ГЛАВА X

Русская история, как наука, лишь в определённой степени является итогом усилий представителей своего народа, более всего её объясняли, писали иностранцы по крови и русские — иностранцы по духу («западники»). С моей стороны, это упрощенное толкование, однако оно обнажает хронически нездоровый процесс в недрах науки. Одним незатихающим столкновением являлась борьба между русским взглядом на тысячелетние явления русской жизни и взглядом пришельцев, к которым постепенно стала примыкать едва ли не большая часть русского культурного общества.

До Петра I грамотные люди изучали первоисточники, то есть сами летописи, поскольку обобщающих работ ещё не существовало.

Читаем в известном труде профессора петербуржской духовной академии Михаила Осиповича Кояловича (1828-1891) «История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям»:

«В этом удостоверяет нас чрезвычайное множество летописных списков, сохранившихся до настоящего времени, и весьма ограниченное обращение в нашем послепетровском обществе издававшихся летописей. Когда в сороковых годах (1840-х — Ю.В.) археологическая комиссия приступила к изданию летописей, то для издания только начальной летописи или временника Нестора она имела у себя под руками 150 летописных списков. Ей присылали их из разных мест целыми десятками. Почти в каждом замечательном монастыре есть один или даже несколько
летописных списков...

Самый большой удар летописной деятельности, даже списыванию летописей, нанёс, без сомнения, Пётр I, когда запретил в духовном регламенте простым монахам держать в келии бумагу и чернила. Впрочем, и в эти трудные времена летописи все-таки писались...

За это время, когда наши летописи свободно составлялись и служили главнейшим выражением книжного русского самосознания, они имели теснейшую связь с нашею государственностью... С развитием московского единодержавия объединяются и летописи, — является по преимуществу сборный, сводный характер летописи...»*

* Коялович М. Там же. С. 11,13. Текст выделен мной. — Ю.В.

И о нашей жизни словами почтенного историка Сергея Михайловича Соловьева (1820-1879): «...народный дух страдал, чувствовалась измена основному жизненном правилу... чувствовалась самая тёмная сторона новой жизни, чувствовалось иго с запада, более тяжкое, чем прежнее...» (Коялович, С.362).

Одновременно полезные сведения о русских черпались из сочинений иностранных авторов, побывавших на Руси*.

* Татарское иго над Русью породило у Ватикана блудливые надежды наложить и своё иго на истекающий кровью русский народ — иго духовное. Для сего они деятельно сносились с Александром Невским и Даниилом Галицким, но получили от ворот поворот. Будучи почти бездыханной, Русь, однако, в своей православной вере не покачнулась и не поддалась ни исламу, ни латинянам. Очнулась, окрепла — и мечом проложила дорогу к независимой и достойной жизни. Рабы не мы — мы не рабы! Ныне же мы идём в раскрытые объятия церковных масонов, облачённых в одежды первых священников церкви.

В своих лекциях Михаил Осипович якобы занимал выражение противосемитскую и противопольскую стороны, о чём спешит насплетничать «Советская историческая энциклопедия» (по духу совершенно нерусская), что не отвечает смыслу дел этого человека. Коялович защищал Россию. И оно так и есть: ни одного противоеврейского высказывания или какой-либо двусмысленности в этом главном труде Кояловича я вообще не обнаружил. Книга наполнена лишь любовью к России. Перед нами прежде всего крупный и самостоятельный учёный, который отстаивал немарксистское положение о единстве интересов русского народа с русской аристократией, включая в русский народ и украинцев с белорусами. Коялович намеренно пренебрегал социальными вопросами при изучении архивов. Мало кто на Руси так славно знал летописи, как Михаил Осипович. Борьбу классов он вообще не признавал. Все сложности исторического процесса для него заключались в национальном вопросе: народы ищут место, народы расширяют свои просторы, народы сражаются, возвышаются, гибнут или стоят, как Россия...

Поиск по сайту: