Глава 24. Я спускалась вдоль высоких колонн по белым ступеням, пропитанных кровью и страхом

Я спускалась вдоль высоких колонн по белым ступеням, пропитанных кровью и страхом. Цинч, оставшийся у входа, оборонялся от подоспевшей стражи. Но, судя по стихающим звукам, он одерживал победу. Он не просил меня остаться с ним, понимая, что только я смогу разбудить древнего вампира. Когда я ступила на последнюю ступень и оказалась в длинном коридоре, у стены слева зажёгся факел, освещая мой путь к нему. Я подступила совсем близко и смогла увидеть, как на чёрном деревянном троне сидит окаменевший Исольв. Высокий скандинав с белыми волосами ниже лопаток сидел безмолвно с закрытыми глазами, и в уголке его глаз стояла алая слеза. Чистая кровь и благородство его величия отзывалось болью в моих венах. Я чувствовала, что знала его очень много лет и ждала нашей встречи. Мои глаза закрылись, и я произнесла:

– Друг мой, тебе пора проснуться. Ты слышишь меня?

– Уйди. Не тобой была дана мне эта смерть в забвении и не тобой будет снят этот сон, – его голос стучал в моих венах, вынуждая закипать кровь. Я почувствовала нескончаемое желание подойти и коснуться его лица.

– Ты слышишь меня? Я звала тебя. Я пришла, чтоб разбудить тебя.

– Много веков я ничего не слышал. Меня никто не звал. И никто не отзывался на мой зов. Но как-то раз я услышал чей-то голос. Это была ты? – его левая рука дёрнулась и перевернулась ладонью вверх.

– Да.

Я приблизилась к нему. В его открытую ладонь легла моя рука.

– Кто ты?

– Я Таша, – я прикоснулась к его лицу и провела рукой по волосам.

– Таша? Ты бессмертная? – его окаменевшее тело напряглось, и на поверхность кожи выступили капли крови.

– Да.

– Не слышал о такой. Почему ты пришла ко мне?

– Я пришла, чтоб разбудить тебя, – произнесла я, вытирая капли крови в уголке его глаз пальцами.

– Кто ты, дерзкая бессмертная?

– Я Дитя Лилит.

– Лилит? Богиня Лилит – твоя мать?

– Нет, моя мать смертная, которую убил Нексус. Но в моих венах кровь Лилит.

– Как давно не слышал я этого голоса! Как давно он молчал! Я чувствую твою кровь. Но хватит ли сил у тебя пробудить меня? Я спал очень долго.

– Хватит. В моих венах бессмертие всех вампиров. Проклятие вампиров. В моих венах ты, – с этими словами я оголила клыки, и, надкусив запястье, поднесла к его каменным губам. Моя кровь хлынула на его мёртвые губы и потекла вниз вдоль шеи на грудь.

Исольв задрожал и открыл глаза. Они были черны от жажды крови.

– Ещё! – промолвили окровавленные губы. Его язык просунулся через клыки и стал слизывать мою кровь.

Исольв схватил меня за руку. Наклонил лицом к себе. Оголил шею и припал клыками к сонной артерии. Я вскинула руки, но он сковал их, прижал к себе могучими руками, против которых я была бессильна и жадно засопел. Из разорванной сонной артерии полилась кровь, и я закрыла глаза. Исольв, всё так же сидя на своём троне, притянул меня сильной хваткой, склонил к себе и припал к источнику моей крови. И я не в силах была его отстранить.

– Ещё! – промолвил мой мучитель и, привстав с трона забвения, повалил меня на пол. В ту же минуту его тонкие пальцы разорвали рукава моей туники и вонзились сначала в одну вену, а после в другую.

– Ты ещё жива, давшая мне кровь Богиня? – насытившись, он отстранился и заглянул в мои прикрытые глаза.

Я смогла только прохрипеть, так и не ответив ему.

– Богиня, ты такая юная! Совсем молодая бессмертная. Кто дал в твои юные руки такое сильное оружие – кровь Лилит? – Его левая рука держала моё слабое тело, а правая придерживала мою голову, – кто был так безжалостен к тебе?

Я по-прежнему молчала, не в силах вымолвить ни слова. Мой разум летел. Никогда прежде я не испытывала такого. Он пил мою кровь, и я была готова отдаваться в его руки вновь и вновь. Его прикосновения и напор были мне знакомы. Но он так долго насыщался моей кровью, держа меня в своих вечных объятиях, что мой разум, сражённый тяжестью его пробуждения, покидал мое холодное тело.

– Моя Богиня так юна, что, отдав кровь своему рабу, почти потеряна, – Исольв встал на ноги и, обхватив меня за талию, перекинул через плечо. – Нет, я не позволю погибнуть своей Богине!

Молниеносно Исольв преодолел расстояние до входа в склеп и вышел в ночь. Сквозь пелену в глазах я увидела, как Цинч устремился за нами, но вскоре отстал. Неутомимый древний вампир всё еще бежал вперед по серпантину каменистой дороги, оставляя позади спящие дома. У подножия горы он скрылся в лесу, покрепче прижав меня к себе. Там в гуще раздавался визг пилы: под покровом ночи здесь орудовали браконьеры. Шёл спил леса. Почуяв их потный запах, полный страха и переживания, вампир направился к ним. Вскоре он выбежал на поляну и увидел группу лесорубов из шести человек. Молниеносно схватив самого сильного, ударил о ствол дерева и повалил на землю. В лесу тут же раздались крики, и браконьеры предпочли спасаться бегством. Положив меня рядом с телом ещё живого дровосека, он приказал:

– Пей! – а сам скрылся в погоне за разбежавшейся бригадой. А я безвольно лежала и слышала, как вокруг меня раздаются крики ужаса и скрип поваленных деревьев. Вскоре голоса стихли и он вернулся. В руках довольного древнего вампира было сердце человека.

– Моя Богиня должна питаться, – Исольв прижал к моим губам сердце. И подождав, как вылезут мои клыки, вампир вжал это сердце в мой рот.

Увидев, что я отзываюсь на запах крови и жадно принимаю его дары, он развернул меня лицом к себе и облизал мои губы:

– Ты – тайна моего бессмертия.

– Я хочу пить, – привстав, я взглянула в его прекрасное лицо, закалённое северным ветром и бессмертием, и сжала его руку.

– Так пей, моя Богиня! Я принёс тебе еду. Не в первый раз я забочусь о тебе.

Он подхватил запястье мужчины, лежащего у наших ног, и вонзил окровавленные клыки в его тело. Полилась кровь в мой рот.

– Пей!

Я вжалась в руку лесоруба и стала жадно глотать. Вытягивала кровь до последней капли, крепко сжимала его тело. Я слышала, как ломаются кости человека. Пила до тех пор, пока Вампир не оторвал меня от него.

– Ещё!

– Какая ненасытная юная! Но здесь только я. Хочешь ли ты испить моей крови? Прежде мы делились нашей кровью на двоих.

– Ещё! – не унималась я.

– Я в твоей власти, юная Богиня, и поделюсь своей кровью.

Он прижал меня к своей груди и убрал с шеи свои волосы. Почувствовав близость его плоти, сдержаться не хватало сил, и я вошла клыками в его шею и жадно потянула кровь. Мне стало безумно легко и сладко. По телу разливался огонь, нескошенный временем и неизвестностью. Его кровь отличалась от крови Цинча: она была концентратом амброзии и дурмана. Тем вдохновенным экстрактом, объединившим меня и Исольва много столетий назад. Каждая клеточка моего пропащего тела отзывалась на зов его крови. Там было море страсти, безграничной страсти в море нескончаемой любви. Той любви, на которую способен лишь влюблённый вампир, обращённый в бессмертие Богиней.

Я насытилась его кровью и подняла глаза. Исольв смотрел на меня фиолетовыми глазами глубокого северного моря и улыбался. Его прекрасная и умиротворённая улыбка сладко подтопила моё тело. Рука вампира гладила моё лицо:

– Я вновь вижу лицо своей Богини и вновь готов служить ей.

– Меня зовут Таша, – напомнила я ему.

– Чистое имя. В тебе так много чистоты!

Исольв поднял меня и посадил к себе на колени.

– Ты пахнешь теми днями, когда я был с Богиней, и запах твой пленит моё тело. Я Исольв, моя Богиня, твой подданный и твой возлюбленный.

С этими словами он схватил мои волосы рукой и вонзился в губы долгим, испепеляющим поцелуем древнего вампира.

– Моя Богиня, Рождённая, как я страдал без тебя!

Лишь на секунду он оторвался от моей плоти, а я уже почувствовала одиночество.

На мои губы вылилась вся его боль и тяжесть. Он говорил, что ждал меня так много лет, веков, но я молчала. Весь мир молчал. И он страдал от пустоты и боли. Страдал, что та, которую он так любит, молчит. Он видел, как она погибла, но умирая, Богиня обещала ему воскреснуть и позвать к себе. Он показал мне мир, где они были вдвоём, до того, как их разлучили. Уходя, она сказала: «Произнеси моё имя, и тут же я услышу и примчусь». Стоит только ветру подхватить, а небу озариться твоим голосом, и я приду. Он звал её, теряя голос и силы. Звал тысячи лет, но Богиня молчала, и боль его нарастала. Она была неизмерима и нескончаема. Когда сил терпеть молчания не осталось, он замолчал и перестал её звать. Он ушёл в забвение и перестал слышать время. Спал он так долго, что разучился и вовсе слышать мир. До тех пор пока не пришла я. И не позвала его.

– Я слышал тебя. Твои мысли. Всё, что я услышал, перевернуло меня. Я здесь на века, моя Богиня. Если бы я знал твоё имя, я бы позвал тебя. Моя любимая бессмертная, подарившая мне вечность! Но без тебя мне эта вечность ни к чему. Я хочу вновь обладать тобой.

Он отклонил мою голову в сторону и лизнул шею там, где укусил прежде. Отпустил моё тело на землю, и, поцеловав, облизнул мои запястья. Каждый его след на моём ещё слабо регенерирующем теле сладко пел, обласканный его обжигающим поцелуем.

Его руки легли на мои плечи и скользнули вдоль спины, под ягодицы.

– Что за странные наряды в этом времени…

Он рванул со спины мою и без того разорванную тунику, и я осталась перед ним лишь в нижнем белье.

– Зачем ты закрываешь своё тело? Забудь об одежде.

Чуть отпустив меня, он сдернул покрывало с узких бёдер. И предстал передо мной нагой и ошеломляющий. Мои мысли, еще минуту назад заблудившиеся и пустые, устремились к его телу, а в венах закипал кровавый бунт. Моё сознание стремилось отключить тело, но жадное и порочное тело каждой клеткой естества желало обладать Древним.

– Теперь я хочу воочию увидеть свою Богиню, как много тысяч лет назад, нагую и принадлежащую лишь мне. – Он разорвал на мне трусики и лиф, и я, совершенно обнажённая, с разрушенными мыслями и полная страсти к Исольву, замерла в ожидании, не в силах оторваться от него.

– Ты моя Богиня. Прекрасное создание страсти и бессмертия. Я владел тобою, и память моя вечна, как и любовь к тебе. Ты дарила мне свою любовь без остатка, принадлежала мне и телом, и душой.

Исольв, придерживая меня на весу, присел по-турецки на землю и усадил меня перед собой. Провел взглядом с головы до ног и поднял на меня фиолетовые глаза. Подушечкой большого пальца провел от виска к губам, очертил линию обескровленных губ и, обхватив своей большой ладонью моё лицо, притянул к себе. Приблизил близко, и, задержавшись на секунду, вдохнул мой запах.

– Юная бессмертная с кровью, телом и лицом моей Богини.

Исольв со стоном на губах жадно впился в мои губы, раздвинул языком их мякоть и алчно поцеловал. Его поцелуй обследовал все укромные уголки моего рта. Другой рукой Древний провел от моей шеи вниз, спустился между грудей к животу и накрыл пупок рукой.

– Ты такой горячий… – прошептала я.

– Ещё бы. Древний вампир сгорает на глазах юной Богини, желая обладать ею.

Его руки сжали мою кожу на животе:

– Ты моя, твой запах навечно стал моим.

Подняв руки по моему телу вверх, он накрыл ими мою грудь и чуть сдавил. Я откинула голову назад. Сжал между пальцами соски и покрутил их. С моих губ слетел возглас. Искренне надеюсь, что это не те галлюцинации, что были у меня с Цинчем, ибо я сгорю, если всё это лишь воображение.

– Скажи мне: ты хочешь меня?

– Да…

Его руки взлетели за моей спиной, и он увлёк меня вниз. Устроившись между моих ног, он склонился надо мной и провёл языком по подбородку вниз, к ямочке на шее. Утопил язык и твёрдо провёл вдоль ложбинки груди, припал к соску левой груди. Поцеловал и нежно прикусил зубами. Рукой прибрал мягкость груди и укусил горошинку соска. Моя грудь моментально затвердела. Я потянулась рукой к его бёдрам и провела рукой по его возбужденному естеству. Он содрогнулся.

– Богиня, не играй со мной. Я спал, но моя сила не дремлет. Я могу не сдержаться. Твоё тело влечёт меня.

Исольв провел пальцами вдоль моих рёбер, скользнул вниз. Положил ладонь на треугольник волос между ног и придавил большим пальцем холмик плоти.

– Любимая моя...

В ту минуту уже просился войти в меня, я услышала приближавшегося Цинча. Он искал меня, и был в отчаянии. Над лесом поднимался рассвет.

Поиск по сайту: