Глава 4: Апрель – Июль 1983

Клифф Бёртон (бас-гитара), Кирк Хэмметт (лидер-гитара), Джеймс Хэтфилд (вокал, ритм-гитара) и Ларс Ульрих (ударные) содержал все необходимые звенья цепи для игры. К апрелю 1983 года некоторым из их песен было уже больше года, учитывая постоянные репетиции и концертные выступления, они усовершенствовали и довели эти песни до стадии, на которой их можно было записывать.

“Джонни Зи” Зазула нашел им в некотором роде жилище в Нью-Йорке, находилось оно в ветхом здании, под названием “Музыкальный дом”. “Мы спали вчетвером в одной комнате” – вздыхает Кирк. “Мне приходилось делить постель с Ларсом, а он обычно забирал себе все одеяла. Никогда бы не согласился ночевать с Клиффом, у него были очень острые локти. Довольно костлявые. На самом деле, никто из нас не храпел особо. Мы много болтали”.

Это было нищенское существование, без горячей воды и настоящих кроватей под пенистыми матрацами. Музыканты горели желанием записать альбом и вернуться в солнечную Калифорнию. Как бы то ни было, у Джонни возникли проблемы с тем, чтобы убедить кого-либо принять всерьёз демозапись «Металлика». Когда он отправил кассету “Нет жизни без кожанки” звукозаписывающим компаниям Восточного побережья, ответом ему было безразличие со стороны администрации каждого филиала компании «A&R». Никто из них не видел в группе то, что видел Джон, и в известном стиле «A&R», возникшем с незапамятных времен, они выражали совершенную апатию, когда он пытался убедить их прийти на концерт «Металлика», то есть туда, где Клифф и остальные реально зажигали.

Однако, духи сохраняли своё присутствие в лагере «Металлика». Кирк втягивался в написание песен спокойно, репетируя песни и привнося своё влияние к партиям соло-гитары, которые Дейв Мастейн уже успел сочинить. Кирк заметил Клиффа ещё давно, видя, как тот играет даже до того, как Клифф играл в «Trauma». “Я видел Клиффа в той группе под названием «Улица Эз», когда мне было шестнадцать лет, в клубе под названием “Международное кафе” в Сан-Франциско. Это навсегда застряло у меня в мозгу. Тот парень с дикими-предикими красными волосами, которые, казалось, были повсюду, с Рикенбакером и достаточно отчётливым стилем игры на басу, и я подумал: “Этот парень охрененно чумовой!” … Усилитель Клиффа сломался по ходу концерта, и он тогда сел перед ним и стал трясти головой”.

Вскоре у Кирка развилось уважение к строгим правилам Клиффа по поводу честности. “Он всегда выступал против чрезмерного позёрства, он постоянно следовал идее быть самим собой” – говорит он, добавляя, что Клифф часто советовался по поводу своих навыков игры на гитаре. “Помню, как ему нравилось, как Эд Кинг из «Lynyrd Skynyrd» играет на гитаре. Он постоянно просил меня показать ему музыкальные приёмы из «Skynyrd», и заканчивалось всё это тем, что он говорил: ‘Братан, вот это вещь, настоящее искусство’”.

Репетиции продолжались, пока «Металлика» находилась в ожидании Джонни Зи, который должен был добиться подписания контракта, а их песни тем временем становились мощнее. Как вспоминает Джеймс: “Мы просто продолжали репетировать, а песни становились быстрее и быстрее, энергия продолжала расти и музыка звучала более хитово. Когда мы записываем что-либо, от момента, когда мы пишем песню до момента её фактического выхода, альбомная версия всегда быстрее. Затем с момента записи на пластинку до момента, когда мы играем песню вживую, композиция становится даже еще быстрее. Я думаю, именно так и было в самом начале нашего пути. Мы записывали музыку, которую собирались играть на обычной скорости, а затем убыстряли темп”.

Пока музыка эволюционировала в более быструю, жёсткую форму в течение длительных, подогретых алкоголем ночей, внутренняя динамика Металлика также претерпевала некоторые изменения. Теперь в группе появились две ясно различимые половины: Ларс и Джеймс в половине Лос-Анджелеса, более значимая и зрелая часть группы, в основе которой лежало их длительное пребывание; и Клифф с Кирком из половины Сан-Франциско, два немногословных парня из района Залива, которые были спокойнее остальных членов группы, притом что их музыкальные способности превосходили познания других членов группы во много раз.

Таким образом, между участниками группы достигалось чрезвычайно эффективное равновесие. Джеймс Хетфилд всегда интересовался больше сочинением плотной ритмической части, нежели упражнением своих навыков в исполнении соло, которые в любом случае были менее развиты, чем у тех же Дейва Мастейна или Кирка Хэмметта. А Ларс Ульрих, всегда утверждавший, что его навыки в барабанном мастерстве были скорее удовлетворительными, чем выдающимися, был гораздо более увлечён написанием песен и принятием активного участия в деловой стороне группы, чем тренировкой своих парадидлов.

Клифф и Кирк кроме прочего привнесли новые веяния в группу, также увеличив познания членов группы в области музыкальной теории. Самым важным новым веянием стал хардкор-панк, любовь Клиффа, музыка, к которой наблюдался нулевой интерес от остальных участников группы до его прихода. Клифф был большим фанатом «Misfits» и «Samhain», двух групп, образованных панк-легендой Гленом Дэнзигом, равно как и его сольным проектом «Danzig», и настаивал на том, чтобы послушать альбомы этих групп вместе во время путешествия группы в любой машине или автобусе. “Клифф брал магнитофон в свое ведение в любом виде транспорта” – вспоминает Кирк. Ларс добавляет: “Мы записывали музыку и ехали в его зеленом Фольксвагене на фотосессии. Клифф наигрывал что-то из «Misfits», барабаня по приборной доске автомобиля, сводя при этом всех с ума. Не говоря уж о том, что Клифф не был лучшим водителем”.

Джеймс вспоминает, что именно Клифф увлёк их музыкой «Misfits», Кирк, коллекционер комиксов и ценитель мрачного, готического искусства с самых первых дней в группе рассказывает: “Эта музыка понравилась нам и мы начали слушать её в большом количестве. Мне нравятся «Misfits», мне понравились их песни, а потом я увидел их фотографии и такой, вау, вот это круто. Образы, использовавшиеся ими, чем-то напоминали иллюстрации в старых комиксах ужасов, но многие люди не понимают этого. Что я стараюсь донести до них, так это то, что мы начали слушать музыку, отличную от хэви-метал, мы расширили свои музыкальные горизонты… Это было внутреннее абразивное чувство по мнению Джеймса”.

Последний комментарий является откровенным, указывая на то, что стимулирование Клиффом перехода Джеймса к музыке панк-рок скорее всего помогло последнему пересмотреть свое отношение к написанию текстов песен, что в свою очередь говорит о том, что нам следует поблагодарить Клиффа за почти три десятилетия откровенных песен от Джеймса.

Музыкальные предпочтения Клиффа также повлияли и на Рона Куинтана, который провёл к тому времени немало времени с «Металлика». “Я начал замечать, что все они были без ума от «Misfits» - говорит он, «их музыка изначально была прерогативой Клиффа, а я ненавидел «Misfits», мне нужны были гитарные соло. Клифф привил Ларса и Джеймса к этой музыке. Он всех нас втянул в их музыку, и эта группа мне стала нравиться. Их музыка была одним из самых сильных и страстных его увлечений, что довольно странно для парня, который слушает всё от классической музыки до джаза в больших количествах, не говоря уже о том, что он любил музыку Стэнли Кларка и других джазовых бас-гитаристов вроде Джако Пасториуса”.

Рон был большим фанатом «Return To Forever», группы, в которой играл бас-гитарист виртуоз Стэнли Кларк. “Они реорганизовали группу впервые спустя десять лет, думаю где-то в конце 83 года. Я видел Клиффа на этом концерте, думаю, он ходил оба раза. Время от времени мы видели его на панк-шоу, а Джеймс и Ларс ходили на крупные местные панк-шоу групп вроде «GBH» и «Discharge», в то время когда мы все частенько ходили в клуб «Ruthie’s Inn», находившийся примерно за десять миль до их дома. Так что они могли ездить по Сан Пабло пьяными и легко добираться до дома. Я выпускал музыкальный журнал и иногда они приезжали на радио «KUSF», на котором я работал, и давали интервью или участвовали в качестве гостей в диджейских эфирах”.

Медленно, но верно личность Клиффа производила впечатление на всю группу – не с позиции изображения пьяной эмоции как Дейв Мастейн, или крепкого лидерского инстинкта как у Ларса Ульриха, а от постепенного процесса осмоса, который мягко воздействовал на других музыкантов. Абсолютно твердый в своих убеждениях, но радостный тому, что позволил этим убеждениям оставаться такими же твердыми в суматохе отношений внутри коллектива, больше, чем воздействию на других, Клифф взял на себя роль тонкого лидера.

У Гаральда Оймоэна есть этому свое объяснение: “Это не озвучивалось” - говорит он, “со стороны Ларс кажется бизнесменом и голосом группы, так сказать, а Джеймс поэт-песенник. Однако если в чём-то была разница во мнениях между Ларсом или Джеймсом или кем бы то ни было, или если разные люди говорили «Давайте сделаем вот так», Клифф всегда выступал посредником в таких вопросах. Люди говорили, что Клифф думает так, значит, пусть будет так. Они действительно уважали его мнение как музыканта, ведь он был намного более тренирован, чем они”.

Позже Ларс объяснил, что Клифф был ответственен за многое из того, что произошло с группой в течение 1983 и 1984 года. “Многое из этого произошло потому, что все песни на первом альбоме были написаны до того, как в группу пришли Клифф и Кирк” – говорит Ларс. “Поэтому, когда происоединились Клифф и Кирк, особенно Клифф, Клифф открыл для нас с Джеймсом целый новый музыкальный горизонт гармоний и мелодий, просто что-то совершенное новое, и очевидно, что именно это оказало значительное влияние на совершенствование наших способностей в создании песен”.

На этой ступени карьеры «Металлика» группа всё ещё играла песни эры Мастейн-МакГовни и не озадачивалась вопросом усиленной работы над сложными мелодиями. Тем не менее, с течением времени в «The Music Building» Клифф начал обучать Джеймса тому, что знал о теории музыки. Первое время он был единственным музыкантом, имевшим познания в гармонии, в то время как остальные лишь знали, как писать риффы и соединять их воедино для создания песен.

Клифф также имел больше знаний о тактовых размерах, чем остальные, но к настоящему дню каноны «Металлика» в большинстве своём лишены необычных музыкальных размеров. Кирк пожимает плечами: “Единственным человеком, способным понять тактовые размеры и написать их на клочке бумаги, был Клифф. У него были обширные познания в области музыкальных размеров, гармоний и теории музыки в целом”. Возможно, попытка передачи знаний Клиффа в области тактовых размеров потерпела неудачу, однако остальные участники группы узнали много о других аспектах теории музыки по прошествии нескольких месяцев. Успех понимания некоторых из этих аспектов исходил от манеры преподавания Клиффа, многое из этого было нетрудно для понимания по той причине, что он играл в различных стилях музыки.

Тем не менее, немалая доля успеха лежала в обычном упрямстве Клиффа. В редких случаях что-то выводило его из себя, что можно ожидать, когда живёшь в таких убогих условиях, находясь в близких отношениях с тремя экстравертами. Однако он редко выказывал свое недовольство. Рон Куинтана: “Клифф бывал в плохом настроении. Хотя он этого не показывал, потому что мог контролировать свой гнев. Среди остальных участников группы он был самым спокойным. Существовали вещи, которые он просто бы не стал делать, как например, переезд в Лос-Анджелес. Ни за что. Он не выходил из себя, он просто говорил «нет», и в отличие от остальных, когда он говорил «нет», он был последним, кто мог изменить свое мнение. И слава Богу, потому что Ларс иногда становился довольно психованным и попсоватым, ему нравились слащавые вещи. Как и всем нам, все мы любим попсоватые вещи. Клифф помог ему избавиться от чрезмерного количества этого помпезного рока: они могли написать много клишированной музыки, со звуком в стиле «Deep Purple» и «Iron Maiden»”.

Рон, который возможно провел больше времени с группой в те ранние, пост-Лос-Анджелесские, до-Нью-Йоркские месяца, чем кто-либо ещё, приходит к выводу, что Клифф был сам себе на уме. “Он довольно сильно отличался от двух других парней. Думаю, у него было больше общего с Кирком, понимаете? Что не лишено смысла, потому что Кирк тоже несколько отделялся от них. Клифф и Кирк всё ещё были новичками в группе, около года или двух, да и они оба была разными личностями. Нечасто увидишь, как они вместе тусуются, потому что я уверен, они много вместе работали и очень много вместе ездили в турне”.

Воображение рисует Клиффа как уверенного в себе парня с величайшим музыкальном талантом и твердым решением остаться в группе на долгий срок, несмотря на бедность и напряженность любых проявлений креатива. Он был движим в равной степени не требующим работы мозга теориями панк-рока и металла с одной стороны, и высокоинтеллектуальной классической музыкой и джазовой музыкой с другой, он привнёс огромный стимул в группу, которая на тот момент находилась на ступени развития, раз и навсегда изменив лицо хэви-метал. Не то чтобы «Металлика» имели четкое представление о том, чего собираются достичь – когда термин «трэш-метал» на следующий год вошёл в моду, благодаря их дебютному альбому и паре других влиятельных релизам, казалось, что тогда всё произошло случайно.

Однажды Джеймса спросили, считает ли он себя ответственным за изобретение стиля трэш-метал. “Мы были абсолютно уверены в том, что делаем. Нас нискольно не пугали другие группы. Не было проблем типа: “О, круто, мы изобрели это”. Мы всего лишь двигались в особенном, отличном от других направлении. Материал был написан как минимум за год или полтора до фактической записи, так что те песни мы уже играли какое-то время”.

Ларс вспоминает об этом много позже, спустя два десятилетия, в течение которых «Металлика» стала одной из самых известных метал-групп в мире. Журнал «None But My Own (Никто Кроме Меня)» задает ему вопрос, знал ли он с самого начала, как далеко зайдёт его группа. Он ответил на вопрос предельно искренне: “Мы не были ориентированы на достижения, как пишет о нас английская пресса” – говорит он. “Мы и понятия не имели о том, куда это нас может привести. Возможно позже, к тому времени, когда можно было почувствовать, чем бы это ни было, что всё, чем мы занимались, была кропотливой работой и привлечением людей…мы говорим о конце 80-х годов. Но когда мы начали, мы не понимали этого, у нас просто не было подобных целей”.

“Когда мы начинали” продолжает Ларс, “всё это было лишь для того, чтобы попить пива, или «Goldschlager», или шнапса, или что там за дерьмо мы тогда пили, собраться вместе, поиграть наши любимые хэви-металлические песни. Первые шесть месяцев существования группы мы даже не написали ни одной песни. Я имею в виду, у нас была «Hit The Lights», и остальными десятью песнями были кавера, новых песен не было до написания «Jump In The Fire» c Дейвом Мастейном, когда мы подумали, хорошо получилось, прикольно писать свои собственные песни. Те первые несколько месяцев заключались лишь в том, чтобы хорошо провести время и потусоваться, потрясти головой под какую-нибудь музыку”.

Ларс, Джеймс, Кирк и Дейв начинали как музыканты без существенных абмиций, как говорит Ларс. Как бы то ни было, это утверждение не кажется правдивым, если говорить о Клиффе. Он пил, курил и тусовался по-своему в течение первых нескольких лет существования группы, как и все остальные, но как мы уже видели, что у него было то, чего не было у других. Возможно, причиной тому была потребность выделиться, возникшая из-за мучительной преждевременной смерти старшего брата. Возможно, причиной был его неординарный интеллект в сочетании с замечательным музыкальным талантом и образованием. Возможно, дело было в любви к нему со стороны семьи, которая усиленно работала, чтобы сделать всё возможное для того, чтобы он стал музыкантом. Что бы ни двигало Клиффом, благодаря этому стимулу он стал человеком, которого люди почти безгранично уважали, даже в двадцатилетнем возрасте, в то время как многие из нас в этом возрасте тратят впустую время, проявляя свою лень и глупость.

Энергия, управлявшая Клиффом, также двигала и «Металликой», в результате дав толчок всей хэви-металлической сцене начала 80-х годов. Я не говорю, что Клифф без посторонней помощи ответственен за развитие третьей и самой экстремальной волны хэви-метал, после её начала в 70-х годах и возрождения в виде «Новой Волны Британского Хэви-Метал» в 1979. Я говорю лишь о том, что Клифф изменил «Металлика», которая в свою очередь изменила металлическую музыку. Для одного человека это огромное достижение, и довольно значимое для молодого юноши.

Трэш-метал был новым и жестким направлением. Он отличался от мейнстрима хэви-метал, потому что звучал гораздо быстрее и тяжелее. В плане текстов песен первые трэшеры следовали примеру «Новой Волны Британского Хэви-Метал» и писали на темы уличного уровня, вроде таких как, напиться и побуянить (тонкое отличие от болванов музыки хэир-метал, которые пели о том, чтобы напиться и потрахаться). Подобно хардкор-панку, который был на пике популярности, когда трэш только начинал набирать популярность в 1983 и 1984 годах, трэш-метал был безобразной, мощной и преимущественно для рабочих музыкой. Как и панк-рок, музыка исполнялась людьми для людей, первоначально распространяясь главным образом посредством обширной сети обмена магнитофонными кассетами, существовавшей на более или менее подпольном уровне в Соединенных Штатах Америки, Великобритании, Европе и за их пределами.

Гаральд Оймоэн вспоминает начало функционирования сети обмена магнитофонными лентами в Сан-Франциско. Он считает большую часть первоначального успеха сети заслугой Брайана Лью. “Брайан являлся крупнейшим продавцом магнитофонных пленок для людей по всему миру, он продавал таким людям, как Бернард Доу из «Metal Forces» в Великобритании, Рону Куинтане из «Metal Mania» в Сан-Франциско и КейДжею Даутону из «Northwest Metal» в Орегоне, он начал торговлю со всеми видами лиц. Он знал о группах с момента, когда они ещё даже не выпустили свои первые альбомы. Вот откуда всё это пошло: Брайан Лью, а еще Рик Берч”.

Место активности, где «Металлика» добились первых успехов, находилось в районе Залива, хотя сам источник этой активности находился за много миль. «Venom», трио из Ньюкасл-апон-Тайн в северовосточной Англии, проповедовало примитивную форму трэш-метал на своем дебютном альбоме «Welcome To Hell», выпущенном в январе 1981 года и оказавшим большое влияние на Джеймса Хетфилда, Дейва Мастейна и многих других подростков-металлистов в Калифорнии, купивших эту запись в качестве импортной пластинки. Вышеупомянутая группа подростков уже была несколько лет знакома с хэви-металлом из Англии, хотя они были слишком молоды, чтобы увидеть рождение хэви-метал, произошедшее с выходом дебютного одноименного альбома группы «Black Sabbath» в 1970 году, «Judas Priest» появились в 1974, «Motorhead» в 1975, и обширная «Новая Волна Британского Хэви-Метал» 1979 года оказали значительное влияние на музыкальные привычки большинства металлистов Западного Побережья.

Лидерами «Новой Волны Британского Хэви-Метал» были «Iron Maiden», «Def Leppard», последователями явились «Saxon» и «Diamond Head», поддерживаемые целой плеядой групп, включая «Angel Witch», «Tygers Of Pan Tang», «Blitzkrieg», «Sweet Savage», «Jaguar», «Samson», а также «Tank» и «Venom», которые никогда не считали себя группой стиля «NWOBHM», стоявших несколько особняком на сцене в музыкальном и лирическом подходе, повспевая псевдо-сатанинскую тематику и играя быстрее остальных. Когда «Металлика» и их современники «Slayer» услышали первый альбом «Venom», среднетемповый байкер-метал ранних групп внезапно показался неуместным. Скорость стала главным принципом металла того времени, а темп становился всё быстрее и быстрее.

«Venom» выступали первопроходцами концепции объединения быстрого металла с мрачными, чревовещательными текстами песен, особенно это касается песни «The Witching Hour» с альбома «Welcome To Hell», одной из лучших песен на альбоме. Некропродукция в виде туманного звука существовала не по собственному желанию, группа и их лейбл «Neat» просто не могли себе позволить ничего другого, кроме как добавить мистичность исполняемой музыке. Как бы то ни было «Металлика» были первой отечественной группой, выпустившей трэш-металлический альбом на американской почве. Для того, чтобы понять роль Клиффа Бёртона на данном этапе истории, нам необходимо совершить небольшое путешествие в историю бас-гитары в хэви-метал с древнейших времён до настоящего момента.

Как ни странно, бас-гитара в хэви-метал берёт свое начало в качестве высоко мелодичного инструмента, благодаря Гизеру Батлеру из «Black Sabbath». Он оттачивал свой стиль в блюзовых клубах и продолжил в «Sabbath», группе с единственным гитаристом, где существовало много пространства для басовых мелодий и вставок. Гизер использовал эти возможности сполна. Тем не менее, несколько лет он оставался кем-то вроде третьего лишнего в этой области: басисты, последовавшие за ним в крупных метал-группах 70-х, таких как «UFO», «Accept», «Judas Priest», «Scorpions», предпочитали играть риффы в унисон с гитарами, то есть способом, гарантирующим мощность, но оставляющим немного места для импровизации.

Фронтмен «Motorhead» Лемми Килмистер был ещё одним необычным музыкантом. У него был высоко мелодичный, драйвовый стиль игры, который занимал столько же места, что и гитары, однако он всегда настаивал, что его группа является скорее рок-н-ролл группой (его собственные слова, не мои), чем хэви-металлической формацией. Что же касается «NWOBHM», большинство бас-гитаристов были убеждены, что основные ноты говорят сами за себя, за исключением «Iron Maiden», чей основатель и основной автор песен Стив Харрис полностью изменил роль бас-гитары в металлической музыке, исполняя сложные, мелодичные фрагменты в своих партиях.

Клифф Бёртон всегда ссылался на Гизера Батлера и Стива Харриса в качестве своих основных вдохновителей бас-гитары, и каждый, кто знаком с его игрой, поймёт почему. Хотя они оба не исполняли столько же лидирующих партий бас-гитары, как Клифф, именно они сделали общепринятой нормой, что бас-гитара заняла важное место в записи песен, не играя второстепенную роль в риффовой структуре гитар.

Гораздо более очевидное влияние исходит извне хэви-металлической сцены: от Гедди Ли из «Rush», чья группа время от времени исполняла то хэви-метал, то хард-рок, но больше всего известна как группа, исполняющая прогрессивный рок. Искусно играющее тактовыми размерами и сменами темпа, это Канадское трио создавало великолепную музыку с начала 70-х годов, и игра Гедди на бас-гитаре никогда не имела другого статуса, кроме как превосходного.

Клифф всё это впитывал с живостью молодого человека, систематизируя и ассимилируя стили многих гитаристов, чьи работы он использовал для получения собственного звука, который принадлежал бы только ему одному.

Вопрос о том, как всё это связано с трэш-метал - центральный вопрос данной книги. Клифф впитывал музыку как губка, смешивая классическую и джазовую теорию музыки с примитивной панковской агрессией, помпезностью стадионного рока и мощью хэви-метал с целью создания мощного, непредсказуемого стиля, который идеально подошел к риффам, написанным Джеймсом и Ларсом. Данная уникальная форма металла, начала принимать очертания в 1983 году.

В конце концов трэш-метал набрал обороты, и произошло это с выходом ключевых альбомов, таких как дебютная пластинка «Металлика». Без этого альбома, сочинённого ещё в 1982 году Джеймсом Хэтфилдом, Ларсом Ульрихом и Дейвом Мастейном, и улучшенном в 1983 году с помощью Клиффа Бёртона и Кирка Хэмметта, трэш-метал мог бы никогда не найти свою основу. Возможно, это бы произошло чуть позже…но кто знает, когда именно?

В любом случае ничего бы этого не случилось без немалой доли трудностей и затраченных усилий. Джонни Зи потратил несколько недель в апреле 1983 года на переговоры со звукозаписывающей индустрией по поводу «Металлика» - тем не менее, безуспешно. В конце концов им было принято решение перестать убеждать всех представителей звукозаписывающих компаний, которых он знал, для подписания своей группы. Однако он не собирался прекращать сотрудничества с группой. Наоборот, он решил основать собственный звукозаписывающий лейбл и выпустить дебютный альбом на нём. Он назвал собственный лейбл «Megaforce» и арендовал студийное время для «Металлика» в «Мьюзик Америка студиос» в северной части штата Нью-Йорк, в которой записывались «Manowar» и другие метал-группы.

С готовыми для записи песнями «Металлика» направилась в студию. Этим ознаменовался ключевой момент для хэви-метал. К счастью для нас, Клифф Бёртон, скала самоуверенности, был частью этого момента.

Поиск по сайту: