Глава 8. Цинч снова с кем-то говорил

Цинч снова с кем-то говорил. Наверное, его собеседником был отец, дрожащий древний. Интересно, как он меня воспримет? Понравлюсь ли я ему? Одно дело – узнать от сына, что он самостоятельно переродил смертную, а другое дело – столкнуться с ней напрямую.

Дрожащий древний… Да, быть вампиром не так просто и уж точно невесело. А ещё существуют люди, которые хотят стать вампиром. Что движет ими? Жажда вечной жизни, тщеславие вкусить могущество и власть? Меня не спрашивали, когда переродили, но будь у меня выбор, я бы хотела остаться человеком. Даже если сейчас я была бы мертва.

Я вернулась обратно в дом. Стала рассматривать книжные полки. С тех пор, как я осознала бесконечность своей смерти, просвещение озаботило меня. Мне нравилось читать книги, трогать шероховатые страницы, водить пальцами по прохладе страниц и впитывать как губка всё, что находила в них. Бесконечность памяти и отсутствие усталости делали этот процесс непрекращающимся. Я читала книги и узнавала много нового; каждая строка мгновенно откладывалась в моей памяти, и я стремилась все к большему познанию. Как же мало в жизни человека лет, чтоб узнать все тайны, истины науки и жизни!

Вот такой, увлечённо читающей, меня и застал Цинч:

– Сегодня отправляемся в город. Нужно решить проблему с твоими документами. Даже вампир в мире людей должен иметь документы. Ещё я хочу немного позаботиться о тебе в дальнейшем и открыть на твоё имя счёт в банке. Никто не знает, когда ты захочешь уйти. Ты можешь отправиться со мной.

– Да, Цинч, спасибо. Но ты как-то слишком быстро принял это решение.

– Нет, малышка, я принял такое решение ещё с тех пор, как увидел тебя там, на развалинах, умирающей. Надеялся, что ты пройдёшь перерождение. И был уверен, что ты очень быстро покинешь меня.

– Ты думал о таком? Но почему?

– Ещё в ту ночь, когда принёс тебя сюда. Ты была на развалинах, одна. Это не самое лучшее место для девушки твоего возраста. Ты как будто сама искала уединения; возможно, хотела покончить с жизнью. Вот для этого старый город – подходящее место. Ты от кого-то бежала, хотела затаиться и окончить свою жизнь в одиночестве. Вот что я думаю. Не знаю, что произошло в твоей жизни и что заставило тебя покинуть семью, но ты была в ужасном состоянии. Да, когда я поднял тебя, ты прошептала: «Не бросай меня!». Тогда я понял, что дам тебе еще один шанс – перерождение. Но после ты покинешь меня. Ты должна будешь уйти.

Я подошла к Цинчу, положила руку на плечо и, посмотрев в глаза, прошептала:

– Цинч, помоги мне! Помоги узнать кто я, кем была в жизни. А после я уйду. Если уж тебя так смущает моё присутствие, то я покину тебя. И более тебя не потревожу и ни о чём не попрошу.

– Ты всё неправильно поняла… Но если захочешь уйти, то я не буду тебя останавливать. И я помогу тебе.

– Почему ты в клубе отстранился от меня? Почему остановил? Ты меня не хочешь? Или у тебя кто-то есть? – не выдержала я. Слова, что мучили меня, испепеляя, пролились дождём. И это вовсе был не дождь очищения.

– Нет, я один. И да, я хочу тебя. Но этому не бывать. Твоё желание лечь со мной в постель –обман. Ты пила мою кровь и теперь привязана ко мне. И я пил твою кровь. У крови магические свойства. Вампиры меняются кровью, чтоб слышать друг друга и в случае опасности прийти на помощь. Вампиры одной семьи чувствуют друг друга и могут общаться мыслями, только лишь потому, что они помазаны кровью. Про сексуальное желание я слышал тоже, но в семье всё проще: там каждый кому-то принадлежит. У каждого вампира своя кровная пара. Но мы с тобой не пара, наша тяга друг к другу замешана только на крови. Ты не можешь меня хотеть. Это неестественно.

– Мне нужно идти, – тихо продолжил вампир после небольшой паузы. Сегодня же займёмся поисками тебя в прошлом. Когда соберусь, я позову тебя. А пока оставлю одну. Не буду мешать.

– Спасибо, – не было причин более сдерживать Цинча. Так долго спавшая чёрная, тягостная правда, потянувшись, вытащила когти. Её уколы были больны даже для мёртвого тела вампира. Но её пробуждение уже не остановить.

И я осталась одна. Его слова заставили меня задуматься. Действительно: кто я и что я делала на развалинах? Пусть великий поможет мне найти себя: быть может, в этом путь успокоения вампира, что разрывался и страдал внутри меня? Без памяти о моём прошлом я не смогу успокоиться. Это будет мучить меня, не давая покоя. Я очень надеюсь на помощь Цинча и Бога…

Странное отношение у демонов ночи к Всевышнему. Мы, отрицание света, порождение тьмы, идём тропой крови по зову инстинкта и не ведаем чувств. Но в давно остановившемся сердце живет Бог. Есть ли душа у вампиров – не знаю, но где-то в глубинах моего бессмертия живет вера. Может ли душа прибывать в давно не живом теле? Говорят, что после смерти вес человека уменьшается ровно на вес души. Так с последним вздохом, с замиранием сердца отлетает душа, чтоб вновь вернуться под своды небесного дома. А моя душа… Она тоже покинула тело?

Моё сердце давно не бьётся, лёгкие не получают этот воздух, но может ли душа цепляться за этот мёртвый сад? Способна ли она цвести на кладбище? Не знаю. Но я пребываю в этом мире с чувством, что во мне живет вера, вера во Всевышнего. Я верую. Хотя кто-то из философов сказал: «Я верую, и значит, я живу, ведь вера вдыхает жизнь в мое тело».

Я верую, но уже не дышу. Не живу. Имею ли я право на веру? Могу ли думать о душе?

Чуть позже Цинч позвал меня, и мы отправились в город. Либо от желания помочь мне, либо от возможности в скором времени от меня избавиться Цинч просто горел желанием поскорее распутать таинственный клубок моего прошлого. Он всю дорогу до города расписывал план поиска:

– Сначала мы просмотрим всю хронику за последние полгода о пропавших девушках твоего возраста. По закону, у родителей примут заявление о пропавшем ребенке через трое суток после его исчезновения. Все заявления заносятся в базу, и на основании фотографии и личных данных пропавших ведётся розыск. Проверяются наркопритоны, злополучные районы города и каждый привлекающийся по неблагоприятным статьям элемент нашего социума. Если через месяц тщетных поисков нет никакой информации, тогда листовки из базы передаются в ближайшие регионы. Начинается федеральный розыск. Информация о тебе может быть в этой базе. Даже если ты из другого региона – мы найдём тебя.

– Кто же откроет перед нами информацию? – поинтересовалась я.

– Добрые люди в форме. У всего есть своя цена, и у этой малопривлекательной информации тоже.

– А ты знаешь цену этому?

– Да, малышка. Я хочу дать тебе твоё прошлое. Хотя ты сейчас выглядишь немного иначе, чем когда я нашёл тебя. Но думаю, увидев тебя на фото, я узнаю того жалкого котёнка, что подобрал там, на развалинах. Мы все узнаем о тебе. Дело времени. Какое бы ни было твоё прошлое – мы до него докопаемся.

Я задумалась. От чего я бежала? Почему покинула свою семью? Заметили ли в моей семье, что меня нет, скучают и ждут? Нужна ли я в ней? А что, если меня не ждут и позабыли о моём существовании? Смогу ли я докопаться до правды, чтоб окончательно понять, что подвигло меня, такую юную, покинуть дом, где-то скитаться, чтоб в конце моего пути оказаться на развалинах? Как я вообще забрела в это место?

– Цинч, а что потом? Я же не смогу вернуться к своей семье?

– Даже не мечтай возвратиться к людям, – покачал головой вампир. Они не узнают тебя. Теперь ты другая и только отдалённо, отголосками прошлого напоминаешь ту девочку, что они помнят. Тебя, как вампира, не ищут, и ради их успокоения не будоражь их, детка. Посмотри и попрощайся.

– А что, если меня узнают?

– Ты сильно изменилась. Поверь тому, кто видел тебя на издыхании. Два разных существа: один – одинокий и беззащитный человек, а другая – венец природы, сильный вампир. Ты же не хочешь, чтоб твоя семья пострадала за то, что ты теперь вампир?

Когда мы подъехали к одному из отделений милиций, и Цинч скрылся в дверях отделения, в поисках давно проверенного сотрудника милиции, я ещё раз крепко задумалась. Имею ли я право в конце моих поисков – если они увенчаются успехом – не сообщить моим родителям, что я цела и невредима? Борясь за их безопасность, и, в первую очередь, стараясь обезопасить от себя, я не могу появиться перед ними. Но дать им знать, что я в порядке – это же совсем другое дело! Цинч предостерёг меня, что я не могу связаться напрямую со своими родными, ведь таким образом я подставлю их перед древними. В принципе, древним нет никакого дела и до моей семьи, и до меня, но они призваны по законам вампиров линчевать отступников, не дав никому перейти границы дозволенности. Те из смертных, кто отважился прийти в смерть и, переродившись, стать вампиром навсегда позабыли о жизни: о своих семьях, о прошлом. Долг каждого из нас – не дать смертным узнать о нас. Так что древним есть дело до моей семьи как о расползающемся тумане над тайнами вампиров.

Примерно через час в окно постучался Цинч и жестом позвал меня следовать за ним:

– Пошли. Перед нами любезно решили раскрыть данные о пропавших. И мы идем искать тебя. Будь добра – позволь говорить мне.

Поиск по сайту: