 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
Глава 10. Мы ехали в машине и, чем ближе приближались к городу, тем пугающе я ощущала эту ночь
Мы ехали в машине и, чем ближе приближались к городу, тем пугающе я ощущала эту ночь. Возможно, сегодня я узнаю правду о своём прошлом, и это поможет мне понять в себе человека – ту маленькую девочку. Цинч ехал к моему дому, который я покинула накануне своей смерти. Плутая между домами я, затаившись, ждала. Возле одного из домов я напряглась и сказала:
– Цинч, это здесь, остановись.
Я вышла из машины и подошла к подъезду. Следом за мной вышел Цинч:
– Ну-ка сравни адрес. Это 27 дом и нужная квартира 19. Там живёт моя семья. Я это помню.
– Да, Таша, правильно. Я пойду, а ты возвращайся в машину и жди меня.
Цинч скрылся в подъезде, а я послушно заперлась в машине и напрягла слух и зрение. Сначала я услышала, как Цинч поднимается по ступенькам. Вот он остановился на втором этаже. Квартира налево – моя. На коробки двери кто-то выцарапал «Ташка-гадина» – это про меня написала Оля, девочка из третьего подъезда. На первом этаже живет Баба Гана, очень добрая и милая, она кормила нас пирогами. Своей семьи у неё не было, и пироги она всегда раздавала детворе. А тому, кто постарше, при встрече всегда улыбалась и спрашивала «Как дела, котёночек?» Взрослых она не любила, а нас, детей, привечала. И ещё с моей мамой общалась, порой заходила с пирогами на чай, и они долго на кухне сидели и болтали о своём.
Моя мама…
Тут я увидела Цинча, стоящего перед дверью и жмущего на звонок. Трель соловья… Эту трель очень любил мой брат Тоша. Дверь открылась, и я увидела отца. Высокий, статный мужчина с чуть поседевшими висками:
– Здравствуйте. Я Канн Андрей. Вы подавали заявление о пропаже дочери, вот моё удостоверение. Мне нужно задать вам пару вопрос о ней, – он протянул документ отцу. Тот лишь взглядом скользнул по удостоверению.
– Что-то я вас раньше не видел. Вы были среди тех, кто занимался поисками Тарины?
– Нет, сначала этим занималось городское управление, а теперь уже региональное. Я представитель от региона.
– Вы думаете, моя дочь уже не вернётся? – голос отца чуть дрогнул.
– Можно, я войду в квартиру? Не стоит привлекать внимание соседей, – увильнул от ответа вампир.
– Да, пожалуйста, проходите, – отец распахнул дверь и пропустил Цинча.
Наша прихожая. Справа у входа вешалка. Обои – они так нравились маме! Алые маки… Тошка год назад разрисовал дверь в ванную, а мама так и оставила. Он нарисовал небо и самолеты, парашютистов во ржи и речку вдали. Отец проводил Цинча в гостиную и присел на диван:
– Задавайте свои вопросы.
– Я понимаю, что вам тяжело об этом вспоминать, но расскажите мне ещё раз о вашей дочери. Какой был характер у Тарины?
– Своенравный, но очень добрый. Училась средне. Была умной, но не любила школу. После её окончания поступила в ветеринарную академию. Животные были её друзьями. Маленькой таскала домой котят, щенят. Всех выхаживала. Жена радовалась её доброте и не мешала, а вылеченное животное пристраивала в добрые руки.
– А друзья? Подруги?
– Дочка не дружила особо ни с кем во дворе. Да, выйдет во двор, поговорит или сходит на дискотеку – это было. Но близких друзей не имела.
– А парень? В её возрасте обычно приходит первая любовь, – углублялся в расспросы Цинч, давая мне возможность осмотреть квартиру и попытаться ещё что-нибудь вспомнить.
– Нет, она практически всегда была дома. Моя жена работала костюмером в театре, и Таша любила ходить к ней в театр, помогать на спектаклях. Дочь очень любила костюмы и всю театральную бутафорию. На гитаре играла. Сама, а поначалу с репетитором занималась. На полпути ничего не бросала. А мальчики… Она говорила, что любить нужно один раз и всю жизнь, как мы с женой, – отец вздохнул и опустил глаза. – Дворовые бегали, но это так, несерьёзно.
Цинч помолчал где-то с минуту, а затем продолжил:
– Что случилось с вашей женой?
– Погибла она. Они с Ташей возвращались со спектакля, и их сбила машина. Сбила и уехала. Они возвращались поздно вечером домой, решили сократить путь и пошли по короткой тёмной и малолюдной дороге. Там этот выродок и сбил их. Нашёл жену и дочь из соседнего дома: он гулял с собакой, и она потащила его к той дороге. Когда приехала скорая, жена уже и не дышала почти. В больнице её пытались реанимировать, но не вышло… Ташу отбросило от машины в кусты, и она упала на железный прут, он чудом не задел её сердце. Прошёл чуть правее. С больницы звонят и говорят: «Приезжайте, жена ваша умерла, а дочь еще живая». Она долго лежала в больнице, безусловно, не была на похоронах. Потом выписали. Дома она вроде была спокойной, истерик не было. Думаю, что врала, специально, что бы я ничего не заподозрил.
Однажды я отвёз сына к родственникам. Таша не захотела, сказала, что дома ей будет легче. Она ведь ещё не совсем отправилась от травмы.
Не больше часа прошло, вернулся, а её нет. И вещей тоже. Будто украл кто. Её никто не видел. Я написал заявление в полицию. Она наверняка всё продумала, ждала, чтоб остаться одной, а я как чувствовал, что не держит её дом, рвётся она куда-то. Но не думал, что вот так серьёзно всё обернётся. Ушла, как будто испарилась. Бесследно. Такая уж она была, упрямый солдатик… Маленькая была, и если обидит кто, ни слова не скажет, а ещё при встрече и улыбнется. Даже если и было плохо, тяжело – она всегда молчала. Думаете, она вернётся? –папа замолчал в ожидании ответа.
– Я не знаю, что вам сказать. Тщательное расследование, поиск…
Отец перебил Цинча:
– Не тратьте слова. Не вернётся она. Я знаю, что она жива, но не вернётся. Она такая. Всё с ней хорошо – сердцем чувствую, но дома её не увижу никогда. Лишь бы берегла себя. А так я буду спокоен. Единственное, что у меня осталось – это только вера и надежда. Тарина – моя дочь, кровь и плоть, но она сделала свой выбор. Это её путь. Я знаю, что всё у неё получится. У нас у каждого своя боль и своя судьба.
– Можно посмотреть на её комнату? – напоследок спросил вампир, вставая.
– Проходите, смотрите, пока сына нет. Он у друга через стенку ночует. Он к ним в комнату никого не любит пускать, начинает жутко нервничать.
Цинч зашёл в комнату, которая ещё когда-то была моей пополам с братом. Моя половина у окна, на шторах приземлились бумажные бабочки, на подоконнике вальяжно сидела старая тряпичная кукла. На кровати покрывало, расшитое маминой рукой. Я очень любила гладить стежки вышивки и представлять, как мама задолго до моего рождения долгими вечерами любовно вышивала ткань, думая о будущем дочурки. А вот и половина брата. Со временем он стал аккуратней. Его макеты автомобилей уже не были раскиданы по полу, как раньше, а прилежно стояли в углу. На полках взгромоздились игрушки. На стенах развешены фотографии – память о нашей семье, когда она была ещё счастлива. Цинч подошел к полке с книгами, вытащил одну из них и будто показал мне специально её название: «Вампиры: легенды, правда, вымысел».
«Тебе еще в человеческом образе интересовали вампиры. Ты будто предрекала».
Внезапно я ощутила, что вампиру стало некомфортно, и он оглянулся. Возле двери стоял мой брат и смотрел на Цинча:
– Здравствуй, Антон.
Братишка подошел вплотную к Цинчу и поздоровался:
– Здравствуйте. Вам нельзя в эту комнату. Здесь живет моя сестрёнка.
– Я сейчас уйду. Я просто пришел спросить про Тарину.
– Её нет. Она ушла от нас сразу после мамы.
– Ты, наверное, скучаешь по ней?
– Да, безумно. Нам с папой очень трудно без них. Таша рассказывала мне о Боге. Что он живёт на небе и так ему лучше видно нас. Мы дети его, и он нас хранит. У нас есть ангелы, и они помогают Богу присматривать за нами. Стоят за нашей спиной и ведут нас к Свету. Таша верила в это, а я знаю, что она верила только в лучшее. Боженька поможет ей… – Антон подошёл к моей кровати, присел, разгладил складки на покрывале.
– Я её очень люблю, – произнес Тоша, склоняя голову.
Цинч на полуслове запнулся и замер. А я, видя всё происходящее, не смогла сдержать переживаний. Вот он, мой дом! Здесь за дверью живет часть меня – брат, отец. Они скучают и ждут меня. Отец, постаревший и немного сдавший после всего, что с нами произошло; мгновенно повзрослевший братишка.
«Я нужна им!»
С этими болезненными мыслями я выскочила из машины и побежала к подъезду. Не помню как, но пришла я в себя, когда уже занесла над дверью руку, собираясь постучать. Сейчас всего лишь один стук отделяет меня от семьи. Отец распахнёт дверь и пропустит в дом, брат выбежит из комнаты и обнимет меня. Я обниму его, прижму к себе и прикоснусь щекой к его вихру на голове. Отец всегда старался сохранять самообладание и был сдержанным, но сейчас он не сможет сдержать чувств, и в уголке его глаз заблестит слеза, а я прижмусь к его груди и пообещаю никогда их не покидать. Всего лишь один стук отделял меня от счастья вновь обнять свою семью и больше не покинуть дом. Только один миг, и я…
Но разрешат ли они мне войти? Ведь сейчас это уже не мой дом, и я вампир без души и бьющегося сердца. В моей голове разрывались, словно петарды, слова Цинча: «Таша, не смей! Не делай этого! Не надо, прошу тебя! Ты убьёшь их!»
Последняя фраза обожгла мой слух и заставила остановиться.
«Таша, древние не пощадят их! Они уничтожат их из-за твоей слабости! Не соверши этой чудовищной ошибки!»
Меня будто откинуло от двери. Я вжалась в стену и зажмурила глаза. Возле груди заныл шрам – это мой шрам, я его получила в тот роковой вечер. Мы с мамой возвращались домой, торопились к ужину. Позвонил папа и спросил о нашем местонахождении. Мама предложила свернуть на другую дорогу. Впереди уже замаячил свет нашего дома, как вдруг перед нами возникла машина. Она неслась на нас и, не сбавляя скорости, буквально сорвала маму с дороги и опрокинула на капот. За секунду до удара мама оттолкнула меня, и я кубарем слетела в овраг на железный кусок прута, торчащий из плиты. Как это символично – шрам возле сердца как память о той боли потери, что теперь навечно у меня в груди…
Цинч прав. Один раз я уже принесла горе моей семье, когда покинула дом, но сейчас я не могу продать их за свою слабость древним. Такого шанса поиграть с людьми древние не упустят, и моя семья станет закланием невинных. Сгорая от алчного наигранного гнева и прикрываясь перед остальными вампирами праведностью, древние схватят отца и брата, а потом с удовольствием выпьют их. Нет, я должна защитить свою семью! Я не позволю их тронуть! Смолчу, не откроюсь перед семьей, но тем самым сохраню их жизни!
Мысли о древних отрезвили меня, и я успокоилась. Ко мне вновь вернулась способность рационально рассуждать. И с потоком свежих мыслей я вновь увидела свой дом изнутри. Цинч все еще был в комнате с моим братом. Он присел с ним рядом на кровать и сказал:
– Я уверен, что она тебя тоже любит и скучает.
– Я знаю.
Я увидела, как Цинч попрощался с отцом. Оставил номер телефона и попросил звонить в случае чего. Открыл дверь и вышел в подъезд. За дверью его поджидала я. Дождавшись, пока закроется дверь, Цинч подошел ко мне и приобнял за плечи. Вся его напряженность все ещё выражала неуверенность в моих действиях, и он поспешил вывести меня из подъезда. Уже в машине Цинч повернулся ко мне и произнес:
– Детка, ты всё видела своими глазами. Они обеспокоены и скучают о тебе, но верят, что с тобой всё хорошо. Больше я тебе ничем не могу помочь.
Он положил свою руку на мою:
– Но ты можешь помочь своей семье. Не открывайся перед ними и не давай шанса древним. Ты расстроена? – вампир пытался заглянуть в мои глаза.
– Разве вампиры способны на такие чувства? Спасибо, Цинч, но не впутывай сюда это. Эти люди мне интересны только как часть моей человеческой жизни.
Цинч удивлённо окинул всю меня взглядом и снова заговорил:
– Но я же видел, как ты была расстроена и не контролировала себя. Ты была на краю пропасти и могла в любую минуту показаться перед своей семьей! Это всё навредило тебе, несмотря на то, что ты вампир.
– Это было всего лишь временным помрачением, ведь в человеческой жизни это была моя семья. Но теперь я вампир. Сейчас я овладела собой и не пойду на поводу чувств. Где ты взял документ? – я быстро сменила тему.
– Всё те же добрые люди в милиции. Сейчас можно сделать любой документ, была бы фантазия и деньги, – улыбнулся Цинч, – и для тебя у меня есть привет из мира людей.
Цинч опустил руку в карман и выудил из кармана что-то плоское и красное протянул мне:
– Это тебе.
В моих руках оказался паспорт. Развернув, я прочитала: «Заур Тарина, дата рождения 21 сентября 1987 года рождения, уроженка Горска».
– Я немного изменил твой возраст, но так ты сможешь свободно перемещаться по миру, не нуждаясь в попечителях. А фамилия у тебя моя. Я Заур Цинч. Я дал тебе кровь, поэтому позволь мне дать тебе ещё и фамилию. Я бы хотел дать тебе больше, но боюсь, что ты проклянёшь меня.
– Это ты преувеличиваешь. У меня нет желания проклинать тебя. Я думала, что Цинч – твое настоящее имя. Тогда при чём здесь Андрей?
– Цинч – имя, данное мне рождением. А имя Андрей помогает затеряться в толпе. Меня зовут Цинч.
– Как звали твоего отца?
– Моего отца зовут Закарий, и скоро ты с ним познакомишься.
– Я спросила про настоящего отца.
– Думаю, что на этот вопрос не ответила бы даже и моя мать. Во всяком случае, я знаю только одного отца, того, кто меня вырастил, выучил и дал всё, что я имею на данный момент.
– А мама? Что случилось с твоей мамой? Почему ты оказался у Закария?
– Он купил меня у матери.
– Что?! Как это возможно?
– Давай продолжим этот разговор позже. Дома. Там я всё тебе расскажу. Сейчас у нас есть дело, связанное с тобой. Кое-что, что поможет устояться тебе в твоём будущем.
Поиск по сайту: