Глава 4. Когда мы вернулись домой, уже светало

Когда мы вернулись домой, уже светало. В предрассветных часах лес был тих и прекрасен. Как же приятно было в него окунаться! Мы бегали с Цинчем. Я подглядывала за тем, как он, группируясь, подпрыгивает. Как набирает темп. И повторяла за ним. Следила, как он выслеживает добычу, ведёт её взглядом и, уловив нужный момент, нападает. Напав, не медля, в схватке заламывает жертву, лишает свободы и жизни. Воистину, более потрясающего зрелища, как вампир на охоте, быть не может! Сильное поджарое тело то гнётся, как тростинка, следя за добычей, то, вытянувшись, как струна, раскинув руки, нападает и поражает. Он ходил по лезвию бритвы, порой давая шанс спастись, ослабевал хватку, и зверь, почувствовав слабину, яростно его переворачивал. Но тут Цинч с улыбкой на лице, под грудой животной мощи, брал верх над зверем и точным движением впивался в шею. Я, как завороженная, наблюдала за этим.

Потом, напившись крови, мы валялись в траве. Не в силах говорить, вслушивались в звуки леса. Там скрипнет от ветра сосна; здесь поведёт ствол старой полуразвалившейся березы. Пролетит птица, нервно подёргивая крылом. У них такой мерзкий запах! Другой запах, нежели от зверей. От звериного запаха ноздри щиплет, во рту появляется жажда, и я плыву; вспоминается этот ритуал, танец до последнего удара сердца.

Дома я растерялась. Вот мы напились крови. И что же дальше? Чем убить бессмертную жизнь, в промежутках между приёмом пищи? Так навсегда, поела и в сон?!

Я прошлась по первому этажу. Поднялась на второй, зашла в комнату, где пробудилась после своей неудачной охоты. Осмотрела её. Да, чиста, опрятна, но безлична. Такие комнаты бывают в шикарных номерах отелей: чудесный интерьер, стильная мебель, но не обжито и не пахнет теплом. В дальнем углу комнаты была раздвижная дверь, за ней широкая гардеробная. Пустые полки. Да, как говорится, я начала жизнь с чистого листа… Всё, что есть это рубашка Цинча, да и та после охоты и валяния на траве порядком потрепана. Печальное зрелище.

Захлопнув гардеробную, я спустилась вниз. На этом раз Цинч полулежал на подушках и щелкал пультом от домашнего кинотеатра. Ух ты, вампир перед телеком! Со стороны смотрелось, будто обычный студент, а не бессмертный вампир, устав, прилёг отдохнуть перед телевизором.

– Не спится? – спросил Цинч.

– Да знаешь, как-то не до сна. Столько всего произошло! – в замешательстве я присела рядом. Обвила ноги руками и посмотрела на вампира.

– Не думаю, что вампиры могут страдать бессонницей. Тебе нужно лишь постараться, –бессмертный юноша облизал губы и мельком кинул на меня взгляд, но тут же отвернулся, – дневные часы мы используем для сна и восстановления сил: если не спать, то в скором времени ты почувствуешь себя слабой. Солнце выматывает нас даже за закрытыми дверями. И у вампира есть слабые места. Днём мы спим, в постели в гробу или в шкафу: там, где есть шанс скрыться от солнечного света. Оглянись, посмотри вокруг – здесь темно, а на улице день. И тебе кажется, что время будто замерло.

– Вампир и зомбоящик… Неужели жизнь бессмертного так утомительна? – я встала рядом с ним и посмотрела в телевизор.

– Люблю я это изобретение человечества. Порой скрашивает час, другой, и можно узнать что-нибудь интересное. Пойми, мы как люди, но только бессмертны. – Цинч переключил на канал «Спорт».

– Ладно, посвящу телевизору как-нибудь лет десять. Цинч, кто тебя так назвал? Интересное имя. Оно что-нибудь значит?

– Мне дала это имя мать. Она любила вычурность и порок. А имя это когда-то носил повелитель буйства. Она видимо тоже считала, что я внес в её жизнь хаос. Мама молчала, но отец мне говорил, что у неё была очень тяжелая жизнь, после моего рождения.

– Что случилось с твоей мамой?

– Тебе интересно, стала ли и она вампиром? Нет, она была смертной и умерла много лет назад. Кстати, а почему ты не пристаёшь ко мне с вопросами о том, что тебе носить? – не в первый раз вампир ловко сменял тему разговора. – Я думал, что для девушек это щепетильная тема.

– О, да! Эта рубашка уже порядком износилась. А со мной рядом ничего не было, когда ты меня нашёл?

– Нет, у тебя ничего не было. Но ты можешь не беспокоиться, у тебя будет гардероб. Не переживай.

– Откуда вампиры берут деньги? – призадумалась я, – физически сильнее, люди, они грабят или заставляют отдавать под действием каких-нибудь чар? Может, есть какие-то ещё способности?

– Мы не фокусники, зайца из цилиндра не достаём, – хмыкнул Цинч, – у вампира хорошая логика и интуиция – это помогает играть на бирже. Делая крупные ставки, снимать весь куш. Акции, строительные компании, инвестиции, – очень многое в этом мире на самом деле принадлежит вампирам, хоть и управляется людьми. Мой отец, например, владеет компанией, не здесь, не в России. Она известна и прибыльна. Отец смотрит за ней при помощи подручных. Дабы не вызывать подозрений, иногда печатает в прессе о передачи прав, меняет руководство. Его компания так работает уже не один десяток лет. Можно бесконечно долго скрывать правду. У вампиров есть один необсуждаемый закон. Никто из смертных не должен знать о существовании вампирского рода. Это может стать очень большой проблемой для человеческого разума и для нас, вампиров.

Цинч встал, подошёл ко мне со спины и продолжил:

– Я тебе покажу, как порой может быть приятна вечность. Можно путешествовать, как отец. Изучать науки, языки. Я знаю семь языков. Играю на скрипке. И разбираюсь в квантовой физике. Но это не очень помогает заводить друзей и быть душой компании. Хотя я, бывает, общаюсь с людьми и завожу знакомства; жаль, что после этого приходится стирать им память. Но теперь появилась ты, и я перестану быть угрозой для людей.

– Почему? – спросила я. Мягкий тон его голоса убаюкивал.

– Теперь проблема с общением решена. С тобой будет интереснее, чем с людьми. И нет необходимости стирать память. Да ты и не позволишь. Хотя я и твой создатель, и, как минимум, ты должна подчиняться моей воли безоговорочно. Так что, может, потанцуем? – глаза Цинча лукаво заблестели.

– Циник. И грубиян. Твои уловки на меня не действуют, – с вызовом ответила я.

– Ты не можешь противиться. Мои желания и мои приказы – закон, – бессмертный прищурился.

– Так прикажи! Чего тянешь?!

Цинч встал передо мной и, нагнувшись, произнёс:

– Ещё не время, моя милая, узнать насколько важны мои желания.

Я отодвинулась от него, встала на спинку дивана и неожиданно упала обратно за сидение. Не успела опомниться, как Цинч подхватил меня на руки и произнёс смешливым голосом:

– А ты забавная и неуклюжая для вампира девчонка, за которой интересно наблюдать. Я хочу подняться с тобой в спальню, – он сделал паузу, – и посмотреть, как ты среагируешь на себя. Ты не помнишь, как ты выглядела «до», но то, как ты сейчас выглядишь – тебя потрясёт. Тебе было суждено стать вампиром! Такая красотка! Прости. Позволь, я отнесу тебя наверх, – не давая опомниться, он потянул меня за руки.

В ванной он опустил меня на пол и развернул лицом к зеркалу. Немного помолчал и приказал:

– Смотри.

С нарочитой медлительностью я подняла глаза к свету лампы и посмотрела на себя в зеркало. На меня смотрела стройная, почти невесомая и прозрачная девушка. Тонкие, белые руки с длинными изящными пальцами. Выглядывающие из-под рубашки стройные прямые ножки. Любопытство тянуло меня оголиться полностью, но я медлила, и от нетерпения прикусила губу. Ну, если Цинч уже видел меня голой, значит и сейчас можно повторить. Я сняла рубашку и снова посмотрела в зеркало. Теперь во всей своей грации и величии я могла по достоинству оценить себя. Длинные, атласные на ощупь чёрные волосы до талии обрамляли тонкие, заострённые скулы лица. Высокий лоб, Изящная линия бровей. Карие глаза в облаке густых ресниц с крапинкой у самой радужки. Прямой носик. Полная линия обескровленных губ. Уверенный подбородок.

Я провела рукой по плечам. Моя кожа была холодна. Странно… Когда Цинч коснулся меня, его прикосновение было тёплым. Я повернулась спиной к зеркалу и посмотрела на себя из-за плеча. На левой лопатке сидела сова. Её раскрытые крылья были готовы взвиться в небо в поисках добычи. Я подумала, что, может быть, эта татуировка поможет найти хоть какую-то информацию обо мне.

Гордая осанка – теперь её ничто не ссутулит. Полная грудь с мелким шрамом прямо у сердца. Еще один намёк на жизнь… Плоский живот. Треугольник волос между ног. Я напряглась и вытащила клыки. Весь образ невинности и чистоты куда-то испарился, оставив в моём отражении самого опасного хищника, со столь обманчивой внешностью. Я уже давно поняла, что я не сплю и что это всё – Цинч, жажда и крова – совсем не сон… О, чёрт, я вампирша! Вот они, мои клыки! Я чуть сильнее прикусила губу, и острые зубы окропились моей кровью. Облизала губы и ещё раз посмотрела на себя. Красивая. Изящная. Холодная. Такая красавица могла разбивать мужские сердца только своим взглядом. «Интересно, а что от прошлой, человеческой жизни осталось во мне?» – неожиданно подумалось мне.

За спиной кашлянул Цинч, и я оторвалась от размышлений:

– Ну, ты довольна? Признаюсь, я мало встречал женщин-вампиров, но думаю, что ты лучшая в этом роде. Просто красотка.

– Цинч, а как я выглядела до смерти? – я повернулась лицом к вампиру.

– Ничем не хуже, но смерть тебе больше к лицу. Я дам тебе другую рубашку. Моя милая, кто-то очень плохо поступил по отношению к тебе. И нам пора выезжать, пора пополнить твой гардероб, – после этих слов он вышел и вернулся с чёрной длинной рубашкой, – думаю, что так будет приличнее.

– Меньше всего меня сейчас волнуют правила этикета, – огрызнулась я.

– А я порой задумываюсь о них. Ты такая дерзкая! Маленький вампир. Одевайся, я выйду, – насвистывая, он покинул ванную.

Я надела рубашку. Умыла лицо. В ящике, слева от зеркала, нашла расчёску и расчесала чуть спутанные волосы. «Не до приличий, когда будешь жить неприлично долго», – с этими словами я вышла из дома. Спустилась во двор и направилась на звук работающего двигателя. Сбоку от дома, под навесом, стоял внедорожник. А за рулем, в ярко-алой рубашке и с мокрыми волосами, сидел Цинч. «Мой шофёр – такой красавчик! А ещё и вампир!» Услышав мое приближение, Цинч распахнул дверь. Покорно присев рядом, я застыла в ожидании.

– Дамы и господа, следующая остановка – люди. Вкусные люди. Будь умницей – не сделай им больно. Они мне нравятся, не в плане гастрономических пристрастий, – и он завёл машину.

Глава 5.

Через час мы подъезжали к городу. Всё это время мы молчали, было видно, что Цинч о чём-то думает, но вслух опасается об этом заговорить. Приближаясь к городу, я задумалась. Конечно, о вампирах у людей скудное представление, но главное – вампир пьёт кровь, а человек – это источник крови.

За стеклом авто мелькали тени, вселяя в меня умиротворение и покой. Но чувство приближающегося ужаса новой жизни неуклонно следовало за мной. Я ощущала жажду. Это была жажда человеческой крови. Я дрожала, и губы мои, помнящие вкус крови, пульсировали. Стремясь сохранить самообладание, я выдохнула. Мой вздох привлёк внимания Цинча. Тут же мне на колено легла его рука – снова его тёплое прикосновение успокоило меня.

– Как я поведу себя среди людей? – оторвавшись от окна, я взглянула на Цинча.

– Ты о чём? Людей боишься? – его глаза, несмотря на шутливый тон, выражали тревогу. Он тоже боялся моей реакции на людей.

– Нет, я думаю, что будет со мной. Я уже чувствую их запах, и это меня беспокоит. Чую их кровь и эмоции, биение сердца – кажется, это так близко… Я боюсь не сдержаться. Что будет, если я укушу человека?..

– Нам стоит это обсудить. Человеческая кровь – это предел стремлений для вампира, а для новорождённого – это ещё и непреодолимая преграда на пути к формированию самообладания. Попробовавший хоть один раз человеческую кровь не видит другой цели в существовании, кроме как убивать вновь и вновь, чтоб насытиться и насладиться её сладостью. Я же считаю, что путь от принятия желания крови человека, до признания своей сущности очень тонок. Ты должна быть сильней. Кровь людей не может иметь над тобой силу. Так что не бойся, мы справимся с твоими маньяческими наклонностями, – Цинч улыбнулся, и его рука, всё ещё лежащая на моём колене, чуть сжалась.

– Твои слова меня совсем не успокоили. Странный способ воодушевлять, – в горле пересохло.

– Я пил кровь человека, сразу после того как переродился. Мой выбор стать вампиром был осознан – я не знал иного способа, чтоб остаться со своим отцом. Но, став вампиром, я захотел человеческой крови. И пил, и убивал. Её вкус пленил меня, но пришел момент, и я разделил участь своего отца, отказавшись от крови людей в пользу животной крови. Хоть ты и новорождённая, и кроме моей крови ты не знала другой крови – это сыграет нам на руку. Здесь я надеюсь на твое самообладание. Ты сыта, а для нас это главное. Всё будет хорошо. Однако опасность всё же есть. У тебя идеален слух и зрение. В городе звукам и цветам нет предела. Вначале будет дискомфортно. Но я уверен в тебе.

– Один раз уверенность тебя подвела, – я усмехнулась и посмотрела на его реакцию.

– Кто знал, что ты маньячка без права на амнистию. Ты напоминаешь мне горную реку, которая стремится обладать теми несчастными, кто попал в её течение.

– А вдруг я сойду с ума от вида людей? Сразу прикончу одного или двух?

– Тогда нас с тобой убьют, и мне будет очень жаль, что я так мало узнал о тебя, – сдержанный, сосредоточенный голос Цинча прорвался в поток моих мыслей.

«Неужели нельзя вывести его из себя?», – подумала я.

Мы остановились возле высокого дома из серого кирпича с широкими, наполненными светом окнами. Высокие колонны и гипсовые узоры украшали его фасад. Подошли к единственному подъезду и позвонили в домофон. Кто-то невидимый поздоровался и открыл дверь. В лифте мы поднялись на верхний этаж и оказались на площадке с двумя дверями. Как только кабина лифта уехала, в открытую дверь вылезла белокурая голова парня:

– Цинч, проходи. Я ждал тебя немного позже, но всё успел сделать, как ты просил.

– Миша, пригласи эту девушку тоже, – произнес Цинч, всё ещё оставаясь на пороге. – Без его согласия ты не сможешь войти, – вампир обратился ко мне. – Нам, чтоб попасть в дом человека, необходимо разрешение. Единственный способ человека обезопасить свой дом. Способ стар, как мир. Но ещё ни один вампир не научился его обходить.

– Да, конечно. Как тебя зовут? – обратился белокурый парень уже ко мне.

Я замешкалась.

– Как неучтиво с моей стороны вас не представить друг другу! Моя спутница, мой верный друг – Рождённая, – Цинч заговорил за меня. – А это Миша.

– Рождённая, добро пожаловать в мой дом, – сказал юноша и сделал приглашающий жест.

Мы все вместе зашли в квартиру. Миша был среднего роста, коренастый. Белокурые волосы взъерошены, глубокие и вдумчивые глаза. Крепкие руки с длинными музыкальными пальцами. Крепкие, чуть косолапые ноги. Он был одет в выцветшие джинсы и цветную, будто в кляксах, футболку. Я порядком недоумевала, знает ли Миша, кого он пригласил в свой дом, и что мы здесь делаем. Будто прочитав мои мысли, стоящий за моей спиной Цинч чуть наклонился и сказал:

– Да, он знает, кто мы такие, но он никогда никому не расскажет о нас. Тебя трудно прочитать, поэтому я не боясь, привел тебя к моему человеческому другу. Миша – мой очень хороший друг. Он не заколдован. Но он никогда нас не выдаст. Я спас его. Пять лет назад я был в одном клубе, там работал диджей – это был Миша. Он делал очень хорошую музыку и этим привлёк меня. Я увидел, насколько талантлив этот человек, но его разум был одурманен алкоголем и наркотиками. Когда закончился его сет, и Миша ушёл из клуба, я проследил за ним. Он отправился за очередной дозой.

– Цинч спас меня, – продолжил Миша, – в ту ночь мой дилер не захотел связывать со мной. Он просто выкинул меня из дома. А Цинч подобрал меня и дал своей крови. Он спас меня от смерти. Это был последний раз, когда я брал в руки шприц, – Миша замолчал. Эстафету перенял Цинч:

– А я в ту ночь первый раз спас в доме человека. Миша сразу понял, кто я, и пригласил меня к себе переждать день. Вот откуда я знаю, что спать в шкафу не так уж плохо.

– А как ты его спас, не обратив в вампира? – их рассказ взволновал меня. Цинч ведь уверял меня, что единственный способ спасти меня – превратить в вампира. А Миша жив и остался человеком. – Ты же говорил, что только перерождение может спасти от смерти!

– Ты думаешь, что я специально переродил тебя? Нет, это не так. Я следил за Мишей и вовремя смог ему помочь. Ты же была уже почти мертва, когда я нашёл тебя. Моя кровь не могла спасти тебя от смерти. Кровь вампира сильна и способна вылечить, но твою смерть смогло вылечить только перерождение. Моя милая девочка, – Цинч обнял меня за плечи, –тогда я выбирал между жизнь и смертью. Если бы мог, я бы оставил тебя человеком, но ты умирала на моих руках, – Цинч повернул меня к себе и заглянул в мои глаза, – ты мне веришь? Скажи!

– Да, – меня чуть трясло. – Да, верю. Я только подумала…

– Прости. Если бы я мог оставить тебе твою жизнь…

Цинч отошёл от меня:

– Ты пока осмотрись здесь, а я с Мишей поговорю.

Когда за ними закрылась дверь, я оглянулась и прошла из прихожей вглубь комнаты. Здесь были высокие с лепниной потолки, широкие окна. В большой гостиной стоял диван, на нём лежали скрипка и смычок. На паркетном полу были разбросаны нотные листы и вырезки газет. У стены стоял большой аквариум, в котором плавали рыбки: большие и маленькие, яркие и монохромно-чёрные. На дне стоял кораблик, его охранял пират. Аквамариновые стены приятно гармонировали с полнейшим беспорядком. Эта комната была оборудована для вампиров: так же, как и в лесном доме, на окнах висели металлические ставни. Думаю, что Цинч проводил здесь не один день. Из гостиной вели ещё одни двери. Приоткрыв их, я увидела постель всё в тех же нотных листах и гитару. На широких окнах не было штор и ставень. Это была комната Миши – единственное место, опасное для вампира в дневные часы.

Вскоре Цинч позвал меня в противоположную от гостиной комнату. Это была еще одна комната, оборудованная для вампира. Когда я вошла, то увидела большой ворох пакетов и коробок из магазина женских вещей.

– О, что, это всё мне? – удивилась я.

– Да, малышка, тебе. Спасибо Мише за помощь.

Я обернулась к двери и посмотрела на Мишу:

– Это вправду всё ты купил?! Спасибо! – подбежав к Мише, я чмокнула его в щёку.

Это было необдуманным поступком. Я увидела, как Цинч подскочил ко мне и попытался отслонить от Миши. Но я была проворнее и всё же успела прикоснуться к Мише. Как только мои губы коснулись его щеки, я ощутила запах. Запах человеческой плоти. Какой волнующий терпкий и дурманящий вкус! Это действительно что-то невероятное! Я почувствовала, как мой рот наполнился слюной, как заострились мои клыки. Во мне запел убийца. Визгливо, откуда-то изнутри меня, я услышала приказ: «Убей его! Выпей всё до последней капли!» Совсем не было сил противиться этому голосу, и я оскалилась. От него пахло кофе, бумагой и женскими магазинами. Он и впрямь сегодня ходил за одеждой для меня. До меня полетел запах его крови и страха. Он боялся. Меня боялся человек.

Испугавшись, я убрала клыки и замерла. Ещё секунду назад мои трепещущие чувства желали познать вкус его крови. Разорвать его шею и испить до дна человеческой крови – жажда сковала меня, лишив возможности мыслить. Но, когда я почувствовала страх, жажда схлынула, оставляя за собой лишь чувство стыда. Мне было стыдно за то, что я испугала человека. Стыдно за желание моего мёртвого тело познать вкус его, живой, человеческой, багряной крови. Крови, бурлившей в венах и артериях его смертного слабого тела. Закусив губу, я замерла, отгоняя мысли о теле Миши.

– Прости… Я испугала тебя. Ты пахнешь очень вкусно. Ты сам, наверное, очень вкусный. Да что же я говорю! Не бойся меня, я тебя не трону. – Я обернулась к Цинчу. – А тебе всё же нужно научиться мне доверять. Ты же обещал верить в меня! – Цинч даже не посмотрел на меня. – Можно переодеться?

– Да, конечно, Миша пойдем, – они вышли. Уже находясь одна в комнате, я крикнула:

– А где …?

За меня договорил Цинч:

– Бельё? В розовой коробке.

Сколько времени прошло – не знаю. Я мерила платья, рубашки и брюки. Туфли и сапоги. Длинное чёрное пальто с золотыми пуговицами и большим капюшоном. Черное классическое платье выше колен. Цветные в пол сарафаны. Приталенные джинсы. Кожаную короткую куртку. Брючный комбинезон, стилизованный под змеиную кожу. Длинное бежевое платье через одно плечо. Такого изобилия одежды я не знала, наверное, и при жизни. Я остановила свой выбор на чёрных брюках, полупрозрачном бирюзовом джемпере и ботинках на короткой платформе.

Когда я вышла из комнаты, они сидели в гостиной и рассматривали нотные листы. При виде меня Миша улыбнулся и встал:

– Ты хорошо выглядишь! Тебе понравилось то, что я выбрал для тебя?

– Да. Мне всё очень нравится. Спасибо, Миша! Но я тебя больше не целую.

– Да ладно. Больше и не надо. Знаю я вампиров много времени, но Цинч меня ещё так не пугал. Надо сказать, что он и целоваться не лез. А ты что скажешь, Цинч? Я правильно понял всё, что ты мне рассказал про Рождённую?

Я вновь взглянула на Мишу:

– И что же он рассказал про меня?

– Что ты новорождённый вампир. Очень красивая и грациозная девушка. Нежная.

Приятная волна прошла по моему телу. Цинч говорил обо мне ласково. Быть может, его напыщенная холодность всего лишь показушная?

– Ты такая и есть. И теперь я понимаю, почему Цинч так на тебя попал, – и тут юноша понял, что сболтнул лишнее. Теперь его прожигал взгляд разъярённого вампира.

– О, хватит! Прекратите! Всё же нужно тебе иногда стирать память, – Цинч был в ярости. – Вы тут точите лясы, а, между тем, мы опоздали домой!

– Цинч, оставайся здесь. Ты же знаешь, мой дом – твой дом, – предложил Миша. – Я не буду вам двоим мешать. Вы ведь, наверное… Э-э-э, – юноша замешкался и, потупив взгляд, замолчал.

– О, нет, Миша! – вскрикнула я, – ты подумал, что я и Цинч?.. Нет, мы с ним не спим!

– Подумал, – Миша усмехнулся. Мельком Миша взглянул на друга и вновь посмотрел на меня. – Но про секс ты заговорила первая! – этот словесный удар был адресован мне. В эту минуту Цинч вскочил с дивана, встал между мной и Мишей и произнёс:

– Всё, довольно, по постелям! Спать!

– Друг, сочувствую, – Миша похлопал Цинча по плечу. – Но это так забавно! Мне к обеду нужно быть на работе. Но я желаю вам хороших снов.

– А где ты работаешь? – поинтересовалась я.

– В музыкальной школе, преподаю скрипку. Ещё увидимся, Рождённая. Цинч, тебе терпения. Не забывай, что есть шкаф, – прищурившись, произнёс парень. – Хотя нет, друг, шкафа нет, только одна постель на двоих…

– Миша! – Цинч еле сдерживался.

– Молчу и удаляюсь, – смеясь, смертный покинул комнату, оставив меня наедине с рассерженным вампиром.

В тишине Цинч проводил меня в спальню. Когда за нами закрылась дверь, я спросила:

– Что Миша подразумевал, когда желал тебе терпения?

– Он желал того, что с тобою мне не хватает, – Цинч собирал по комнате раскиданные мной пакеты с одеждой и упорно на меня не смотрел.

– Тебе не хватает со мной терпения?

– Да, малышка, именно его. И ещё… Не слушай Мишу, он порой говорит лишнее.

– Что же именно было лишним? То, как ты меня описал, или то, что он подумал, что мы спим вместе?

– Не слушай ничего. Он болтун. Но очень хороший друг. Ладно, давай спать, – выдохнул Цинч. По его голосу я поняла, что он к чему-то готовится. Набирается сил для каких-то решительных действий. Я насторожилась.

– На одной постели? Ты шутишь!

Цинч прилёг на край кровати:

– Чего ты боишься?

– Я боюсь того, что подумал Миша.

Цинч усмехнулся:

– Любовью можно заниматься не только в постели.

– И после этих слов ты ещё хочешь, чтоб я легла с тобой в одну постель? – отпрянула я.

– Чем тебя не устраивает эта кровать? В ней так приятно побарахтаться! – и с этими словами Цинч подхватил меня, кинул на постель и приземлился рядом. Я даже не успела среагировать. А ему просто надоело собачиться со мной.

Он навис надо мной. Я попыталась вырваться. Цинч зажал свою ногу между моими и прижал локтем плечо:

– Не противься желаниям, – вампир посмотрел мне в глаза и свободной рукой погладил мои волосы.

– Ну, если тебе так нравится, то и оставайся в этой постели. А мне эта идея не нравится! Отпусти!

Цинч смотрел в мои глаза, и, казалось, чего-то выжидал. И было в этом ожидании какая-то доля нерешительности. Ей-то я и воспользовалась. Пока он выжидал, я скинула его руку и выползла из-под него:

– Я тебе не нравлюсь? – Цинч так и застыл в той же позе.

– Нет. И ты нечестно играешь. Ты сильнее.

– Нет, – он присел, – ты новорождённая, поэтому ты сильнее. Только ты этого ещё не поняла. А ты даже попробовать не хочешь? – он отпустил голову.

– Что попробовать? Цинч, прекрати! – я смутилась, – значит, я сильнее…

Я прошла вдоль кровати, прогревая внезапно ослабшее тело. Этим я дала Цинчу шанс окончательно расслабиться.

– Значит, я могу тебе победить, – продолжила я. – Я охотник, а ты моя добыча. И если я одержу над тобой победу, ты оставишь меня в покое?

С этими словами я опрокинула Цинча на спину. Нависла над ним и расстегнула его рубашку, обнажив идеальное тело. Он даже не сопротивлялся. Я яростно распластала его по покрывалу. Одну руку я запустила в его волосы. Другая рука была в особом путешествии: знакомстве с его телом. Я провела рукой по плечам, по сильному торсу. Ещё раз удостоверилась, что его сердце не бьётся. Я коснулась его ладоней – они были тёплые. Рука блуждала по гладкому мрамору кожи, лишённой сетки кровеносных сосудов. Я взглянула в его лицо. Его глаза были закрыты. Не переусердствовала ли я?

– Цинч, ты как?

– Чудесно… Продолжай. Ты такая дикая, и мне нравится это. Но я могу ведь не сдержаться, – он открыл глаза и улыбнулся.

– Я думала, что сделала тебе больно! И почему твои руки тёплые? Я не знаю других вампиров, но думаю, что мы должны быть холодными везде, – на секунду я отступила и освободила его. А Цинч, почувствовав ослабление хватки, сжал мои руки и потянул на себя. Я вывернулась. Он наступил. В беззвучной схватке мы стали барахтаться, извиваться. Постель стало полем баталии. Со стороны могло бы показаться, что мы дерёмся. Взмахи рук, ног – он подмял меня и запустил руки под тунику. Посмотрел в мои глаза. Облизнулся. Вновь закрыл глаза. Лицо вампира, такое бесстрастное, озарилось странной улыбкой, полной наслаждения. Чуть приблизившись, я прижалась к его губам. Не открывая глаз, он вжался в мои губы, понял, что я не сопротивляюсь и языком провел по полноте моих губ, приоткрыл их. Это был мой первый поцелуй вампира. Он почувствовал, как вылезли мои клыки. Отодвинулся, поцеловал в подбородок. Одну руку вампир положил между моих лопаток, а пальцами другой залез в мои волосы. И вновь коснулся губами губ. Его язык исследовал мой рот. Цинч крепче прижал меня к себе. Жаркие, шепчущие губы спустились к моей шее, пройдя от мочки уха вниз, поцеловали плечо и вновь впились в мои губы долгим и настойчивым поцелуем. Моё тело, бессмертное и в тоже время мёртвое, отзывалось на прикосновения и завибрировало под силой этого поцелуя. Я положила одну руку на его спину, а другую просунула за расстёгнутую рубашку, провела по животу. Стащила с плеч рубашку. Его руки залезли в мои джинсы. Где-то внизу живота непознанное чувство жара опоясало меня. Не в силах сдерживать стон, я выдохнула. На мой стон Цинч отозвался рыком. Потом он чуть отстранился:

– Ты всё еще не хочешь быть со мной в одной постели? Или я могу продолжить?

– Я голодна, – прошептала я. Нежданный приступ голода подкатил к горлу, и я сглотнула.

– Несносная девчонка! Как ты можешь сейчас думать об этом? Мы сейчас были так близки! – с болью в глазах вампир отступил, – здесь есть только моя кровь, но я не хотел бы, чтоб ты её пила. Ты сможешь дождаться ночи, тогда я вдоволь напою тебя?

– Но я так голодна! – эта стычка в постели ослабила меня.

– Твоё желание – закон для меня, – Цинч облизнул своё запястье и подставил его передо мной.

Я поцеловала его запястье. И когда заострились мои зубы, вонзила клыки туда, где должен был биться пульс.

– Моей крови тебе хватит надолго, пей! – охрипшим голосом прошептал он. Пока я пила, он гладил меня по голове. Его пальцы перебирали пряди волос. Тепло его рук меня убаюкивало, и впервые за долгое время я почувствовала себя в безопасности. Насытившись, я посмотрела на него. Его глаза были закрыты, на губах играла блаженная улыбка.

– Ты сделала что-то невероятное! Второй раз ты получила мою кровь, но этим сделала меня невероятно счастливым. Только в одном случае вампир может быть счастлив, отдавая свою кровь…

Цинч чуть поёрзал на кровати, устраиваясь удобней и увлекая меня за собой. Обнял меня. Я прижалась к нему, положила руку на то место, где должно было биться сердце, и прикрыла глаза. Почти засыпая, сквозь дрёму нашла ртом губы вампира и прикоснулась к ним. Склонив голову на его грудь, мы заснули, помазанные одной кровью, на раскиданной постели, в объятиях друг друга.

Тогда мне первый раз приснился сон вампира. Я увидела комнату, полную света. На белой постели лежали два обнажённых человека. Это были Цинч и я. Он целовал меня в губы и шептал: «Живи!». Я гладила его плечи, готовая раствориться в нём. Прижимала Цинча к себе. Его поцелуи становились всё настойчивее и стремительнее. Он поджал меня под себя, и я, поддавшись, расслабилась и прикрыла глаза. Сквозь тонкую линию света я увидела, как его облик, прежде светлый и наполненный нежностью, почернел, и вот надо мной уже кружился ворон смерти.

Его губы спустились вниз и поцеловали изгиб шеи. Он взглянул на меня и, выпустив клыки, укусил за шею. Мои руки взвились вверх, но он перехватил их и сжал, не давая пошевелиться. От боли и страха я распахнула глаза и увидела, как мой любовник, что был так нежен со мной, облачён в чёрный плащ. С каждым новым глотком моей крови его плащ все сильнее покрывает меня, стремясь полностью поглотить. С моих губ сорвался стон боли и страха…

Я задыхалась, почти умирала. Но Цинч, крепко сковавший меня в стальных оковах крепких рук, не давал мне пошевелиться. Сил на сопротивление становилось все меньше. В последнем дыхании, готовая отключиться, я увидела Цинча. В тёмных развалинах старого дома он нападал на человека. Его сила и могущество над смертным не оставляла жертве шансов на спасение. Я увидела, как он подкараулил жертву в тёмных развалинах и, схватив, бросил на землю. Склонился над ней, и, заглянув в испуганные глаза смертного, усмехнулся. Не давая ему опомниться, вампир потащил человека вглубь развалин, чтобы убить и вдоволь наиграться его телом. Жертва отчаянно сопротивлялась, цепляясь руками за землю и брыкаясь, но Цинч лишь смеялся в ответ. Почти скрываясь под крышей, на тело жертвы упал лунный свет. И я увидела, что этой несчастной жертвой нападения вампира была я.

***

– Как ты? – из ванной вышел Цинч. Его торс был обмотан полотенцем, а волосы мокрые после душа.

– Хорошо… Только, что было днем? В голосе все перепуталось…

– Мы целовались, были близки к тому, чтоб заняться любовью. Ты пила мою кровь, – он присел рядом и обнял меня. – Теперь ты всегда будешь чувствовать меня.

– Я не сделала тебе больно? – инстинктивно я чувствовала, что мне нужно молчать о своём сне. Мой взгляд упал на его запястье, но там не была и следа от моей трапезы: ни шрама, ни укуса.

– Ты была со мной рядом, и я смог поделиться с тобой кровью. Отдавать свою кровь тебе, отдавать часть себя стало моей нормой. Чем займёмся?

– Есть какие-нибудь варианты? – я призадумалась и встала, освободившись от его рук.

Каждое его слово, движение отдавалось в моём теле давно забытой болью. Той болью, что ушла, покинула мой разум, в ночь, когда я умерла. Тот сон… Что мое подсознание хотело мне рассказать?.. Скользкий змей недоверия, сомнения прополз по моему мёртвому телу и поселился у меня в груди.

– Хочу порадовать тебя, – Цинч блаженно прищурился и потянулся.

– Как будешь радовать? – отвлеклась я от своих мрачных мыслей.

– Сходим в клуб?

Поиск по сайту: