Как Волжский утёс

«Стелющейся походкой крадущегося барса на арену выходит Иван Заикин. Мускулатура Геркулеса Фарнезского» - примерно так описывали журналисты выход атлета, обладателя грозной силы. Это о его мышцах писал известный художник Николай Кравченко: «…гармоничная мускулатура, не искусственно выработанная, а данная Матерью – природой. Мускулатура хищного зверя – упругая, эластичная, стальная. Это Заикин».

За его кошачью мягкую походку и манеру выходить на арену в Америке его называли «Волжский тигр» и «Волжский лев». А в Европе он вначале шёл по афишам как «Русский медведь» и «Русский Самсон». Затем, когда узнали получше, афишировали как самого сильного человека на земном шаре. Окончательный отзыв зарубежной прессы: «Заикин – это Шаляпин русских мускулов!».

А в России арбитрам воздуха не хватало, чтобы выговорить полностью весь его рекламный титул. «Краса и гордость русского спорта, волжский богатырь, непобедимый борец, чемпион мира, король железа, капитан воздушного флота – Иван Заикин!!! звание капитана воздушного флота было официально ему присвоено «за заслуги в развитии авиации и выдающиеся полёты».

А сам Иван Михайлович лукаво посмеивался: «Я простой русский мужик, бурлак Иван с Волги». И действительно он был потомственным бурлаком – бурлаками были его отец и дед. Его отца Михаила Зиновьевича уважительно называли «усилок, старшина», был он знаменитым на Волге кулачным бойцом, не знавшим соперников.

С младых ногтей Иван Михайлович развивал свою мускулатуру. Но не гантельной гимнастикой в атлетических кабинетах. С ранних лет хлебнул горя - спасаясь от нужды и голода был поводырём слепого, работал сначала подпаском, затем пастухом. Словно чёрная тень висела над ним и преследовала неотступно. Так уж сложилось, что с самого детства его жизнь поневоле была непрерывной игрой со смертью, которая сторожила его не спуская глаз. Из 14 детей знаменитого на Волге кулачного бойца в живых осталось только двое: Иван и его сестра. Все остальные стали жертвами эпидемий, нужды и голода. Только за один день страшного холерного года умерло сразу семь братьев. Позже никого не осталось от большого семейства Заикиных..

С 15 лет Иван работал лодочникам на перевозе через Самару. Работая вёслами отлично развил свою мускулатуру и отец взял его в артель грузчиков. И пошёл Иван грузить баржи и пароходы на всех волжских пристанях. Тянул бурлацкую лямку в низовьях Волги. Тяжело приходилось, трещали от натуги спина и ноги, но сила его росла не по дням, а по часам. Иногда развлекались по праздникам бурлаки и крючники борьбой на поясах или «в обхват». Скоро никто не мог выстоять против Ивана. Семнадцатилетним пареньком его вытолкнули грузчики на арену против опытного профессионального борца Снежкина. Поднатужился Иван, поднял Снежкина и бросил на обе лопатки.

Такой талант невозможно было не приметить. Купец К.И Меркурьев (У разных авторов он то нефтепромышленник, то пароходчик) содержал в Царицыне тяжёлоатлетическую арену. Он и предложил Ивану поступить к нему в контору сторожем и рассыльным, зато Иван с 1902 года бесплатно обучался борьбе и атлетике у опытных тренеров.

В 1904 году на арене Атлетического общества в Петербурге Заикин становится чемпионом России в поднятии тяжестей среди любителей. Завоёвана первая золотая медаль. По этому случаю на доске объявлений конторы Меркурьева появилось распоряжение: «Впредь рассыльного Ваньку именовать Иваном Михайловичем».

Заикину исполнилось 24 года, в нём ждёт своего часа неразбуженная ещё сила. Но опытные атлеты уже обратили на него своё внимание. Пытлясинский знакомит его с Поддубным, который ищет себе партнёра для тренировок. Заикин становится его учеником и напарником. «Он изрядно наломал мне бока, но эта наука не прошла даром», - вспоминал он позже. За короткое время Заикин делает огромные успехи в борьбе, став борцом высокого класса. Поддубный предсказывает ему большое будущее и напутствует на самостоятельные выступления в качестве профессионала.

С 1905 года Заикин выступает как атлет и борец, заключив в Нижнем Новгороде выгодный контракт с Никитиным сроком на 6 лет. Всю свою жизнь он с благодарностью вспоминал Акима Александровича: «Цирк Никитина сделал из меня всесторонне развитого тяжелоатлета, а не просто борца, знающего только одно дело – борьбу». Силовые номера в исполнении Заикина имели громадный успех, занимая порою половину цирковой программы. Поразительно – он доводил публику до неистовства, казалось бы самыми грубыми аттракционами брутальной атлетики.

«Цирк того и гляди рухнет от аплодисментов, крика, восторженного топанья ног. На улице нельзя показаться. На каждом шагу кланяются мне почитатели. Голова кружится от успеха. Мне кажется, что не только люди, но и дома кивают крышами, когда я иду. (Заикин «На арене и в воздухе»).

Возможно, секрет его ошеломляющего успеха раскроют театральные и цирковые рецензенты того времени? «…Он настоящий, подлинный артист, а не только волжский богатырь, сильный и могучий. Ему так же необходимо вдохновение как артисту, который на сцене творит образ… из довольно грубого искусства борьбы он создаёт эстетическое зрелище».

А с каким неподдельным восторгом одесский журналист Соколовский написал о бенефисе Заикина следующие строки:

«В тот вечер я был в цирке.

Заикин рвал цепи.

Заикин гнул железные рельсы.

Заикин ломал телеграфные столбы.

Заикин вдавливал пальцем двухвершковые гвозди в бревно.

Заикин поднимал автомобиль с пассажирами.

Зал рукоплескал.

Сегодня снова бенефис Заикина.

Сегодня я снова иду в цирк.

И с грусть вспоминаю как три года назад тайком от директора гимназии ходил на бенефис Заикина и прячась в ложе, где сидели Куприн и клоун Жакомино, смотрел как Иван Михайлович поднимал 60 человек,

Александр Иванович Куприн шептал мне на ухо: -

«Посмотрите, юноша, как это прекрасно!»

И оркестр играл туш».

Кроме того – «Рекордный трюк! Единственный исполнитель в мире!» - самостоятельно поднимал на плечи и носил по арене 25-пудовый якорь (410 кг!). Носил на спине 40-ведёрную бочку с водой. Исполнял роль живой карусели – вращал 10 человек, сидевших на длинной штанге, лежащей на плечах Заикина. А просто на рельсе вращал 20 человек. Руки Заикина пытались верёвками растянуть 30 человек. Выполнял он и растяжку 4-х лошадей. А вот номер «Бегство разбойника Чуркина», подсказанный М. Горьким: выходил из громадной железной клетки, согнув толстые прутья, затем разрывал кандалы. Был номер «Адская кузница» - на его груди разбивали молотом огромные камни. Пропускал через себя три автомобиля подряд. На его плечах гнули не только рельсу, гораздо тяжелее было сгибать двухтавровую железную строительную балку – требовались усилия 20-30 человек, атлету надо было удерживать на плечах нагрузку пудов 70-80. А когда он был в ударе, балку сгибали через одно его плечо. В 1912 году в Царицине поднимал большой баркас с 20 пассажирами и оркестром.

В Парижской кунсткамере и по сей день хранится рельс, согнутый в кольцо на плечах Заикина. Там же и другие подобные экспонаты, благодаря которым память о его феноменальной силе осталась в веках.

Громкий титул «Короля железа» дался ему не легко – от подъёма и переноски всевозможных грузов образовался подкожный мозоль, занимавший половину спины.

… И вновь костлявая напомнила о себе – при подъёме огромной тяжести провалился в люк, скрытый под брезентом арены. По счастью всё обошлось. А ведь он, презирая всякую опасность всегда выполнял очень рискованные трюки. За что нещадно ругал задушевный друг Александр Куприн: «Когда только я отучу тебя класть голову под сталелитейный молот! Пойми же – не стоит этого госпожа публика!»

И правда – одна «Казнь у огненного столба» чего стоит! И на борцовском ковре ему не просто сопутствовала удача – он добивался её сам!

Молодому борцу Заикину зачитывают заметку из спортивной прессы. Станислав Збышко-Цыганевич, непобедимый польский борец хвастался, что может положить Заикина 15 раз за 30 минут и предлагал 15 тысяч рублей Заикину, если он сможет его положить. Збышко в то время был звездой борьбы и атлетики. И чтобы избавиться от звезды восходящей, решил погасить её раз и навсегда. Главная суть в том, что кроме славы, речь шла о гонорарах. Святая святых для Збышко были рубли, злотые, марки, пфеннинги, доллары.

Дядя Ваня писал о Збышко: «Идолопоклонник – поклоняется исключительно золотому тельцу». Великим борцом был Збышко, но ещё более великим фанатиком золотого тельца…

Через ту же газету Заикин ответил: «Ваш вызов принят, депонируйте 15 тысяч рублей в банк». Збышко пытался пойти на попятную, уверял, будто его неправильно поняли. Ему сунули под нос газету с его же похвальбой. Придётся теперь попыхтеть за своё же чванство.

И вот оба противника на арене. Збышко – весь состоявший из гипертрофированных мышц, словно из футбольных мячей. И сам он весь тугой, упругий и стремительный, словно футбольный мяч. Тяжело давит и его репутация непобедимого борца и одного из сильнейших людей на свете. Сухой и жилистый Заикин - пусть с ним хоть все ветры волжского приволья, хотя и был на голову выше, внешне ему заметно проигрывал. При его то росте 104 кг веса против 120 кг Цыганевича смотрелись как-то не солидно.(Позже с возрастом он наберёт и 120 и 130 кг). Безобидность его облику придавала и мягкая застенчивая улыбка. Глядя на него многие рассчитывали на лёгкую победу. Но неожиданность внезапных атак и страшная сила Заикина со многих сбили спесь. На схватку пришло 10 тысяч зрителей. Это дало колоссальные сборы. Борьба разгорелась упорная, не на шутку. Збышко пробует на Заикине свои рывки и подрывы, но Иван стоит на ногах прочно, хотя порой отплясывает похлеще любого боксёра.

Попытка Заикина перевести Збышко в партер тоже не удалась. Публика болеет за молодого борца. Слышны выкрики: «Заикин навались! Збышку положи!» Навалился Иван изо всех сил. Но невозможно было взять Збышко в захват или удержать его кисти – Збышко смазался каким-то жиром и выскальзывал как налим.

Схватка закончилась вничью – к некоторой конфузии Збышко. А для начинающего профессионала это было огромным успехом – выстоять против Збышко, чемпиона с мировой славой. В борцовской иерархии Заикин поднялся выше на ступеньку – в ряды чемпионской элиты. В дальнейшем в период своего расцвета Заикин проигрывал только Поддубному.

В 1905 году в Московском летнем саду «Аквариум» состоялся большой чемпионат. Заикин проиграл Поддубному, победил немцев Гебере, Нацке, Нечке, чемпиона Америки Хенглера за 6 минут. Сделал две ничьих с очень серьёзными противниками: французским чемпионом Эмилем Верве и победителем парижского чемпионата мира 1900 года Лораном Бокеруа.

А через год в Ростове Заикин побеждает и Лорана Бокеруа и чемпиона Европы сербского гиганта Антонича.

На ярмарке в Казани встречаются с Григорием Кащеевым. Этот вятский титан пусть неумело, но зато играючи разложил многих именитых борцов. Заикин берёт его учеником и успешно готовит, сделав из него грозу борцов. Саженный рост Кащеева сделал его неудобным соперником даже для Поддубного, не говоря уже о других прославленных чемпионах. Легче других с Кащеевым справлялся Заикин. Он отлично знал все сильные и слабые стороны своего ученика, к тому же обладал страшной силой и ловкостью хищника. Однажды поймав Кащеева на задний пояс, поднял кверху и перевернул вниз головой. Заикин стоял не сгибаясь, во весь свой рост, удерживая гиганта на весу – ноги Кащеева торчали высоко вверху, а лопатки были вдавлены в ковёр. Стоячее туше!

Эпически величественным получился традиционный парижский чемпионат 1908 года - по силе духа проявленной призёрами чемпионата и по накалу троянских страстей со стороны их соперников. (Именно про этот чемпионат кинематографисты сподобились снять вульгарнейшую пародию – страшно неловко за них становится во время просмотра). В театре Казино-де-Пари борцовская элита всего мира оспаривала титул сильнейшего. Прибыл стальной венгр Чая Янош, постоянно повышавший свой уровень благодаря аскетическому режиму. Сильный грек Караман, работавший жёстко как паровая машина. Из новой волны страшных турок – Пенгаль и Махмут. Дьявольски ловкий японец Оно Окитару и чёрный исполин Анастас Англио. Французы Эмбаль де ля Кальметт и Эжен де Пари, немец Оскар Шнейдер. И ещё свыше трёх десятков сильнейших борцов.

Чемпион мира итальянец Джованни Райцевич безусловно был классным борцом. Но чемпионская гордость и достоинство превратились в уродливую спесь и заносчивость. Перед схваткой с Заикиным пообещал репортерам, что уложит Ивана в первые же 10 минут – ему чемпиону мира Заикин не соперник! При этом совершенно наплевательски отнёсся к тому, что будет задета честь и самолюбие русского борца.

И вот выход на арену - долго не смолкают восторженные крики многочисленных итальянцев, заполнивших первые ряды и всю ложу своего посольства. Смуглый бронзовый красавец Райцевич спесиво смотрит на статного русоволосого Заикина. Каждый из них по своему красив, но кто окажется сильнее?

Райцевич сразу же бросается в атаку. Но быстро захлебнулась эта атака – железные руки «короля железа» перехватывают инициативу. Стремительным приёмом сбивает чемпиона с ног и переводит в партер. Переворачивает его и старается дожать, а Райцевич изо всех сил стремится уползти за спасительный край ковра – он совсем рядом. Свисток судьи прерывает их старания, когда Райцевич уже прижат, но на краю ковра. Момент спорный, но Иван не протестует. Схватка продолжается на середине ковра. Сбита спесь с Райцевича – уходит в глухую оборону, ему лишь бы дотянуть до конца схватки, до ничьей. Но Иван не даёт ему такой возможности – точный красивый бросок и прямо напротив ложи итальянского посольства распластана на лопатках гордость Италии. Время всей схватки – 5 минут!

Французы рукоплещут эффектной победе, а итальянцы толпой ринулись на сцену. Не чествовать победителя, а разрывать его на куски. Но невзирая на шумное сражение, которое они устроили, путь за кулисы им прочно перекрыли. Григорий Кащеев выломал огромное бревно из декорации и гасит им как самих тиффози, так и их не в меру вспыхнувший темперамент. За ним стеной встали и другие борцы.

Следующее действие драмы происходит уже за кулисами. В комнату Заикина врывается борец Эмилио Райцевич, младший брат итальянского чемпиона, так же побеждённый Заикиным накануне и стреляет в него в упор. Вновь Заикин на волосок от смерти. Но в момент выстрела успел удачно повернуться и пуля браунинга лишь оцарапала левый бок. Заикин вмиг обезоруживает Эмилио и вышвыривает как щенка за порог. После всех этих дел на выстрел появляется полиция. Эмилио собираются арестовать, но Заикин великодушно прощает его. (Ох уж это распроклятое расейское великодушие и благодушие!).

Тридцать дней продолжался чемпионат, считавшийся самым престижным из всех – поскольку был организован Парижским спортивным обществом и «Спортивным Журналом» Франции и ни о какой театрализации борьбы там не могло быть и речи. Каждая схватка шла «на бур» и продержаться до конца чемпионата было тяжело чрезвычайно.

И вот наступил финал. Парижане толпами повалили смотреть на такое чудо природы, как Григорий Кащеев – борец ростом в 218 см. Он произвёл настоящий фурор своей фигурой и медвежьей силищей и принёс чемпионату колоссальные сборы. Всего за 2 года Кащеев создал себе мировое имя и стал знаменит в Европе. К концу чемпионата ученик Заикина сокрушил всех иностранных чемпионов при одной ничьей с Эмабль де ля Кальметтом и одном проигрыше своему наставнику. А в финале шесть изнурительно долгих часов мучительной борьбы понадобилось Поддубному чтобы сломить силу титана. Неудобным противником оказался для него Кащеев, но силой духа Поддубный превосходил всех. (Как видим, ни про какие поддавки здесь не было и речи). В итоге при двух проигрышах Заикину и Поддубному и ничьей с Эмабль де ля Кальметтом, Кащеев получает IV приз – медаль и денежную премию.

С совершенно аналогичным раскладом побед и поражений Эмаблю присуждают III приз. (На чемпионате мира по французкой борьбе именно в Париже только одно призовое место из четырёх досталось французу). Огненный гасконец Эмабль де ля Кальмет показал на ковре головокружительную скорость и сумасшедший темп. Тяжеловато было за ним поспевать великану Грише.

Всех победил Заикин, проиграв только одному Поддубному. Получил второй приз - серебряную ленту весом в целый пуд и звание чемпиона мира. «Когда Иван Заикин приехал в Париж, его знала только Россия. Теперь когда он покидает Париж, его знает весь мир», - писали в парижской прессе. Звание чемпиона мира Заикин выиграет еще дважды в других чемпионатах. А сейчас многих ошеломил его успех.

Поддубный в третий раз подряд стал победителем традиционного парижского чемпионата (по нынешним меркам все равно что трехкратный олимпийский чемпион). До него это никому не удавалось. Наградой ему стал первый приз – золотая лента через плечо и восхищенными парижанами было присвоено уникальное звание: «Чемпион чемпионов мира»! подразумевалось под этим, что по своему классу он выше всех на голову.

Резюме французского «Спортивного журнала»: «В снежных просторах России рождаются великие спортсмены. Они обладают великой техникой и темпераментом. Европейским атлетам следует поучиться у таких борцов как Поддубный и Заикин».

В рекламных целях Заикина афишировали «королем железа», гораздо реже «Королем борцов», а на Волге именовали его газетчики «Бурлацким королем». Последний титул родился благодаря безбрежному размаху его широкой натуры и масштабу его великодушия. В одну из жестоких зим закупил тысячи полушубков для бесплатной раздачи всей волжской бедноте. А чтобы не смогли пропить, каждый полушубок был отмечен клеймом: «Иван Заикин». И все кабатчики были предупреждены строго – настрого - не сметь принимать за водку полушубок с заикинским клеймом.

Порою, когда сходил Заикин с парохода на пристань, - в две шеренги выстраивалась, приветствуя, его вся бурлацкая голь перекатная. Тогда он отдавал приказ торговкам – по 2 фунта пирога на каждого и по гривеннику на водку!

В Самаре встретил бывших коллег по артели грузчиков, которые работали еще с его отцом – в честь встречи абонировал плавучий ресторан. Трое суток гуляли волжские шабры, бурлаки и крючники… И целых трое суток гремела «Дубинушка» над Волгой.

Дядя Ваня о Заикине: «Прошел жизненную дорогу по торному пути – был дворником и крючником, а теперь стал помещиком и знаменитостью». Его гонораров хватало не только на широкие жесты. Приобрел в Симбирской губернии небольшое имение с яблоневым садом и 29 десятинами земли. Любил в перерывах между гастролями отдыхать душою в яблоневом саду.

Впервые в Одессе на ипподроме поднималась на аэроплане французская баронесса де ля Рош – но не выше нескольких сажен. Иван неосторожно усмехнулся: «А я бы штопором ввинтился в облака»! Все одесские репортеры присутствовавшие при полете, взяли это на карандаш, и назавтра была готова сенсация: Заикин собирается заняться авиацией.

Некоторый опыт полета у Ивана уже был. Вместе с Уточкиным летали с опасностью для жизни на ветхом воздушном шаре пана Древницкого – полет закончился тем, что шар упал в море вместе с пассажирами. Опять же вместе с Уточкиным, повинуясь спортивному азарту, участвовал в велогонках и мотогонках (при весе в 7 пудов!) Хотя его только в 23 года обучил грамоте задушевный друг Александр Куприн, но Иван, как видим, увлекался и техническими видами спорта, не чураясь прогресса.

Раззадорили его репортёры. И со всем размахом своей широкой натуры устремился Иван за облака. Заложил в банке свои драгоценности, серебряную ленту в 21 фунт весом и 30 золотых медалей за пять тысяч франков. Купцам Пташниковым отдал купчую крепость на все своё имение в Симбирской губернии. Нужно было и аэроплан изготовить и летному делу обучиться. Летающая этажерка фирмы братьев Фарман стоила тогда 35 тысяч франков. (По дороге в Париж вдоволь наслушался насмешек и от братьев Пташниковых, и от знаменитого акробата Соснина и болгарского чемпиона Николы Петрова. Настолько безумной казалась им эта затея.)

Прибыл в Мурмелон в летную школу Анри Фармана, где обучались и русские офицеры: Ефимов, Костин, Волынский, Мациевич. Как только был готов его аэроплан, не имея самостоятельного опыта полетов поднимается в воздух. До этого лишь раз Фарман прокатил его в качестве пассажира. Провел в воздухе больше часа, сделал несколько больших кругов над Мурмелоном. Когда пришла пора идти на посадку, неописуемый восторг, когда сердце поет, а дыхание захватывает, сменился чувством страха. Сумел взять себя в руки и совершить мягкую посадку. Такое мог совершить только бесконечно смелый человек, одаренный от природы даже не большими способностями, а скорее великим талантом.

Затем экзаменовка в Париже – выполнил сразу 16 взлетов и посадок. Комиссия вручает ему права пилота. Лев Николаевич Толстой поздравил телеграммой с победой над воздушной стихией.

В Париже Заикин заказал афиши известному художнику Видгофу. На афише надпись: «Первый в мире летун- богатырь Заикин». В верхнем углу – геркулес с чемпионской лентой через плечо. В центре – он же на аэроплане, покинувшем пределы планеты. В нижнем углу - Земля в виде небольшого глобуса. Наибольшее место занимает смерть, которая гонится за аэропланом в саване и с огромной косой в руках.

Это было время первых полетов, когда каждый взлет аэроплана был чудом. В летной школе Фармана летали только в штиль. Если флаг на аэродроме развевался – учебные полеты отменялись. Смерть действительно преследовала авиаторов, которые поднимались в воздух с огромным риском для жизни. Разбилась баронесса де ля Рош, другие французские пилоты – Бач и Гаррон, в России капитан Лев Мациевич, с которым вместе обучались в летной школе Фармана.

Позавидовав крылатой славе Заикина, Аберг решил повторить его успех. В 1910 году в Берлине чуть не купил самолет, который разбился вместе с пилотом во время испытательного полета. На этом весь его интерес к авиации, погас как не бывало.

А насмешники одесситы оттачивали языки на первых пилотах: «Он летает не выше крыши, на манер летучей мыши». Первые авиаторы действительно прижимались поближе к земле, боясь разбиться. А Заикин не просто летал на первых аэропланах – он поднимался за облака и поражал всех своей безумной храбростью (по выражению И.В. Лебедева). И, как отметили современники, по высоте полета превосходил Брелио и Сергея Уточкина.

Первый пробный полет на родной земле Заикин совершил в Харькове в субботу утром. Но к назначенному на воскресенье времени поднялся сильный ветер. Невзирая на протесты старого генерала и комиссии Заикин не стал отменять полет - на трибунах ипподрома собралось множество зрителей. Но когда поднялся в воздух, сильный порыв ветра ударил в правое крыло и аэроплан рухнул вниз, вдребезги разбившись о землю.

Но главное – Заикин жив. По-прежнему кипит энергия, по-прежнему неуемен его азарт и страсть к полетам. И хотя еще не рассчитался с кредиторами за первый аэроплан – в долгах, как в репьях! – но пользуется в народе не только громкой славой, но и безграничным доверием. И ровно через неделю, уже на новом аэроплане, сработанном Харьковскими умельцами, тешит собравшуюся на ипподроме публику игрой с тучами – то прячется за тучи, то выныривает из-за них.

Воронеж остался светлым воспоминанием. Тепло встретили спортсмены и товарищи по гастролям, дрессировщик Александр Дуров. Еще одна радость – встреча с Шаляпиным. «Здравствуй, волжский водохлеб!» - Здравствуй, бурло зеленые глаза! – такими присказками приветствовали друг друга два волгаря, два старых друга. И полеты были особенно удачными. Ипподром со всех сторон был окружен тысячной толпой. Обрушилось даже несколько крыш со зрителями. Заикин поднялся в воздух вместе с Дуровым. Затем прокатил его жену - оба были счастливы. На другой день, чтобы привлечь на ипподром побольше публики, перед трибунами выполнял аттракцион – гнул домостроительную двутавровую балку.

Хотя большинство воронежцев предпочитало наблюдать за полетами с городских крыш, все же успех был огромным – к вечеру каждого дня Заикин набирал целый воз букетов.

В Белокаменной большие препятствия полетам Уточкина, а затем Заикина устраивал руководитель аэроклуба фон Мекк. Но полетами Заикина заинтересовался великий князь Михаил Александрович, моментально устранивший все препятствия. Все же аэроклуб выдвинул новые условия – облететь вокруг Москвы и над Воробьевыми горами и подняться на высоту не менее 1000 метров.

Поднявшись с ипподрома на Ходынке, Заикин набрал высоту, пролетел на высоте 700 метров над Воробьёвыми горами. Поднялся еще выше, облетел всю Москву на огромной высоте и направился к ипподрому. Вдруг мотор заглох – вода, попавшая в бензин, на большой высоте заледенела и препятствовала подаче бензина. Несколько попыток – контакт, газ! – оказались бесплодны, пропеллер не работает, машина уменьшает скорость…

Стало жутко – вновь коснулось его, леденящее дыхание смерти. Вспомнился разбившийся накануне капитан Мациевич. Но не растерялся, снизился под отлогим углом и даже удалось посадить аэроплан в 100 метрах от трибун.

«Браво богатырь! Честь и слава! На такую высоту ни один авиатор в Москве не поднимался» - так поздравляли его великий князь и главнокомандующий Плеве.

Но в кинематографе уже показывали небольшую хронику «Полет и падение Заикина» - об аварии в Харькове.

Гастрольные полеты в Одессе. Хотя Заикин всегда был здесь любимцем публики, на ипподроме народу жидковато. Все зеваки на крышах и на дорогах. Погода была прекрасной, легкий ветерок не мешал полету. Успешно прокатил на биплане банкира Анатру, затем редактора Навротского. Публика вокруг ипподрома стоит стеной. Заметим - вокруг, разве заставишь шельмеца – одессита платить за билет, ведь аэроплан все равно поднимется высоко в воздух, и созерцать его можно будет даже фланируя по бульвару.

В Одессе погода переменчива – ветер с моря усилился. Долго колебался Иван Михайлович, но все же поднялся в воздух, захватив Александра Куприна, которому это было давно обещано.

Вдруг с моря налетел шторм. Аэроплан и так не поднялся высоко, а тут совсем начал терять высоту и летел низко над городом. Срочно стали возвращаться. Ветром несло на еврейское кладбище, перед которым теснилось около трех тысяч народа – шла религиозная церемония. Аэроплан своим пропеллером и крыльями мог устроить страшную мясорубку. Заикин принял решение – пожертвовать собой, своим другом и аэропланом. Круто повернул влево. Машина врезалась в землю левым крылом в 20 метрах от толпы. Страшный треск и звон в момент удара. Куприна вышвырнуло из сиденья на 10 метров от самолета. Заикина тоже выбросило и придавило обломками аэроплана. Куприн первым поднялся на ноги, а Заикин не сразу пришел в себя. Повредил ногу и ключицу, но главное – оба чудом остались живы. Чуть позже Куприн сказал: «Молодец, Ваня, что не поднялся, повернул влево, а не то сколько бы невинных убил!»

Комментарий одесского журналиста Горелика: «В день смерти титана мировой литературы Льва Толстого мы чуть было не потеряли другого великого русского писателя и великого русского богатыря, которые в критический момент решили пожертвовать собой ради спасения совершенно чуждых им людей. На такое благородство способен только русский человек!»

….После аварии собрались в номере гостиницы. Французы – механики, нанятые Заикиным, поражались тому, что Заикину удалось дважды уцелеть при крушении аэроплана – обычно при падении пилот разбивался насмерть. Механик Жорж заявил: «Вы дважды пережили собственную смерть, мсье!»

Александр Иванович Куприн был предельно категоричен: «Хватит с тебя, Ваня. Полетал, показал народу достижения ума человеческого и хватит. Дай мне слово, что больше летать не будешь. Я хочу видеть тебя на земле». Пришлось дать слово.

И рыдал как ребёнок могучий богатырь, гнувший рельсы и обманувший сотню смертей. В своё время пожертвовал любовью с красавицей княгиней ради арены и авиации, а теперь пришлось пожертвовать любовью к небу. Отдал Сергею Уточкину, тоже потерпевшему крушение, обломки биплана, ангар и мотор. Уточкин восстановил разбитый аэроплан и продолжал летать на нём. Но он пережил пик своей славы и дальнейшая его судьба была несчастливой. – Ушло время авиаторов-частников, покорявших небо на свой страх и риск. Хотя в 1912 году во всей российской армии насчитывалось всего 30 пилотов.

Авиатор Ефимов тоже передаст свой «Фарман» государственной авиашколе в Гатчине.

Откроется и частная аваиашкола Щетинина «Гамаюн». В России первой женщиной – авиатором станет Лидия Зверева, за ней Любовь Галанчикова и княжна Евгения Шеховская.

И новая победа над непокорной стихией. Первым научится выходить из гибельного «штопора» русский авиатор племянник Айвазовского Арцеулов.

А Заикин снова вернулся к беспокойной жизни силового актёра – снова гастроли, цирк, арена, борьба. Нелегко пришлось вначале – за два года авиации ослаб, потерял пуд веса, здоровье пошатнулось, и травмы, полученные во время аварий тоже не пошли на пользу. Если до увлечения авиацией Заикин побеждал всех, проигрывая только одному борцу в мире – своему учителю Поддубному, то теперь у него случались проигрыши и другим королям ковра – Шемякину, Булю. А в 1920 году эмигрировал за границу из Владивостока. Куприн и Шаляпин, лучшие друзья Заикина не приняли кровавого потопа революции и гражданской войны и он потянулся за ними в эмиграцию. И замелькали города и страны и повсюду целые галереи поверженных соперников.

В Милане в 1922 году Заикин тушировал чемпиона Италии Карла Ре. Итальянская пресса восприняла это как национальную трагедию и вспоминала как 15 лет назад Заикин в Париже лишил славы непобедимого борца, чемпиона мира Джованни Райцевича. Тогда кумир Италии был низвергнут, за что Заикин чуть не поплатился жизнью. Но на сей раз воздали должное богатырю России «всегда могучему и неустрашимому, несмотря на четыре десятка своих лет. Метод борьбы Заикина, когда он выступает с горячей душой и волей чистой и искренней, разжигает толпу, растрагивает чувства, вызывает восторги… Заикин должен быть рассматриваем как учитель непревосходимый и, может быть, никогда непревзойдённый»

(А злой рок вновь преследует Заикина – чуть не утонул в Тибре).

Фанфары побед сопутствовали ему в Париже, Вене, Бухаресте, Варшаве. А вот поездка в Америку в 1925 году скорее всего оказалась ошибкой. Куприн не зря предупреждал его: «Америка – страна жулья, там борются как мясники». В 45 лет Заикин рискнул своей репутацией непобедимого чемпиона и виртуозного техника французской борьбы. В заокеанских гастролях, переключившись на вольно – американскую борьбу, победил американского чемпиона Экво Комара, чемпиона Германии Карла Гекеншмитта.

В Нью-Йорке его ждала встреча с одним из лидеров вольно – американской борьбы Владеком Збышко. (Владислав Цыганевич – младший брат прославленного прославленного чемпиона Станислава Цыганевича. Оба родом из Кракова и оба выступали под псевдонимом Збышко – в честь героя романа Сенкевича «Крестоносцы». В 1910 году восемнадцатилетний Владек дебютировал в Московском чемпионате. Рост – 185 см, вес – 102 кг. В Париже в 1914 году стал чемпионом международного турнира при победах над Джо Роджером и Раулем де Руаном. И самое непонятное и даже смехотворное обстоятельство – победа над старшим братом Станиславом. Слишком велика была разница в их борцовском классе. В 1914 году Владек Збышко выиграл международный турнир в Буэнос - Айресе).

Схватка с младшим Збышко проходила при подавляющем превосходстве Заикина. Заикин сбил его в партер и уже начал переворачивать на лопатки. Вдруг жуткая боль, лицо залило кровью – чтобы избежать неминуемого поражения Владек надорвал ухо Заикину. Возмущённый таким неспортивным поведением Заикин, прервав схватку, обращается к судьям с протестом: «Я же могу этого Збышко пополам разорвать, но ведь не позволяю себе такого зверства!» А жюри засчитывает ему поражение! Как видим, «объективность» американского судейства имеет давние традиции! Всю жизнь Заикин покорял публику рыцарским благородством, тем что выступал с открытой душой и чистым сердцем. А в Америке совсем другой образ мыслей, стиль жизни и другие нравы.

В Чикаго состоялась схватка с местным чемпионом В.Декером, которого Заикин вспоминал с уважением. Борец очень сильный, прекрасный техник вольно – американской борьбы. Схватка разгорелась ожесточённая, но по всем правилам, длилась 1 час 35 минут, закончилась победой Заикина. Постепенно им были побеждены почти все борцы американского контингента. И вот перед ним новый противник – чемпион Америки по вольной борьбе Джо Стекер. «Человек – паук», «Небрасские ножницы». Долговязый и сутулый, но у него могучие ноги невероятного развития и цепкости - в борьбе Джо пользовался исключительно ими. Эта необычная манера борьбы и необыкновенная ловкость приводили в восторг падкую до сенсаций публику. Что в свою очередь приносило громкую славу Стекеру, а его менеджеру Джеку Кэрли немалые доходы. В схватке преимущество «короля железа» в силе сразу стало очевидным. Он легко разжимал «небрасские ножницы», освобождаясь от захвата ногами. Затем атакует сам и несколько раз бросает Стекера. Но дожать на лопатки не получается – мешает незнание правил американской борьбы. Незадолго до финального свистка Стекер вновь оплетает его ногами Схватка в разгаре, когда судья прерывает её и… объявляет Стекера победителем… Полное безмолвие ошарашенной публики - ведь никто не лежал на лопатках и время борьбы ещё не закончилось. Даже для Америки это было чересчур по вольно-американски.

Протестов Заикина никто не понимал. Стекер был приманкой для зрителей, приносил большие доходы.

Поэтому, когда увидели, что он неминуемо будет побежден, решили спасти его репутацию подобным образом. Позже, из Парижа Заикин пошлет вызов Д. Стекеру, который естественно не будет принят.

Грандиозные борцовские матчи состоялись в Гаване. Здесь Заикин вновь встречается с Владеком Збышко,. Перед схваткой объявляет публике через переводчика, что в Нью–Йорке Збышко повредил ему ухо и он вынужден был отказаться от борьбы. Демонстрирует зрителям свой чемпионский пояс, заявив, что в случае проигрыша отдаст его Збышко или любому другому борцу.

Сразу после начала схватки, без всяких разведок стремительная энергичная атака Заикина – вскоре Збышко намертво припечатан лопатками к ковру. Чемпионский пояс в 21 фунт серебра с множеством золотых медалей – у многих слюнки потекли на такую приманку. Ещё целую очередь борцов – двадцать охотников одного за другим переложил Заикин. А вот одну из схваток пришлось остановить – Заикин получил сильное рассечение брови, открылось кровотечение. Здесь как чёртик из табакерки вынырнул весьма услужливый Владек Цыганевич: «Господин Заикин, позвольте я вам помогу». И смазал рану какой то мазью. Как оказалось позже, медным купоросом, который попал в глаза. Заикин был ослеплён, поднялась высокая температура. Збышко скрылся. Два года Заикин оставался слепым, пережил несколько операций, истратил все сбережения для того, чтобы вылечиться. Он поклялся убить Владека Збышко, но, больше их пути не пересекались.

Как только встал на ноги, вновь замелькали страны и города, вновь выступления, силовые трюки, борьба. В Париже радостная встреча с Куприным, который писал «Мы знаем и ценим в этом колоссе широкую и добрую душу, верность в дружбе… Всегда после долгой разлуки смотрели с новым удивлением на это огромное, ладное и поворотливое тело, на это славное симбирское лицо, сквозь открытую простоту которого лучится беззлобное лукавство…».

Затем Заикин надолго осел в Румынии, с 1928 года проживает в Кишинёве. Видимо, поубавилось охоты странствовать и потянуло поближе к Родине. В 1930 году на гастролях в Гангешты Заикин выполнял смертельный номер «Живой мост» из репертуара брутальной атлетики. По доскам, уложенным на его груди, один за другим проезжали автомобили. Когда на помост въехал третий автомобиль с десятком пассажиров, раздался громкий треск. Проломив доски, автомобиль передними колёсами сильно ушиб голову и левую руку Заикина. Его спасло то, что в последний момент он изо всех сил напряг мышцы, удерживая доски помоста. Выручила и вмиг подскочившая борцовская труппа, освободившая его.

Это был ещё один звонок с того света. Хотел отказаться Иван Михайлович от выполнения смертельных номеров, но ничего из этого не получилось. Не только директора цирков, сама жизнь препятствовала этому. Чтобы делать большие сборы, нужно было щекотать нервы публике смертельными номерами. А кто ещё мог выполнять их в Румынии? В конце концов на гастролях в Плоешти случилось неизбежное. Зрители забывали дышать, когда Заикин пропускал через себя пожарные машины с пассажирами. Громоздкие огромные автомобили один за другим проезжали по помосту, который удерживал на себе лежащий на арене человек. Проехали три машины подряд. От шофёров требовался максимум осторожности и внимания. Со своей задачей они справлялись неплохо…

А четвёртая машина сорвалась с места преждевременно и с разгона буквально протаранила Заикина передними колёсами. (В своё время много говорили, что это было покушение, подстроенное борцами-конкурентами). Залитого кровью, в тяжелом бессознательном состоянии его увезли в больницу. После осмотра врачи вынесли свой приговор. По всему миру газеты вышли с сенсационными шапками о гибели чемпиона мира.

Рано схоронили доктора и газетчики волжского богатыря! Железный организм «Короля железа» оказался сильнее смерти! Правда на несколько лет оказался инвалидом и ходил с тросточкой. Стало тяжело сводить концы с концами – нелёгкие были времена и в Румынии, не отличавшейся особым благополучием.

Наступила очередь Куприна выручать его переводами из Парижа. Его не забывают друзья и поклонники, среди которых были известные поэты – Давид Бурлюк и Василий Каменский. Многих покоряло его человеческое обаяние. Об этом хорошо сказал Куприн в своём письме Ивану Михайловичу: «Это ещё пустяки сделать карьеру своей природной силой. Важнее твоя славная доброта и искренность. Все тебя знают. Как назовешь твоё имя, сейчас же все мужские морды и дамские личики расплываются в улыбке. Очарование - это твой великий козырь».

И вновь на ногах Иван Михайлович. Пока пошатнувшееся здоровье не позволяет ему участвовать в чемпионатах французской борьбы. Он набирает труппу для поясной борьбы – она полегче и гастролирует по всей Румынии. Но вскоре отправляется в турне по Болгарии. Вот отклик прессы. «На улицах Софии появилась знакомая всему миру могучая фигура И. М. Заикина. Легко неся свою семипудовую тяжесть, ходил он по улице столицы Болгарии, возбуждая общее любопытство. Потом в цирке Добрича с треском ломал телеграфные столбы, гнул рельсы и с неторопливой ладностью, спокойно клал на лопатки старых и молодых».

Ему уже минуло 54 года. Нет былого здоровья, но при нем огромный опыт борьбы и железные мышцы. Хотя тяжеловато становится состязаться с молодыми борцами, но пока крушит всех, оправдывая титул чемпиона мира. В 1934 году в Кишиневе завоевывает первенство в большом чемпионате. В Риге в международном чемпионате вновь блеснул своим мастерством и силой. Главной интригой чемпионата стало желание публики узнать – продержится ли старый лев до финала? Кто из молодых борцов сможет победить чемпиона мира? Чех Варва или молодой и сильный фаворит чемпионата Ян Лескинович? А к Заикину словно вернулась молодость, вспыхнуло вдохновение и жажда победы. Всех побросал на лопатки, убедив скептиков в силе своего неувядающего таланта.

Немало было и черных дней в последний период его жизни, во времена лихолетья. При фашистах был момент, когда его жизнь вновь повисла на волоске. Кто-то из борцов сделал клеветнический донос. Спасла его собственная добрая слава и общественность, горой вставшая за него. Хотя он уже не бросал вызов судьбе, но так уж случилось, что вся его жизнь была непрерывной игрой со смертью. Но как кряж родных Жигулей он выстоял под всеми ураганами жизни и ударами судьбы, вопреки самой смерти, неотступно ходившей за ним по пятам.

В 1940 году советские войска занимают Бессарабию. На берегу Дуная к передовому отряду краснофлотцев подошел могучий старик. Стал спрашивать земляков с Волги. Но когда назвался Заикиным, ему не поверили - многие читали в газетах некролог о его гибели. Он не стал ни спорить, ни лезть в карман за документами. Лишь указал на штабель столбов для телеграфной линии. «А ну-ка, положите мне на плечи вон тот телеграфный столб. А теперь подойдите еще десять человек. Все вместе с обеих сторон давите его книзу! Давай! Дружнее!»

Полвзвода краснофлотцев кряхтят и тужатся, стараясь переломить бревно об его плечи. Седобородый гигант стоит не шелохнувшись под их усилиями, несокрушимый как волжский утес. Только гремит над берегом его голос: «Наддай! Еще сильнее!»

С громким треском столб разломился пополам. Вот теперь признали земляки «Ивана с Волги» - Ивана Михайловича Заикина, богатыря земли рус ской.

Поиск по сайту: