Поддубный в Америке

Как Поддубный попал в Америку? Однажды во время бесконечных гастролей Иван Максимович оказался в Ростове. Был в гостях у молодого циркового борца Ивана Машошина. Там и познакомился с его матерью – еще не старой вдовой Марией Семеновной, работавшей булочницей. Женщина пришлась ему по душе – и добрым положительным характером, и хозяйка хорошая. Кроме общей положительности Мария Семеновна отличалась набожностью – выйти взамуж согласилась только при непременном венчании в церкви. Старушки-богомолки испытали легкий шок, когда из автомобиля, остановившегося у церкви, выгрузились целых три горы в человеческом обличии – Поддубный со товарищами.

Не в характере Ивана Максимовича было ютиться где-то и жить кое-как. По его масштабу, уж если женился, то подавай жене просторный дом и хозяйство. Новую семейную жизнь начал с того, что поехал за большими гонорарами в Германию. Здесь он столкнулся с неприятным обстоятельством. Хотя приглашение и исходило от немецкого спортивного общества, но непременным условием хозяев цирковых чемпионатов было то, что борцы должны «подваливаться» под их фаворитов.

- «Вы что, совсем Поддубного позабыли? Кто меня сам положит, под того и лягу!

- Это ваше дело, но тогда поищите другой чемпионат».

И заколесил Иван по Германии – чемпионат за чемпионатом, город за городом, цирк за цирком. Так прошел весь 1924 год и еще два месяца. Хозяева борцовского треста, хотя и конкурировали беспощадно, но в отношении к борцовской строптивости проявляли солидарность. Неудача не смутила Поддубного. Характер его был непреклонен – уж если решил стать хозяином и добытчиком для новой семьи, то он попытает счастья и в Старом и Новом свете. Его не испугала репутация бандитов Дикого Запада, которую унаследовали американские борцы, а также неудачи его европейских предшественников во главе с Гаккеншмидтом и Збышко.

Заключив контракт с менеджером из Чикаго Джо Пфефером, в конце 1925 года пароходом из Гамбурга Поддубный прибыл в Нью-Йорк. Теперь отступать было некуда – контракт подписан, его ждут схватки на ринге по правилам вольно-американской борьбы, больше похожей на борьбу без правил. Пришлось переучиваться – за короткий срок интенсивной подготовки Иван Максимович сбросил целый пуд веса.

Организаторов борцовского бизнеса привел в смущение его возраст – 54 года. В Америке в борцовских соревнованиях, имея возраст старше 38 лет можно выступать только после разрешения специальной медицинской комиссии. На то были основания – поединки на ковре отличались чрезвычайной жестокостью. Врачи провели тщательное и всестороннее обследование Поддубного и сделали заключение, что по всем показателям его здоровье соответствует возрасту около 40 лет, но не старше! Очень удачная получилась реклама.

Следом, он лукаво попросил газетчика подержать свою тросточку. А сам полез за чем-то в карман. Репортер выронил эту тросточку из чугуна пудового веса. Вся остальная толпа газетчиков пришла от этой сцены в неописуемый восторг – американцы обожают сенсации. Пресса назвала Поддубного «Иваном Грозным».

«И пошло как журавель, ноги как ходули» (из любимых изречений Поддубного).

При самом первом выступлении его представили как самого сильного борца в мире и советского подданного. Поднялся страшный шум, раздались крики немедленно убираться из Нью-Йорка. Пришлось бороться не только с соперниками, но и с американским шовинизмом. Тем не менее, Иван Максимович раскланивался публике с улыбкой, как до схватки, так и после. Пресса характеризовала его как джентльмена и самого культурного борца.

Надо сказать, что американская публика принципиально отличалась от русской. Во время матчей стоял страшный вой, на ринг летели бутылки, а зрители дрались между собой. В острые моменты схватки роскошно одетые джентльмены с пеной у рта орали дикими голосами: «Ломай руку!» ( какой гуманности вы хотели от нации, основанной беглыми каторжниками и ссыльными путанами?). Поддубному сразу же бросилось в глаза это существенное отличие.

В России смотрят на спорт с добродушным восхищением, к борцам вполне лояльны, а публика гораздо приличнее и культурнее.

Несмотря ни на что, борется Иван Максимович с большим успехом. Победным маршем проходят его турне в Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, Филадельфии, Чикаго. Технику бросков он показал классическую и препечатал к ковру лучших американских борцов: Фогеля, Мартинсона, Тосалпоса, Гешта, Колофа, Томпсона, Тормаши. Его пытались вывести из строя теми же способами, которыми покончили с борцовской карьерой немецкого чемпиона Зигфрида. Джо Гешт (Канада), когда Поддубный бросил его, пытаясь избежать поражения, чуть не оторвал ему усы, но безуспешно, Иван Масимович применил к нему свой метод укрощения. В Кливленде Мартинсон пытался противостоять ему, применяя запрещенные приемы, пускал в ход кулаки и царапался ногтями, за что Поддубный ему чуть шею не своротил. Говорят, что он уважать заставил себя, когда несколько грубиянов-соперников вынесли с арены без сознания. У всех остальных разом пропало желание испытывать его терпение.

По контракту 18 января 1926 года, Поддубному предстояла схватка с самым отъявленным негодяем борцовского ковра – младшим братом Станислава Збышко, Владеком Збышко-Цыганевичем. Незадолго до этого он чуть не оторвал ухо Ивану Заикину. В следующий раз, когда Заикин был травмирован, под предлогом оказания ему помощи, ослепил его медным купоросом. Американцев ничуть не смущали такие обстоятельства, на подобные шалости они смотрели сквозь пальцы. Ведь Владек Цыганевич считался одним из лучших американских чемпионов – лидером вольно-американской борьбы.

Рекламные тексты взывали к американцам: «Не пропустите крупнейшую встречу все времен…», «Збышко окажет Поддубному самое упорное сопротивление в своей жизни. Именно Збышко встал на пути известного Заикина в его марше к титулу, именно он осилил немецкого борца Зигфрида, когда этот тевтонский завоеватель грозился увезти с собой мировую корону». Збышко-младший расхвастался в газетах, что и со стариком Поддубным расправится за 10 минут.

…Он попытался применить к Поддубному прием «железный ошейник» (удушение пережиманием сонной артерии). Но Иван Максимович был начеку, сразу же пресек эту попытку и припечатал его на лопатки за 44 секунды!

Была встреча и со старшим Збышко-Цыганевичем, закончившаяся вничью (хотя биограф Поддубного Я.Гринвальд писал, что совершенно выдохшийся Збышко просто умолил Поддубного не класть его). Во время этого поединка Поддубному минуло 56 лет, а Збышко – 46. Для сравнения: Гаккеншмидт и Фрэнк Готч закончили свои выступления в 34 года.

На очереди была встреча с «Душителем» - Эдом Льюисом, побеждавшим всех своими вариантами удушений, в которых он действительно был большим мастером. Но прежде состоялась схватка, в которой Збышко-старший придавил «Душителя», но, к сожалению, Збышко не удалось развить

свой успех далее, потому что затем последовали несколько проигрышей далеко не самым сильным борцам.

А Поддубный находился уже на самых верхних ступенях вольно-американской борьбы. Здесь уже 10 лет купался в лучах славы чемпион мира по вольно-американской борьбе Джо Стечер. Прозвали его «Небрасские ножницы» за своеобразную манеру борьбы. Боролся он в основном ногами, которые были у него невероятной силы, гибкости и цепкости. Против его «ножниц» не мог устоять ни один соперник, разжать их было просто невозможно. Но Поддубный сделал это и начал бросать Стечера. Джо не дал провести практически ни одного броска, всякий раз срывая приемы обхватами ногами. После получасовой схватки Поддубный был признан проигравшим.

По опыту схватки Стечера с Иваном Заикиным видно, что и Поддубному в любом случае не дали бы победить Джо Стечера. Так оно и случилось. Победил ли Стечер на самом деле? Победил по очкам или чисто? Зачем в случае проигрыша Поддубному все равно дали титул «Чемпион Америки»? Сейчас уже никто не даст ответов на эти вопросы. Полной ясности здесь нет. Почему-то старые авторы, в частности И.Борисов («Книга о силачах», «Славой увенчаны») писали однозначно: «Стареющий чемпион чемпионов (ему шел уже шестой десяток) совершил поездку по городам Соединенных Штатов Америки, встречался с лучшими борцами Нового Света и, вопреки предсказаниям спортивных оракулов из желтой прессы не проиграл ни одной схватки».

Что ж, в самом худшем случае, Иван Максимович за полтора года американских гастролей проиграл всего одну схватку чемпиону мира по вольной борьбе, который был на 22 года моложе его.

Американской публике уже приелся аттракцион: «Душитель» Льюис против «Небрасских ножниц». А вот схватка «Русского медведя» с «Небрасскими ножницами» собрала огромное количество публики. Ажиотаж был небывалый и хозяева борцовского бизнеса быстро намотали это на ус. Если, разжигая страсти, проводить с попеременным результатом встречи Поддубного и Стечера, то можно получить с этого очень хорошие барыши.

Но Поддубный отказывается продлить контракт даже на полгода. Ему предлагали и американское подданство и золотые горы. Шантажировали и придумывали разные махинации, чтобы не выплачивать причитающуюся ему по контракту огромную сумму. И даже на это богатство Поддубный готов был махнуть рукой, потому что с неодолимой силой потянуло его на Родину. Затосковал он на чужбине, соскучился не только по яблоням и черемухам в цвету, но и по черному хлебу и черной редьке. А главное – по русским людям, по родной речи (Куприн с Заикиным бежали от Совдепии, а он из всех сил рвался в Россию).

В конце концов, собрал Поддубный «отвальную» в Нью-Йорке, утверждают, что отдать ему дань уважения явилось свыше тысячи человек. Поддубный все-таки покорил Америку. Но не променял Иван Максимович Родину на доллары – прощай Америка!

В Ленинграде его встречали как триумфатора. Гремел духовой оркестр. Публики собралось видимо-невидимо. Слушая приветственную речь, обычно суровый Иван Максимович тихо таял от счастья. Затем в его честь организовали спортивный праздник на стадионе имени Ленина. Здесь собрался весь спортивный мир Ленинграда. Соревновались велосипедисты, легкоатлеты и борцы. Увенчали праздник показательные соревнования по вольно-американской борьбе. Был устроен ринг, на который вышли Иван Максимович и сильный ленинградский борец, чемпион РСФСР Петр Лютов. Поддубный бросил Лютова на лопатки уже через 9 мин. Пять минут перерыва и Поддубный вновь укладывает Лютова, теперь уже через 7 минут. В этот момент толпа зрителей прорывает все милицейские заслоны и прижимается вплотную к подножию ринга. Поддубному был преподнесен приветственный адрес от лица всех ленинградских спортсменов. Излишне рассказывать об овации публики, в памяти очевидцев остался «оглушительный рев толпы».

После успешного турне по Америке Иван Максимович не собирался почивать на лаврах. Одолев Лютова, в Таврическом саду он борется с молодым москвичом Александром Калишевичем и побеждает его.

В сентябре следующего 1928 года он участвует в матчах французской

борьбы в Курске. Уже первая его схватка проходит в переполненном цирке. Подивиться на восьмое чудо света пришло множество желающих. Ему уже без малого 60 лет, а он борется и побеждает далеко не посредственных борцов.

Елисей Жилин считался одним из лучших профессионалов того времени. Высокий, стройный, он снискал большую популярность, выступая за спортивные общества «Динамо» и «Металлист». В афишах он рекламировался как «изумительный по технике борец». Но ни кураж, ни техника его не спасли. В конце первой двадцатиминутной схватки Поддубный перевел его в партер и приемом «рычаг» перевернул на лопатки. Спортивный репортер писал: «Этой первой борьбой с крупным борцом, Поддубный показал, что «батька» еще не сдает, несмотря на возраст, а находится в хорошей форме. Когда медведь насядет на человека, когда последнего начинают ворочать чудовищно сильные лапы – страшно становится за человека».

А самая шумная популярность фаворита цирковых чемпионатов была в то время у Клеменса Буля. Борец был великолепный именно для цирковой арены – яркая акробатическая манера борьбы, феноменальная ловкость, изумительно красивое телосложение. Только все старания Буля поймать Поддубного на прием были безуспешны – Поддубный легко стряхивал все захваты Буля. Попытка Буля провести свой блистательный тур де тет с прыжком закончилась тем, что Поддубный придавил Буля. Затем перевернул любимца публики на лопатки, но второпях использовал работу ногами из вольной борьбы, что в классике запрещалось. Туше не было засчитано. Борьбу продолжили в стойке. Теперь Буль, осознавший всю опасность своих попыток, использует всю свою ловкость, чтобы спасаться от атак Поддубного. Через час схватка закончилась с ничейным результатом. согласно новым правилам Лебедев объявил победителем Буля, как более легкого по весу. Булю еще раз повезло – его объявили победителем Поддубного второй раз! Правда, эти победы никто из профессионалов всерьез не принимал.

В Америке не забыли про Поддубного – прислали пакет документов, так называемую шеф-карту. В бланке контракта спортивный антрепренер Рудольф Миллер из Нью-Йорка предлагал ему 65 процентов со сборов за гастроли в Америке. Предложение более чем выгодное. Иван Максимович не соблазнился, предложил шеф-карту двум богатырям – Михаилу Борову и Данило Посунько, но и те отказались. Это обескуражило Ивана Максимовича и он высказал свое осуждение в адрес Борова: «К такому туловищу да еще бы голову!» По иронии судьбы приглашением воспользовался тот самый «Мацист Кавказа» Коло Квариани, которому Поддубный дал урок в Харькове. В Америке Квариани разбогател и остался навсегда.

Самому Ивану Максимовичу уже незачем было ехать в Америку – он добился главной цели, ради которой и ударился в гастроли по США. Он свил гнездо для своего нового семейства: Марии Семеновны и приемного сына Ивана Машошина. В небольшом курортном городке Ейске Иван Максимович купил просторный двухэтажный дом с садом. Стоял он на перекрестке улиц Сенной и Керченской, под его окнами шелестели акации, а неподалеку простирались лиманы Азовского моря. После бурь и штормов, пережитых в море житейском, он давно мечтал о такой тихой гавани. Место было спокойное и благодатное, множество южных фруктов, а про рыбу самых различных видов и говорить нечего. В саду хватило места и для гирь, штанги, и мячей, упражнениями с которыми он поддерживал форму. Жили они с Марией Степановной душа в душу, порядок в хозяйстве поддерживали образцовый. Обстановка у них была простая, но прочная. По вечерам угощали гостей чаем из тульского самовара.

Несмотря на выгодные предложения, за границу Ивана Максимовича больше не тянуло. Принимал приглашения на гастроли из самых разных городов Советского Союза. Конец двадцатых годов стал началом серебряного века цирковой борьбы, который продолжался все тридцатые годы. По всей огромной стране выступали около 12 цирковых чемпионатов (для сравнения: в золотой век цирковой борьбы, в 1913 году только в одном Петербурге одновременно проходило такое же количество «чемпионатов мира»). И повсюду: в Сталинграде и Одессе, Баку и Астрахани, Челябинске и Воронеже, Архангельске, Семипалатинске и Кзыл-Орде публика приветствовала его восторженными овациями.

А Поддубный преследовал свою цель, ставшую для него главной. Сразу же после возвращения из Америки в ленинградской прессе прозвучало следующее заявление Поддубного:

«Я, борец Иван Поддубный, возвратившись из Америки в СССР, считаю своим долгом оповестить всех спортсменов, что ввиду своих солидных лет решил оставить свою профессию борца, проработав еще короткое время лишь для того, чтобы найти себе среди русских борцов настоящего преемника и передать ему звание настоящего чемпиона мира, которое я сумел до сих пор удержать, а потому предлагаю молодежи подтянуться и потренироваться, чтобы выступить со мной в борьбе….».

Придирчиво Иван Максимович отбирал претендентов на титул. Данило Посунько – «Сила у него як у быка, ловкость есть, техника есть, а башки нема». Имелось ввиду не только борцовское мышление, но и несоблюдение спортивного режима, неумение устоять перед соблазнами. Михаил Боров – «Строен, сух, высокого роста, необычайно силен и вынослив; по-моему он и сам это не понимает, не осознает свою природную силищу. Ну, а недостатки: очень спокоен, даже чуточку флегматичен в борьбе, нет бойцовской злости, а это так важно, когда надо дать отпор».

Петр Чуркин – «кураж слабоват, недоработки в технике. Избыток массы (140 кг) говорит о недостаточно интенсивной тренировке.

Затем был Александр Мазур – «Из этого хохла выйдет толк, но сердца у него не хватает». Подразумевалось отсутствие спортивной злости, куража.

Его бывшие ученики, Вахтуров и Заикин, в свое время ярко блеснули на борцовском небосклоне, но сейчас их слава стала воспоминанием прошлого. Были у Ивана Максимовича и другие ученики, но никого из них он не назвал своим преемником. Трудно сказать, была ли виновата в этом начавшаяся Вторая мировая война… Когда-то Первая мировая помешала утвердиться на пьедестале Шемякину – после полученного ранения он уже не смог вернуться к прежней форме.

Физически сильных борцов было много, были богатыри и сильнее самого Поддубного, но среди них не нашлось еще одного такого же

фанатически преданного борьбе, ставшего бы воплощением духа борьбы.

Взять хотя бы его ученика Николая Жеребцова (Вердена), вроде бы все при нем: ловкость, гибкость, техника – про силу и говорить нечего. Уйдя из борьбы в силовые аттракционы, он запросто на платформе поднимал двух быков. По внешности картинный голубоглазый красавец, фигура античной статуи. Что помешало ему стать королем ковра? Излишняя горячность или отсутствие борцовского мышления, способности молниеносно принимать единственно правильное решение? Как-то потерялся он среди премьеров, по сравнению с ним совершенно неказистых, таких как Мазур, Кожемяка, Ян Цыган.

Большие надежды возлагал Поддубный и на другого своего ученика – двухметрового «Колосса Сибири» Василия Яркова. Но Ярков все же не смог полностью раскрыть свои возможности. Помешала этому война или его излишняя скромность и нехватка честолюбия?

Поддубный продолжил выступать на арене до 70 лет. Про этот период А.Г. Мазур, довольно ревниво относившийся к славе Поддубного писал: «Порой авторы мемуаров вспоминают о своих будто бы удачных поединках с Поддубным, когда тому уже было под 70 лет. Право стоит ли всерьез писать о таких поединках? Поддубный действительно выступал на арене цирка до старости. Но это были скорее почетные выступления, чем настоящие поединки».

Невольно, перед глазами возникает образ немощного старца, по какому-то недоразумению ковыляющего на борцовский ковер. В противовес этому А.А. Сенаторов в интервью «Советского спорту» за 19 февраля 1971 года сообщил следующее: «В 1939 году я выиграл звание чемпиона страны в тяжелом весе… Я участвовал в цирковых чемпионатах. Вот тогда мне и довелось встретиться на ковре с Поддубным. Ивану Максимовичу было 67 лет, но мне молодому и сильному стоило немалого труда свести схватку вничью. Я понадеялся на свой коронный прием – обратный пояс в партере, но удачно провести бросок не удалось…».

Цирковой чемпионат гастролировал в Челябинске. Местная газета «Челябинский рабочий» за 22 марта 1937 года писала: «…перед публикой в парадном строе встали борцы. Судья знакомит зрителей цирка с участниками матча:

- Ярков…

- Боров…

- Франк Гуд…

и, наконец:

- Иван Максимович Поддубный – сильнейший борец мира.

Зрителям хорошо знакомо имя Поддубного, и они громовым рукоплесканием приветствуют чемпиона французской борьбы. Имя этого человека десятки лет украшало афиши в различных странах мира: в Германии, Франции, Алжире, Тунисе. Америке. Высокая мускулистая фигура, мужественный вид. Несмотря на свои 67 лет, Иван Максимович выглядит молодо. В каждом его движении чувствуется продуманность и абсолютная точность. Поддубный непревзойденный техник борьбы. Он владеет неиссякаемым арсеналом рывков, швунгов, непостижимой работой ног. Излюбленные его приемы – броски через бедро и полусуплесс. Во всех приемах он пользуется одинаково как левой стороной, так и правой».

Тысячи противников вставали против него на арене, только к моменту его гастролей в Америке, авторы английской монографии «Короли ринга» насчитали две тысячи побежденных им соперников. Не устояла бы перед ними и самая страшная сила. И она, и нервная устойчивость имеют свои пределы – побеждал Иван Максимович гибкой тактикой и мудрой стратегией.

Старые тренеры борьбы рассказывали следующий курьезный случай. Однажды, на чемпионат выписали сильного иностранного борца. Схватка с ним обещала быть очень тяжелой для Поддубного – далеко позади остался пик расцвета его силы. По утрам борцы выходили разминаться в парк около гостиницы. И однажды, раскуражившись, Поддубный взял и вырвал с корнем растущее там дерево. Иностранец был просто шокирован и поспешил отказаться от схватки с Поддубным. И невдомек ему было то, что накануне Иван Максимович подкопал это дерево, тщательно замаскировав следы подкопа.

Побеждать Поддубному помогало и знание самых потаенных секретов борьбы. Вот он неспешно выходит на ковер против молодого атлета. Ему уже далеко за 60, все его движения нарочито неуклюжи и замедленны. Очень лениво вяжет руки своего соперника.

- Спит старик на ходу» - с досадой бросает темпераментный болельщик. А старик всего лишь усыпляет бдительность. Вкрадчиво, словно невзначай, одна его рука ложится на шею противника. И никогда никто из публики не успевал уловить по какой такой причине вдруг этот силач-тяжеловес вонзается носом в ковер. Вот такая взрывная сила была у знаменитых рывков Поддубного. А в запасе у него были еще и швунги, от которых Збышко, в свое время, просто вылетал за пределы ковра. Мог также Иван Максимович заплести своими руками бицепсы самого могучего богатыря. Да так, что тому не оставалась ничего другого, как, превозмогая боль опуститься на лопатки. Все это происходило в рамках правил – суставы на излом не брались.

Коллекционер и автор многих публикаций о русских богатырях Ю.В. Шапошников в юности неоднократно встречался с Поддубным. Он вспоминал, как во время гастролей Ивана Максимовича наблюдал за его разминкой с гирями во дворе дома, где тот снимал квартиру: «Поддубный с небывалой легкостью жонглировал двухпудовыми гирями, выжимал их на мизинцах. Ему в это время было 70 лет». Шапошникову довелось наблюдать двадцатиминутные схватки Поддубного с чемпионом Советского Союза Александром Сенаторовым и гигантом Михаилом Боровым. Никак увиденное не увязывается с нашими представлениями – мы привыкли считать 70-летнего человека немощным и убогим старцем. Поддубный нисколько не вписывался в эти привычные рамки, он долго не сдавался старости. Тележурналисты даже утверждали, что в это время он мог удивить окружающих – сплести косичку из 200-миллиметровых гвоздей.

Поиск по сайту: