АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

ГЛАВА 26. Большой зал, некогда показавшийся мне непомерно громадным, сейчас, наоборот, представляется маленьким и очень тесным из-за множества человеческих тел

Читайте также:
  1. Http://informachina.ru/biblioteca/29-ukraina-rossiya-puti-v-buduschee.html . Там есть глава, специально посвященная импортозамещению и защите отечественного производителя.
  2. III. KAPITEL. Von den Engeln. Глава III. Об Ангелах
  3. III. KAPITEL. Von den zwei Naturen. Gegen die Monophysiten. Глава III. О двух естествах (во Христе), против монофизитов
  4. Taken: , 1Глава 4.
  5. Taken: , 1Глава 6.
  6. VI. KAPITEL. Vom Himmel. Глава VI. О небе
  7. VIII. KAPITEL. Von der heiligen Dreieinigkeit. Глава VIII. О Святой Троице
  8. VIII. KAPITEL. Von der Luft und den Winden. Глава VIII. О воздухе и ветрах
  9. X. KAPITEL. Von der Erde und dem, was sie hervorgebracht. Глава X. О земле и о том, что из нее
  10. XI. KAPITEL. Vom Paradies. Глава XI. О рае
  11. XII. KAPITEL. Vom Menschen. Глава XII. О человеке
  12. XIV. KAPITEL. Von der Traurigkeit. Глава XIV. О неудовольствии

 

Большой зал, некогда показавшийся мне непомерно громадным, сейчас, наоборот, представляется маленьким и очень тесным из-за множества человеческих тел, набившихся внутрь. Это, конечно, тела очень благородного происхождения, но от каждого все равно разит потом, духами и нескрываемым предвкушением. Не знаю, чего они ждут: трагедии или фарса. Да меня это не особенно и занимает. Я крепко надеюсь, что сегодня мой Бог наконец-то отметит изменников и мой долг станет мне ясен!

Кое-как протискиваюсь к дальней стене, и меня до боли прижимают к резной облицовке. Однако я все равно рада, что здесь оказалась, и буду отстаивать свое местечко локтями, если меня попробуют оттереть.

В передней части зала, на возвышении, появляются главные игроки. Мужчины оставили свои мечи в стражницкой при входе, чтобы ненароком не пролилась кровь. Однако никого не обыскивали на предмет ножей и кинжалов. Мои пальцы сами тянутся к оружию, спрятанному в рукавах. Остается только гадать, сколько еще клинков укрыто среди кружев и складок атласа!

Когда советники Анны уже заняли каждый свое место, сидящие в зале встают: появляется герцогиня. Она идет с высоко поднятой головой, выпрямив спину, — сама решимость. Я вопреки собственной воле высматриваю Дюваля. По своему всегдашнему обыкновению одетый в черное, он воплощенная холодная рассудочность. Де Лорнэй и де Варох держатся подле него у передней стены. Они остались при мечах; не удивлюсь, если именно Дюваль на этом настоял.

Д'Альбрэ сидит прямо перед возвышением. Развалясь в кресле, он чистит ногти кончиком ножа. Интересно, что это такое? Угроза? Или простое свидетельство его неотесанной грубости?.. Я внимательно приглядываюсь к нему, но Мортейн не торопится вознаграждать меня. Силы моего желания недостает, чтобы на нем возникла метка предателя.

Канцлер Крунар призывает высокое собрание к порядку. Но еще прежде, чем он заканчивает краткое вступительное слово, граф д'Альбрэ откладывает нож и встает. Я слышу шорохи юбок и поскрипывание сапожной кожи: придворные тянутся вперед, чтобы, упаси боже, не пропустить ни единого слова. Герцогиня обращает на него проницательный взгляд, но бдительности явно не теряет: так разумные люди ведут себя в присутствии ядовитой змеи.

— Господа мои, — произносит д'Альбрэ. Он обегает взглядом помост, после чего поворачивается к присутствующим в зале. — Я приехал сюда получить то, что некогда пообещал мне покойный герцог Франциск, а именно руку его дочери, назначенную мне в отплату за помощь против французов по осени в прошлом году.

— В войне, которую мы проиграли, — немедленно замечает канцлер Крунар, и я вспоминаю о двоих его сыновьях, погибших тогда.

Зал разражается гулом, но что он означает, возмущение или согласие, сказать трудно.

Потом раздается звонкий молодой голос герцогини, и собрание опять затихает.

— Господин д'Альбрэ, — произносит она. — Ваше предложение заслуживает самого пристального рассмотрения, но, боюсь, недавняя утрата отца слишком занимает мои мысли, чтобы я могла всерьез задуматься о замужестве. Прошу вас, поймите мое горе и не торопите меня с ответом.

— Вот чего у вас точно нет, госпожа моя, так это времени для проволочек. Речь идет о будущности вашей страны!

— Я не нуждаюсь в напоминаниях на сей счет, — резко отвечает она.

— А я все-таки решусь напомнить вам о вашем долге. Герцогам и герцогиням не пристало подолгу предаваться скорби. Для таких, как вы, траур — неподобающая роскошь. Правителям следует перво-наперво думать об интересах страны!

Он, конечно, прав, и герцогиня отлично понимает это.

— Я всегда ставила их выше собственных, — отвечает Анна, и в ее голосе звучит гнев.

Д'Альбрэ несколько смягчает тон; кажется, он надеется уговорить ее:

— Если вы примете мое брачное предложение, вы сможете обратить свое внимание к более женским заботам, возложив тяготы правления на мои плечи. Вот тогда и будете горевать сколько угодно.

Он бросает короткий взгляд на кого-то, сидящего на возвышении, но кому именно предназначен его взгляд, мне не видно. Мадам Динан? Маршалу Рье?..

Следует долгое мгновение тишины; кажется, что герцогиня обдумывает услышанное.

— Я смотрю, вы позаботились обо всех моих нуждах, государь д'Альбрэ. Но, невзирая на это, вынуждена молить вас: дайте мне еще чуть-чуть времени.

Граф багровеет. Он еле сдерживает гнев. Он поворачивается к залу и обращается непосредственно к баронам.

— Королевство переживает нелегкие и опасные времена, — говорит он. — Нам грозит война, со всех сторон подступают враги. Не время юным девушкам и дряхлым старцам шептаться за закрытыми дверями, строя какие-то тайные планы. Пора действовать! Пора встретить врагов на поле брани!

Призыв вроде правильный, вот только во что он выльется бедной герцогине?.. Я вижу, что от ее щечек отхлынула вся кровь. Я только и думаю, что о шести покойных женах д'Альбрэ. И о том, каково, по слухам, живется за его родственником двоюродной сестре герцога Немурского.

В середине зала намечается движение, и вперед выходит посланник Жизор. В толпе кругом него сразу освобождается место; ни дать ни взять, матерый волк вышел из логова.

— Сдается мне, — произносит он в наступившей тишине, — что сейчас самое время напомнить вам о договоре Ле-Верже, где четко и ясно указано, что Анна не может выйти замуж иначе как с одобрения Франции. И я боюсь, что о браке с графом д'Альбрэ не может быть и речи. Опекуном Анны выступает французский престол, а значит, все переговоры о ее руке должны вестись через нас.

Хвала святым! Хоть какое-то облегчение, думаю я.

— А он-то сюда как попал? — ни к кому конкретно не обращаясь, спрашивает Дюваль. И добавляет, обращаясь к Чудищу и де Лорнэю: — Выведите его.

Двое друзей с улыбками мрачного удовлетворения начинают прокладывать себе путь через толпу. Но прежде чем они успевают добраться до Жизора, тот сам поворачивается и устремляется в заднюю дверь. Люди освобождают ему путь, стараясь убраться подальше и не попасть под горячую руку, когда де Лорнэй или Чудище настигнут его.

Посланнику удается уйти не спеша и с достоинством, но, как ни крути, это все равно отступление.

— И проследите, чтобы он оставался в своих покоях! — возвысив голос, бросает Дюваль вслед своим друзьям. Советники дружно поворачиваются в его сторону. Если я что-нибудь понимаю, он порядком превысил свои полномочия или поступил вопреки протоколу.

Д'Альбрэ спешит использовать заминку, вызванную вмешательством француза и его удалением из зала. Не обращая больше внимания на Анну, он снова держит речь перед баронами.

— Если вы желаете сохранить независимость, вам следует поддержать идею о моей женитьбе на герцогине. Уж я сумею оградить вас от французов! — Он улыбается, но в его улыбке — ни тепла, ни веселья. — Я и мое пятитысячное войско!

Он вновь поворачивается к помосту, где сидят герцогиня и тайные советники, и продолжает жестким тоном:

— Но если мое брачное предложение не встретит поддержки, у меня не останется выбора, кроме как обвинить дом Монфоров в нарушении сделки и бросить все силы — а у меня их немало! — на то, чтобы взять принадлежащее мне по праву!

В зале поднимается неистовый шум. Я тянусь вперед, всем сердцем надеясь, что уж теперь-то на лице графа возникнет метка. Ничего!.. Я вглядываюсь в сидящих на возвышении. Может, Мортейн пометил для меня того, кто объявил державный созыв, вырыв таким образом волчью яму для герцогини?.. И тут ничего.

Поднимается канцлер Крунар, его лицо красно от гнева:

— Вы, граф, всего лишь один из многих, кому была обещана рука герцогини. Согласитесь, из всех этих обещаний может быть исполнено только одно. Кстати, если мы станем рассматривать их в повременном порядке, ваше окажется всего лишь пятым по списку!

На лице д'Альбрэ мало что отражается, но взгляд очень напряжен, и мне это не нравится.

— Но у всех ли, — спрашивает он, — имеется пятитысячное войско непосредственно у ваших границ?

Канцлер Крунар из багрового делается белым. Вполне удовлетворившись эффектом, который произвели его слова, д'Альбрэ поворачивается на каблуке и выходит из зала.

 

Царедворцы переговариваются громкими, взвинченными голосами. Крунар кивает страже, веля открыть просторные двери в задней части зала, чтобы вельможи могли выйти наружу. Я так и не выработала внятного плана, но поделать с собой ничего не могу: ноги сами несут меня следом за д'Альбрэ. Я чувствую себя маленькой лодкой, борющейся с морским приливом. Меня толкают со всех сторон, я ловлю негодующие взгляды, но мне нет до них дела — я не спускаю глаз со своей цели.

Какой-то сметливый рыцарь открывает маленькую боковую дверь, чтобы люди могли выходить еще и туда. Д'Альбрэ движется как раз в том направлении, и я начинаю пробираться к двери, костеря про себя сановных олухов и тупиц, то и дело заслоняющих от меня цель. Я никак не могу примириться с тем, что прямые угрозы д'Альбрэ показались Мортейну недостаточными для метки. В конце концов, д'Альбрэ — наполовину бретонец, а значит, кое-чем обязан своей законной герцогине!

Граф между тем выходит в сопредельный зал, и его тотчас окружают не менее двух десятков вооруженных людей из его домашнего войска. Вот дерьмо! Сквозь такой отряд мне при всем желании не пробиться!

— Госпожа Рьенн? — окликают меня, и я чувствую, как меня ловят за юбку. Обернувшись, я вижу перед собой мальчишку-пажа. Я спрашиваю:

— В чем дело?

— Канцлер Крунар просит вас немедленно к нему подойти.

Я бросаю последний разочарованный взгляд на удаляющегося д'Альбрэ, потом спрашиваю пажа:

— Канцлер не сказал, что случилось?

— Нет, госпожа. Прошу вас, пойдемте.

Может быть, у него свежие новости из монастыря? Это вселяет надежду, и я иду за мальчиком туда, где ждет меня канцлер. Паж стучит в дверь, потом распахивает ее.

Если Крунар и раздосадован тем, как прошла встреча баронов, он умело скрывает свои чувства.

— Прошу вас, госпожа. — Он приглашает меня в кабинет, и паж убегает.

Рабочий стол канцлера размером с большую кровать. С одной стороны аккуратной стопкой сложены письма, с другой лежат три большие карты; я вижу небольшую чернильницу и целый пучок перьев. Он не предлагает мне сесть, наоборот, встает сам и подходит к окошку. Некоторое время он молчит, потом спрашивает:

— Куда это вы так торопились?

Я смотрю ему прямо в глаза. Лишь обещание держать язык за зубами, данное Дювалю, не дает мне рассказать ему о новом женихе герцогини и о той надежде, которую он ей посулил.

— Я хотела проверить, не дает ли Мортейн мне разрешения избавиться от д'Альбрэ.

Он удивленно моргает. Похоже, он ждал от меня совсем другого ответа. Потом на его лице появляется облегчение, а в глазах возникает даже искорка веселья.

— Да уж, — говорит он, — не забывайте приглядываться к д'Альбрэ на предмет изменнической метки! Мы, по крайней мере, могли бы заняться другими, действительно безотлагательными делами!

Я несколько удивлена, что Крунар знает о метках. Это значит, что аббатиса доверяет ему еще больше, чем я думала. Однако по поводу д'Альбрэ наши с ним мнения сходятся, и это уже хорошо.

Он вновь поворачивается к окну:

— Удалось вам выяснить что-нибудь новое о Дювале и о том, что им в действительности движет?

— Нет, господин мой. Никакого подтверждения вашим с матушкой настоятельницей подозрениям я не обнаружила. — Я отлично понимаю, что тут я вступаю на очень зыбкую почву, и продолжаю, тщательно подбирая слова: — Его преданность герцогине кажется очень искренней, она же, как я понимаю, доверяет ему больше, чем кому-либо еще.

— И это не кажется вам подозрительным? — спрашивает Крунар. — Откуда такое доверие к брату-бастарду? Лично меня это наводит на мысли о вредоносном влиянии.

— Или он просто блюдет ее интересы куда больше собственных, — замечаю я, думая про себя о мадам Динан и маршале Рье.

Крунар резко оборачивается:

— Это и про каждого из нас можно сказать!

— Я не имела в виду ничего непочтительного, господин мой. Только то, что Дюваль, по всей видимости, очень близко к сердцу принимает все, что с ней может произойти.

— Это вы поняли с его слов?

— Нет, господин мой. Я верю лишь тому, что вижу и слышу сама. А все, что я вижу и слышу, свидетельствует о его беспредельной преданности сестре.

— Но разве такое поведение не есть самый верный способ отвести от себя подозрения?

Я даже не знаю, что на это ответить. Не могу подобрать достаточно убедительных слов для того, чтобы уверить канцлера Крунара в истинности своих ощущений.

— Все равно я бы не слишком доверялся Дювалю, — произносит он, и его тон дышит презрением. — Мне известно, что ему уже случалось нарушать клятвы.

Я еле удерживаюсь, чтобы не ахнуть. Вот это да!

— Что же за клятву он нарушил? — срывается у меня с языка.

Канцлер складывает пальцы щепотью, подносит их к губам и задумчиво глядит на меня.

— Ту, что он дал своему святому, — говорит он наконец. — Я присутствовал при нарушении обета и своими глазами наблюдал святотатство. — Я молчу, и он коротко кивает. — Можете быть свободны. Если получите новости из монастыря, тотчас известите меня.

На краткий миг мною овладевает искушение поведать ему о чудесной возможности спасения, которую Дюваль нашел для сестры, но что-то останавливает меня. Вдруг канцлер убоится, что я, подобно герцогине, подпала под обаяние Дюваля, и отошлет меня обратно в обитель?

Я обещаю ему, что незамедлительно доложу обо всех новостях, и удаляюсь.

Если герцогиня еще не оставила затею с замужеством, пора бы ей уже встретиться с Немуром!

 


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 | 9 | 10 | 11 | 12 | 13 | 14 | 15 | 16 | 17 | 18 | 19 | 20 | 21 | 22 | 23 | 24 | 25 | 26 | 27 | 28 | 29 | 30 | 31 | 32 | 33 | 34 | 35 | 36 | 37 | 38 | 39 | 40 | 41 | 42 | 43 | 44 | 45 | 46 | 47 | 48 | 49 | 50 | 51 | 52 | 53 | 54 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.011 сек.)