Глава 1: 1962 - 1979

порой кажется странным. Многие характеристики личности, которыми был наделен Клифф Бёртон, сформировались отнюдь не в большом городе, а в полу-сельском сообществе, где ничего особенно интересного не происходило. Кастро Уэлли – неприметная часть Графства Аламеда в Калифорнии, около двадцати пяти миль от Сан-Франциско. Место это не является типично сельской местностью, и в то же время далеко от океана; оно ни богато и не бедно; а население в 60.000 жителей не является не большим, ни малым. В действительности, оно почти ничем не отличается от остальных поселений средних размеров, расположенных по всей Америке и других местечек, это место, где внезапно появляется новая жизнь.

Около 9.30 вечера 10 февраля 1962 года, новая жизнь появилась у Клиффорда Ли Бёртона, малыша, родившегося у Джэн и Рэя Бёртонов. Джэн родилась в Калифорнии и работала школьным учителем, Рэй же был дорожным инженером, переехавшим из Теннесси на запад. У Клиффа были брат Скотт и сестра Конни, оба превосходившие его по возрасту, таким образом, Клифф был последним ребенком четы Бёртонов.

Многие люди, знавшие Клиффа, отмечают его спокойный нрав, сформировавшийся ещё в раннем возрасте. Будучи в возрасте двух лет, он всё ещё не умел ходить сам. Как вспоминал его отец Рэй позже: “Клиффу было двадцать два месяца, когда он стал ходить сам, и мы были очень обеспокоены этим вопросом. Однако доктор сообщил, что ничего страшного в этом нет, просто ребенок достаточно умен, чтобы понимать, что его мама и папа принесут его сами. Временами мы оглядываемся в прошлое, довольно забавно всё это было. Чёрт, он почти сломал позвоночник Джэн!”

Однажды худощавый рыжеволосый мальчик начал следовать своему собственному направлению, и остановить его было уже невозможно: жажда спорта, книг и музыки в одинаковой мере. Посещавший школу под названием «Эрл Воррэн Джуниор Хай», в которой работала Джэн со школьниками с умственными и физическими отклонениями, Клифф постоянно находился в движении, используя свой богатый ум, требовавший постоянной подпитки.

Легко, даже слишком легко найти параллели между мальчиком и будущим парнем, и как объясняет его мама Джэн, уже в детстве в нём можно было увидеть черты упрямства, которые позже сделали его знаменитым. Часто он категорически отказывался делать то, чего от него ожидали. Джэн подтверждает эти слова: “Он всегда был особенным, даже будучи крошечным младенцем. Помню, говорю ему, что все дети играют во дворе, а ты мол, почему не с ними? А он мне отвечает, что они не играют, а просто сидят и болтают ни о чем, скукотища же. И уходил в дом, читать книги или слушать свою музыку. Даже будучи совсем крошечным, он слушал музыку или читал”.

Человеком, не из числа близких родственников, который первым узнал Клиффа, был Дуг Тайксайра, ныне барабанщик трэш-металлической группы «Blitzenhamer». Дуг в первый раз увидел Клиффа после того, как переехал из школы «Маршал Элементэри» в «Эрл Воррэн Джуниор Хай». “А потом мы вместе учились в старших классах”, рассказывает Дуг. “Клифф был на год меня старше. А жил я в Хэйворд, городке недалеко от Кастро Уэлли, и потому как у меня была врождённая слепота и нарушение слуха, мне пришлось переехать в школу Хай в городе Кастро Уэлли, так как у них была программа обучения для незрячих”.

“У Клиффа был друг по имени Джудд, гитарист, ходивший в ту же школу” - продолжает Дуг. “Бывало мы джемовали всю ночь, было реально круто. У нас было свое братство, Клифф на басу играл, а я на ударных. Был он спокойным, разумным парнем. Все, с кем я говорил о нём, были от него без ума”.

Дуг был частым гостем в доме Бёртонов. “Клифф и его семья жили в доме на Стантон Авеню в Кастро Уэлли. У них была подъездная дорожка около дома, где можно припарковаться, затем нужно зайти в дом, находившийся по левой стороне дороги, и идти прямо. Окно их гостиной и спальня Клиффа выходили во двор. У них была очень дружная семья, спокойная и уединённая, его сестра Конни была очень грамотной девушкой. Им постоянно докучали люди, появившиеся у их дома после того как «Металлика» сделала себе имя, но я уверен, им пришлось их всех послать подальше”.

“С самого начала обучения, Клифф был очень выдающимся учеником” - вспоминает Дуг. “Он был отличным учеником. Хотел, чтобы родители им гордились, и я уверен: так оно и было. Бывало, видел его между занятиями: он сидел у небольшой кирпичной стены, рядом с деревом, читая книги по классической музыке, даже изучая. Такое часто за ним замечал. Он был очень скрупулёзен по отношению к музыке, потому что любил этот предмет всей душой”.

Ни один из тех, кто знаком с теми высокоинтеллектуальными вещами, которые привнёс Клифф в музыку «Металлика», не удивится, услышав, что чтение было одним из его ранних пристрастий. Оказалось, что он был одарённым, буквально поглощающим книги со скоростью света ребёнком. Его мама поясняет: “Он был большим-большим чтецом, и действительно умным. В третьем классе при его тестировании оказалось, что у него знания одиннадцатиклассника. Он просто шёл к своей цели, на самом деле он не гулял в компании, если ему этого не хотелось. Однако он всегда был популярен, и у него было много друзей. Он был очень добрым и покладистым ребенком, но при этом всегда был сам по себе”.

В дошкольном возрасте Клифф слушал коллекцию классической музыки своих родителей, которая вдохновила его на то, чтобы самому научиться играть на каком-нибудь инструменте. Он брал уроки фортепьяно между игрой в бейсбол в Литл Лиг. В младшем подростковом возрасте Клифф, теперь уже высокий, но всё ещё довольно худощавый парень, работал в течение школьных каникул в бизнесе по съёму оборудования под названием «Кастро Уэлли Рэнталс». Годы спустя сотрудники вспоминают некоторые забавные случаи, к примеру, когда напарники Клиффа приехали на работу, обнаружив его дирижирующим оркестром из газонокосилок, которые Клифф включал для утренней проверки на работоспособность. Кроме того его ласково называли “ковбоем” за ту шляпу, которую он носил, и между ним и коллегами постоянно звучали дружеские подтрунивания, так как они не разделяли его вкусы в музыке.

Рок оказал серьезное влияние на Клиффа. Он рос в Калифорнии в конце 60-х, начале 70-х гг., то есть в довольно благоприятное время и в удачном месте. Подросток буквально поглощал музыку подобно сигаретному дыму, впитывая её очень быстро, ровно так, как поступал с обожаемыми книгами. К среднему подростковому возрасту он уже слушал кантри-рок в исполнении «Eagles» и «Lynyrd Skynyrd», блюзовые риффы в исполнении Теда Ньюджента и стадионный рок в исполнении «Aerosmith» и «Blue Oyster Cult». Позже он заинтересовался направлением фьюжн в джазе, а конкретно в «Return To Forever» - признак оригинального подхода, которому он следовал всю свою жизнь.

Пока всё шло своим чередом. Клифф продолжал ходить в школу, в которой он был ярким, трудолюбивым учеником, работал на дворе Ренталс, ходил охотиться и рыбачить с друзьями, один из которых, Джим Мартин, также достиг культового успеха с группой «Faith No More».

Между тем настала пора трудных времён. 19 мая 1975 года, когда Клиффу было тринадцать лет, его шестнадцатилетний брат Скотт, страдавший церебральным аневризмом, скончался сразу после экстренной госпитализации. Как следует полагать, семья была в шоке. Друзья Клиффа говорили о том, что потеря брата очень сильно сказалась на нём, хотя он и не говорил об этом. Как бы то ни было, его родители однажды сказали, что однажды Клифф полностью оправился от внезапного удара судьбы, а смерть Скотта подарила ему новый стимул для того, чтобы преуспеть в жизни, а точнее в качестве музыканта.

Гаральд Оймоэн – фотограф, музыкант, вездесущий тусовщик на метал-сцене района Залива на протяжении трех десятилетий. Он хорошо знал Клиффа в ранние годы «Металлика», но очень редко слышал, чтобы Клифф упоминал в разговоре смерть старшего брата. “На самом деле он вообще не говорил об этом” говорит Гаральд. “Однако его родители сказали мне, что он сильно хотел преуспеть в музыке, скорее всего он сделал это в память о Скотте”.

Клифф свыкся с потерей брата относительно быстро, как кажется, в той мере, в какой можно вообще было принять это. Дуг Тайксайра подтверждает, что Клифф редко затрагивал эту тему. “Действительно, он практически ничего не рассказывал, возможно, потому что ему было больно об этом говорить. Он был довольно скрытен”.

Какой вывод можно сделать из этой ранней потери? Было бы слишком наивно полагать, не имея к тому же свидетельств за и против, что Клифф пронёс боль потери Скотта через всю свою жизнь. Но небезосновательно можно утверждать, что Клифф восстановился от трагической гибели брата в юном возрасте, обретя новую жизненную силу.

Мы не можем знать, повлияла ли трагедия на то, что Клифф занялся бас-гитарой, вполне возможно, что он самостоятельно принял решение играть именно на этом инструменте. Но факт в том, что Клифф открыл для себя бас и использовал его с великолепной прилежностью и усердием спустя несколько месяцев после гибели Скотта, примерно в конце 1975, начале 1976 года. Говорит его мама Джэн: “Клифф не брал уроки музыки до того, как ему исполнилось тринадцать, это произошло сразу после гибели его брата. Мы и не подозревали, что у него в этом есть какой-то талант. Понятия не имели! Мы думали, что он побренчит-побренчит, как он и делал поначалу. Первое время ему это нелегко давалось”.

Около двух лет Клифф практиковался игре на басу наравне с посещением школы, дружескими посиделками и работой. Он очень медленно продвигался вперёд, хотя уроки фортепьяно, которые он брал, помогли ему понять теорию, и он стал учиться игре у лучших басистов из своей коллекции пластинок.

С самого начала все его музыкальные вкусы так или иначе касались рок-музыки. Когда в 1985 году его спросили о лучших бас-гитаристах, Клифф рассказал: “На меня повлияли…ну, во-первых Гедди Ли, Гизер Батлер, Стенли Кларк, Лемми (из «Motorhead»), также он оказал на меня влияние в том, как он использует дисторшн. Всё это было необычно, ново и очень бодряще. Кроме того, признанные гитаристы также оказали на меня влияние. Джимми Хендрикс, Ульрих Рот, Майкл Шенкер немного, Тони Айомми, все они повлияли на меня”.

Замечу также, что он позиционировал себя даже на ранней стадии, о которой сейчас идет речь, в качестве бас-гитариста, на которого немалое влияние оказали именно гитаристы, нельзя не отметить, что многие басисты открывали для себя много интересного вне мира джаз-фьюжн. Середина 70-х годов явилась расцветом творчества таких мастеров гитары как Стенли Кларк, Джейко Пасториус и Джефф Берлин и любой подающий надежды фьюжн-басист мог чудесно провести время. Но в рок-музыке и зарождавшемся хэви-метал, бас-гитарист всё ещё был сильно ограничен в правах, выступая на вторых ролях, с небольшими исключениями из правил в виде вышеупомянутого Гизера Батлера из «Black Sabbath». Что касается Клиффа, то он присоединил себя к движению музыкантов вне метала и хард-рока - достаточно интересный кивок в сторону виртуозности.

Данный мудрый подход сослужил Клиффу хорошую службу, когда он начал брать уроки по игре на басу у преподавателей. Поначалу у него медленно получалось, но как позже вспоминает Джэн: “Спустя шесть месяцев беспрерывных уроков у него стало получаться. И я подумала тогда, что у ребёнка действительно есть настоящий потенциал. Я просто была в восторге, потому что ни у одного из детей нашей семьи не наблюдалось какого-либо мало-мальски музыкального таланта”.

Как только Клифф получил удовлетворение от любимого дела, уже ничто не могло его остановить. Его родители вспоминают, что он часто проводил до шести часов в день упражняясь, особенно когда его прогресс стал настолько велик, что он превзошёл своего учителя по басу, и Клиффу пришлось искать других учителей.

“Он брал уроки на Бульваре примерно около года” - вспоминает Джэн, “а затем совершенно перерос своего учителя в музыкальном мастерстве и ходил уже в другое место несколько лет, а затем перерос и этого инструктора. Потом он ходил в музыкальную школу и брал уроки у очень хорошего джазового бас-гитариста, прекрасного музыканта”.

Прекрасным музыкантом, которого упоминала Джэн, является Стив Доэрти, музыкальный учитель из Кастро Уэлли, работавший в местной школе под названием “ЭйБиСи”. Стив согласился дать мне интервью для этой книги. “Безусловно, я предполагал идею прослушивания других великих бас-гитаристов”- говорит он. “Всё это часть огромной истории музыки, которую находится в нашем распоряжении: вам действительно не нужно зацикливаться на прослушивании гитаристов современности. Вам просто нужно слышать, откуда люди черпают идеи. Я был чрезвычайно впечатлён музыкой, выпущенной компанией «Мотаун», ведь у тех групп были такие великолепные ритмы”.

Стив объясняет, как начались уроки по игре на басу. “Клифф ходил ко мне на занятия по средам после полудня в районе около полшестого вечера в “ЭйБиСи”, небольшом музыкальном магазинчике, к которому примыкали различные студии Кастро Уэлли. Я преподавал три или четыре года, работая не полный рабочий день, потому как недавно вернулся в школу, чтобы получить диплом. А ещё я работал над несколькими книгами по музыке, часть из которых были опубликованы на тот момент, поэтому я считаю, это была главная причина, по которой Клифф пришел ко мне брать уроки”.

Стив отмечает, что в то время был прекрасный учитель по игре на гитаре, которого звали Уоррен Нанс. Он писал замечательные пособия, являлся прекрасным музыкантом и учителем, и по существу был ниточкой, ведшей к музыкальному магазину. “Тогда я учился с Уорреном, и еще много учителей ходило на занятия вместе с ним. Отличное время было, вокруг столько всего происходило в мире музыки”. Клифф учился в предпоследнем классе, когда начал брать уроки у Стива. “У него был ещё год до начала обучения в средней школе (старшие классы), поэтому ему, вероятно, было 16-17 лет. А на занятия его возил отец – он, бывало, сидел на свежем воздухе и читал книгу. Припоминаю, как после занятий я выходил на улицу и благодарил Рэя за то, что он поддерживает увлечение сына. Определённо семья сыграла важную роль с точки зрения поддержки музыки Клиффа”.

Наверное, для многих не будет открытием, что Клифф был образцовым студентом, знавшим, чего хочет и как этого добиться, даже на той ступени развития, о которой идёт речь. Стив Доэрти: “Что больше всего запомнилось в Клиффе, так это, что он всегда приходил подготовленным к занятиям. Он не был одним из тех детей, которых приходилось тащить к упражнениям и заставлять выполнять домашние задания вновь и вновь – он приходил подготовленным, готовым к познанию нового материала. Он был очень дисциплинирован, а что ещё запомнилось - у него уже тогда был знак музыканта”.

Есть такая категория учеников, которые приходят на занятия ради развлечения, не имея при этом сильного желания заниматься. А есть те, которые приходят для того, чтобы выйти на сцену и играть – и уже тогда в нём это прослеживалось. Он, бывало, приходил в приподнятом настроении, потому что его группа должна была играть во время ланча в школе: он мог запросто выйти на сцену и предстать перед публикой. Вот что называется знаком музыканта. Это не просто талант: существуют люди, которые не слишком-то обделены талантом, но всё же имеют в себе силы выйти на сцену и сделать то, что нужно. Если у вас есть талант и сила, плюс к этому удача, значит, скорее всего вы будете успешным”.

Клифф уже тогда владел техническими приёмами джазового музыканта, вспоминает Стив. “В то время у меня занималось не так уж много начинающих, поэтому когда частенько приходилось видеть, что у кого-то уже сформировано представление о том, как нужно играть, я приходил в некое замешательство – интересно было наблюдать их сильные и слабые стороны и уже исходить из всего этого при обучении. Для проверки я использовал Часть Пятую из серии книг «Базовые упражнения на электрическом басу», автором которых является Джеймс Прогрис. В этих книгах не было табулатур: Клифф предпринял попытку научиться читать стандартную нотную запись – что уже превозносит его над остальными учениками. В книге описывались общие знания, которыми должны владеть бас-гитаристы, так что это было непрерывное повествование, без намёка на картинки”.

И хотя Клифф любил работы величайших джазовых бас-гитаристов, о которых говорилось выше, ему едва ли хотелось изучать стиль их игры” – говорит Стив. Будучи джазовым бас-гитаристом, Стив помнит, как пытался заинтересовать Клиффа в джазовой музыке, а также в том, что мы сейчас называем мировой музыкой. “Ему вообще это было не интересно! Помню всякий раз встречал сопротивление, предлагая сыграть что-то из джаза”.

К счастью для «Металлика» Клифф выбрал для себя иное направление. “Играли мы барокко вроде Баха”, вспоминает Стив. “Ему действительно нравилась эта музыка, таким образом можно было сконцентрироваться на мелодиях и не думать о басовых партиях. Те вещи интересно играть наедине с собой, ведь их не нужно играть с группой, а еще это действительно хороший способ, помогающий научиться брать какую-либо музыкальную задумку, накладывать на нее риффы и развивать, что очень важно для тех, кто выступает с сольными номерами. С другой стороны бас-гитаристам, стремящимся играть сольные партии, приходится играть синкопированные басовые партии, которые звучат довольно тривиально, уверен, что позднее он продолжил изучать классическую теорию”.

Что касается теории, Стив отмечает, что в беседах они часто говорили об аккордах и мелодиях и о том, как аккорды выстраиваются в логичную последовательность. “Как понимать басовые аккорды и знание того, как создается мелодия, при движении от одного аккорда к другому, соединяя все кусочки головоломки в единое целое. Ещё мы говорили о том, чем занимается барабанщик и о том, как скоординировать работу бас-гитариста и барабанщика. У меня была серия упражнений, над которыми мы работали, включавшая подсчёт того, на какие ноты делается акцент и что означает формирование хорошей басовой линии”.

Ещё одним элементом, позднее сыгравшим ключевую роль для «Металлика», Стив считает то, что “мы серьёзно занимались различными тактовыми моментами, которыми я обычно не занимался с учениками, но Клиффу это действительно нравилось. Мы играли ¾ и 6/8, а еще 5/4 и 7/8 и различные комбинации из двух и трёх, позднее, когда я услышал музыку, которую он стремился постичь, я был не удивлён, ведь некоторые из моментов звучали очень уж знакомо”.

“Мне было приятно видеть, как он использовал те вещи, над которыми мы работали, превратив их в нечто совершенно захватывающее. Типичный пример того, что им создано в “Orion”: первый раз, когда я услышал эту вещь, подумал “о, да, вот над чем мы работали!” Не то чтобы это точная копия, нет, скорее отправная точка, начав с которой он превратил её в нечто незабываемое. Эти идеи пришли из тех книг, которые я использовал в качестве наглядного пособия в то время”.

Будучи ещё далекими от совершенного преподавательского курса, упражнения, которые Стив показывал Клиффу, служили собственным интересам Клиффа. “Он довольно много мне рассказывал о том, чего хочет достичь” – вспоминает его учитель, “и к счастью то, что находилось в моём распоряжении, приводило его в восторг. Было приятно быть его учителем, потому что, как я уже сказал ранее, он всегда приходил подготовленным к занятиям. У меня были ученики, о которых я мог точно сказать, что они неделями не просматривали упражнения, которые я им советовал выполнять. А у него был быстрый рост, потому как мы тренировались по всему материалу, который я использую в обучении. Если бы он не продолжил серьёзно заниматься музыкой, многое из того, что он завершил, так и осталось бы в сыром виде”.

Тогда Клифф играл на старом-добром Рикенбакере. “У весьма небольшого числа моих учеников в то время были Рикенбакеры” – говорит Стив, “до того момента, как я сам заинтересовался и купил его себе. Они довольно причудливы, то, как нужно настраивать тембр инструмента и многое другое. На самом деле это не мой любимый инструмент”.

После года и восемнадцати месяцев обучения (Стив не помнит точную длительность обучения) Клифф закончил курс теории и состоящую из двух частей практическую часть. Что было неудивительно. “Если бы он продолжил обучаться у меня, мы бы начали изучать более сложные басовые партии и джазовую игру, а он в этом не был заинтересован. К тому же, он учился в одиннадцатом классе, а студенты в это время обычно думают об окончании обучения или напротив, о поступлении в колледж, так что ничего удивительного в том, мои ученики уходят от меня примерно в это время, нет”.

Доэрти добавляет: “Впоследствии у меня были ученики, знавшие о Клиффе и пришедшие ко мне как раз потому, что я обучал его. Было дело, когда Кирк Хэмметт увлекся джазом и начал усердно заниматься, и мне кажется, будь Клифф жив, он бы вернулся к тому, чтобы изучать джаз самому, неважно со мной или другим учителем”.

Джэн, Мама Клиффа, говорит: “Стив Доэрти был тем человеком, благодаря которому Клифф изучил Баха и Бетховена, музыку барокко, благодаря которому научился читать музыку в нотной записи и всё в таком духе. Он довольно долго у него учился, а затем действительно перерос и его. Он на самом деле стал настолько хорош, что ему больше не требовалось никаких учителей. Он сам изучал и играл произведения Баха. Просто обожал его”.

Извилистые, сложные, математически выверенные басовые партии работ Баха – действительно классического композитора бас-гитары, были неким даром для Клиффа, чьё понимание музыкальной динамики и гармонии стремительно развивалось. Он совершенствовал свои знания, идя в обратном направлении от выбранного пути, исполняя на джемах забавные мелодии со своими друзьями в удалённом лесном домике под названием “Ранчо Максвелла”. Как объяснил Клифф много позже, в 1985 году: “Бывало, мы устраивали джемы с приятелями, а потом я начал выступать с парнями, называвшими себя «Улица ЭЗ», по аналогии с одноименным стрип-клубом в Сан Матео. Всё это было очень странным времяпрепровождением. Довольно глупым, кстати говоря. Нами исполнялось большое количество кавер-версий, просто бесформенная ерунда по большей части. Однако я все-таки с ними играл непродолжительный период времени, пару лет где-то”.

Среди прочих в «Улице ЭЗ» играл гитарист Джим Мартин, известный также по прозвищу “Большой Джим” и “Фатсо” (= толстопуз), несмотря на своё худощавое телосложение. Он помнит, как познакомился с Клиффом: “Бас-гитарист до Клиффа хотел уйти из группы, ну он такой типа “Я знаю одного парня, который вам подойдёт”. Ну и говорит, мол, зовут его Клифф. Мы много репетировали. Выезжали на холмы и врубали генератор. Я, Клифф и еще один чувак по имени Дейв. Мы были единственными парнями на много миль. Ну, и в общем играли мы эту довольно мутную музыку и записывали её”.

Дейв Донато был тем самым другом барабанщиком, пока друг Джима – Майк “Паффи” Бордин неожиданно не вмешался. Джим играл на гитаре четыре года и был хорошим напарником для Клиффа, чисто технически, а также в музыкальных предпочтениях. Оба они состыковывались на ранчо Максвелла и играли бесконечные джемы, используя усилители, питаемые от дизельного генератора мощности. В течение этого года Клифф обзавёлся Рикенбакером 4001 и зелёным Фольксвагеном Битл, равнозначно важным вещам для поездок по стране.

К 1977 году, в активе «Улицы ЭЗ» уже был неплохой список песен, которые можно было исполнять на концертах, после весьма незначительных проблем с репетиционными сессиями дома у членов группы. Как объяснил Джим Мартин: “Нам пришлось пройти путь одобрения нашей музыки на домашних репетициях дома у родителей, успешно благословивших нас в самом начале пути. Они вообще оставили дом в наше распоряжение. Однако привычный ход вещей однажды изменился. Ребёнка живущих по соседству с Паффи людей однажды отвезли в больницу, а родители ребёнка обвинили нас в убийстве малыша”.

Как бы то ни было, на долю «Улице ЭЗ» выпал шанс принять участие в небольших концертах, которые, впрочем, не произвели на публику должного впечатления. Слово Джиму: “Мы играли на нескольких конкурсах талантов, церковных торжествах и вечеринках. Единственный концерт, за который мы получили хоть что-то, проходил в Бёркли, в забегаловке под названием «Международное кафе». Проводили его несколько греков. Они нас обожали; пришли все наши друзья, чтобы посмотреть на нас, и мы славно погудели. Нам было лет по пятнадцать тогда”.

Должно быть, жизнь была благосклонна к Клиффу в подростковом возрасте, несмотря на трагическую гибель брата двумя годами ранее. Он водил машину “Битл” по прозвищу “Кузнечик” – совершая поездки к ранчо на холмах, зависая с Джимом Мартином и Дейвом Донато или Паффи Бордином на продолжительных джемах, практикуясь игре на басу, когда не нужно было идти в школу, он занимался тем же, чем и все его сверстники – то есть валять дурака насколько возможно и не обращать внимание на течение времени. Все свидетельства отмечают его как приятного и мягкого ребенка, который приятно проводил время. Как отмечает Джим: “Он любил рыбачить и пить пиво. Стрелять и снова пить. Мы ходили на концерты, посмотреть на новые металлические группы и оттягивались по полной.”

У Клиффа появилась тяга к курению каннабиса, продолжавшаяся всю жизнь, что можно увидеть на видеозаписи «Металлика» “Cliff'em All” 1987 года и по воспоминаниям многих людей, кто его знал лично. Поездки на ранчо Максвелл нередко становились причиной наркотического опьянения, когда музыканты принимали ЛСД. С кислотой или без неё, музыка становилась все более необыкновенной и интригующей по прошествии нескольких месяцев.

Вспоминает Джим: “Мы экспериментировали с необычной, удивительной музыкой. Мы играли всё, что нам взбредало в голову, поток сознания, который шёл из нашего разума. Некоторые песни групп «Faith No More» и «Металлика», которые вы знаете, были созданы в течение этих сессий”. Песни, о которых идёт речь, записаны на неизданной демозаписи “Записи на ранчо Максвелл”, и едва ли хоть один может сказать, что слышал их.

Гаральд Оймоэн вспоминает Клиффа как большого любителя травки, и что, перед тем как зайти в дом, Клифф звал его для получения нескольких волшебных грибочков и кислоты. “Они джеммовали где-то четыре или пять часов без перерыва, будучи совершенно невменяемыми. Джим Мартин снял для меня видео про них и заставил поклясться, что я никому эту запись не покажу. А на ней был он и Клифф в основном занимающиеся тем, чем они обычно занимались на ранчо Максвелл”.

«Улица Эз» была вскоре переименована в «Солдатов неудачи» (в честь альбома группы «Blue Oyster Cult» “Солдаты неудачи”), и сегодня их любительские записи можно увидеть на портале Youtube. По сути дела, они использовали продолжительные инструментальные импровизации Клиффа и гитариста Джима Мартина с небольшим вкраплением ударных в качестве фона, издавая паранаркотический шум, напоминая достаточно прямо о сходстве звука с «The Grateful Dead», равно как и с узнаваемыми элементами спейс-рок групп типа «Hawkwind».

Клифф, играя на своем Рикенбакере через ламповый усилитель, питающий кабинет 1x18, использовал автоматическую “квакушку” Басс Болс и педаль дисторшна Биг Мафф для получения мясного, гребневого звука, который фанаты «Металлика» оценили в его более поздних работах. Он нашел себя всего через несколько лет после того, как взял в руки бас-гитару, и хотя искажённый бас не был неизвестен в 77 году (от британских басистов Лемми, Гизера Батлера, до мощи Жан-Жака Бурнеля из «The Stranglers», экспериментировавших со звуком) немногие бас-гитаристы Западного побережья последовали тому же пути.

Несмотря на оригинальную игру на гитаре и необычные музыкальные пристрастия, Клифф оставался всё тем же простым парнем. Он уважал своих родителей – говорит Джим Мартин. “Он со своими родителями проживал в частном доме, поэтому нам приходилось вести себя очень тихо во все время пребывания там. Клифф наготавливал пищи и мы устраивали рокешники…правда тихие”. Необычно для человека из спокойного мира Калифорнии, Клифф обладал целеустремленным пристрастием делать то, что ему казалось правильным, не допуская компромиссов, если ему казалось, что они в чём-либо неуместны, и, будучи предельно честным по поводу того, о чём думал.

Эту деталь характера Клиффа отмечают многие его друзья. Джим Мартин: “Он понял, что мог заставлять многие вещи работать на него, и научил меня думать похожим образом”. Джэн Бёртон вспоминает: “Он был настолько честным, что иногда я думала 'Клифф, тебе не стоит быть таким честным', ни малейшей лжи, порой это потрясало. Однажды мы говорили об этом, и он ответил: 'Мне не нужно никого обманывать. Я не хочу лгать'. Вот что он думал обо всем этом. Господи, думаю, он ненавидел ложь больше всего на свете. Он был увлечен идеей быть самим собой”.

Быть собой означало контролировать свой выбор, и хотя Клифф никогда не выселялся из дома родителей в Кастро Уэлли – в том смысле, что он никогда не покупал себе жильё и не отказывался от своего имущества – он покинул «Улицу ЭЗ» как только закончил школу в 1980.

“Клифф ушёл” – говорит Джим, “а я старался сохранить группу еще некоторое время в бесконечной череде изменений в составе. Я стал играть во многих группах, думаю, я играл в четырёх одновременно, так что довольно много этим занимался по вечерам. Клифф и я сидели вместе, джеммуя, чаще всего с ударником Дейвом Донато.”

Как бы то ни было, когда Джиму предложили место в новой группе «Faith No More» из Сан-Франциско, что означало конец «Улицы ЭЗ», состоялась последняя встреча Клиффа Бёртона и Джима Мартина. Зависая с бас-гитаристом Биллом Гулдом, также перешедшим в «Faith No More», парни сыграли шоу под названием 'Куроёбы в клубе «Мабьюхэй» в Сан-Франциско. Позже Билл вспомнил этот концерт как великий джем, сыгранный после того как музыканты напились и накурились на полную катушку, что было с восторгом встречено публикой.

Этот период в жизни Клиффа завершился с окончанием школы и началом обучения музыке в колледже. Нельзя сказать, что он отказался от привычного образа жизни, которым наслаждался, будучи подростком, или ночного образ жизни, который ему очень подходил. “Бывало, он не ложился спать всю ночь” – говорит Джэн. “Он не хотел менять свой образ жизни, для него это было слишком трудно. Дейв Донато и Джим Мартин иногда заходили к нам, они играли в «Темницу» или смотрели видеозаписи, а он занимался приготовлением пищи на всех, вроде омлетов, он обожал готовить всё это сам, при этом очень редко ему удавалось нас разбудить. Он был исключительно внимательным и заботливым”.

Дейв Донато вспоминает те ночные сессии в приподнятом настроении спустя много лет спустя. “Я проводил с Клиффом немало времени. Мы ловили рыбу с пирса. А возвращались к нему домой где-то в три или четыре часа утра, и Клифф тут же принимался на кухне готовить много еды. У меня довольно громкий голос, и первое, что частенько происходило, это Джэн, говорившая: “Клифф, ну-ка иди сюда”. Клифф смотрел на меня и говорил: “Ах ты, козёл!” Он спускался в гостиную, и я слышал, как Джэн говорит Клиффу о том, чтобы его друзья вели себя потише”. В следующий раз она сказала мне прямо: “Дэвид! Мне не хочется просить тебя покинуть наш дом! Но твой голос!” И такое бывало часто. Она обычно смеялась по этому поводу”.

Образ, возникающий в сознании, рисует приятного, доброго парня с большим жизнелюбием и сосредоточенностью, но при этом упрямого в достижении своих желаний. Данное свидетельство людей, знавших его хорошо, как нельзя более точно характеризует Клиффа. Он направлял большой поток энергии в свою музыку, с преданностью, не присущей людям его возраста. Подростки часто делились на группы по интересам, перекрывая возможность исследований с целью идентифицировать себя с той или иной группой: Клифф так не поступал, тем не менее, его глаза и уши постоянно были открыты всем видам музыки.

В 1985 году в списке своих предпочтений он отметил “всё, созданное Гленом Дэнзигом, будь то «The Misfits» или «Samhain», всё, что он сочинил. Всё из «Thin Lizzy». Старые вещи «Black Sabbath»… Что ещё? Есть такая команда под названием «R.E.M.», которая мне очень нравится, как это ни странно… Многое из старого «Aerosmith», да и из нового тоже”. Старое и новое, панк-рок и университетский рок-н-ролл, всё это работало на Клиффа, прямо как его любовь к джаз-року и классической музыке, наполнившие чувством его игру на басу на ранней стадии.

Одной из школьных подруг Клиффа была Одри Кимбол, ставшая впоследствии его девушкой, основавшей собственную группу «Elysium». Впервые она встретила Клиффа у общих друзей в пятнадцать лет. “У нас было много общего. В основном это были тусовки и вечеринки. Тогда было не так уж много, чем можно было заняться. Ни у кого из нас не было денег, мы ведь подростками были. Я не встречала раньше никого подобного, хотя и не скажу, что хотела встретить. Он был очень глубоким человеком, очень честным и настоящим, с чувством собственного достоинства. Не такой, как все. Он был очень надёжен и самоуверен, что весьма редко встречается у детей. Казалось, он всегда знает, что делать, и для чего жить. У него было хорошее чувство юмора. Очень искреннее и при этом простое, поражающее своей откровенностью! А ещё он был очень умён и предан”.

“Он обожал свою музыку” – говорит Одри. “Он был очень скрупулёзен в упражнениях. Я всегда знала, что он сможет реализовать свои идеи с группой или в одиночку. Он был очень решителен”. Вот таким решительным парнем он был, а что это значило для музыкальной сцены, нам предстояло узнать впервые.

Поиск по сайту: