и А. Дж. Ферейра (W. D. Winter and A. J. Ferreira). Результаты факторного анализа историй ТАТ, рассказанных 55 «семейными триада­ми», обнаруживают, что фактически психиатрический диагноз не явля­ется основой классификации семей в целях эксперимента. Тем не менее в основе разработки этих методов лежит вполне практическая цель — спо­собствовать лучшему пониманию семейных или других межличностных отношений для оказания дальнейшей терапевтической помощи, так как, к сожалению, только терапия способна наладить нарушенные взаимоот­ношения. Как говорит Филипсон (Phillipson): «Мы идем к осознанию того, что для исследования личности... необходимо рассмотрение союза двух или более людей, действующих в реальных жизненных обстоятель­ствах. Другими словами, чтобы раскрыть потенциальные возможности техники Роршаха, нужно вместо двух отдельных записей рассказов мужа и жены сделать одну запись, состоящую из их двусторонней коммуника­ции, взаимодействия в связи с чернильными пятнами». Остается откры­тым вопрос о том, действительно ли можно осуществить такую комму­никацию в большинстве техник, но очевидно, что интерактивным тес­тированием уже серьезно занимаются.

В качестве еще одной тенденции в использовании техники Рорша­ха выступает перенос акцента с формальной оценки на анализ содержа­ния (контент-анализ). Даже такие авторы как Анастази, которые часто критикуют технику Роршаха, признают, что если рассматривать ее с точки зрения содержания ответов, то протокол этой техники может быть ис­пользован как любой другой материал, полученный в ходе клинического интервьюирования. Тем не менее, как отмечают Зубин и др. (Zubin et al.), подобные тенденции противоположны тому, что Роршах описал как дви-

жение, когда во введении к своему «эксперименту» рассматривал пер­цепцию как инструмент изучения содержания психики. Роршах проводит различие между перцепцией (Wahrnehmung) как процессом и интерпре­тацией (Deutung) — ее конечным результатом. Понимание того, на ка­кой основе была построена интерпретация, зависит не только от содер­жания ответа, но и от других — традиционно более важных — детерми­нант и категорий локализации. Если это утверждение верно, то «перцеп­тивная оценка» становится ценной клинической информацией. С этой точки зрения «оценивание» является итогом тестирования или, лучше сказать, одной из его промежуточных целей.

Последние утверждения ведущих проективистов, таки-х как Валь­тер Клопфер и Мэргэрит Херц (Walter Klopfer and Marguerite Hertz), прямо или косвенно подчеркивают определенную тенденцию в проек­тивных исследованиях, а именно «сдвиг на содержание». Так, В. Г. Клоп­фер ссылается даже на практику «доверия к притянутым за уши гипоте­зам, сделанным на основе интерпретации оценок Роршаха». Ранее в том же контексте Клопфер отмечал, что техника Роршаха «больше не явля­ется магическим инструментом для исследования мистической внутрен­ней сущности личности». Из какого источника взяты термины «магия», «мистика» и даже «внутренняя сущность» не уточнялось: насколько из­вестно автору, эти слова составляют основу словаря проективно-ориен-тированных клиницистов. Часто отмечалось, что в то время как ТАТ ука­зывает на «здесь и сейчас», техника Роршаха*проливает свет на «базовую структуру личности». Может быть последнее как раз и означает то, что Клопфер назвал «внутренней сущностью». Тогда это является понятием, отражающим скорее измеренный, чем холлический взгляд на личность. Клопфер говорит следующее: «Тот факт, что на технику Роршаха могут легко повлиять мимолетные и ситуационные переменные, скорее вселя­ет надежду, чем обескураживает, но только в том случае, если кому-либо интересны появляющиеся под этим влиянием образцы поведения». Это утверждение полностью поддерживается сегодняшним проективным

Поиск по сайту: