Глава 58. - "Одержимые"? - требовательно спросила Сиенна

- "Одержимые"? - требовательно спросила Сиенна. - Я не понимаю.

Я не уверен, что думаю также. Лэнгдон изучал текст, который появился под буквами Р — отдельное слово, украшающее надписью внутреннюю часть лба Данте.

одержимые

- Как... одержимые дьяволом? - спросила Сиенна.

Возможно. Лэнгдон перевел взгляд на мозаику, где Люцифер поглощал несчастные души, у которых не было возможности очиститься от греха. Данте...одержимые? Казалось, это не имеет смысла.

- Должно быть что-то еще, - утверждала Сиенна, взяв маску из рук Лэнгдона и изучив ее более подробно. Через мгновение она начала кивать головой. - Да, посмотри на края слова...есть еще текст с обеих сторон.

Лэнгдон посмотрел снова и теперь увидел слабую тень дополнительного текста, проступившего сквозь влажную грунтовку, на каждом из концов слова "одержимые".

Сиенна с нетерпением схватила тряпку и продолжила прикладывать ее вокруг слова, пока не появился новый текст, написанный плавным изгибом.

Вы, одержимые игрой ума

Лэнгдон тихо присвистнул.
- "Вы, одержимые игрой ума,
Постигнете сокрытое ученье
За пеленою странного стиха."

Сиенна уставилась на него. - Что, прости?

- Одна из самых знаменитых строф "Ада" Данте, - с волнением сказал Лэнгдон. - Так Данте призывает своих смышленых читателей отыскать мудрость, скрытую в его таинственных стихах.

Лэнгдон часто цитировал именно эту строку, преподавая литературную символику; строка была столь же похожим сравнением, как ее автор, широко размахивающий руками и кричащий: "Эй, читатели! Здесь скрыт символический двойной смысл!"

Сиенна начала тереть заднюю часть маски, уже более энергично.

- Поосторожнее с этим! - призвал ее Лэнгдон.

- Ты прав, - объявила Сиенна, рьяно стирая грунтовку. - Остальная часть цитаты Данте здесь — точно, как ты ее вспомнил. - Она сделала паузу, чтобы опустить ткань назад в купель и ополоснуть ее.

Лэнгдон наблюдал с тревогой, поскольку вода в крестильной купели становилась мутной из-за растворяющейся грунтовки. Наши извинения Святой Иоанн, подумал он, неудобно, что эта священная купель используется в качестве раковины.

Вынутая из воды ткань капала. Сиенна только выкрутила ее, прежде чем поместить сырую ткань в центр маски, и размахивала ею вокруг, как будто она мыла суповую тарелку.

- Сиенна! - предупреждал Лэнгдон. - Она старинная —

- По всей обратной стороне есть текст! - объявила она, осматривая внутреннюю часть маски. - И он написан в … - Она сделала паузу, поворачивая голову влево и вращая маску вправо, как будто пытаясь читать боком.

- Написан в чем? - не видя что там, требовательно спросил Лэнгдон.

Сиенна закончила чистить маску и подсушивала ее свежей тканью. Затем она положилала маску перед ним, чтобы вдвоем изучить результат.

Когда Лэнгдон увидел внутреннюю часть маски, он внимательно ее просмотрел. Вся вогнутая поверхность была покрыта текстом и содержала около ста слов. Начиная сверху со строки - О вы, одержимые - текст продолжался единой, непрерывной линией … завиваясь вниз в правую сторону маски к основанию, где переворачивался вверх дном и продолжался сзади вдоль основания, возвращаясь к левой стороне маски к началу, где повторял похожий путь петлей слегка меньшего размера.

Путь текста устрашающе напоминал спиральную тропу Горы Чистилища к раю. Будучи специалистом по символогии Лэнгдон немедленно идентифицировал точную спираль. Симметричная Архимедова спираль с направлением по часовой стрелке. Он также отметил, что число оборотов от первого слова, O, к заключительному периоду в центре было знакомым числом.

Девять.

Едва дыша, Лэнгдон медленно и постепенно поворачивал маску, читая текст, который извивался внутри вокруг вогнутого шара, направляясь к центру.

- Первая строфа - Данте, почти дословно, - сказал Лэнгдон.
О вы, одержимые, взгляните...,
И всякий наставленье да поймет,
Сокрытое под странными стихами!

- А остальное? - настаивала Сиенна.

Лэнгдон покачал головой. - Я так не думаю. Написано в похожем стихотворном стиле, но я не считаю,что это текст Данте. Похоже, что кто-то подражает его стилю.

- Зобрист, - прошептала Сиенна. - Это должно быть он.

Лэнгдон кивнул. Это было столь же удачное предположение, как и любое другое. Зобрист, в конце концов, изменив "Карту Ада" Боттичелли, уже показал свою склонность к сотрудничеству с мастерами и изменению великих произведений искусства для удовлетворения своих потребностей.

- Остальная часть текста очень странная, - сказал Лэнгдон, снова вращая маску и читая внутри. - Он говорит об … оторванных головах лошадей … вырывающих кости слепых. - Он проскользил взглядом вперед к заключительной строчке, которая была написана в узком кругу в самом центре маски. Он с испугом вдохнул. - И также упоминает "кроваво-красные воды."

Брови Сиенны выгнулись. - Точно так же, как в твоих видениях седой женщины?

Лэнгдон кивнул, ломая голову над текстом. Кроваво-красные воды … лагуны, которая не отражает звезд?

- Посмотри, - сказала она шепотом, перечитывая через его плечо и указывая на отдельное слово, пройдя часть пути по спирали. - Определенное местоположение.

Глаза Лэнгдона нашли слово, которое он пропустил при первом просмотре. Это было название одного из самых захватывающих и уникальных городов в мире. Лэнгдон похолодел, понимая также, что это был город, в котором Данте Алигьери, как известно, заразился смертельной болезнью, которая убила его.

Венеция.

Лэнгдон и Сиенна, молча, изучали загадочные стихи несколько секунд. Поэма была тревожной и жуткой, а также сложной для расшифровки. Упоминание слов дож и лагуна укрепили мнение Лэнгдона, что поэма была отсылкой к Венеции - уникальному итальянскому городу на воде, состоящему из сотен взаимосвязанных лагун и веками управляемому венецианским главой государства, известным как дож.

На взгляд, Лэнгдон не мог уловить, куда именно в Венеции указывает поэма, но, казалось, она определенно призывала следовать ее предписаниям.

Поднесите свое ухо к земле, прислушиваясь к звуку капающей воды.

- Она указывает под землю, - сказала Сиенна, читая вместе с ним.

Лэнгдон сделал неловкий поклон, читая следующую строку.

Следуйте вглубь затонувшего дворца...ибо здесь, в темноте, вас ждет хтоническое чудовище.

- Роберт? - спросила Сиенна тревожно. - Что за чудовище?

- Хтоническое, - ответил Лэнгдон. - Х - глухая. Означает "обитающий под землей".

Прежде, чем Лэнгдон продолжил, громкое лязганье тяжелого засова отразилось эхом в баптистерии. Вход для туристов, очевидно, просто отперли снаружи.

- Спасибо(ит.), - сказал человек с сыпью на лице. Огромное спасибо.

Экскурсовод баптистерия взволнованно кивнул, пряча в карман пятьсот долларов наличными, и огляделся по сторонам, убедившись, что никто его не видит.

- Cinque minuti, - напомнил экскурсовод, незаметно распахнув незапертую на засов дверь достаточно широко, чтобы человек с сыпью проскользнул внутрь. Гид закрыл дверь, запирая человека внутри и блокируя все звуки снаружи. Пять минут.

Изначально гид отказался проявить милосердие к человеку, который утверждал, что проделал весь путь от Америки, чтобы помолиться в Баптистерии Святого Иоанна в надежде излечить свою ужасную болезнь кожи. Однако, в конце концов, он проявил сочувствие, без сомнения, усиленное предложением пятисот долларов за пять минут наедине в баптистерии...в сочетании с растущим страхом, что этот на вид заразный человек будет стоять рядом с ним следующие три часа, пока строение не откроется.

Теперь, бесшумно передвигаясь по восьмиугольному святилищу, человек ощутил, что его глаза рефлекторно поднимаются вверх. Ах, ты черт! Такого потолка он в жизни не видел. Трехголовый демон уставился прямо на него, и он тут же опустил свой взгляд на пол.

Пространство оказалось пустым.

Где они, черт возьми?

Мужчина изучил комнату, и его взгляд упал на главный алтарь. Это был массивный прямоугольный блок из мрамора, посаженный в нишу позади ограждения из колонн и гирлянд, не позволявший зрителям подходить близко.

Алтарь был единственным укрытием во всей комнате. Кроме того, одна из гирлянд слегка покачивалась...как будто ее только что потревожили.

Лэнгдон и Сиенна в тишине сидели за алтарем. Они едва успели собрать грязные полотенца и привести в порядок купель, прежде чем скрыться из виду за главным алтарем, прихватив посмертную маску. План состоял в том, чтобы прятаться здесь, пока комната не наполнится туристами, и затем незаметно выйти сквозь толпу.

Северная дверь баптистерия определенно только что открылась - по крайней мере, на мгновение - потому что Лэнгдон слышал звуки доносившиеся с площади, но затем также внезапно закрылась, и все утихло.

Теперь, сидя в тишине, Лэнгдон слышал единственный набор шагов, перемещавшихся по каменному полу.

Гид? Проверяет комнату перед ее открытием для туристов позже сегодня?

У него не было времени погасить светильник над купелью, и он представил, что если экскурсовод заметит. Очевидно, нет. Шаги приближались в их сторону, и остановились перед алтарем, у гирлянды, которую они только что перепрыгнули.

Наступила длительная тишина.

- Роберт, это я, - прозвучал мужской сердитый голос. - Я знаю, что ты там. Выбирайся и объясни мне, что происходит.

Поиск по сайту: