Глава 8: Январь – Декабрь 1985

значение 1985 года состояло в усилении того, чего они успели достигнуть. Теперь трэш-метал сцена стала коммерческой силой, и хотя Джеймс Хэтфилд, Кирк Хэмметт, Клифф Бёртон и Ларс Ульрих вне всякого сомнения являлись самыми успешными её исполнителями, другие группы также кормились с их стола. «Slayer» приехали из Лос Анджелеса на несколько месяцев позже «Металлика» и не теряли времени понапрасну, делая упор на тех же самых фанатов, выступая с «Venom». Кроме того на пути к успеху в ‘85 году были «Exodus», «Dark Angel», «Death Angel», «Anthrax», «Possessed» и, что особенно следует отметить, новая группа Дейва Мастейна «Megadeth». Трэш больше не являлся нишей, которую занимала лишь «Металлика», поэтому им требовалось оставаться в строю для поддержания своей движущей силы.

К счастью для «Металлика» ни у одной другой трэш-металлической группы не было ни такого мощного менеджмента ни подобной поддержки звукозаписывающей компании. Их конкурентам пришлось бы много потрудиться, если они хотели догнать «Металлика». В 1985 году, не было другой металлической группы с таким же портфолио, тем же длительным расписанием концертов, или с такой же огромной международной поддержкой. Эти факты подкрепляются выступлением «Металлика» на фестивале «Monsters Of Rock» того же года в «Castle Donington», где они были первой экстремальной металлической группой, выступавшей на этой сцене.

Первый концерт «Металлика» наступившего года состоялся в «Skyway Club» десятого января в Скотии, Нью-Йорк. Затем они двинулись в Коннектикут, Пенсильванию и Мэриленд, перед тем как пересечь границу и сыграть в Монреале, Оттаве и Торонто, затем они вернулись в Нью-Йорк, путешествуя внутри страны в Огайо, обожаемую Клиффом и Ларсом Индиану, Мичиган, Висконсин, Миннесоту, Иллинойс, Айову, Миссури, Канзас, Оклахому, сыграли несколько концертов на территории рока в Техасе, а после того в Нью-Мексико, Колорадо, Аризоне, Калифорнии, Вашингтоне, Ванкувере и Орегоне в середине марта. После чего у группы осталось три месяца перерыва от гастрольной деятельности, и они продолжили работу над новым материалом.

Едва вернувшись домой, «Металлика» продолжила то, что считалось нормальной жизнью на металлической сцене района Залива. В июле Клифф начал встречаться с Коринн Линн, фанаткой металла, переехавшей в Саннивейл из Ванкувера несколькими годами ранее.

Коринн никогда не говорила о времени, проведённом с Клиффом, однако она с радостью согласилась поделиться со мной воспоминаниями о нём для этой книги. К счастью для нас она не отказалась, потому что именно она может рассказать об особенностях его характера так, как никто другой не смог бы.

Как и Клифф, Коринн была фанаткой металлической музыки. “Я считала, что «Iron Maiden» бесподобная группа” – говорит она, “а еще «Tygers Of Pan Tang». Я тусовалась со своим другом Брайаном Лью и встречалась со всеми этими клёвыми людьми, типа Рона Куинтаны из «Record Vault». Это было удивительное время, действительно открытая среда общения. Было много веселья”.

Она вспоминает, как впервые встретила Клиффа. “«Iron Maiden» играли 3 июля в Сан Хосе в турне «World Slavery (Мировое Рабство), и каким-то образом, возможно через мою работу или через друзей – у меня появилось несколько пропускных билетов, которые я планировала продать перед концертом. Я дошла до «Civic Center» и там стоял парень в синих джинсах-клёш. Я помню его одежду, потому что все остальные носили джинсы 80-х годов в обтяжку. У него были длинные красно-коричневые волосы и он пил пиво”.

“Разговор завязался не сразу” – говорит Коринн. “Я спросила его, идёт ли он на концерт, и он ответил, что да, поэтому я спросила его, есть ли у него билеты. Он сказал нет. 'А, ну тогда не хочешь купить парочку?' Нет! Вот так он отвечал на вопросы, хотя и не в недружелюбной манере: это было интригующе”.

“Я подумала, так, значит, у тебя нет билетов и тебе не нужны билеты, но при этом ты идёшь на концерт? Он не был черезчур общителен, поэтому я сказала, ладно, увидимся позже. Впоследствии я увидела его за сценой, и подумала, ага, теперь понятно. Я не разговаривала с ним, а смотрела на него и улыбалась. У меня была встреча с несколькими людьми, одним из них был Майк «Яз» Ястремски, безумный и энергичный парень, мы с ним обменялись телефонными номерами”.

Факт того, что Коринн в шутку называла Ястремски «Спаз» в ту ночь создал небольшие затруднения в понимании. “Почти неделю спустя мне позвонил парень и сказал, мол привет, можно услышать Коринн? И я ответила: 'Слушаю', потому что я работала секретарём. Он сказал: 'Мы встретились на концерте «Iron Maiden»', и я сказала: 'А, Спаз'. А он такой: 'Не понял?' Я говорю: 'Развет тебя не Спаз зовут? Разве ты не тот парень, которому я дала свой номер?' А он говорит: 'Нет, он мой друг'. Ну и такая, ‘ну, а ты кто?’ Так у нас с Клиффом состоялся разговор, и его голос звучал так спокойно и приятно, совершенно не так, как у металлиста, а действительно здраво. Он спросил меня, не хочу ли я погулять с ним и я спросила, куда бы он хотел пойти. Я рассказала ему, что не вожу машину и живу в Саннивейл. И он сказал: 'Хорошо, я сам к тебе приеду'”.

Назначив день, Клифф и Коринн договорились о встрече, и Клифф поехал к её дому на своём старом Фольксваген Битл. Тем не менее, первая встреча прошла не так, как было запланировано. “Первое свидание? О, господи” – смеётся Коринн. Она повредила спину и приняла немного кодеина. Это было впервые, когда она принимала болеутоляющее средство. “Мы пошли в какой-то дешёвый ресторанчик, наподобие японского тики-бара, примыкающего к гостинице. Просто ужасное безжизненное место. Я съела несколько огурчиков, но всё закончилось тем, что я пошла в ванную комнату и меня стошнило, ведь я приняла кодеин, а потом алкоголь, я не знала, что так делать не следует. Но он был так мил. Он рассказал мне, чем зарабатывает на жизнь, и я сказала, ‘а, понятно’, я слышала о «Металлика», и видела однаждны, как они играют, но я действительно не помнила о них много. У меня не было ни одного их альбома. Моим друзьям из Ванкувера они очень нравились, но мне казалось, что они играют слишком тяжёлую музыку”.

Тем не менее, они понравились друг другу, хотя Коринн сообщает двадцать лет спустя, что Клифф несколько отличался от её обычного выбора парня. “Мои первые впечатления о Клиффе были: что это?” – говорит она. “Он был похож на хиппи 70-х годов, совсем не тот тип парня, который мог бы вскружить мне голову. На самом деле он мне не слишком нравился до того момента, как открыл рот и заговорил, и тогда я подумала, вау, он такой необычный, такой умный и при этом забавный. Он знал себя так хорошо, что было так интригующе, ведь он был таким уверенным в себе. Он не был позёром, ничего вроде 'смотри, что я делаю'. Ничего подобного. У нас было много общего – литература, кинематограф, философия, искусство. Он обожал искусство, и мне нравилась история искусств, так я познакомила его с Иеронимусом Боском и другими представителями средневекового искусства, которое мне нравилось. Мы ходили вместе по замечательным букинистическим магазинам. Я купила ему «Diary of a Drug Fiend (Дневник Наркомана)» Алистера Кроули, но какой-то урод из другой группы украл эту книгу”.

Коринн рассказывает, что друзья Клиффа “немного пугали” её. Например, когда она встретила Джима Мартина и Дейва Донато, её первой мыслью было, что они выглядят так сурово. “Потому что я не знала, что они действительно классные люди. Вы видели когда-нибудь «Deliverance» (Американский триллер 1972 года)? Именно это и было первой ассоциацией, приходившей в голову. Я задумалась, смогу ли я чувствовать себя комфортно в их компании, но оказалось, что смогу, без всяких сомнений. Он приезжал в Саннивейл чтобы забрать меня, затем мы ехали пообедать и выпить. Первое время мы проводили на территории Саннивейл, однако, позже мы начали ездить в район Залива на концерты и поразвлечься. Бывало, я видела его после репетиций, однажды я была у них дома в Эль Серрито - в этом гнилом местечке. Настоящий бардак! Но Клифф на самом деле был опрятен и чистоплотен, хотя выглядел он как неряха. Не поймите меня неверно – он швырялся вещами, но при этом содержал себя в чистоте. Он весьма трепетно относился к вопросу чистоплотности.

Заграничные поездки «Металлика» вскоре отделили новую парочку, хотя и ненадолго. 17 августа группа вылетела в Великобританию на фестиваль «Монстры Рока». Состав выступающих групп, всегда несколько эклектичный в те смутные времена, был определённо странным в 1985 году, хэдлайнером которого выступили «ZZ Top», одна из самых неметаллических групп, когда-либо выступавших на этом фестивале. Их сопровождала ещё одна решительно нериффовая команда «Marillion». В качестве жёсткого ответа этим легковесным группам заблаговременно были ангажированы три лос-анджелесские группы: во-первых «Ratt», за которыми следовали «Металлика», и завершалось всё это выступлением «Bon Jovi». Шоу открывала группа «Magnum» после диджейской подборки песен от представителя рок-радио Томми Вэнса.

«Металлика» по факту определённо не чувствовали себя как дома, перемежаясь постоянно нелепыми пуделиными группами «Ratt» и «Jovi», всё ещё находившихся в лаковом периоде, Джеймс зарычал на 70.000 толпу: “Если вы пришли сюда посмотреть на спандекс, долбаный макияж для глаз и всё это дерьмо…слова вроде 'о, крошка' в каждой, бля, песне…мы не та группа. Мы приехали сюда снести вам башню в ближайшие пятьдесят минут. Вы, с нами, черт возьми, или нет?”

Град пластиковых бутылок обрушился на сцену на протяжении остальной части выступления. Клифф позже смеётся: “Донингтон был днём мишеней и снарядов…нагромождение всякого дерьма на сцене по ходу всего дня, придурки, бросающие бутылки…они делали так потому, что им нравилось это делать. Тем не менее, думаю, мы им понравились”. Однако «Металлика» приобрела несколько тысяч поклонников в тот день. Учитывая, что у них практически не было опыта выступления на крупных площадках, поразительно, что они по-прежнему контролировали толпу.

Час от часу не легче. После возвращения в Америку и сравнивая толпу с землёй на домашнем шоу 24 августа в «Ruthie’s Inn» в Сан-Франциско, группе предстояло сыграть огромный стадионный концерт на их родной территории. Этот концерт, фестиваль «Day on the Green» в Окленде, проводился 31 августа и отразился в легенде «Металлика», став одной из важных вех в карьере группы. Кроме того, это событие многое говорит о личности Клиффа Бертона, чей отказ в том, чтобы принять участие в празднествах после концерта показывает, как он отличался от своих согруппников.

Как и со всем, что касается Клиффа, лучшая точка обзора представлена его приятелями на земле, людьми, которые из мошпита видели сами, как разворачивается зрелище, у барной стойки или в репетиционной комнате. В этом случае слово предоставляется вокалисту «Spastik Children» Фреду Коттону и бессменному металлисту из района Залива Гаральду Оймоэну. Оба мужчины соглашаются во мнении, насколько важен был именно этот концерт для «Металлика», и насколько группа выделялась на этом событии, несмотря на их невысокую позицию в билете, после открывающих групп вроде «Victory» и «Yngwie J. Malmsteen’s Rising Force», и перед «Y&T», «Ratt» (снова они!) и хедлайнерами «the Scorpions».

Фред: “«Day On The Green» 1985 года был первым большим стадионным выступлением для «Металлика», и он был просто фантастическим. Это как пинок под задницу. Они были готовы к записи своей третьей пластинки, и были так великолепны, что просто уделали всех остальных!”. Гаральд добавляет: “«Металлика» принимали участие в самом крупном концерте в родном городе, перед 60.000 людей!”.

Чувство ожидания буквально ощущалось в воздухе, не только потому что «Металлика» выступали на тот момент на самом крупном концерте в родном городе перед яростной толпой, но также потому что они находились в своей карьере на стадии «сделай или умри». Этот факт был по достоинству оценен толпой зрителей, видевших как их герои два года назад начинали с клубов и теперь поднялись на уровень, на котором они вероятно могли стать глобальной силой. Для того, чтобы это произошло, Клифф и остальная часть группы должна была продемонстрировать, как они могут заводить огромную толпу, и хотя аудитория Донингтона на своём примере в этом уже была убеждена, Америку ещё предстояло покорить. (Что необычно, на следующий день после концерта, хэдлайнером которого выступали «Scorpions», «Day On The Green» продолжилось в поп-направлении с участием «Wham!» и других подростковых групп, полная противоположность событиям предыдущего дня).

После того, как «Металлика» закончила играть, Фред и Гарольд продолжили праздновать мощное выступление и восторженный приём публики по установленной традиции упившись в хлам. Вспоминает Фред: “«Металлика» играли третьими по счёту, сразу после выступления Ингви, и мы все нажрались за кулисами во время их выступления. Мы не ходили смотреть на выступления других групп, мы просто пришли повеселиться за кулисы после концерта «Металлика». Вскоре закулисное перешло на главную площадку”, говорит Фред. Джеймс и я были несколько не в себе. После того, как они покинули сцену, я попросил Джеймса взять лоток гастронома и пойти за сцену, где находилось несколько рядов мест, расположенных рядом с публикой, где можно было бросать едой в людей. Так мы взяли несколько апельсинов и попытались попасть ими в кого-нибудь. Я пытался убедить Клиффа пойти с нами, но ему это было абсолютно неинтересно. Мы практически не могли вернуться обратно, потому что парень не верил, что Джеймс играет в одной из групп. Все остальные выглядели как «Kiss» с длинными волосами, спандексом и прочей ерундой, а Джеймс носил порванные джинсы Леви”.

Обратим внимание на важную деталь в том, что Клифф не принял участия в этом безобидном дурачестве. Оставаясь человеком в трезвом уме, даже после ящика пива или нескольких косячков, он отказался от подобных вещей.

Как мы знаем, он мог с лёгкостью предаться этому занятию с ними, однако он обычно предпочитал быть несколько сдержанным и трезво смотреть на вещи. Каким бы человеком он мог стать, если бы смог дожить до достижения периода полноценной зрелости, если в возрасте 23 лет он вёл себя с подобной сдержанностью? Между тем гулянка увеличилась в масштабе. Гарольд достиг совершенно нереального градуса опьянения к тому моменту, когда Джеймс и Фред прокладывали свою путь в направлении раздевалки. Как он говорит сейчас: “Позже мне сообщили, что я волочил по земле свою сумку, и в ней разбились несколько бутылок пива, открывшиеся при этом, поэтому позади меня тянулась пивная полоса. Мы просто вдребезги разнесли раздевалку. Мы бросали авокадо в вентиляторы кондиционеров. Это было полным сумасшествием”. Когда группа вернулась за кулисы, Гарольд умолял их нарисовать автографы чёрным маркером на белых шортах, которые он носил. Протягивая Джеймсу маркер, он наклонился, будучи слишком пьян, чтобы осознать, что надписи, ими сделанные, были приглашением к издевательствам большого масштаба.

Фред смеётся, вспоминая этот случай. “Гаральд был пьян в стельку, и кричал: 'Подпишите мне шорты!', он ведь носил эти белые шорты. Он хотел, чтобы все расписались на них черным фломастером, потом он наклонился, и Джеймс написал на одной из ягодиц: 'Трахни меня, я болен СПИДом', затем взял маркер я и нарисовал сфинктерную мышцу на его заднице и член на ноге. И всё в таком духе, а он даже не подозревал об этом”.

Вечеринка продолжилась в «Особнячке Металлика» - вспоминает Гаральд. “Я подъехал к дому Джеймса и Ларса, расположенному на 3132 Карлсон Авеню в Эль Серрито после их концерта для участия в автопати. Я был пьян как последнее говно”. Он встретил Хавьера Рассела, журналиста «Kerrang!» и сына кинорежиссёра Кена Рассела, Малькольма Доума, ещё одного представителя «Kerrang!», одного из лучших репортёров в музыке хэви-метал тех времён. “Малькольма почитали как Бога” – говорит Гаральд, “и я с ними познакомился. Эти парни были для нас как рок-звёзды”.

Пьянство сменилось разыгравшимся аппетитом, и гуляки решили посетить один из «Nation’s», популярный магазинчик гамбургеров. Фред и Джеймс пошли первыми, как вспоминает Фред. “После концертного выступления мы все вернулись в дом «Металлика», а потом мы с Джеймсом собрались в «Nation’s» купить чего-нибудь поесть. Ну, значит едем мы туда и стоим в очереди. В то время был известен Ричард Рамирез или как его ещё называли серийный убийца Ночной Охотник, а мы просто стояли и ждали своей очереди – и тут заходит Гаральд”.

Гаральд вломился в дверь, не зная, что Джеймс и Фред уже были там и ждали его появления. Он всё ещё не знал, что задняя сторона его белых шорт была покрыта непристойными сообщениями и рисунками – поясняет Фред. “Сидит значит на лавочке старый темнокожий мужик, а Гаральд стоит прямо перед ним, и я смотрю, как этот мужик читает то, что написано у Гаральда на ногах. Он начинает хохотать от смеха и падает на землю, угорая вовсю. Это привлекло внимание Гаральда, и все остальные начали оглядваться на низ его шорт, они начали звать его ночным охотником”.

Гаральд не понимал того, что происходит, пока в дело не вмешался блюститель порядка. “Вместо автографов, которые, как я думал, они написали на моих шортах” – говорит он, “они нарисовали огромные члены и большое волосатое анальное отверстие со словами: ‘Трахни меня, я болен СПИДом’. На обратной стороне моих ног несмывающимся маркером они нарисовали члены и большие волосате яйца. И тут подходит коп, хлопает меня по плечу и говорит: 'Я не одобряю твоё порнографическое одеяние'”.

“Там находился коп и ел свой ланч” – смеется Фред, “он подходит к Гаральду и выводит его наружу, и мы все вышли, чтобы спасти его, мы сказали копу, что мы это сделали с ним. Он уже собирался выписать Гаральду штраф, но когда мы ему все объяснили, он сказал: 'Тебе придется оставить свою порнографическую одежду дома'”.

“Джеймс сообщил мне об этом позже” – говорит Гаральд. “Он зашел в бургерную и увидел, как коп устраивает мне трудные времена, и пошёл мне на помощь, он сказал, что я их пьяный друг, над которым они пошутили. Коп был удовлетворен объяснением, и я пошел домой”.

Как бы то ни было, трудности для Гаральда ещё не закончились. Узнав о том, что его шорты были слишком изобразительными для публичного представления, он пошёл домой, принял душ и переоделся. Тем не менее, он ещё не знал, что Джеймс и Фред украсили заднюю сторону его ног дополнительным граффити при помощи несмываемых чернил. “Следующий день был очень жарким” – говорит Гаральд, “середина лета, поэтому я принял душ и отправился в банк обналичить свою зарплату. Стою я в очереди, и вдруг слышу за собой хихиканье. Я поворачиваюсь, вижу, что люди над чем-то смеяются. Я смотрю ниже и вижу большие члены и волосатые яйца, нарисованные на моих ногах. Я и понятия не имел, что они всё ещё там”.

Фред: “Я провёл ночь в доме у Джеймса, на следующий день пришёл Гаральд в новых шортах. Он был так зол, а мы такие, что, черт возьми, с тобой? А он такой: 'Чувак, я поехал в банк и не знал про всё это дерьмо, нарисованное на собственной ноге!’” Это было очень смешно. Однако ему было плевать. Мы часто занимались чем-то подобным”.

Гаральд подводит итог: “Джеймс думал, что это одна из самых забавных вещей всех времён. Он потом забрал себе эти шорты и повесил на входе в «Особнячок Металлика» в следующем году. Те времена было совершенно бесбашенными. То место было чем-то вроде здания клуба”.

Но не того клуба, к которому когда-либо принадлежал Клифф, или по меньшей мере не так, как развлекались Джеймс, Ларс, Фред, Гаральд и другие металлисты из района Залива. По словам всех людей, у которых я взял интервью для этой книги, Клифф был человеком, который обожал свою музыку и своё свободное время, но он не был человеком, часто тусовавшимся со всеми публично.

Более сдержанный, чем остальные члены «Металлика» и проводящий больше времени в интеллектуальной сфере, Клифф привнёс в группу нечто такое, чего с его смертью ей стало недоставать: образованный, высокоинтеллектуальный взгляд на мир, наполнивший его музыку так же, как его посведневную жизнь. Можно ли подобное сказать о ком-либо ещё из хэви-метал 80-х годов?

Тем временем, что касается «Металлика», конец 1985 года был целиком и полностью посвящён записи, не считая нескольких выступлений. Клифф прочно занял место в центре группы, чью роль трудно определить на первый взгляд, но как только вы поймёте межличностную динамику отношений в группе, всё встанет на свои места. Это не та роль, которую многие люди бы желали играть.

Захватывающий дух взрыв креатива наполнил «Металлика» на данном этапе их длительной истории. Ларс и Джеймс стали теперь профессиональными поэтами, подвергнувшись влиянию эффективной, но изматывающей стратегии в написании песен, которую пропагандировали Клифф и Кирк.

“Мы можем быть в противоположных концах студии” – говорит Джеймс много лет спустя, после реабилитации и терапии, расширившей его лексикон для выражения подобных чувств, “я говорю одно, и Ларс на другом конце студии говорит противоположное. Это происходит не намеренно, как бы я этого ни желал. Потом мы объединяем наши усилия. Но именно так всегда и работала «Металлика». Это напоминает перетягивание каната, непрекращающуюся битву, которая завершается лишь тогда, когда каждый из нас сможет с этим жить дальше”.

“Наступает время «Металлика»” – объясняет Кирк. “Мы мастера по части тянуть резину. Обычно мы используем 80% времени для записи 10% альбома, а оставшиеся 20% времени на оставшиеся 90% записи. Мы трудимся до седьмого пота в начале записи, и большая часть из того, что мы делаем, связана с установлением схемы, которая будет работать на нас. И порой воздвигнуть этот монумент очень тяжело”.

“Давайте не будем обманываться” – сообщил Ларс много времени спустя. “Я и Джеймс правили шоу. Мы с Джеймсом записывали пластинки. Именно нами с Джеймсом написаны все песни”. Кирк: “Было очевидно, что это группа принадлежит Ларсу и Джеймсу. Однако все важные решения в нашей карьере мы принимали сообща. Но когда бы я ни толкал свою идею, мне приходилось играть роль дипломата. Мне приходилось продавать им свою идею”.

Джеймс подытожил концепцию амбивалентных отношений, основанных на креативе посредством конфликта, когда его спросили о концерте в Лос-Анджелесе 1982 года. “У нас было первое выступление в карьере, мы пошли за кулисы и договорились, что будем играть вот эту песню, а Ларс начал играть что-то другое, песню, которую мы не репетировали много месяцев. Я не знал слов песни, и все дико лажали на протяжении всей песни, и когда он встал из-за своей ударной установки, я просто очень сильно ударил его кулаком в живот, сказав: 'Не делай, блядь, так больше!'…Было всего несколько раз, когда я использовал свою мощь против него, но чаще всего он понимает меня”.

Изнурительный, как бесконечная борьба между Ларсом и Джеймсом за власть в группе, этот метод сработал. Данный конфликт дал почву по меньшей мере четырём альбомам бескомпромиссной мощи и техничности (или даже чего-то большего, зависит от точки зрения). Ни один участник группы не был признанным лидером «Металлика»: Джеймс был фронтменом и поэтом, но, вне всякого сомнения, Ларс имел не меньше веса. Именно Ларс, в конце концов обеспечил первую запись группы – песню на первой грампластинке Брайана Слэгела 1982 года «Metal Massacre» - только Ларс вёл переговоры с Джонни Зи в «Мегафорс», кроме того выполняя большинство обязанностей, связанных с общением с прессой. Остальная часть группы понимала, что владение Клиффа музыкальной теорией было в разы более продвинутым, чем их, и зачастую согласовывались с его мнением в части написания песен.

Тогда ничего этого не обсуждалось открыто. Хотя иерархия в группе была очевидно такой, что на вершине находились Ларс и Джеймс, затем следовал Клифф, затем Кирк, эти позиции менялись время от времени, когда компетенция каждого члена группы считалась самой важной. Клифф, в частности, был из абсолютно иного музыкального происхождения, чем другие парни: в отличие от любых бас-гитаристов до него и после, он писал гитарные партии и убеждал Джеймса и Ларса их использовать.

“Клифф обычно носил с собой акустическую гитару, звучавшую в до-диез” – вспоминает Джеймс. “Мы не знали, где он её достал и за каким хреном она ему нужна, но он частенько наигрывал на ней странные мелодии, благодаря которым мы втянулись в атмосферу «Ktulu». Он написал многое из нашей музыки, используя эту гитару”.

Мрачный звук этой низко настроенной гитары сопутствовал известному интересу Клиффа к оккультным вещам, подразумевая, что некоторые определяли его как икону контркультуры, он казался им хиппи, для которого правила являлись всего лишь контролем разума и чьим врагом всегда был Человек и его демоны. Тем не менее, эта версия слишком уж проста, чтобы быть правдой.

Клифф был твёрдым бизнесменом, когда этого требовали обстоятельства, тогда он следовал своим принципам с огромным упорством, как вспоминает Кирк: “Он был более твёрд в своих мнениях и идеях, чем мы. У него было свое исключительное мнение на всё…Определённо, он шёл впереди своего времени”. Джеймс добавляет: “Он был диким, хиппи-образным, принимающим кислоту, носящим клеш парнем. В нём жил бизнес, и с этим нельзя было поспорить. Хотел бы я иметь то уважение, которое заслужил он. Мы ежедневно подтрунивали над его джинсами-клеш. Ему было плевать. 'Я ношу, что считаю нужным. Пошли на хер'. Он обожал музыку. Он был очень образованным и очень твёрдым во взглядах. Он многому научил меня об отношении к миру”.

Фраза «хотел бы я иметь то уважение, которое заслужил он» является ключевой. Люди придерживались точки зрения Клиффа. Если в этой середине его карьеры в «Металлика» мы захотим нарисовать образ того, каким он был, не считая классических представлений о сотрясании головой и брюках клеш, меньшее, что мы можем сделать - определить его как обыкновенного человека, музыканта, чьё ярко выраженное чутье о том, что правильно и что неправильно, было связано с его очень образованным разумом, фундаментальной кротостью и жаждой экспериментировать в различных областях, среди которых музыка всего-навсего было самой очевидной из всех.

Отец Ларса Торбен Ульрих, гораздо более ответственный за огромную часть успеха «Металлика», чем многие люди себе представляют, отзывался о Клиффе в своей обычной мудрой манере: “Не только как личность, но также и как музыкант, и возможно именно рок-музыкант, думаю, Клифф был абсолютно уникален, его очень трудно заменить, практически невозможно… Казалось, что в нём всегда была какая-то сторона, которая не была полностью раскрыта, и вполне могло быть так, что группа пошла совершенно иным направлением от первоначально задуманного… Было что-то такое в генах и происхождении Клиффа, что предполагало возможное развитие не такого мощного проявления его характера”.

С выпуском последнего альбома Клиффа в составе «Металлика» его способность к включению “менее мощных” элементов в их музыке имело место быть задолго до его гибели. Тем не менее, превалирующая сущность музыки состояла в мелодичном хэви-метал, охватывая широкий круг от брутального звука, получившего мрачную экстремальность дэт-метал (‘Fight Fire With Fire’) до легковесных акустических баллад (‘Fade To Black’). Не стоит забывать, что, несмотря на прекраную глубокомыслительную сторону Клиффа, он всё ещё оставался 23-летним металлистом, который любил выпить и побуянить – и, учитывая, что остальные участники «Металлика» были младше и менее образованы, чем он, музыка, исполняемая ими, была громкой, экстравертной и жёсткой.

Бесспорным примером тому послужили последние концерты 1985 года, сыгранные «Металлика», одним из которых был «Loreley Metal Hammer Fet», проходивший в Германии 11 сентября. Группа, и Джеймс в частности, создали феноменально динамичное шоу, которое взяло публику за глотку, даже учитывая тот факт, что времена высокобюджетной пиротехники и других эффектов ещё не наступили.

«Venom» также выступали на «Loreley», гитарист Джефф Дарм вспоминает выступление «Металлика»: “Я впервые познакомился с «Металлика на большом фестивале. Мы выступали на нём хэдлайнерами, а они чуть ниже статусом. Помню, как стоял за сценой, и слушал, как они играют “Seek And Destroy”, и все зрители подпевают. И потом Джеймс орёт: “Что за хуйня!” И все просто начинают сходить с ума. У Джеймса было хорошее взаимопонимание с аудиторией: они принадлежали ему, особенно той ночью. Именно в тот момент я могу с точностью сказать, что «Металлика» стали править нами – именно на том Европейском концерте они определённо добились успеха”.

«Venom», доминировавшие годами на экстремальной металлической сцене находились на склоне карьеры в тот момент, отдав своё место передовому движению трэш-метал в лице «Металлика», а затем и «Slayer». Трибуны на их концертных выступлениях были полпусты, особенно в «Loreley», и это действительно так, но кроме того причина была в весьма важных альбомах, таких как тот, который записывали Клифф и его одногруппники в тот же месяц.

Хотя «Металлика» вновь играла концерты и записывалась в студии «Sweet Silence», в Дании, жизнь в то время стала несколько легче, благодаря бюджету, выделенному им компанией «Elektra». Сессии с Флеммингом Расмуссеном в роли главного звукоинженера, как и раньше, сопровождались большими внеплановыми пьянками. Вспоминает Кирк: “Мы выходили из студии и играли в покер по восемь часов беспрерывно, после суточного бодрствования. Мы нашли открытый ресторанчик морской еды, ели сырые устрицы и пили пиво, кричали на местных, когда были пьяны… вот лишь некоторые мои воспоминания о Клиффе”.

Ларс: “После того, как попробуешь датское пиво, становится очень легко поразвлечься в Копенгагене. Мы с Джеймсом ходили бухать. В конце ноября, в начале декабря, у них было что-то вроде Рождественского пива, настоящая отговорка для тех, кто хочет пропить свои Рождественские горести. Это пиво в два раза сильнее обычного пива. Каждый раз, когда мы ходили и пили это Рождественское пиво, Джеймс пытался заговорить на датском языке – он нажирался до потери пульса. Всё это было ради забавы. Во время записи последнего альбома все мы жили в одной комнате размером с небольшой офис, и нам приходилось ездить на автобусах взад и вперёд к студии, и питались мы отвратительно. В то время мы не могли позволить себе жить в гораздо более удобном отеле, иметь машину и ездить по городу, все эти средства могли бы облегчить пребывание для всех членов группы. Потому что когда ты живёшь в тяжёлых условиях, ты начинаешь больше скучать по дому”.

Росс Халфин сфотографировал группу снова в течение сессий записи нового альбома. Он вспоминает, как фотографировал их в студии «Sweet Silence» в момент, когда они записывались. “Я заставил их тащить своё оборудование около полумили по заснеженному полю, до того, как оказалось, что в заборе были ворота, нам нужно было всего пройти пять шагов! Хотя они не разозлились из-за этого. Им очень понравились сделанные фотографии: они могли всё, включая Клиффа, так что главная причина, по которой стоит посмотреть эти снимки”.

Ларс недавно объяснил: “Не помню, чтобы я когда-либо допускал много мыслей о будущем. Я всегда был вовлечён в настоящее. В тех местах Дании, откуда я родом, все эти американские штуки о достижениях не имеют большого смысла. В Америке тебя очень рано начинают обучать, так что тебе приходится делать успехи в чём-либо. Я никогда этого не придерживался. Мы всегда чувствовали себя удобно будучи в настоящем, в нашем маленьком мирке, видя все вокруг в ином свете”.

“Было некое невыразимое и довольно невинное, или даже вульгарное чувство, что рано или поздно люди откроют для себя то, чем мы занимаемся” – продолжает Ларс. “Не то чтобы мы облегчили им работу. Но когда мы писали наши песни… мы знали, что рано или поздно люди начнут принимать их. Всё это происходило в Сан-Франциско, Нью-Йорке, Чикаго. Но в Уичито-Фолс – ничего. И мы быстро осознали, что единственный верный путь для нас – постоянные осады и турне. Не то, что сейчас группы говорят, мол, о, поедем и сыграем десять концертов – я больше не могу этого терпеть. Мне нужно домой. Мы проводили эти двухгодичные туры и продолжали плеваться музыкой в лица людей”.

На запись третьего альбома потребовалось почти три месяца, когда «Металлика» наконец отправилась домой для выступления на нескольких концертах под конец года, проходивших в Калифорнии. Решение записать свой третий альбом в Дании оказалось верным – размышляет Ларс, сообщивший, что их первоначальный план состоял в том, чтобы записать пластинку на родной земле или в её окрестностях. “В тот момент с тремя американцами в группе была произнесена фраза наподобие: 'Давайте запишем следующий альбом на родине!' Мы не хотели записываться в Сан-Франциско, потому что всегда рядом с тобой тусующиеся друзья, поэтому мы подумали, что Лос-Анджелес будет неплохим местом для записи альбома. Однако мы с со-продюсером Флеммингом Расмуссеном провели неделю, осматривая Лос-Анджелесские студии, и ни одна из них и близко не соответствовала «Sweet» в Копенгагене. Большинство Лос-Анджелесских студий казались нам достаточно корпоративными, деловыми, повсюду снуют секретари, приезжают малоизвестные группы для записи синглов. А мы ведь собирались пробыть в студии достаточно длительное время, поэтому нам было нужно место, где бы мы чувствовали себя удобно. Поэтому мы сказали: 'Назад в Данию!'”

Слухи начали распространяться через группу и их коллег, что новый альбом будет содержать нечто довольно особенное от Клиффа. “Есть вещи, которые удивили меня и также удивят многих, кто их услышит” – предсказал Ларс, “особенно инструментальная композиция «Orion». Однажды Клифф принёс фрагмент, очень отличающийся от всего, что мы записывали ранее. Как по мне, по звучанию этот фрагмент напоминал шведскую народную песню… Нам очень понравилось слушать и играть эту композицию, так что мы сочинили целую песню вокруг этой центральной части”.

Фанаты захватывающей игры Клиффа на альбомах «Kill’Em All» и «Ride The Lightning» были заинтригованы. От Клиффа, ставшего самым уважаемым бас-гитаристом-виртуозом на новой экстремальной металлической сцене, ожидали его лучшего исполнения – зрелой игры вкупе с новым уровнем качества, достигнутым всей группой в целом. Это восхищение разделяли его друзья в «Металлика», пребывавшие в благоговейном трепете от его фантастического владения инструментом.

Ларс восхищается спустя несколько лет: “Он был такой необычный во всём, нам было очень тяжело соответствовать ему музыкально. Он был очень открыт к разнообразной и офигенной музыке… В отношении некоторых вещей он был довольно противоречив: он всегда думал о мелодии и всё такое в этом роде… В нём бурлили потоки противоположных энергий”.

На данном этапе биографии Клиффа Бёртона было бы слишком просто прибегнуть к клише и рассказать, что он находился в расцвете сил или что-то в этом духе. Тем не менее, невзирая на стандарты, история Клиффа является именно этим случаем.

Клифф вступил в 1986 год, год, который станет его последним годом в музыке трэш-метал или какой-либо иной, на новом уровне. Его мастерство, техника игры, способности в написании текстов песен и аранжировок, деловое искусство находились на максимальной высоте. Кроме прочего у него завязались серьезные отношения с новой девушкой, Коринн Линн. Эти двое стали неразлучной парочкой, и Коринн одобряли многие друзья «Металлика».

Рон Куинтана: “Коринн была красива. У меня сносило от неё голову: все были без ума от Коринн”. Росс Халфин добавляет: “Клифф был единственным человеком с девушкой рок-звездой Коринн, с которой я фотографировал его и которая мне очень нравилась. Она была девушкой с испанской внешностью, с которой он гулял, брал её в турне с группой – один из последних раз, когда я видел его в Америке. И впервые я видел одного из них с постоянной девушкой. У него были серьёзные планы на её счёт, он не был типичным парнем: он был очень необычен”. В то время, как Гаральд Оймоэн считает: “Скорее всего, они бы поженились, они были так близки к этому. Она была моим отличным другом”.

Возвращаясь к группе, 1986 год предвещал год признания «Металлика», учитывая открывшиеся ожидания, окутавшие группу. В самом деле, так и произошло, хотя и совсем не в том качестве, в каком кто-либо из них желал этого.

Поиск по сайту: