Поддубный и бандиты

После Парижского триумфа Поддубного пригласили на чемпионат в Ницце. Там, вдали от родины, он сдружился с киевским помещиком Долинским, отдыхавшим в модном городе-курорте. Между земляками установились теплые и дружеские отношения. Однажды, во время обеда в местном кафе, Поддубный и Долинский заметили, что за ними следят пятеро местных бандитов – апашей, которые увязались за ними следом после выхода из кафе. Отделившись от остальных, один из них подошел к Поддубному и отрекомендовался братом его тренера Эжена де Пари, чем еще больше усилил подозрения Поддубного, так как он точно знал, что никакого брата у Эжена нет. Смекалка и быстрота соображения заставили Ивана Максимовича принять решение немедленно. Он обратился к Долинскому на украинском языке и попросил его сходить за «городовым», именно за «городовым», а не полицейским или ажаном, чтобы апаши ничего не заподозрили. Для вида даже попрощался с Долинским за руку. «Брат» Эжена де Пари стал выпрашивать у Поддубного деньги, заодно соблазняя его перспективой «провести время с приятной компанией в уютном месте, где много вина и много девочек». Поддубный, сославшись на то, что деньги у него в номере гостиницы, предложил проследовать к нему в номер. У входа в номер остановил спутника: «Подождите здесь, пока я зажгу свет». Света апаш так и не дождался, зато прямо перед его носом возникло зияющее дуло револьвера приличного калибра. Надо сказать, что апаш тоже отличался быстротой реакции - задал такого стрекача, что бежать за ним вдогонку было бесполезно. К нему присоединились и остальные бандиты, кравшиеся следом и уже поднимающиеся на второй этаж гостиницы. Впопыхах апаши забежали в ресторан, подняв там панику среди персонала и клиентов. Вскочили со своих мест турецкие борцы Махмут и Пенгаль, но бандиты подняли стрельбу, продемонстрировав серьезность своих намерений. Грозным пехлеванам ничего не оставалось как нырнуть под стол. Приведенного Долинским полицейского, бандиты попросту столкнули с лестницы и он не смог никого из них задержать. Но мир, как известно, тесен. Теплая бандитская компания, вечером за ресторанным столиком обсуждала случившееся днем и строила планы убийства Поддубного. Ужинавший по соседству, борец Эмабль де ля Кальметт возмутился услышанным и начал протестовать. За это ему проломили голову рукояткой револьвера. Однако этим протестом дело не закончилось, последовали протесты на дипломатическом уровне со стороны русского и турецкого консулов, потребовавших обеспечить безопасность русских и турецких подданных. Французской полиции пришлось проявить оперативность и вскоре была арестована вся «приятная компания», как выяснилось, недавно сбежавшая с каторги. Их всех водворили на место с изрядным довеском к сроку. Но криминальный сюжет из жизни Поддубного еще не закончился. Как стало известно этим приключением Иван Максимович был обязан Раулю Буше. Самолюбивый Рауль, взбешенный своим проигрышем и подстрекаемый честолюбивой женой, известной шансонеткой, твердо решил покончить с Поддубным. После неудавшегося покушения Буше установил слежку за Поддубным и Кальметтом и вдруг эта история приняла очень неожиданный оборот. Внезапный конфликт вспыхнул между бандитами и Раулем Буше. Апаши требовали с него денег за то, что их товарищи пострадали при выполнении его заказа, вновь загремев на каторгу. Но Рауль наотрез отказался выплачивать деньги, так как заказ был не выполнен – Поддубный был жив. Апаши не ограничились угрозами и оскорблениями. В Ницце, возле дома Рауля подстерегли, когда он возвращался домой пьяным, и забили насмерть резиновыми палками. Любимцу Парижа, Раулю Буше совсем недавно исполнилось 24 года. «Тигр Франции» уже гремел своими победами на весь мир, но вместо того, чтобы и дальше приносить славу стране и себе нашел такой бесславный конец.

Обо всех подробностях этой истории Поддубному рассказал Шарль Дюмон. Он был дельцом до мозга костей и не держал зла за то, что из-за Поддубного так оскандалился в Петербурге. Увидев, какие сборы приносит «русский казак Поддубный», он предложил взаимовыгодный контракт на гастроли в составе его чемпионата. Сейчас ему было выгодно завоевать доверие Поддубного.

Победным маршем Поддубный прошел по всей Италии: Турин, Милан, Верона, Венеция, Флоренция, Палермо и вся Сицилия. Затем с чемпионатом Дюмона он проехал по французским колониальным владениям – Тунису и Алжиру. Дюмон уже не мошенничал с гонораром, осознав, что от Поддубного выгоды больше, чем от кого-либо другого.

Затем Поддубный возвращается в Россию. В это время, в Петербурге в саду «Фарс» начал свою деятельность ученик Краевского Иван Лебедев. Позже был признан лучшим в мире арбитром цирковых чемпионатов. Новый антрепренер начал со смелого шага – организовал международный чемпионат, который будет спортивным, а не коммерческим и даже откроется под эгидой «Иллюстрированного журнала атлетики и спорта». Этот чемпионат принято считать точкой отсчета международных чемпионатов по борьбе в России. До него были только коммерческие матчи по французской борьбе. И Дюмон приезжал также со своей готовой борцовской труппой. Как Поддубный покончил с монополией французов на ковре, так и Лебедев покончит с монополией французов в организации чемпионатов в России.

Лебедевский чемпионат имел успех просто ошеломительный. Полный восторг публики, когда Дядя Ваня появился на арене в поддевке, сапогах и студенческом картузе. Особенно приятный шок испытали зрители, когда он отвесил четыре поклона в пояс на все четыре стороны. В параде предстали колоссальные фигуры: немецкий чемпион Христов Турбан (208 см, 164 кг), поляк Франц Беньковский, известный под псевдонимом Циклоп, даже превосходил его по собственному весу. После победы над чемпионом Европы и Австро-Венгрии Георгом Риссбахером и ничьей с Лурихом выходит в финал Аберг. Лурих благодаря блестящей технике одержал 20 побед, но до финала так и не дошел – жребий свел его с Турбаном, который буквально раздавил Луриха.

До сих пор вызывает изумление описание того, как Циклоп – Беньковский разламывал медный пятак на четыре части, но с Поддубным бороться – не пятаки ломать. Прошло всего 5 минут и Циклоп повержен.

И вот финальная схватка: Аберг - Поддубный…. Зловещая фигура Аберга многим борцам внушала почти суеверный ужас. За его беспримерным хладнокровием скрывалось лютое холодное бешенство. С беспощадностью палача казнил своих противников на ковре. «Загадкой ковра» прозвали его журналисты. Поэтому публика была предельно возбуждена перед этой схваткой: споры, шум волнение. Возможно, это передалось и Поддубному, сразу после свистка он кинулся в стремительную атаку. Сшиб пятившегося Аберга с ног и разложил его…. но уже за пределами ковра, у самых ног судейской коллегии. Их поднимают в стойку и все начинается сначала…. Но, вновь ощутив, какая яростная всесокрушающая мощь скрыта в руках Поддубного, Аберг сразу же отказывается от схватки. Ему засчитывают поражение, объявив и время схватки. Ребус, заданный «Загадкой ковра» и недоступный для других борцов, Поддубный решил за 5 минут и несколько секунд.

Иван Максимович получает первое место и призы: большую золотую медаль и тысячу пятьсот рублей. Аберг - на втором месте. В пору расцвета Поддубному не было равных.

Ивана Максимовича приятно порадовал и успех его ученика Ивана Заикина. На московском чемпионате в саду «Аквариум» он уложил иностранных борцов и проиграл только Поддубному за 16 минут. «Батько Поддубный» среди российских богатырей пользовался наибольшим почетом. Уважение заслуживал непрерывной серией побед не только над российскими, но и над иностранными борцами. В 1906 году, начиная с февраля побеждает всех в Париже, Льеже, Берлине. Вернувшись в Санкт-Петербург успешно участвует в чемпионате Чинизелли, но здесь поджидала его неожиданность. Болельщики, оказывается, метались между двумя чемпионатами – в саду «Неметти» параллельно проходил чемпионат французской борьбы, фаворитом которого был поляк из Кракова, принявший австро-венгерское гражданство, Станислав Збышко-Цыганевич. Приставку – псевдоним «Збышко» взял по имени любимого героя из «Крестоносцев» Сенкевича, романы которого действовали на него как допинг. Его чудовищная сила, гипертрофированная мускулатура и чудовищные бицепсы привлекли множество поклонников. Журнал «Геркулес» давал ему следующую характеристику: «один из сильнейших мировых борцов, тяжелый, с длинной спиной, руки почти до колен, с короткими ногами, Збышко точно специально рожден для борьбы. Ученик Пытлясинского. Обладает громадной силой и, несмотря на 7,5 пудов веса, очень подвижен и гибок как змея. Бицепсы достигают пятидесяти сантиметров. По ширине плеч Збышко на афишах часто называется «допотопным человеком».

…Два непобедимых борца в зените своей славы… Невероятное искушение для заинтригованной публики – выяснить, кто же из них самый сильный. Многочисленные болельщики цирковой борьбы, арбитры и хозяева чемпионатов и сами профессиональные борцы буквально жаждали этого поединка. Хотели ли этого сами короли борцовского ковра или нет, но под давлением общества, под любым предлогом, их все равно бы вынудили бы сразиться между собой. Поддубного раззадорили сделать вызов, что и произошло после окончания чемпионата. Збышко, с торжественными церемониями, как в рыцарских романах, принимает вызов и ставит 200 рублей, если Поддубный продержится против него в течение часа и еще 500, в случае победы Поддубного. Как видно, самонадеянности и чванства, Цыганевичу не занимать.

«Предстояла борьба не на жизнь, а на смерть, и…публика сходит с ума» - взахлеб смаковали это событие репортеры. Ажиотаж публики достиг апогея, пресса подливает масло в огонь, разжигая страсти еще больше, ни одна мелочь не ускользает от внимания репортеров журнала «К спорту».

«В то время Збышко-Цыганевичу исполнилось 24 года, он был в хорошей форме и не знал поражений. Измерения его составляли: рост – 175 см., вес, 125 кг, шея – 51см, грудь - 130см, бицепс – 52см, талия -100см, бедро – 72 см. Поддубный тоже был в редкой форме и имел рост 183,5 см, шея -48см, грудь -130см, бицепс -46см, бедро – 70см, икра-46 см. Он был без лишнего веса, строен и каждое его движение говорило о феноменальной силе».

…Первая схватка началась с осторожной разведки обеими сторонами. Топтались в стойке, прощупывая слабые стороны противника. Толчки, «макароны», затрещины – стандартный джентльменский набор. Дождавшись удобного момента, Поддубный на 27-й минуте под вопли зрителей срывает Цыганевича в партер. Но Збышко действительно невероятно силен – мощным рывком он вырывается из партера. Срывает захваты Поддубного – его тяжело удержать - весь круглый, состоящий из гипертрофированных, как футбольные мячи, мышц. Вдруг сам переходит в атаку, пытается бросить Поддубного боковым поясом, но нарывается на противоприем – бросок через плечо. Дальнейшего развития событий после этого не последовало. Часовая схватка так и закончилась в стойке, единственный результат – Збышко был наказан за свое хвастовство, проиграв две сотни рублей Поддубному.

Решающая схватка была назначена на следующий вечер. И вновь начало борьбы было очень осторожным. Соперники были не только самыми сильными борцами, но и одними из лучших техников французской борьбы. Малейшая оплошность могла стоить потери чемпионского престижа. Прав был поэт Евгений Ильин, который написал о борьбе следующее:

Борьба – занятие мужское.

Чуть оплошал – не жди добра

Как поле боя, топчут двое

Квадрат борцовского ковра.

Прошло почти 40 минут, когда Збышко удалось провести Поддубному перевод в партер. Это не имело особых последствий, также как и ответная вежливость со стороны Поддубного – бросок через бедро. Мощный и быстрый Збышко сумел уйти из партера, даже после броска. Так прошла почти вся схватка. До конца оставалось несколько минут, дело шло к ничейному результату. Вдруг Поддубный в ураганном порыве хватает Цыганевича передним поясом. Безуспешно пытается Цыганевич вырваться. Вот он уже поднят в воздух, затем следует сильный бросок…. Но промахнулся в спешке Иван Максимович, бросил его прямо на судейский стол, который разлетелся вдребезги. Ведь целых четверть тонны обрушилось на него со страшной скоростью. Был развеян миф о том, что Збышко невозможно уложить на лопатки – «никто не может уложить Збышко, потому что у него круглая спина, особая кладка, короткая шея». Лежит на лопатках спесивый и непобедимый Збышко – Цыганевич, крепко держит его Иван Максимович. Но, к сожалению, за пределами ковра, среди обломков судейского столика. Поэтому объявлена ничья. У Поддубного только моральное преимущество. Единственным в мире борцом, которому удалось спасти свои лопатки от поражения при встрече с Поддубным, когда он был в расцвете сил, остался Станислав Цыганевич.

Затем на чемпионате в Бухаресте, Поддубный побросал всех на лопатки, не оставив соперникам никаких шансов.

В конце 1906 года на традиционном чемпионате мира в Париже в финале встретился с борцом, с которым ему еще не приходилось скрещивать копья на борцовском ристалище. Чемпион Германии Генрих Эберле побеждал многих знаменитых борцов: Кара-Ахмета, Поля Понса, Пытлясинского, Николу Петрова. Всего в избытке было у Генриха Эберле: и роста и веса, ни в чем не уступал он русскому богатырю – ни силой, ни скоростью, ни куражом. Крепко пришлось призадуматься Ивану Максимовичу и все победила его тактика и стратегия. Основательно вымотал он немецкого чемпиона за час с лишним, затем бросил его на лопатки своим фирменным броском. Пришлось красавчику Генриху возвращаться в Берлин за утешением. «Душка, душка, вылитый император Вильгельм» - щебетали дебелые Брунгильды, кумиром которых он был.

В Париже встречались не только самые лучшие атлеты. Сюда, на ярмарку борцов, для заключения контрактов стекались и все антрепренеры и менеджеры. Поэтому из Парижа Поддубный прямиком отправился в гастроли по Европе. Вновь он покоряет Италию. В Милане, закрепляя свое превосходство, вторично побеждает «железного» Иесса Педерсена. А далее Лондон, Брюссель, Амстердам, Аахен. Возвращается в Санкт-Петербург, его участие в чемпионате в цирке Чинизелли спасает чемпионат от «якоря». Чемпионат оживает и делает большие сборы. Имя Поддубного в афишах всегда вызывало интерес искушенных зрителей, которым приелись даже самые разнообразные зрелища. «Красиво боролся Иван Максимович, я прямо обмирал от восторга!» - вспоминал старый атлет Михаил Греков.

Участвовал Иван Максимович и в Московском чемпионате в саду Щукина. Затем следует целая серия побед в Европе. В Вене побеждает еще одного немецкого чемпиона – прославленного Зигфрида. Ученик Поддубного – Николай Вахтуров в это время боролся на чемпионате в Герлице (Германия) и вышел победителем. Завершая 1907 год, Поддубный вновь завоевывает звание чемпиона мира на традиционном парижском чемпионате мира.

В 1907 году менеджер Пиерри заключил контракт с Поддубным и Вахтуровым. Их триумфальное турне проходило в Ливерпуле, Глазго, Манчестере и, наконец, в Лондоне. А здесь, Поддубный сделал невольную ошибку, как показали дальнейшие события. Сразу по приезду в Лондон, он послал вызов Гаккеншмидту. Антрепренер Поддубного Дюмон в газете оставил 5 тысяч франков, объявив, что их может получить любой борец, победивший Поддубного. Гакк уклонился от поединка. Зато 5 тысяч франков разожгли алчность Станислава Збышко-Цыганевича - он решил принять вызов. А самым неприятным обстоятельством оказалось, что председателем жюри назначили Гаккеншмидта. Сможет ли он сохранить объективность, после того, как сам уклонился от схватки с Поддубным?

Схватка состоялась в Лондонском павильон - театре "Олимп". Несмотря на баснословно дорогие билеты, театр был совершенно переполнен. Огромный ажиотаж был поднят вокруг схватки самых сильных борцов планеты.

Вскоре после начала схватки, Поддубный обнаружил, что тело Збышко-Цыганевича покрыто каким-то жиром, ему невозможно сделать захват, он выскальзывает. В тяжелых поединках Збышко всегда прибегал к этой нечистоплотной уловке (это подтверждается и воспоминаниями Заикина «На арене и воздухе», где аналогично Збышко поступил при схватке с Заикиным). По требованию Поддубного схватку остановили, Збышко обтерли полотенцами, но бесполезно - жир сразу же стал выступать через поры вместе с потом.

Поддубный вспомнил свой дебют на Парижском чемпионате мира, тогда он проиграл по очкам Раулю Буше, смазавшемуся оливковым маслом. Все попытки сделать плотный захват и провести прием оказались тщетными. Поняв безнадежность ситуации, Поддубный пришел в ярость, он начал бороться грубо. Ему делают замечание - он ударил Збышко кулаком в подбородок и головой в лицо. По мнению журнала "Спортивная жизнь" от 1 декабря 1907 года, во время очередного перерыва судья заявил ему, что здесь происходят соревнование в борьбе, а не кулачный бой и снова сделал замечание. После перерыва на Збышко посыпались толчки и швунги. От этих знаменитых швунгов, Збышко уже однажды, в Петербурге, вылетал за ковер, а здесь, за сильный толчок, Поддубному делается последнее замечание. Надо отметить, что судейство было очень жестким по своей избирательности - на то, что Збышко-Цыганевич смазался жиром, судьи просто закрыли глаза, а Поддубному не простили нарушение правил.

Долгие 20 минут Поддубному не удается провести ни одного приема. И ни на один шаг не отступает Збышко - обещанные за победу 5 тысяч франков подействовали на него как допинг. Наконец, на 25-й минуте, Поддубный сбивает Цыганевича в партер. Казалось, Збышко обречен - в Петербурге Поддубный бросил его на лопатки, но за пределами ковра и туше не было засчитано. Но в этот момент последовал свисток арбитра и Гаккеншмидт поднимает борцов с ковра. Он обвиняет Поддубного в применении запрещенной подножки. Поддубный начинает протестовать против такого решения и его тут же дисквалифицируют и объявляют ему поражение.

Пожалуй, не стоит заблуждаться относительно роли Гаккеншмидта в этой истории. "Русский лев" в этот период стал уже британским львом и всеми правдами и неправдами усердно служит своим новым хозяевам (политика Англии по отношению к России всегда была достаточно враждебной. Общеизвестный факт, как Прибалтика, освобожденная от ига остзейских баронов отплатила России черной неблагодарностью). Произошедшим были возмущены многие зрители. В защиту Поддубного выступили многие знаменитые спортсмены: борец-профессионал Аполлон и отставной король бокса Чарли Митчелл. Спортивная пресса так освещала их протест: "Они подняли страшный крик, протестуя против решения жюри. По всему залу вспыхивали драки». Тем временем С. Кокран, менеджер Збышко, рванул со всех ног в редакцию газеты и захватил чек. Когда он вернулся в зал, страсти еще вовсю кипели, недовольство зрителей вылилось в колоссальное побоище. По описании журналистов оба бывших противника также были страшно взволнованны, а Збышко даже пытался броситься на Поддубного, но, когда увидел, в руках Кокрана чек, его гнев испарился без следа. Вместе с Кокраном, Збышко быстро покинул зал...

Отзвук на эту схватку прозвучал за много километров от места событий

- за кулисами Московского цирка: "Сколь Гакка ни корми, а он все в лес смотрит!" - как иерихонская труба прозвучал приговор Петра Федотыча Крылова, в сердцах он сплюнул на сапог зазевавшегося борца Тиганэ. И это было только прологом блистательной речи самого крутого посола в матросском стиле. Особый упор делался даже не на ничтожность подлинной сути "Великого Гакка", а больше всего на его черную неблагодарность. Со смаком живописался верх кулинарного искусства - знаменитые бифштексы, которыми его откармливали в доме Краевского. Редкий отец так холил своего родного сына...

А в следующем году Поддубный дважды станет чемпионом мира на самых престижных соревнованиях. Сначала в Берлине. Это был не бутафорский чемпионат мира, в нем участвовали сильные чемпионы: датчанин Педерсен, немец Зигфрид, турок Пенгаль. Но самым главным претендентом был Якоб Кох, чемпион Германии. Кох решил во что бы то ни стало стать чемпионом мира и шел к своей цели путем подкупа, интриг и шантажа. Подкатил он с интересным предложением и к Поддубному – 2 тысячи марок за проигрыш в финальной схватке. Иван Максимович слукавил – согласился «для вида», но проучил Коха, разложив его в самом начале схватки. Кох начал скандалить, но добился лишь того, что стал посмешищем для всего борцовского мира (Интересно, что Кох, когда был в хорошей форме выиграл чемпионат в Будапеште, оставив позади себя великих борцов – Педерсена, Станислава Цыганевича, Омер де Бульона. Из воспоминаний чемпиона мира Ивана Романова: «Кох действительно был после императора Вильгельма самым популярным человеком в Германии… хотя успех имел только в Германии: в других странах публика его не любила за слишком надменную манеру во время борьбы. Казалось, что это не человек, а чайник, налитый водой до краев: чуть-чуть наклонится и перельется вода. Молодым борцам Кох подавал чуть ли не два пальца).

И снова в парижский театр «Казино де Пари» стекаются борцы многих стран на всемирный чемпионат классической борьбы 1908 года. На сей раз на нем отсутствуют Педерсен, Понс, Збышко, Кох, Зигфрид, Эберле – берегут свои лопатки, свое самолюбие и чемпионский престиж – все они уже свыклись с неоспоримым превосходством Поддубного.

Но и среди оставшихся соперников слабаков нет, каждый из них далеко не подарок. Фанатик борьбы, «стальной венгр» Чая Янош. Махмут и Пенгаль из плеяды страшных турков и черный исполин Анастас Англио. Грек Караман – сильный, тяжелый и жесткий, работавший на ковре как паровая машина. Юркий как бес, японец Оно Окитару и чемпион Германии Шнейдер. Из французов выделялись Эжен де Пари и истинный гасконец Эмабль де ля Кальмет – великодушный, жизнерадостный, экспансивный поклонник самого головокружительного темпа. На особую заметку возьмем итальянских супермачо, братьев Райцевичей. Джованни Райцевич даже считался чемпионом мира.

Россию на этом чемпионате представляли три участника. Поддубный уже в четвертый раз приезжает на традиционный парижский турнир, который в то время был чуть ли не единственным спортивным состязанием среди коммерческих чемпионатов. Его ученик, Заикин, впервые принимал участие в заграничном чемпионате, да еще в таком престижном. И совсем «зеленым новичком», по сравнению со своими старшими товарищами был ученик Заикина – Григорий Кащеев. Он занимался борьбой всего два года, но и за такой короткий срок успел уложить на лопатки многих борцов мирового класса.

Традиционный парижский чемпионат для многих борцов становился проверкой на классность. Здесь, как и на Олимпиаде, познавалась истинная цена многих великих чемпионов. Как же проявят здесь себя Заикин и Кащеев? Великан Кащеев оказался очень неудобным соперником для всех остальных участников, поскольку был на голову выше всех богатырей чемпионата. Рост -218 см, громадный костяк – вся сила в мужицкой кости пахаря, а вдоль длиннейших рычагов, упруго натянуты тросы сухожилий стальной прочности. Ко всеобщему изумлению был невероятно крепок и жилист. Парижане валом валили подивиться на это чудо природы. Начинал чемпионат, он с опаской – вокруг одни знаменитые и именитые борцы. Проиграл своему учителю – Заикину, ведь тот знал все сильные и слабые стороны своего ученика. С Кальметтом вышла ничья – никак Григорию не удавалось поймать неуловимого гасконца, тот вел борьбу на немыслимой скорости. Остальных иностранных чемпионов Кащеев раскладывал запросто, ему только стоило захватить соперника, которому впоследствии были гарантированы незабываемые острые ощущения - полет с высоты второго этажа с последующим приземлением на лопатки. Это так понравилось Грише, что к финалу он раскуражился не на шутку…. До сих пор Поддубному никто не оказывал такого упорного сопротивления.

Жюри при совершенно одинаковом раскладе побед и поражений предпочло отдать 3 место кипучему гасконцу Кальметту. Он основательно запутал Гришу кружевами своих молниеносных перемещений. В любом случае 4 место тогда было призовым на чемпионате мира и для новичка Кащеева было огромным успехом.

Теперь немного о великих страстях, разгоревшихся вокруг борьбы за 2 место. Братьям Райцевичам были свойственны мафиозные замашки - в частности уголовная привычка устрашать всех своей наглостью. Накануне схватки с Заикиным Райцевич заявил репортерам, что справится с Заикиным максимум за 10 минут. Но добился обратного результата. Возмущенный Заикин твердо решил проучить наглеца.

Многочисленные итальянцы, занявшие первые ряды, устроили такую овацию своему кумиру Джованни Райцевичу, что схватку долго не могли начать.

Наконец свисток арбитра. Райцевич бросается в атаку - но тут же описав ногами круг в воздухе, обрушивается на ковер. Немного не точно приземлил его Заикин и Райцевич, извернувшись на бок, пытается уползти за ковер. Все же прижал его Иван лопатками на краю ковра, но свисток судьи прервал схватку. Поднимают в стойку и все начинается заново. У Райцевича куда только пыл подевался, он лишь пытается избежать поражения. Но у "Короля железа" и руки были поистине железными. Вновь поймал Райцевича на красивый, точный на этот раз бросок - и у самой ложи итальянского посольства разложена на обе лопатки вся спесь и гордость Италии. Всего за пять минут Заикин победил чемпиона мира.

Многочисленные поклонники Райцевича устроили безобразную сцену - кинулись на арену всей толпой расправляться с Заикиным. Путь им преградили борцы, началась свалка, затем подоспели полицейские.

Младший брат Райцевича - Эмиль, днем раньше тоже побежденный Заикиным, за кулисами стреляет в него. Нравы у профессиональных борцов были жестокие - многие были связаны с криминалом, немало бандитов было и среди самих борцов. Проиграв в честном поединке, шли на любую подлость. Иван Заикин чудом избежал смерти. При выстреле в упор ухитрился извернуться боком. Пуля лишь оцарапала его. Вся его жизнь была игрой со смертью. И на этот раз он выиграл - не только жизнь, но и 2 место на самом престижном чемпионате мира. Самое интересное - с этим 2 местом ему было присвоено звание чемпиона мира - настолько убедительной была его победа над Райцевичем. А как тогда быть с обладателем 1 приза, спросите вы? А победителю Парижского чемпионата 1908 года Ивану Максимовичу Поддубному парижанами было присвоено совершенно уникальное звание - "Чемпион чемпионов мира!", Такого уважения он добился своими победами, в особенности над титаном Кащеевым. Целых шесть часов продолжалась битва титанов, обоим пришлось выложить все свои силы без остатка. Победила в итоге не физическая сила, а сила духа Ивана Максимовича, его стратегия и тактика, опыт и борцовское мышление.

Парижский чемпионат мира 1908 года стал еще одним триумфом русской силы. А если учесть все условия, в которых проходил чемпионат, то нужно сказать не стесняясь громких слов - три богатыря проявили настоящий героизм. Европейцам свойственен рационализм, и прагматизм до такой степени, что всякая мораль остается в стороне. Это вам не "ежели по чести да по совести". Первым русским борцам, прорубившим окно в Европу, приходилось утверждать себя не только победами на ковре. Рискуя жизнью, проявляли мужество и стойкость в ситуациях совершенно экстремальных.

Наступил 1910 год. Накануне своего сорокалетия Иван Максимович в раздумьях и размышлениях – пришло время подбивать итоги. Давайте и мы со своей стороны сделаем некоторые сравнения и на их основе сделаем выводы. Критерием подлинного класса и борцовского мастерства в то время был традиционный Парижский чемпионат мира. По своей сути это был единственный спортивный чемпионат мира, к тому же проводившийся регулярно, начиная с 1898 года. Пресловутый гамбургский счет – это более журналистский миф, чем правда. А вот победу на Парижском чемпионате можно по престижности приравнять только к победе на современной Олимпиаде. Только не нужно путать его с коммерческими чемпионатами и чемпионатиками, которых в Париже за один год проводилось больше сотни.

И 5 лет подряд Иван Максимович завоевывал звание чемпиона мира именно на традиционном Парижском чемпионате, проводимом спортивным обществом и «Спортивным журналом» Франции, и бесчисленное количество других чемпионатов. До Поддубного один лишь Поль Понс удостаивался этого звания дважды. В 1901 году буквально вырвал это звание Георг Гаккеншмидт, ворвавшийся в историю мировой атлетики под прозвищем «Русский лев». Для сравнения немного и о других борцах мирового класса. Пытлясинский занял 2 место в 1898 году. Польский борец Збышко – Цыганевич, которого некоторые приравнивают к Поддубному, лишь однажды выступил в Парижском чемпионате 1903 года и добился 3 места. Алексу Абергу хватило одного неудачного дебюта в 1903 году. Взять реванш он больше и не пытался. Лурих, как человек практичный, никогда и не пробовал участвовать в традиционном чемпионате мира. Знал наперед, что это закончится потерей дутого престижа. А в 1907 году не повезло даже богатырю Вахтурову – не смог пробиться в число призеров.

Тем, кто хоть однажды выигрывал традиционный Парижский чемпионат мира, на родине ставили памятники. Поддубному в этом отношении не повезло. Официального признания он так и не дождался. Аристократия России, зараженная проказой масонства, патриотизмом не отличалась – больше страдала низкопоклонством перед всем иностранным. От пишущей братии Поддубный старался держаться подальше. Постоянными в репортажах были шпильки в его адрес, упреки в жестокости и нелепые попытки учить джентльменским манерам на ковре. Лишь у простого русского народа он пользовался славой народного героя. А ведь он принес на алтарь своему Отечеству, славу самого великого борца всех времен и народов. И хотя не было за всю историю человечества борца ему равного, но судьба его по-своему трагична …

В самом облике Ивана Максимовича и в манере держаться было даже не величавость, а истинное величие. Каким бы не был состав борцов чемпионата (а среди них попадались громадины и по два центнера весом), но когда Поддубный выходил в парад, все становились как бы меньше ростом. С его портрета взирает несокрушимая сила воли, безграничная уверенность в себе, неутолимая жажда борьбы и побед. Самый главный секрет его побед - полное и абсолютное моральное и психологическое превосходство над любым соперником.

Никто не давал ему льгот и привилегий. Исключительное право на особое положение не идти на сделки, не подкладываться по воле хозяев чемпионата, а всегда выступать в роли победителя он завоевал своей непреклонной волей и постоянной готовностью на деле отстоять свое звание короля борцов. А для этого нужна была постоянная и неустанная работа над техникой борьбы, фанатическое поддержание себя в постоянной боевой форме и умение настраиваться в нужный момент на самый яростный кураж.

Чувство собственного превосходства рождалось в нем не от самолюбования, а от знания всех тонкостей борьбы, неизвестных другим. Его борцовская эрудиция включала и доскональное изучение всех соперников, их манеры борьбы и приемов. Он познал не только все приемы французской борьбы. К броскам с детства знакомой поясной борьбы и русской народной борьбы «в обхват» добавил приемы татарской и турецкой борьбы. Путем вдумчивого и кропотливого отбора наиболее действенных приемов и их синтеза создал свою систему борьбы. Некоторые из его приемов были откровениями и для таких чемпионов мира как Мазур и Иваницкий. Прежде чем стать королем борцов он стал академиком борьбы. И он имел полное право сказать: «Французскую борьбу в России окончательно развил и усовершенствовал я». Гениями бывают не только в науке, но и в остальных сферах человеческой жизнедеятельности. Для своего времени Поддубный был гением борьбы.

Мы застали Поддубного в переломный момент его биографии. Он изрядно постранствовал по свету, повидал всю Европу. Надоели ему бесконечные цирковые скитания и гастроли, потянуло к оседлой жизни. Возможно, устал психологически. Семь лет непрерывной борьбы за мировую корону утомят кого угодно. Непросто завоевать титул сильнейшего, еще тяжелее удержать его. И, в конце концов, решил Иван Максимович уйти с арены в зените славы, с ореолом борца никем не побежденного.

За время выступлений он скопил немалое состояние, ведь он получал самые большие гонорары. Женился на веселой и статной актрисе Квитко-Фоменко. Вернулся в родную Красеновку и для начала огляделся. В юности батрачил на помещика Абеля – а теперь скупил 120 десятин помещичьей земли. Затем прикупил еще, и получилось около 200 десятин. Приятно было чувствовать себя победителем и в жизни, а не только на ковре. Наделил черноземной землей всех родственников – родителей, сестер и братьев. В Богодуховке устроил себе усадьбу – два больших дома и сад в 13 десятин. Вместе с братом Митрофаном вырыл пруд. Этого хозяйства ему было мало. Механика пригласил не откуда – ни будь, а из Австрии, и соорудил вальцовую мельницу у себя в Богодуховке. Такую же построил в Оржице, поставив управлять ею младшего брата Митрофана. Иван Максимович и здесь делал все с размахом и основательно.

Некоторое представление о его жизни в этот период можно получить из «Воспоминаний старого наездника» Д.Косарева. В селе Богодухове, где у Поддубного было уже большое поместье и земли, его навестили друзья по цирку – наездник Косарев и руководитель труппы Панкратьев. Поддубному явно удалось произвести впечатление: «Двор просторный со множеством хозяйственных построек … Хозяйский дом большой, кирпичный, под железной крышей, электрическое освещение, неподалеку собственная мельница тарахтит. Владелец поместья явно гордился своим садом: большущий, конца краю не видать. Тренировочный зал – просторный без всяких перегородок. Свежевыкрашенный пол сверкает словно лаковый. Гири, эспандер из Америки, ковер. Груда больших камней в прочных сетках – как дополнительные гири»

В 1912 году умер отец – Иван Максимович похоронил его у церкви, поставил памятник из мрамора. Беда не приходит одна. Сгорела мельница в Оржице. Кто-то винит халатность Митрофана, другие видят в этом козни конкурентов – Зархи и Рабиновича, у которых вся округа была в долгу. Огромное хозяйство, которое Иван Максимович вел по сути в одиночку, требовало и больших расходов и неусыпного контроля и оборотистости. Закрутился Иван Максимович, не успел уплатить последний страховой взнос, и пошло все прахом и посыпалось. Чтобы расплатиться с долгами пришлось продать поместье Рабиновичу, а мельницу Зархи. Так и закончилось его карьера на ниве частного предпринимательства. Не суждено было состояться идиллической сельской буколике. Особой драмы он из этого не делал, потому что с неодолимой силой потянуло его бороться…

Поиск по сайту: