Глава 20. Каким бы сильным ни был соблазн, леди должна хранить секреты своих друзей

Каким бы сильным ни был соблазн, леди должна хранить секреты своих друзей. Поэтому мой вам совет: выбирайте их очень тщательно. Очень трудно решить, в каком случае можно нарушить данное слово и стоит ли результат потери дружбы с человеком, которого вы предали.

«Руководство для леди по благопристойному поведению», 2-е издание

– Снова едешь повидать Амелию?

Тереза остановилась на полпути к двери.

– Да, бабушка. Если останусь на обед, дам вам знать. – Девушка взялась за ручку двери.

– А как насчет концерта у Брюстера?

– Я пришлю свои извинения.

– Подожди минуту, Тесс. – Старая леди поспешно спустилась с лестницы. – Вот уже десять дней подряд ты наносишь визиты в Джеймс-Хаус. Думаешь, я не заметила, что на этой неделе ты отменила все послеобеденные встречи? Я уже не говорю о дюжине молодых джентльменов, которым ты даже не послала карточку с извинениями за то, что тебя не было дома, когда они приезжали.

– Я скучаю по кузине, – пояснила Тереза.

– А как насчет полковника Джеймса? Он к этому не имеет никакого отношения, я полагаю?

Тереза покраснела.

– Вы ведь знаете, что леди никогда не наносит визитов джентльменам. Это в высшей степени неприлично.

Бабушка Агнес улыбнулась.

– Однако леди наносит визиты своей кузине, в доме которой – так уж случилось – живет привлекательный холостяк. – Не переставая улыбаться, леди Агнес взяла с вешалки шляпку. – Я тоже очень скучаю по Амелии. Рамзи, я буду в Джеймс-Хаусе. Возможно, останусь на обед. Пришлю записку.

Улыбнувшись, дворецкий отвесил поклон.

– Я сообщу лорду Уэллеру, когда он вернется из парламента.

– Может быть, он тоже захочет к нам присоединиться. Вы подали хорошую идею, Рамзи.

– Благодарю вас, миледи.

Следуя за бабушкой к экипажу, Тереза с трудом удерживалась, чтобы не нахмуриться. Она надеялась наконец-то провести хотя бы какое-то время с Толли наедине. В присутствии Салли, Лакаби, лорда Гарднера, Вайолет, постоянно выпытывавшей у брата, что тот все время пишет, и Амелии, расспрашивавшей о том же, ему удалось за десять дней поцеловать Терезу всего лишь несколько раз.

Вот и сегодня ей наверняка придется сидеть весь день в гостиной с Амелией и бабушкой, обсуждая с ними всякую ерунду. Дьявол! Тереза начала понемногу закипать. Каждую ночь она мечтала о том, чтобы оказаться в объятиях Толли, а по утрам не могла дождаться, когда увидит его снова.

– Ну надо же, я проведу целый день с моими дорогими девочками, – с улыбкой произнесла леди Агнес, похлопав Терезу по колену. – О! Мы ведь можем отправиться на ленч к леди Примстед. Она говорила, что ее Леди Герцогиня скоро принесет котят. У этой кошки весьма претенциозное имя и необыкновенно красивые глаза.

– Да, – согласилась Тереза, пытаясь сохранить на своем лице улыбку, – звучит многообещающе. Но боюсь, мне придется остаться. Полковник Джеймс отказывается… разминать ногу, хотя это необходимо, а мне всегда удается убедить его пройтись немного по саду.

– Ты его уговариваешь, или ему нравится проводить время в твоем обществе?

Тереза испустила вздох.

– Все так непросто!

Леди Агнес фыркнула.

– Еще бы! А твоя старая бабушка не так глупа, как ты думаешь. Ты нравишься ему также сильно, как и он тебе?

– Это заметно? – спросила Тереза, ощутив некоторое облегчение.

– Просто я очень хитрая, – улыбнулась леди Агнес. – Если бы не этот окаянный Хаддерли, заставляющий всех думать, будто полковник Джеймс солгал о нападении на его отряд, я бы сейчас с нетерпением ждала объявления о помолвке. Несмотря на все обстоятельства, я очень рада, что ты осталась его другом.

О, если бы бабушка знала всю правду!

– Спасибо за добрые слова.

– Не стоит благодарности. Я не стану настаивать на том, чтобы ты сопровождала нас с Амелией на ленч.

– За это еще раз спасибо.

Леди Агнес покачала головой.

– Мне очень неприятно говорить тебе это, ибо я очень давно не видела тебя такой счастливой, но будь осторожна, дорогая. Жаль, если ты наконец отдашь свое сердце мужчине, а потом окажется, что в сложившихся обстоятельствах вам не суждено быть вместе.

Кивнув, Тереза обняла ее.

– Как же мне повезло, что у меня есть вы, бабушка.

– Да уж. И не забывай об этом.

Принимая во внимание тот факт, что Тереза даже не удосужилась узнать, дома ли Амелия, она была очень рада увидеть кузину в саду. Та срезала цветы. За десять дней, проведенных в Джеймс-Хаусе, она едва ли обменялась с кузиной дюжиной слов, а ведь они были так близки.

– Тесс! Бабушка!

– Мы приехали, чтобы пригласить тебя на ленч, – объявила леди Агнес, обнимая внучку. – Вернее, я.

Амелия перевела взгляд на Терезу.

– Благодарю. Он наверху, в восточной гостиной. Если ты знаешь, чем он там занимается, то я бы предпочла, чтобы ты рассказала мне об этом. Ибо мне не нравится, когда меня не пускают в комнаты в моем же собственном доме. И когда моя кузина делает все, что ей заблагорассудится.

– Это очень важно для него, – прошептала она Амелии на ухо. – Я бы непременно рассказала тебе, если б могла.

– То же самое говорит и Стивен, – поморщилась та. – Ох, да ступай уже. Разве могут какие-то ромашки сравниться с полковником Толли Джеймсом?

Терезу не пришлось просить дважды. Оставив Салли в саду, она взбежала вверх по ступеням, мимо спальни Толли, к двери восточной гостиной и нетерпеливо постучала в дверь.

Спустя мгновение она услышала, как скрипнули по полу ножки стула. В замочной скважине повернулся ключ, дверь отворилась, и перепачканные чернилами пальцы схватили Терезу за запястье. Затем Толли втянул ее в комнату и захлопнул дверь.

– Привет, – выдохнул он, прижимая девушку к стене и целуя ее.

Обвив шею Толли руками, Тесс с готовностью откликнулась на поцелуй. После целых десяти дней, в течение которых она была рядом и не имела возможности даже прикоснуться к нему, он казался таким желанным, что она обо всем забыла.

Однако спустя мгновение Тереза все же опомнилась.

– Лакаби ведь здесь нет?

– Я выгнал его за постоянное хождение из угла в угол. – Толли прижался лбом к ее лбу. – Я так рад, что ты не послушалась, когда я велел тебе держаться от меня подальше. – Он вновь неспешно поцеловал Терезу, дразня ее до тех пор, пока ей не стало трудно дышать.

– Я… я приехала не для того, чтобы отвлекать тебя от работы, – вымолвила она, застонав, когда руки Толли скользнули на ее бедра. Тереза ощутила его возбуждение, и у нее едва не подкосились ноги.

– Глупышка, – возразил Бартоломью, покрывая поцелуями ее шею. – Ты меня спасаешь. Иначе я просто выбросился бы в окно.

– Толли, не смей так шутить! – Тереза ударила Бартоломью по плечам. Он отступил на шаг назад, прервав поцелуй, и этого хватило, чтобы она собралась с мыслями. – Что за глупости?

– Я просто образно выразился. – Толли провел рукой по своим взъерошенным темным волосам. – Я не писатель. Лакаби кричит, чтобы я добавил побольше экспрессии, а Стивен считает, что я слишком жесток.

– Жестоко то, что с тобой произошло.

Толли кивнул.

– А я хочу стереть это из своего сознания хотя бы на минуту.

Тереза подняла руку, чтобы развязать узел на его галстуке.

– В таком случае я, возможно, все же смогу помочь. Толли улыбнулся, и его лицо просветлело.

– Я надеялся, что ты это скажешь. – Толли повернул ключ в замке, запирая дверь.

– Я не знаю, сколько у нас времени, – торопливо произнесла Тереза. – За мной может прийти Салли. Да и бабушка тоже здесь.

– В таком случае придется поторопиться. – Бартоломью убрал руки Терезы со своего жилета. – Не станем тратить время попусту. Если я не овладею тобой сейчас же, то попросту сойду с ума.

Они упали на пол в сплетении тел, не в силах больше сдерживаться. И если до этого Толли действовал осторожно и неспешно, то сегодня все было по-другому. Схватив подол платья Терезы двумя руками, он с силой рванул его вверх. А затем перевернул девушку на спину и, склонившись над ней, запечатлел на ее губах глубокий, обжигающий поцелуй.

Каким-то образом Толли удалось опуститься на здоровое колено меж бедер Терезы и стянуть с себя брюки. Тесс же совсем потеряла голову. Она не могла отвести взгляда от напряженной плоти Бартоломью. Более явного свидетельства его желания и придумать нельзя.

– Я так хочу тебя, – глухо пробормотал Толли, погружаясь в теплое гостеприимное лоно.

Охнув, девушка обняла ногами его бедра и слегка приподнялась, по мере того как Толли проникал все глубже и глубже, двигаясь все быстрее. И вот уже Тесс не могла дышать, понимать что-либо, мыслить здраво. Внезапно она содрогнулась всем телом и прильнула к груди нависавшего над ней мужчины.

– О Господи, – простонала она.

Глаза цвета виски, глядящие на Терезу, заволокло страстью.

– Моя, – прошептал Бартоломью, наклоняясь, чтобы еще раз поцеловать Тесс. – Скажи, что ты принадлежишь мне.

– Всем сердцем, дорогой, – выдохнула Тереза, зарываясь пальцами в густые волосы Толли.

Бартоломью со стоном подался вперед в последний раз, а потом упал на ее грудь. Тяжело и прерывисто дыша, оба лежали так еще несколько минут.

– Вот теперь я чувствую себя гораздо лучше, – с улыбкой промолвила Тереза.

Приподняв голову, Толли согласно кивнул.

– Хоть мы проделали это и не слишком изящно, но должен с тобой согласиться. – Он нежно поцеловал ее в губы. – В следующий раз я буду раздевать тебя очень медленно, а потом поцелую каждый дюйм твоего тела.

– Звучит многообещающе.

– Уж я постараюсь! – Приподнявшись, Бартоломью сел подле Терезы. – А теперь я буду весьма удивлен, если кто-нибудь не постучится в дверь сию же минуту.

Тереза со смехом поднялась на ноги. Господи, да она даже не сняла туфли. Девушка опустила подол платья, пригладила его и подвинула Толли стул.

Бартоломью, выпрямившись, застегнул брюки. Все утро он не мог ни за что взяться, потому что думал о Терезе. А если быть до конца честным, то мысли о ней мучили его уже на протяжении многих недель. По крайней мере теперь он спокойно доживет день.

Двигаясь так быстро, как только мог, Бартоломью отпер дверь, чуть приоткрыл ее, а потом придвинул стул к столу, за которым сидел на протяжении последних нескольких дней. Проходя мимо Терезы, он, однако, не удержался от еще одного поцелуя.

– Как далеко ты продвинулся? – спросила она, прижавшись к нему.

– Я остановился на том, как мой отряд последний раз патрулировал дорогу. А предварил это рассказами о «душителях», слышанными мною. – Бартоломью обмакнул перо в чернила, а потом снова положил его на стол. – Если честно, больше о моей жизни в Индии писать нечего. Да и читать об этом будет неинтересно.

– А меня история твоей жизни очень волнует.

– Ты единственная в своем роде. – Бартоломью вновь посмотрел на полуисписанный лист бумаги. – Ведь идея состоит в том, чтобы как можно больше людей прочитали это. – Он помахал в воздухе тонкой стопкой бумаги. – А не в том, чтобы сделать из меня писателя. Более того, книга, написанная мною, еще раз докажет, что гораздо лучше мне удается скакать верхом и стрелять, нежели излагать мысли на бумаге.

Тереза с минуту смотрела в окно.

– Ты сказал, что у Соммерсета есть связи с издательствами.

– Верно. Но скучный материал вряд ли заиграет яркими красками, будучи напечатанным.

– А у герцога есть связи в «Лондон таймс»?

Бартоломью взглянул на Терезу:

– Ты хочешь сказать, что я могу выпустить свое сочинение в виде серии рассказов?

– Или опубликовать в кратком виде в качестве передовицы. Все будут знать, что ее написал ты, но это не важно. Ведь ты хотел донести свое мнение до широких слоев населения.

Бартоломью улыбнулся:

– Кажется, я уже говорил тебе, насколько ты умна. Тереза пожала плечами, и в ее серо-зеленых глазах заплясали озорные искорки.

– Услышать подобное еще раз совсем не помешает.

– Ты обладаешь выдающимся умом, моя дорогая.

– Спасибо.

Бартоломью неторопливо собрал листки бумаги, устилающие стол и подоконник.

– Если от меня требуется лишь передовица, то я практически закончил. – Толли передал Терезе одну из двух стопок. – Я почту за честь, если ты прочитаешь это, а потом выскажешь свое мнение. Второй экземпляр я отвезу Соммерсету. Посмотрим, что скажет он.

– Прямо сейчас?

– Я хочу жениться на тебе, Тереза, поэтому не собираюсь медлить. – Бартоломью встал со стула. – Если, конечно, ты не передумала. – Эти слова доставляли Бартоломью почти физическую боль, но он не хотел принуждать ее. Никогда. Ни к чему. – Только скажи, и я…

Тереза ударила Толли по плечу.

– Перестань. Меня бы здесь не было, если бы я передумала.

– Мне просто хотелось еще раз услышать это от тебя. – Бартоломью вновь поцеловал Терезу.

– Слава Богу, я не леди Агнес, – раздался в дверях голос Лакаби, – иначе мне понадобились бы нюхательные соли.

– Заткнитесь, Луис! – Бартоломью через плечо посмотрел на камердинера. – Ступайте седлать Сумеру, а я спущусь через минуту.

– Вам нужно писать книгу, полковник. Вы же сами велели привязать вас к стулу, если вам надоест сидеть по собственной воле. А я человек слова.

– Возможно, я уже закончил.

Камердинер удивленно заморгал:

– Прошу прощения, но даже богиня Кали не смогла бы писать так быстро, а у нее четыре руки.

– Небольшое изменение планов, которое я не собираюсь обсуждать с вами. Поторопитесь!

Обреченно вздохнув, Лакаби вышел из комнаты. Бартоломью повернулся к Терезе:

– Мне нужна моя кожаная перевязь на колено. Дождешься моего возвращения из Эйнсли-Хауса?

Тереза кивнула, крепко сжав страницы рукописи, и на ее красивом лице отразилась смесь беспокойства и надежды.

– А куда же я денусь?

– И не вздумай поехать за мной, – добавил Толли. – Никому не рассказывай о том, куда я отправился. Соммерсет хочет, чтобы о наших с ним отношениях знали как можно меньше людей.

– Понимаю. Но послушай. А вдруг он все же сочтет, что полноценные мемуары лучше послужат цели, тогда…

– Тогда у меня будет полно работы. Но финал останется тем же. – Взяв в руки трость, Бартоломью, хромая, подошел к Терезе. – Мы с тобой будем вместе.

Тереза встала со стула, провела руками по груди Толли и обняла его за шею.

– Надеюсь! – прошептала она, целуя любимого.

Бартоломью ответил на поцелуй, впитав всем своим существом исходящее от Терезы тепло и жажду жизни.

– Не забудь свой галстук.

– Кстати, спасибо тебе.

– За что?

– За то, что спасла мне жизнь. – Толли улыбнулся. – Я скоро вернусь. Скрести пальцы.

– Обязательно.

На лестнице он столкнулся со спешащим наверх Лакаби и бросил ему галстук.

– Помогите мне завязать узел. У вас это ловко получается.

– Вы сказали, чтобы я следил за своими манерами, полковник, поэтому я только улыбаюсь да спрашиваю, не нужен ли вам сопровождающий, если вы уходите куда-то?

– Нет, благодарю. Просто присматривай за нашим гостем, что прячется снаружи. Надеюсь, он последует за мной, и тогда мне придется потратить немного времени, чтобы от него отделаться. Мы оба знаем, что мне это уже под силу.

– Я в этом уверен. А как же мисс Уэллер?

– Она останется здесь. Присматривай и за ней тоже.

– Да, сэр.

Как Бартоломью и предполагал, соглядатай, изображавший из себя художника, сразу потерял интерес к мольберту и вскочил на свою лошадь. Это хорошо. Чем меньше посторонних людей рядом с Тесс, тем лучше.

– Вперед, Сумеру, – приказал коню Бартоломью, незаметно дотрагиваясь до висящей на плече сумки. У Терезы осталась менее исчерканная копия, но Бартоломью не хотелось, чтобы и та, что он вез, разлетелась по Мейфэру.

Внезапно Сумеру перешел на галоп. На запруженных людьми и экипажами улицах быстро не поскачешь. Вскоре Бартоломью обогнал повозку с молоком, свернул за угол, миновал ряд экипажей и направил коня в другую сторону.

Через десять минут он непременно бы заблудился, если бы не проводил в молодости лето в Мейфэре и его окрестностях. Бартоломью натянул поводья, пустив коня легкой иноходью. Проехав через Сент-Джеймс-парк и оставив позади несколько других всадников и молодого человека, на которого не обратил внимания, Толли направил Сумеру в сторону Гросвенор-сквер и расположенного рядом Эйнсли-Хауса.

Бартоломью выехал на Саут-Одли-стрит и внезапно натянул поводья. Полдюжины всадников стояли посреди узкой улочки, преграждая Толли путь. Сзади показались еще четверо, среди которых был и запыхавшийся от быстрой езды соглядатай, ехавший за ним от Джеймс-Хауса.

Толли не учел одного: они знали, куда он направляется. Последней была мысль о ждущей его Тесс, и надежда на то, что она не станет винить себя в его смерти.

Поиск по сайту: