Ясность речи

Ясность речи не всегда включается учебными пособиями в перечень качеств хорошей речи. Так, Б. Н. Головин, впервые в отечественной практике представивший системное описание коммуникативных качеств, вводя ясность изложения мыслей в ряд достоинств человеческой речи, не характеризует это качество, как это он делает с другими. Авторы неко-торых изданий не делают принципиальной разницы между точностью и ясностью речи, и потому они относят их к синонимическим понятиям. Такой подход позволяет им рассматривать эти свойства речи в рамках своеобразного соотношения-формулы: точная речь всегда характеризуется ясностью изложения мыслей, а ясная речь всегда отличается точностью употребления языка и его средств для обозначения предмета(-ов) разговора и формулирования мыслей.

Заметим, что, хотя между двумя названными качествами имеется много общего, их всё-таки нельзя полностью отождествлять. Это означает, что не всегда речь неточная является в то же время речью неясной. Встречается достаточно много случаев, когда неточно подобранные языковые средства не влияют на понимание сказанного или написанного.

Сравним два примера нарушения качеств речи, которые приводит А. М. Горький: 1) «Верней клади ступень ноги, советует один поэт, не замечая некоторого несходства между ступнёй ноги и ступенью лестницы» и 2) «Когда Б. Пильняк пишет, что «дочь за три года возрастом догнала мать», нужно убедить Пильняка, что возраст и рост не одно и то же».

В первом случае смешение паронимов ступень и ступня приводит не только к нарушению лексической нормы языка, но и к неточности речи как антикачеству, т.к. нужное по контексту понятие «нижняя плоская часть ноги человека, на которую он опирается при стоянии и ходьбе» названо совершенно другим словом, имеющим значение «поперечная часть лестницы – доска или плита, на которую ступают при подъёме и спуске». Можно также сказать, что произошла в примере и подмена понятия. Однако она не приводит к неясности речи, ибо имеющийся контекст достаточен для понимания смысла сказанного.

Во втором же случае подмена понятий возраст и рост, равно как и смешение этих же паронимов, сказываются и на точности речи (предмет речи – рост назван ошибочно другим словом – возраст), и на её ясности (по той причине, что смысл речи замутнён. Контекст употребления слова возраст первоначально выводит на такое понимание написанного: мама и её дочь за три года сравнялись в числе лет, стали одинаковыми в возрасте).

На данном примере хотелось бы показать тесную взаимосвязь двух типов норм, регулирующих употребление языка и его средств, – языковых и коммуникативных, а также связь между речевыми ошибками и антикачествами речи, т.к. такое соотношение довольно часто затрудняет школьников и студентов. Осознание же параллелей между смежными типами норм и такими же их нарушениями позволит глубже понять суть рассматриваемых явлений, а значит, быть внимательными к своему языку и его употреблению.

Итак, неправильное употребление одного слова (возраст) вместо другого (рост) привело к нарушению лексических норм, связанных с правилами функционирования в речи паронимов (однокоренных слов) и разграничением лексических значений слов в контексте. Речевая (в данном случае лексическая) ошибка ведёт к отклонению от правильности речи, а именно лексической её составляющей. Соблюдение лексических норм – основа не только лексической правильности, но и точности речи, которая требует такого выбора слов, которые соответствовали бы по своим лексическим значениям обозначаемым ими понятиям. В нашем случае произошло смешение понятий «одинаковость в числе прожитых лет» и «одинаковость в одном из физических параметров людей – росте». Помимо неточности речи, это смешение в приведённом контексте нарушает и нормы ясности речи, «замутняя» её содержание. Неразграничение паронимов и неумение употребить их в контексте свидетельствуют о небогатых языковых и речевых возможностях человека, а именно о бедности речи в лексической её составляющей. Как видим, одна небольшая точность или небрежность во владении языком влечёт за собой нарушение целого комплекса языковых и коммуникативных норм.

Довольно часто ясность речи в системе её качеств обозначается другими терминами: понятность речи, доступность речи, незамутнённость речи.

Весьма точно и афористично охарактеризовал данное достоинство речи М. М. Сперанский (1772–1839) в книге «Правила высокого красноречия»: «Кто хочет писать собственно для того, чтобы его не понимали, тот может спокойно молчать». В эти слова известного теоретика красноречия прошлого можно и нужно по отношению к нашему времени вставить глагол «говорить» (Кто хочет говорить и писать...), т.к. современная эпоха характеризуется превалированием устной формы общения над письменной. Неумение говорить или писать ясно М. М. Сперанский охарактеризовал в другом месте своей книги ещё жестче: непонятное изложение мыслей «есть нелепость, превосходящая все меры нелепостей».

Одной из основных характеристик ясности речи является её понятность собеседнику(-ам). В конечном счёте, любое речевое сообщение направлено на то, чтобы оно было без особых затруднений осознано адресатом речи. Известно, что наше познание окружающей действительности происходит в процессе речевого взаимодействия с другими (посредством внешней речи, например, говорения) или с самим собой (через внутреннюю речь – так называемое говорение с самим собой или рассуждения про себя). Б. Н. Головин прав, когда пишет о том, что речевые ошибки возможны уже на этапе докоммуникативного познания, т.е. на этапе подготовки речи адресантом для будущего предполагаемого общения с собеседником или аудиторией. Сбои в употреблении языка возможны и на коммуникативном этапе, т.е. непосредственно в момент речевого общения, когда происходит смена кодов: «Но вот ранее познанное субъектом перерабатывается в информацию для других. Происходит коммуникативное преобразование имеющихся знаний и сведений, осуществляется переход от знания для себя к оформлению его в качестве сообщения для собеседника(-ов). Такое оформление происходит с помощью языка. При этом осуществляется выбор вариантов из числа тех, которыми располагает языковая система и которые усвоены автором речи (например, выбор синонима из синонимического ряда, выбор одной из синтаксических конструкций, выбор нужного варианта словорасположения и т.д.)» [Головин 1980: 127].

Причём нужно иметь в виду, что на этапе непосредственного речевого общения выбор языкового кода определяется многими факторами: необходимо знать особенности передаваемой информации, ясно осозна-вать цель сообщения, учитывать характер ситуации общения, ориентироваться на собеседника(-ов), в частности знать уровень познаний адресата в данной предметной области, возрастную группу, заинтересованность/незаинтересованность в предмете общения и др. На этапе коммуникативного акта говорящий или пишущий «в речевых формах создаёт словесный аналог объекта речи» (Б. Н. Головин). Здесь тоже возможны разного рода сбои и неточности в выборе языковых средств, когда автор речи не находит нужного варианта среди тех, которые предоставляются ему системой языка, как это, например, произошло с абитуриентом на вступительном испытании в процессе написания изложения о лебеде (в отрывке из работы сохранены все допущенные писавшим ошибки):

«Лебеди остаются грандиозными и плавными даже когда он пьёт, зачерпнув клювом воды и грациозно вытянув голову и клюв, или ли же купается, расправив крылья и хлопая ими по воде, создавая брызги, и гостевальня лебедей будет продолжаться три месяца, пока не случись непренеприятнейший случай: один местный сторожил застрелил одного лебедя совсем насмерть. Но случается и так: понравится лебедям местечко неподалёку от моей брущатой стремянки и они прогостят здесь неделю или две».

Такая речь не может восприниматься без затруднений: её автор демонстрирует не только низкий уровень владения языком для формулирования и словесного выражения мыслей, не только слабое владение предметом речи, но и серьёзные сбои в процессах мышления. Приведённый из изложения отрывок – яркая иллюстрация разнообразных нарушений норм литературного языка и такого же разнообразия антикачеств речи, обнаруживающихся в нём.

Ясность речи, безусловно, тесно связана с близким ей по сути качеством – точностью речи: если адресант точен в своей речи (знает предмет речи, не смешивает разнородные факты, не допускает противоречий в смыслах сказанного или написанного, свободно ориентируется в значениях употребляемых слов, в целом хорошо владеет системой языковых средств), то адресат имеет больше возможностей для её незатруднённого восприятия. Иначе говоря, как и в случае с другими, ранее рассмотренными коммуникативными качествами, ясность речи подразделяется на фактическую (предметную, содержательную), являющуюся экстралингвистическим условием достижения данного качества, и словесную (в широком смысле), т.е. языковую, разновидности.

Однако сказанное – лишь самое общее условие достижения ясности речевого сообщения. Нужно помнить и о том, что в реальных условиях коммуникации мы адресуем свою речь разным типам аудитории: слушатели могут быть примерно равными нам по интеллектуально-речевому уровню; могут значительно уступать по этому параметру (в частности, в данной ситуации обучения); общающиеся могут иметь различную языковую и речевую компетенцию и т.п.. Это означает, что в зависимости от разных условий речевого общения (интеллектуальных различий адресанта и адресата, степени владения тем и другим материалом речи и др.) первый коммуникант (говорящий/пишущий) должен учитывать характер и объём предметной и языковой компетенции второго коммуниканта и строить свой текст таким образом, чтобы он был доступен для адресата.

Важнейшим условием создания ясности речи являются хорошее знание (языковая компетенция) и умение воспользоваться богатыми его возможностями (речевая компетенция). Соответственно, необходимо знать те причины, которые могут сказаться на ясности речи и сделать текст неясным для адресата.

В первую очередь ими становятся малораспространённые лексические средства – это лексика ограниченного употребления, которую составляют термины, специальные понятия, заимствованные слова, диалектизмы, жаргонизмы, устаревшие (архаизмы и историзмы) и новые слова (неологизмы). Нужно сказать, что любое слово, используемое нами в речи, должно быть мотивировано. Если нашему адресату не знакома терминология, необходимая, на наш взгляд, в тексте, то в целях достижения ясности речи надо делать строгий отбор терминов (т.е. употреблять лишь необходимый минимум), а отобранные специальные понятия, которые, предположительно, не входят в число общеизвестных, объяснять собеседнику(-ам). В письменных текстах такие объяснения даются непосредственно в тексте или с помощью сносок либо в специальном словаре-приложении после текста. Так обычно поступают в учебно-научной сфере. Например: Парономазы ( это случайно совпавшие в звучании и написании разные слова типа вираж и тираж ), будучи неправильно употреблёнными в данном контексте нарушают не только норму словоупотребления, но и искажают смысл сказанного: Самолёт вышел из крутого тиража.

В других сферах общения, например в публичной и в сфере искусства слова, автор речевого произведения должен еще строже отнестись к отбору терминов и специальных слов, а в случае предполагаемой неясности разъяснить такие включения при первом употреблении (при этом возможны разные способы истолкования понятий: описательное объяснение, использование сравнения, образной аналогии, «перевод» на общий с адресатом язык с помощью синонима). Это вовсе не означает, что объяс-няться должен каждый термин: граница между распространённым в употреблении термином и термином, требующим комментирования, неопределённа, поэтому говорящий или пишущий должен владеть информацией об интеллектуальном уровне того, кому направлена его речь.

Для незатруднённого понимания значений малораспространённых или незнакомых слов очень важна организация речевого контекста, в который такие словесные средства включаются. Во многих случаях разъ-яснительная роль контекста может оказаться достаточной для адресата, чтобы понять мало- или незнакомое ему слово. Например: В тёплой болотной лыве – так в Сибири называют лужу – резвились головастики.

В грамматической области к неясности речи обычно приводит чрезмерная синтаксическая сложность конструируемых нами предложений. Особенно полезно знать, что устная и письменная речь в отношении сказанного резко различаются: синтаксис устной речи должен быть упрощённым, а синтаксис письменной речи может быть и громоздким. Это связано с особенностями двух форм существования языка и особенностями оперативной памяти человека. В условиях устного речевого общения трудными в плане понимания являются многочленные словосочетания (особенно именные), предложения с несколькими видами осложнения, сложные синтаксические конструкции с сочинением и подчинением и т.д., т.к. они сложны для осмысления. Оперативная (кратковременная) речевая память способна за определённый промежуток времени переработать и усвоить лишь определённый объём информации. В силу того, что в устном общении нет возможности многократно возвращаться к одной и той же мысли, как это можно делать по отношению к письменному тексту, то и информация здесь должна осознаваться и усваиваться быстро. Этому как раз и способствуют не очень протяжённые предложения, что вовсе не следует понимать так: в устной речи используй только простые предложения. Нет, типы предложений в ней могут быть совершенно разными: как простыми самых разных видов – осложнённых и неосложнённых, распространённых и нераспространённых, полных и неполных и др., так и сложными – тоже самых разных по строению. Только они должны быть не громоздкими по строению и прозрачными для понимания.

«В то же время следует помнить, что и текст со сложным синтаксисом, насыщенный терминами, может быть ясным в соответствующих условиях общения, главное, чтобы адресаты были способны свободно воспринимать такую речь. Так пишутся научные статьи и монографии – тексты, циркулирующие в научном кругу; нормативные акты и указы – тексты официально-делового стиля, которые адресованы прежде всего представителям тех же сфер речевой деятельности» [Культура русской речи 2003: 814].

Таким образом, под ясностью речи следует понимать коммуникативное качество речи, характеризующееся таким знанием предмета разговора и таким употреблением языка и его средств, которые позволяют говорящему или пишущему предельно понятно, незамутнённо и доступно донести свои мысли до сознания адресата.

Поиск по сайту: