Глава 3. Если джентльмен, к которому вы благоволите, опаздывает на бал, оставьте для него танец, но только не вальс

Если джентльмен, к которому вы благоволите, опаздывает на бал, оставьте для него танец, но только не вальс, например, контрданс – потому что, если ваш кавалер так и не появится, вы не будете жалеть о том, что пропустили танец.

«Руководство для леди по благопристойному поведению»

Полковник внезапно проснулся и резко вскочил с кровати, прежде чем успел вспомнить, что его раненая нога не выдержит такой нагрузки. Охнув, Бартоломью рухнул на пол.

– Дьявол, – прорычал он сквозь стиснутые зубы и начал осторожно выпрямлять ногу, стараясь при этом не закричать как слабая женщина.

С одной стороны, он был рад, что испытывает боль. Она помогла ему вырваться из бесконечного сна, наполненного выстрелами, пороховым дымом, предсмертными криками и ощущением близкой смерти. Бартоломью прислонился к кровати. По крайней мере он даже в темноте отчетливо осознавал, что давно уже не в Индии. Слишком прохладный воздух был наполнен ароматом сигар, а не запахом леса, земли и пыли.

Кто-то осторожно постучал в дверь.

– Сэр?

Нахмурившись, Бартоломью посмотрел через плечо на кровать. На очень высокую кровать.

– Войдите, Гиббс.

Дверь распахнулась, и в комнату бесшумно скользнул слуга. Не говоря ни слова, этот крепкий малый наклонился, подхватил Бартоломью под мышки и поднял.

– Спасибо, – буркнул тот, высвободившись из рук слуги, чтобы сесть на край кровати. – Надеюсь, Соммерсет не приставил вас к моей двери специально? Ведь эта комната не является частью клуба.

– Вообще-то является, полковник. В гостиной никого нет, вот я и решил немного прогуляться. – Гиббс жестом указал на его больную ногу. – Вам помочь?

Бартоломью решил отказаться от помощи, потому что сам не переносил вида своей изуродованной ноги. Именно поэтому он спал в брюках – не приходилось лишний раз смотреть на раны. Другой причиной была привычка. На протяжении многих лет Бартоломью приходилось поспешно вставать посреди ночи, и он привык спать в одежде.

– Нет, спасибо.

Боль начала стихать, и Бартоломью счел, что хуже уже не будет.

– В таком случае я зайду к вам утром. – Кивнув, слуга развернулся.

– Гиббс!

Слуга остановился.

– Да, полковник?

– Вы, случайно, не знаете, как можно добыть приглашение на бал?

Гиббс выпятил губы.

– На какой именно?

– В Харамунд-Хаусе. Завтра. Вернее, уже сегодня.

– Харамунд-Хаус… Лорд и леди Аллен. Посмотрим, чем можно вам помочь.

– Заранее благодарю.

Когда за слугой неслышно закрылась дверь, Толли откинулся на подушки. Он никак не мог взять в толк, как вообще ему в голову пришла идея попасть на этот дурацкий бал. Оставалось надеяться лишь на то, что Гиббс окажется на этот раз не таким изобретательным, как всегда, и не добудет злополучное приглашение.

Если Бартоломью все же попадет туда, он не позволит, чтобы последнее слово осталось за Терезой Уэллер. Даже не станет смотреть, как она танцует, и постарается довести это до ее сведения.

Бартоломью попытался было снова задремать, но навеянные сновидениями кошмары окончательно отбили охоту спать. Наконец он снова сел на кровати, накинул рубашку и, взяв в руки трость, направился в гостиную клуба. Полки на дальней ее стене были заполнены книгами и различными картами. Большинство из них Соммерсет подбирал на свой вкус, но, к счастью для членов клуба, хозяин библиотеки много путешествовал и слыл заядлым коллекционером.

Выбрав довольно глупый и не имеющий ничего общего с действительностью рассказ об индийском сикхе, определенно написанный человеком, никогда не покидавшим стен форта Уильям, Бартоломью устроился в кресле рядом с камином и зажег свечу. Гиббс был прав: клуб пустовал. И это обстоятельство немало порадовало его. Двери клуба никогда не закрывались, и обычно не только он один страдал от бессонницы.

Бартоломью бросил взгляд на дверь, расположенную в дальнем углу гостиной и ведущую в Эйнсли-Хаус – лондонскую резиденцию Соммерсета. Какой бы ни была причина, побудившая герцога устроить в одном из крыльев дома весьма необычный клуб для избранных, Бартоломью был благодарен ему за это. Здесь никто не обращал внимания на его грубость и не было дерзких девчонок, которые дразнили бы его и приводили в бешенство.

– «Тайна сикха»?

Бартоломью открыл глаза и инстинктивно потянулся к шпаге, спрятанной внутри трости. Соммерсет сидел в кресле напротив и смотрел на него. Судя по свету, льющемуся из высоких окон, выходящих на восток, Бартоломью проспал рассвет, наступивший примерно около часа назад.

– Дьявол, – пробормотал он, беря в руки лежащую на груди книгу.

– Я купил ее смеха ради, – продолжал герцог, отхлебнув из тонкой фарфоровой чашки ароматный горячий чай. – И рад, что она отлично послужила совсем другой цели.

– Да, прекрасное средство против бессонницы. – Бартоломью указал рукой на чай. – А еще есть?

Герцог щелкнул пальцами. Через минуту появился Гиббс с подносом, на котором стояла еще одна чашка с блюдцем.

– Спасибо, Гиббс.

– Рад служить вашей светлости.

Герцог вскинул бровь, когда слуга вновь бесшумно удалился.

– Похоже, он не шутит. – Соммерсет отхлебнул чаю. – Да, кстати. Вот. – Достав из кармана сложенную карточку, Соммерсет подал ее Бартоломью.

Это было приглашение на бал, украшенное золотым тиснением и перевязанное голубой ленточкой.

– На ней мое имя, – громко произнес Бартоломью и только потом огляделся по сторонам.

– Здесь только вы и я, – произнес Соммерсет, проследив за взглядом полковника. – Нет ничего ужасного в том, чтобы побывать на балу.

– Но приглашение адресовано мне.

– Я герцог, как вам известно. И если бы я не мог время от времени творить маленькие чудеса, то грош мне цена. – Он провел ладонью по рукаву своего сшитого на заказ сюртука из тонкого коричневого сукна.

– Спасибо за приглашение.

– Не стоит благодарности. Я полагаю, вы положили конец расспросам родственников о вашем местонахождении?

– Да. Проблем не предвидится.

– Отлично. – Соммерсет допил чай и поднялся с кресла. – Мне совершенно безразлично, как одеваются члены моего клуба, но дело в том, что вы испачкали кровью мой персидский ковер.

Выругавшись, Толли выпрямился. По его босой левой ноге стекали алые капли, а ткань брюк пропиталась кровью выше колена.

– Простите.

– Не стоит беспокоиться. Я послал за доктором Прентиссом. С момента вашего ранения прошло уже больше восьми месяцев, не так ли? Неужели рана до сих пор не затянулась?

Слишком многое должно было уже забыться и утрястись, но не все так просто.

– Виной всему инфекция, – произнес Толли. – Я почти с ней справился, но рана все равно не заживает. Кроме того, ночью я неловко упал на эту ногу.

– Расскажете об этом Прентиссу. Он спас жизнь еще двум членам клуба, возвратившимся недавно в Лондон.

– Ну слава Богу. А я-то думал, когда же наконец произойдет чудо? Считаете, сегодня вечером я смогу танцевать?

Дверь клуба распахнулась, и в гостиную вошел Лукас Крестли, лорд Пайпер. Герцог приветственно кивнул первому утреннему посетителю и вновь перевел взгляд на полковника.

– Я считаю, Толли, – протянул герцог, – что еще вчера вы скептически отнеслись бы к предложению отправиться на бал. – Соммерсет постучал ногтем по приглашению. – Но кто-то ведь заставил вас задуматься о танцах?

Глядя вслед удаляющемуся в свои покои хозяину клуба, Толли напомнил себе о том, что, несмотря на относительную молодость – всего-то тридцать два года, – герцог Соммерсет был наиболее умным и проницательным из тех людей, что встречались ему на жизненном пути. Очевидно, нужно постараться сделать так, чтобы о его личной жизни не просочилось в свет никаких сведений.

Расстроится ли Толли, если Соммерсет догадается о том, что какая-то девчонка бросила ему вызов? Вряд ли. Более того – ему нет до этого никакого дела. Сжав в руке приглашение, Бартоломью тяжело поднялся с кресла. Взяв в другую руку трость, он стоял некоторое время, чтобы сохранить равновесие, а потом направился в свою крошечную съемную комнатку, чтобы побриться, одеться и дожидаться творящего чудеса доктора Прентисса.

И все же Соммерсет прав: он думает о танцах, черт возьми.

Тереза перевела взгляд с черной кошки, лежавшей у нее на коленях, на такого же цвета особу, наслаждающуюся солнцем на подоконнике.

– Если это Блэки, то кто лежит у меня на коленях?

Бабушка Агнес, леди Уэллер, опускающая очередной кусочек сахара в чашку с чаем, фыркнула. Эта женщина без лишней скромности говаривала, что в дни своей молодости была настоящим бриллиантом чистой воды, но теперь слегка потускнела и превратилась всего лишь в изумруд. С ее ясными зелеными глазами и искрящейся улыбкой она и впрямь напоминала драгоценный камень. Ее ум оставался острым, точно алмаз, хотя временами она бывала весьма эксцентрична.

– У тебя на коленях лежит Миднайт, – произнесла глава семьи.

– Но как вы их различаете?

– У Блэки белое пятнышко на задней лапке, а у Миднайт – на передней. Миллисент тоже положила глаз на эту киску, но я оказалась проворнее.

– Так оно и есть. На моей памяти леди Селгрейв еще ни разу не одержала победу в вашем «кошечьем» соревновании. – Широко улыбнувшись, Тереза допила чай и сняла с рук Миднайт. После этого она поспешно встала, ибо, останься она в покоях бабки еще хоть на минуту, у нее на коленях непременно примостится очередная представительница семейства кошачьих.

– Вы уверены, что не хотите отправиться на прогулку со мной и Лили?

– Увы, не могу. Мы с миссис Смит-Уорнер собираемся навестить леди Дорчестер. У нее случился ужасный приступ подагры. Я говорила, что ей необходимо поехать на воды в Бат, но она и слышать не хочет о том, чтобы пропустить хотя бы день сезона, даже если речь идет о здоровье.

– В таком случае передайте ей мои наилучшие пожелания, – произнесла Тереза и, наклонившись, поцеловала бабушку в щеку.

– У тебя очень доброе сердце, Тесс.

– Как и у вас, бабушка. – На полпути к двери девушка остановилась. – Вы ведь будете сегодня вечером на балу?

– Лорд Уилкокс обещал мне вальс, – с тихим смешком произнесла леди Уэллер. – Он разучивал движения с прошлого вторника, и теперь я просто обязана потанцевать с ним.

– Я не прочь на это посмотреть, – Особенно принимая во внимание тот факт, что лорд Уилкокс перестал носить напудренный парик всего два года назад. – Он становится весьма современным джентльменом, не так ли?

– Мне кажется, он без ума от меня, а ты ведь знаешь, насколько я прогрессивна.

– Да уж! – Тереза с улыбкой выскользнула за дверь.

От леди Агнес всегда кто-нибудь был без ума, но если бы все эти джентльмены знали о том, какое количество котов и кошек проживает в доме вдовствующей виконтессы, их пыл угас бы в то же самое мгновение. А может, и нет, учитывая размер наследства, полученного благодаря благородному происхождению и браку с ныне покойным виконтом Уэллером. Многочисленной свите кошек определенно было где развернуться.

Рамзи открыл дверь, чтобы впустить Амелию, когда Тереза как раз заканчивала завязывать ленты шляпки.

– Ты уже готова, Тесс! – воскликнула девушка.

– Конечно. Ведь ты назначила время – десять часов.

– Да, но я пришла раньше на целых пять минут.

Тереза широко улыбнулась:

– Леди должна одеваться для прогулки со всей тщательностью, но не стоит при этом портить эффект излишней медлительностью.

– А… Помнится, я где-то читала об этом.

Разумеется, в ее брошюре. Амелия не одобряла намерения Терезы опубликовать свое творение, но когда узнала, что та собирается сделать это анонимно, прочитала все от корки до корки. Она просто боялась, что на ее кузину станут смотреть косо, узнав об авторстве.

– Ты слышала, что в магазине Гилроя выставили сегодня новые шляпки? – тряхнув головой, спросила Тереза.

– О Боже, так чего же мы стоим? Идем скорее.

Выйдя из дому, Тереза замедлила шаг и взяла кузину под руку.

– А теперь скажи, что ты знаешь о брате своего мужа.

– О Толли? – Амелия ошеломленно посмотрела на подругу. – Но ведь он не заинтересовал тебя, верно?

– Не могу не признать, что он очень привлекателен, но Бог свидетель – отсутствие манер его совсем не украшает.

Амелия остановилась столь внезапно, что Тереза едва не потеряла равновесие.

– Полковник Джеймс – сложный человек. Ему чудом удалось выжить во время резни в Индии. Он едва не потерял ногу, и, судя по словам Стивена, такая угроза все еще существует. Он недостаточно… светский человек для тебя. Так что забудь о нем.

Да, полковник замкнут и чурается светского общества, но было в нем нечто, чего Тереза никак не могла понять. И именно эта не поддающаяся определению особенность так ее привлекала. Правда, Терезу беспокоило собственное поведение в присутствии загадочного полковника. Но больше она не повторит ошибки.

– Я не сказала, что жду от него ухаживаний или чего-то в этом роде, – произнесла Тереза, натянуто рассмеявшись. – Просто хочу узнать его получше. Подобные ему одинокие холостяки редко ведут себя столь грубо в присутствии дам. Особенно таких, как я. Даже если бы я не работала столь усердно над тем, чтобы овладеть правилами благопристойного поведения, у меня есть приданое. Ни много ни мало две тысячи фунтов в год.

– Ты неисправима.

– Это тут ни при чем. В большинстве своем неженатые джентльмены уже поняли, что грубостью мало чего добьешься. По крайней мере от меня.

Амелия натянуто рассмеялась:

– Я слышала, как Оливия Грей назвала тебя совершенством. И она не кривила душой.

– В таком случае ты должна понимать, что у меня нет никаких скрытых мотивов. Так расскажи мне о своем девере.

– Что ж, хорошо, только ты будешь разочарована, ибо известно мне не много.

– Но наверное, больше, чем мне?

Амелия вздохнула.

– Толли двадцать восемь лет – он на три года младше Стивена. Служил офицером сначала в Европе, а потом десять лет в Индии. Чуть более восьми месяцев назад он и его отряд сопровождали одного из местных вельмож в Дели. Участились случаи грабежей на дорогах, вот тот и побоялся путешествовать в одиночку. Произошла стычка с бандитами, и выжил один лишь Толли. Он прибыл в Лондон всего месяц назад, да и то только потому, что погода оказалась благоприятной для возвращения.

– Вайолет сказала, что раньше он был совсем другим.

– Я не встречалась с ним до вчерашнего дня, и ничего не могу сказать по этому поводу. Могу утверждать лишь, что Стивен и Вайолет всегда были от него без ума. – Амелия приветственно помахала рукой мисс Трейнор, которая шла по противоположной стороне улицы. – Я удовлетворила твое любопытство?

Ни капельки! Однако вслух Тереза сказала совсем другое:

– Да, благодарю тебя. Ведь это не составило труда, верно?

– Верно. Но я думала, ты захочешь узнать, какую музыку он любит, какую дичь предпочитает и любит ли читать…

С губ Терезы сорвался тихий смешок.

– Я ведь уже сказала, что он не привлекает меня как мужчина. Он интересен мне лишь как человек, не признающий светских манер.

Тереза слегка лукавила. Ее заинтриговало не только это. А изложенные Амелией факты его биографии лишь подогрели ее интерес. Тереза никак не могла понять, почему этот бесцеремонный, грубый, враждебно настроенный мужчина так занимает ее мысли? Ведь в прошлом она всегда старалась избегать знакомств с подобными людьми, опасаясь, что их бестактное поведение бросит тень и на нее. Тем не менее она все утро думала о Толли Джеймсе и о том, когда увидит его в следующий раз.

– Ты так и будешь идти до самой Темзы, или мы все же зайдем в магазин? – прервала ее размышления Амелия.

Встряхнувшись, Тереза остановилась. Галантерейный магазин Гилроя остался далеко позади.

– Господи. Прости. Я задумалась о том, что надеть сегодня на бал.

– Непременно то новое платье из серо-зеленого шелка, что ты купила у мадам Констанцы. Только в нем ты получишь с полдюжины предложений руки и сердца.

– Ах, Лили, в таком деликатном деле важно не количество, а качество. – Рассмеявшись и быстро оглядевшись вокруг, дабы убедиться, что никто не слышал ее замечания, Тереза потащила кузину назад. – Ты же знаешь, что я жду не простого предложения, моя дорогая, а совершенно особенного.

– В таком случае остается лишь надеяться, что Геркулес, Ахилл или даже Аполлон все еще пребывают в поисках спутницы жизни.

– Они слишком жестоки и кровожадны. – Тереза шутливо нахмурилась. – Впрочем, они все равно слишком стары для меня.

Теперь рассмеялась и Амелия.

– Нет, ты действительно неисправима.

– Вообще-то рядом с тобой я становлюсь гораздо лучше.

К сожалению, Амелия была права. Тереза слишком легко вышла из себя вчера и теперь контролировала каждый свой шаг, чтобы не совершить нечто подобное снова. И не важно, что при мысли о вчерашнем разговоре на повышенных тонах с Бартоломью Джеймсом ее сердце начинало биться сильнее.

Бартоломью подал карточку стоящему в дверях лакею. Слуга даже глазом не моргнул – стало быть, приглашение действительно оказалось настоящим.

– Если вы подождете немного здесь, полковник, – с поклоном проговорил лакей, – дворецкий объявит о вашем прибытии…

Бросив взгляд на многочисленных ожидающих объявления своего имени гостей, Бартоломью покачал головой.

– Я знаю, кто я такой, – пробормотал он, – а остальным нет до этого никакого дела. – Не дожидаясь ответа, проковылял через толпу ожидавших гостей и вошел в зал.

Там он упал на первый же попавшийся стул. Лишь единственному из слуг пришло в голову предложить гостю помощь, но несчастный почти сразу же пожалел об этом. Судорожно вздохнув, Бартоломью окинул взглядом зал. Прежде чем он покажет Терезе Уэллер, что ему нет никакого дела ни до нее, ни до танцев, нужно ее отыскать.

– Полковник Джеймс, – обратился к нему пухлый коротышка, отделившийся от толпы. – Не ожидал вас здесь увидеть.

– Почему, мистер Хеннинг? – спросил Бартоломью, едва удостоив собеседника взглядом.

– Ну… э… потому что… в общем, вы знаете. – Френсис Хеннинг попятился назад.

– О чем же? Просветите меня.

– Вы… э… сильно хромаете. Кроме того, вы совсем не появлялись в обществе после своего возвращения из Индии. Я даже не узнал бы о вашем появлении в городе, если бы не прочитал об этом в газете.

Только теперь Бартоломью поднял глаза на своего собеседника.

– Но как видите, в обществе я все же бываю.

– Похоже, что так.

– Прощайте, Хеннинг.

– Что ж, до встречи.

Толстяк поспешил удалиться, а Толли заметил в это самое мгновение Терезу Уэллер, и дыхание его на мгновение остановилось. Святые небеса! Ее золотистые локоны были собраны на затылке, а у висков подрагивали тоненькие завитки, выбившиеся из прически. Серо-зеленые глаза девушки казались еще ярче, оттененные тканью платья.

Бартоломью заметил Терезу чуть раньше, чем она его, и посему успел увидеть, как ее прекрасные глаза едва заметно расширились, а кончик языка быстро облизал нижнюю губу. Выходит, она владела собой вовсе не так хорошо, как хотела бы.

Очевидно, в Бартоломью еще осталось что-то от джентльмена, потому что ему захотелось встать, когда девушка, вздернув подбородок, подошла к нему.

Но если он сейчас начнет неловко подниматься, это выставит его в не слишком выгодном свете, поэтому Бартоломью заставил себя сидеть.

– Мисс Уэллер, – протянул он, кивая.

Тереза остановилась прямо перед ним.

– Полковник Джеймс. Очень мило, что вы пришли посмотреть, как я танцую.

Губы Бартоломью медленно растянулись в улыбке. Вряд ли эта девушка поверит, если он скажет, что пришел на бал по какой-то иной причине. Всю жизнь ему удавалось обернуть в свою пользу любое затруднительное положение, но только не теперь.

– Верно, – протянул он. – Я не спущу с вас глаз. Так что постарайтесь меня не разочаровать, ладно?

Мисс Уэллер склонила голову набок и с минуту изучала выражение лица полковника.

– Пожалуй, я сохраню один танец для вас, – заявила она.

– Совершенно напрасно, – ответил полковник. Если она пыталась нанести удар по его чувствам, то зря теряла время, ибо ему уже довелось испытать на себе удары оружия более острого, нежели ее язык.

– Что ж, если не сможете потанцевать, придется вам придумать какое-то другое развлечение.

Бартоломью с трудом удержался, чтобы не объяснить Терезе, какое именно развлечение придумал бы он для них двоих. Они остались бы наедине, гладкая нежная кожа Терезы мерцала бы в отблесках свечей, а тишину нарушали бы ее сладострастные стоны. Плоть Бартоломью дрогнула под тканью брюк, и он на мгновение зажмурился. Слишком давно у него не было женщины.

– Вам язык кошка откусила? – спросила Тереза, не сводя взгляда с Бартоломью. – Правилами хорошего тона предписывается отвечать, если кто-то с вами разговаривает.

– Я просто раздумывал над тем, как бы вы отреагировали на мое предложение пойти развлекаться в другое место, – ответил Бартоломью.

– Если оно будет вежливым и благопристойным – я в вашем распоряжении.

– В таком случае, мисс Уэллер, может быть, прогуляемся в саду, когда у вас освободится для меня время?

Тереза заглянула в свою карточку.

– Во время второго контрданса. – На этот раз девушка улыбнулась. – Я оставлю его для вас.

Поиск по сайту: