Глава 54. Библия в бронзе, подумал Лэнгдон, восхищаясь великолепными дверями перед ними

Библия в бронзе, подумал Лэнгдон, восхищаясь великолепными дверями перед ними.

Блестящие Врата Рая Гиберти состояли из десяти квадратных панелей, каждая из которых изображала важную сцену из Ветхого Завета. Начиная с Райского Сада и заканчивая Моисеем и храмом короля Соломона, рассказ Гиберти в виде рельефных изображений был представлен в двух вертикальных колонках по пять групп в каждой.

Огромное количество отдельных сюжетов породило на протяжении веков что-то вроде соревнования за популярность среди историков искусств и художников, начиная от Боттичелли и заканчивая современными критиками, выражавшими свое предпочтение "самой красивой панели". По всеобщему согласию, победителем было "Благословение Исааком Иакова" - центральная панель в левой колонке - выбранная, как утверждали, из-за впечатляющего количества художественных приемов, использованных при ее создании. Однако Лэнгдон подозревал, что настоящей причиной ее преобладания было то, что Гиберти написал на ней свое имя.

Несколькими годами ранее Игнацио Бузони с гордостью показал Лэнгдону эти двери, застенчиво сообщая, что после пятисот лет наводнений, вандализма и загрязнения воздуха позолоченные двери были без лишнего шума заменены точными копиями, а оригиналы хранятся в безопасности в Музее Опера дель Дуомо для реставрации. Из вежливости Лэнгдон не сказал, что в курсе того, что они любуются подделками, и в действительности, эти копии были вторыми "подделками" ворот работы Гиберти, которые встретил Лэнгдон - первые он нашел случайно: исследуя лабиринты кафедрального собора Грейс в Сан-Франциско, он обнаружил, что копии Врат Рая Гиберти служат центральным входом в собор с половины двадцатого века.

Стоя перед шедевром Гиберти, Лэнгдон обратил внимание на прикрепленный поблизости короткий информационный плакат. Простая фраза на итальянском языке поразила его.

La peste nera. Фраза означала "Черная Смерть". Боже мой, подумал Лэнгдон, она везде, куда бы я ни повернулся. Как гласил плакат, двери были построены "по обету" во славу Божию, как проявление благодарности за то, что Флоренция как-то пережила чуму.

Лэнгдон снова заставил себя взглянуть на Врата Рая, услышав, как опять эхом в его сознании отдаются слова Игнацио. Для тебя эти ворота открыты, но нужно поспешить.

Несмотря на обещание Игнацио, ворота, разумеется, были закрыты, как и во все другие дни, кроме древних религиозных праздников. Обычно туристы входили в баптистерий с другой стороны - через северную дверь.

Сиенна встала на цыпочки около него, пытаясь увидеть что-нибудь сквозь толпу. - Нет ни дверной ручки, ни замочной скважины, - сказала она. - Ничего.

По правде говоря, подумал Лэнгдон, зная Гиберти, можно предположить, что он не собирался портить свой шедевр чем-то мирским, наподобие дверной ручки. - Двери распашные. Они закрываются изнутри.

Сиенна на мгновение задумалась, морща губы. - Итак, отсюда... никто не догадается, закрыты двери, или нет.

Лэнгдон кивнул. - Я надеюсь, Игнацио учел это.

Он прошел несколько шагов направо и осмотрел северную сторону строения - гораздо менее привлекательную дверь - в которую входили туристы - где экскурсовод со скучающим видом курил сигарету и в ответ на вопросы туристов неизменно указывал на знак у входа: ОТКРЫТО 13.00-17.00 (ит.)

Их откроют еще через несколько часов, с удовлетворением подумал Лэнгдон. И пока там никто не побывал.

Инстинктивно он взглянул на часы и еще раз убедился, что Микки Маус пропал.

Когда он вернулся, Сиенна присоединилась к группе туристов, фотографирующих сквозь прутья железной ограды, установленной в нескольких футах перед Вратами Рая и не подпускающей туристов слишком близко к шедевру Гиберти.

Эти защитные ворота были сделаны из черного сварного железа, покрытого сверху колючей проволокой, выкрашенной золотой краской и напоминали простое ограждение здания, которое часто использовали для загородных домов. Информационный плакат, описывающий Врата Рая, был двусмысленно прикреплен не на самих впечатляющих бронзовых дверях, а на самых обычных защитных воротах.

Лэнгдон слышал, что размещение пояснительного плаката иногда путает туристов, и судя по всему, именно поэтому через толпу пробивалась полноватая женщина в модном костюме от Джуйси Кутюр. Она взглянула на табличку, хмуро оглядела кованые железные ворота и усмехнулась, - И это Врата Рая? Чёрт возьми, да они похожи на забор у меня дома! - И заковыляла обратно прежде, чем кто-либо успел ответить.

Сиенна потянулась вверх и ухватилась за ворота ограждения; невольно заглянув между прутьев, она увидела запорный механизм с обратной стороны.

- Смотри, - прошептала она, повернувшись к Лэнгдону с широко раскрытыми глазами. - Замок, висящий с той стороны, не защёлкнут.

Лэнгдон заглянул сквозь прутья и увидел, что она права. Замок был в закрытом положении, но при внимательном рассмотрении ему стало видно, что он явно не зафиксирован.

Ворота открыты для тебя, но следует поторопиться.

Лэнгдон поднял глаза ко Вратам Рая за ограждением. Если Игнацио и впрямь оставил незапертыми массивные ворота баптистерия, они должны просто распахнуться при нажиме. Однако, проблематично подойти к ним, не привлекая внимания людей на площади, среди которых, несомненно, полицейские и охранники Домского собора.

- Посмотрите! - внезапно закричала женщина поблизости. - Он собирается прыгнуть! - Ее голос был переполнен ужасом. - Там на колокольне!

Лэнгдон отвернулся от двери и увидел, что кричащей женщиной была... Сиенна. Она стояла в пяти ярдах, указывала на колокольню Джотто и кричала. - Там, наверху! Он собирается прыгнуть.

Все взгляды устремились ввысь, в поисках вершины колокольни. Неподалеку люди начали посматривать в их сторону, указывать и кричать друг другу.

- Кто-то собрался спрыгнуть?!

- Где?

- Я не вижу его!

- Вон там, слева?!

Всего через несколько секунд люди по всей площади ощутили панику и поддались призыву, уставившись на колокольню. С энергией огня, пожирающего поле высохшей травы, на площадь хлынула волна страха, и вот уже вся толпа задирала шеи, устремив взгляды вверх и указывая туда же.

Вирусный маркетинг, подумал Лэнгдон, зная, что у него есть лишь мгновение для действия. Он немедленно схватился за ограждение из кованного железа и толкнул его. Как только Сиенна вернулась к нему, они скользнули сквозь небольшое пространство, оказавшись по ту сторону ограды. Когда ворота закрылись за ними, они повернулись лицом к пятнадцатифутовым бронзовым дверям. Надеясь, что понял Игнацио правильно, Лэнгдон прислонился плечом к одной из сторон массивной двойной двери и сильно уперся ногами.

Ничего не произошло, а потом мучительно медленно громоздкая махина пришла в движение. Двери открыты! Врата Рая повернулись, раскрывшись на один фут, и Сиенна, не теряя времени, боком протиснулась через них. Лэнгдон последовал её примеру, боком пробравшись через узкий проем во тьму баптистерия.

Оказавшись там, они развернулись и вместе толкнули дверь в обратном направлении, быстро закрыв массивные врата с характерным глухим звуком. Тут же исчезли шум и хаос улицы, осталась одна лишь тишина.

Сиенна указала на длинную деревянную балку на полу у их ног, которая была установлена в скобы по обе стороны двери, чтобы сработать в качестве баррикады. - Игнацио, должно быть, снял ее для тебя, сказала она.

Вместе они подняли балку и вставили ее обратно в скобы, фактически закрыв Ворота Рая... и благополучно закрывшись изнутри.

Долгое время Лэнгдон и Сиенна стояли в тишине, прислонившись к двери, и восстанавливали дыхание. В сравнении с шумом на площади снаружи, внутри баптистерия было спокойно, как на небесах.

За пределами баптистерия Святого Иоанна человек в очках Plume Paris и галстуке Пейсли продвигался через толпу, игнорируя беспокойные взгляды тех, кто заметил его кровавую сыпь.

Он только что достиг бронзовых дверей, в которых так умело исчезли Роберт Лэнгдон и его белокурая спутница; даже снаружи он слышал глухой стук дверей, закрытых изнутри.

Здесь было не войти.

Атмосфера на площади медленно возвращалась в привычное русло. Туристы, только что глазевшие вверх в ожидании, потеряли всякий интерес. Никто не прыгал. Все двинулись дальше.

Сыпь на теле человека стала сильно зудеть. Кончики его пальцев сильно раздулись и потрескались. Он засунул руки в карманы, чтобы уберечься от царапин. Его грудь продолжала пульсировать, когда он начал осматривать восьмиугольник в поисках другого входа.

Едва он зашел за угол, как почувствовал резкую боль в районе адамова яблока и понял, что снова чешется.

Поиск по сайту: