Потеря права на принадлежность

Но если один из членов рода убивает другого, он теряет свое право на принадлежность к роду. И должен быть исключен. Если же он тем не менее продолжает там оставаться, тогда вместо него нередко уходит кто-то другой, в большинстве случаев опять-таки ребенок. Поэтому мягкость по отношению к убийце — это жестокость по отношению к невинному ребенку. То же, впро­чем, относится и к угрозам убийства, и к покушениям на убий­ство. А вот аборты не подпадают под действие этого родового закона, хотя лично для родителей это может иметь иногда сход­ные последствия. Абортированные дети, как правило, не заме­щаются другими детьми.

Убийцы, не принадлежащие роду убитого, должны потерять право на принадлежность к собственному роду, возможно, по­тому, что в душах семей по-прежнему бессознательно действу­ет закон кровной мести. В этом случае их исключение было бы компенсацией по отношению к системе жертвы (которая по­несла потерю). Здесь тоже имеет силу правило: если не уходит преступник, вместо него часто уходит кто-то невиновный, и чаще всего это снова ребенок*.

* Если убийца не понес должного наказания и/или система жертвы не требует ком­пенсации за причиненный ей ущерб, это вызовет плохие последствия для детей из обоих родов. Ребенок из рода убийцы впоследствии может стать жертвой, а ребенок из рода жертвы — убийцей. Причем отношения «жертва — убийца» вследствие их чрезмерной эмоциональной заряженности в последующих поколениях могут проецировать на дру­гих людей: например, ребенок из рода жертвы, находясь под воздействием закона ком­пенсации, может мстить кому-либо или даже убить, не осознавая причин. А ребенок из рода убийцы в силу действия этого же закона может как бы «притягивать» к себе несча­стья: с ним постоянно что-то случается, он может в раннем возрасте очень тяжело забо­леть и т. п. - Прим. научного редактора.

Порядки любви

Итак, в роду царит некий архаичный порядок, который, вместо того чтобы не допускать несчастья и страдания, умно­жает их. Поскольку когда кто-то из нижестоящих под давлени­ем слепого органа равновесия стремится задним числом испра­вить что-то ради кого-то из вышестоящих, то злу нет конца. И пока этот порядок остается неосознанным, он сохраняет свою силу. Но когда он обнаружен, мы можем выполнять его требо­вания по-другому, без этих скверных последствий. Тогда начи­нают действовать другие порядки, которые, также имея в виду восстановление равновесия, дают более поздним равные права с более ранними. Эти порядки я называю порядками любви. Од­нако в противоположность слепой любви, пытающейся злом уравновесить зло, эта любовь является знающей. Она восста­навливает равновесие целительным образом и добром кладет предел злу.

Приведу несколько примеров. Сначала я поясню то, что касается фраз: «Я последую за тобой» и «Лучше я, чем ты».

Если кто-то произносит в душе подобные фразы, я велю ему сказать их перед лицом того человека, за которым он хочет пос­ледовать или вместо которого он готов страдать, искупать вину или умереть. Глядя этому человеку в глаза, он уже не может ска­зать эти слова. Потому что в этот момент он осознает, что этот человек тоже его любит и не примет такого предложения. Сле­дующим шагом было бы сказать этому человеку: «Ты большой, а я маленький. Я преклоняюсь перед твоей судьбой и прини­маю свою такой, как она мне подарена. Пожалуйста, благосло­ви меня, если я останусь и отпущу тебя — с любовью». В этом случае его связывает с этим человеком гораздо более глубокая любовь, чем когда он хочет за ним последовать или взять на себя его судьбу. И тот человек, вместо того чтобы угрожать его счастью, как он, возможно, опасался, будет теперь с любовью его оберегать.

Или если человек хочет последовать в смерть за кем-то умер­шим, например, ребенок за рано умершим братом или сестрой, то он может сказать ему или ей: «Ты мой брат (моя сестра), я

уважаю тебя как моего брата (мою сестру). У тебя есть место в моем сердце. Я преклоняюсь перед твоей судьбой, какой бы она ни была, и повернусь лицом к моей, какой она мне предначер­тана». И тогда, вместо того чтобы живые шли к мертвым, мерт­вые приходят к живым и с любовью о них заботятся.

Или если ребенок чувствует себя виноватым, потому что жив, а его брат или сестра умерли, он может сказать ему или ей: «Дорогой брат (дорогая сестра), ты мертв, а я поживу еще не­много, потом я тоже умру». Тогда его самонадеянность по от­ношению к мертвым исчезает, и именно поэтому оставшийся в живых ребенок может жить, не испытывая чувства вины.

Или если один из членов рода был исключен или забыт, пол­нота рода может быть восстановлена путем признания этих ис­ключенных и уважения к ним. Процесс этот в первую очередь внутренний. Тогда, например, второй жене пришлось бы ска­зать первой: «Ты первая, я вторая. Я признаю, что ты уступила мне место». Если по отношению к первой жене была соверше­на несправедливость, она может добавить: «Я признаю, что с тобой поступили несправедливо и что муж у меня за твой счет». Еще она может сказать: «Пожалуйста, будь ко мне добра, если я приму и сохраню моего мужа как мужа, и, пожалуйста, будь дружелюбна по отношению к моим детям». В семейных рас­становках можно наблюдать, как смягчается лицо первой жены и она соглашается, потому что ее уважают. В этом случае поря­док оказывается восстановлен, и ребенку больше не нужно ее замещать.

Приведу еще один пример. Один молодой человек, предпри­ниматель и монопольный агент некоего продукта в своей стра­не, приезжает на «порше» и рассказывает о своих успехах. Со­вершенно очевидно, что он обладает определенными возмож­ностями, кроме того, у него есть неотразимый шарм.

Но он пьет, и бухгалтер фирмы обращает его внимание на то, что он берет слишком много казенных денег на свои лич­ные нужды и этим ставит предприятие под угрозу. Несмотря на все свои предыдущие успехи, втайне он был нацелен на то, что­бы все потерять Выяснилось, что его мать выгнала своего первого мужа, по­скольку, по ее словам, тот был тряпкой. Потом она вышла за­муж за отца этого молодого человека, а ребенок от первого бра­ка остался жить с ними. Но мальчик не должен был никогда видеться со своим родным отцом и по сегодняшний день не имел с отцом никакого контакта. Он даже не знал, жив ли его отец.

Молодой предприниматель понял, что подолгу не решался быть успешным, поскольку считал, что своей жизнью обязан несчастью своего брата. И тогда он нашел следующее решение.

В первую очередь он смог признать, что брак его родителей и его собственная жизнь находились в роковой взаимосвязи с потерей, которую пришлось претерпеть его брату и отцу брата.

Во-вторых, несмотря на это, он смог принять свое счастье и сказать другим, что будет считать себя равным им и равноправ­ным с ними.

В-третьих, он был готов оказать своему брату особую услу­гу, признавая этим свою готовность уравновесить «давать» и «брать». Он решил найти исчезнувшего отца брата и устроить их встречу.

Там, где царят порядки любви, прекращается внутриродовая ответственность за произошедшую несправедливость. По­тому что вина и ее последствия остаются там, где должны ос­таться, и место смутной потребности уравновешивания во зле, которое постоянно порождает новое зло, занимает теперь урав­новешивание в добре. Оно удается, если более поздние прини­мают от более ранних, какой бы ни была цена, если они уважа­ют более ранних, что бы те ни сделали, и если прошедшее, пло­хое или хорошее, может остаться в прошлом. Тогда исключен­ные снова обретают свое право гостя, и вместо того чтобы внушать нам страх, они приносят благословение. А мы пребы­ваем в ладу с ними, если предоставляем им подобающее место ^в своем сердце, и поскольку у нас теперь есть все, чье место с нами, мы чувствуем себя цельными и полноценными.

Поиск по сайту: