Глава 42. На Другой Стороне, Фьюри спускался по склону к амфитеатру в сопровождении Зи и Рофа

На Другой Стороне, Фьюри спускался по склону к амфитеатру в сопровождении Зи и Рофа. Дева-Летописица и Директрикс ожидали в центре сцены, обе одетые в черное. Директрикс не выглядела довольной, ее глаза прищурились, губы сжались в тонкую линию, а руки крепко обхватили медальон, висящий на шее. Настроение Девы-Летописицы невозможно было определить. Ее лицо было скрыто под облачением, но даже если бы его было видно, Фьюри сомневался, что смог бы понять, о чем она думает.

Он остановился перед золотым троном, но не стал садиться. Хотя, идея была не плоха. Ему казалось, что он куда-то уплывает, его тело дрейфовало, а не двигалось, голова пребывала не на плечах, а в бескрайних далях. Мысленно он спросил себя – было ли это ужасное состояние результатом выкуренного красного дымка? Или же причина в его женитьбе на трех дюжинах женщин?

О, Господи Боже.

– Роф, сын Рофа, – произнесла Дева-Летописица. – Подойди и поприветствуй меня.

Роф подошел к краю сцены и преклонил колени.

– Ваша Светлость.

– Ты собираешься что-то попросить у меня. Сделай это сейчас, и формулируй свои фразы правильно.

– Если эта просьба не оскорбит Вас, то я хотел бы просить, чтобы в отношении боевых действий на Фьюри распространялось то же решение, что и на Вишеса. Мы нуждаемся в воинах.

– Я склонна отпускать его на время. Он будет жить там…

– Нет, – твердо отрезал Фьюри. Когда все резко повернулись к нему, он продолжил. – Я останусь здесь. Я буду сражаться, но я останусь здесь.

Он слегка поклонился, чтобы хоть как-то компенсировать свою грубость.

– Если это не оскорбит Вас.

Зэйдист открыл рот, на лице со шрамом застыло выражение чем-черт-тебя-подери-ты-думаешь, но короткий смешок Девы-Летописицы предупредил его невысказанную тираду.

– Да будет так. Избранные предпочтут это, да и я тоже. А теперь поднимись, Роф, сын Рофа, и давайте начнем.

Когда король поднялся в полный рост, Дева-Летописица опустила капюшон.

– Фьюри, сын Агони, я прошу тебя принять обязательства Праймэйла. Ты согласен?

– Да, согласен.

– Взойди на помост и опустись передо мной на колени.

Совсем не чувствуя ног, он подошел и начал восхождение по короткой лестнице. Не ощущая мрамора, он упал на колени перед Девой-Летописицей. Когда ее рука опустилась ему на голову, он не дрогнул, не моргнул, ни единая мысль не пронеслась у него в голове. Он почувствовал себя автомобильным сидением, которое подчинялось капризам водителя, вне зависимости от скорости и направления движения. Он покорился.

Странно, ведь он сам это выбрал, не так ли? Добровольно.

Да, но только Бог знает, куда приведет его это решение.

Слова, что произносила Дева-Летописица над его склоненным телом, были отголосками Древнего языка, но он никак не мог уследить за всем, что она говорила.

– Поднимись сам и подними глаза свои, – произнесла Дева-Летописица в конце. – Представляю тебя твоим женщинам, которым ты станешь господином. Их тела будут служить тебе.

Он встал и увидел, как поднялся занавес, и Избранные выстроились в ряд – они были одеты в кроваво-красные мантии, сверкающие, как рубины на фоне окружающей белизны. В едином порыве, они поклонились ему.

Матерь божья… Что он натворил?

Вдруг Зи выскочил на помост и схватил его за руку. Что за… а, все в порядке. Его просто накренило в сторону. Возможно, он даже мог упасть. И наверняка со стороны это выглядело ужасно.

Голос Девы-Летописицы отражался от стен, набирая силу.

– Итак, это свершилось. – Она подняла призрачную руку и указала на храм на холме. – Теперь перейдем в комнату, и возьмешь первую среди всех остальных, как и положено мужчине.

Зэйдист вцепился ему в руку.

– Господи… брат мой…

– Прекрати, – зашипел Фьюри. – Все будет хорошо.

Он высвободился из хватки близнеца, поклонился Деве-Летописице и Рофу, и, покачиваясь, спустился по лестнице, после чего начал подниматься в гору. Трава под ногами была мягкой, и его окружал странный свет, присущий лишь Другой Стороне. Но он не приносил спокойствия. Фьюри чувствовал спиной взгляды Избранных, их голод заставил его внутренне застыть, даже сквозь туман красного дымка.

Храм на вершине холма имел римский профиль с белыми колоннами, и вершиной, увенчанной хорами. На громадных двойных дверях были две золотые ручки. Он повернул правую, толкнул и вошел внутрь.

Его тело мгновенно затвердело от аромата, что витал в воздухе: пьянящая смесь жасмина и сладких благовоний манила его, возбуждала. Так и должно было быть. Перед ним предстал белый занавес, сквозь который пробивалась сверкающая иллюминация, мерцающий свет от сотни свечей.

Он отвел занавес в сторону. И отшатнулся назад, его эрекция сразу же ослабла.

Избранная, которую ему было предназначено взять, лежала растянутая на мраморной платформе, покрытой простыней. Занавеска, опускавшаяся с потолка прямо ей на шею, закрывала ее лицо. Ее ноги были широко раздвинуты и привязаны к платформе белыми атласными лентами, как и руки. Обнаженное тело покрывала тонкая, как паутинка, ткань.

Основа ритуала была очевидна. Она была жертвенным сосудом, безликой представительницей всех Избранных. А он – хранителем того вина, что должно было заполнить ее тело. И хотя это было совершенно непростительно с его стороны, всего на долю секунды, он думал лишь о том, чтобы взять ее прямо сейчас.

Моя, – подумал он. Все законы и обычаи доказывали, что она принадлежала ему, она была его собственностью так же, как его кинжалы, его волосы. И он хотел войти в нее. Хотел кончить в нее.

Но это не произойдет. Достойная часть его преодолела инстинкты, просто задвинула их куда-то глубоко: девушка была в совершенном ужасе, тихо плакала, но как будто пыталась скрыть этот звук, кусая губы. Она дрожала, все ее тело было, словно ужасный метроном страха на высочайшей частоте ударов.

– Успокойся, – сказал он мягким голосом.

Она дернулась. Ее заколотила еще большая дрожь.

Мгновенно его накрыла злость. Ужасно, что эта бедная женщина была предоставлена ему на пользование, как животное, и хотя его в данный момент использовали таким же образом, это, по крайней мере, был его выбор: а, учитывая то, что она была связана, он сомневался, что такой выбор был предоставлен и ей.

Фьюри потянулся, схватил занавеску, которая скрывала ее лицо, и стянул ее вниз…

Срань Господня. Ее рыдания сдерживала не прокусанная губа, а кляп, голова была привязана к пологу платформы. Слезы ручейками бежали по ее лицу, покрытому красными пятнами, а мышцы шеи натянулись, как будто она кричала, но не могла издать ни звука, ее глаза вылезали из орбит от ужаса.

Он потянулся к кляпу, что закрывал ее рот, ослабил узел, снял его.

– Успокойся…

Казалось, она задыхалась и не могла произнести ни слова, и, исходя из теории, что лучше действовать, нежели разглагольствовать, он развязал крепление, связывающее ее голову с кроватью, и распутал длинные светлые волосы.

Когда он освободил ее тонкие руки, она прикрыла грудь и место, где соединялись бедра. Импульсивно, он схватил занавеску и укрыл ее тело, прежде чем освободить ноги. Затем он отступил назад, прошел через весь храм и прислонился к противоположной стене. Он решил, что так она сможет почувствовать себя в безопасности.

Опустив глаза в пол, он видел только ее: Избранная с бледной кожей и светлыми волосами, с глазами цвета нефрита. Черты ее лица были прекрасны, отчего ему вдруг вспомнились фарфоровые куклы, и пахла она жасмином. Боже, она была слишком хрупкой, чтобы подвергаться подобной пытке. Слишком достойная, чтобы выдержать половую атаку незнакомого самца.

Господи. Какой хаос.

Фьюри молчал, надеясь, что она привыкнет к его присутствию, и пытался понять, что же делать дальше.

И это, разумеется, будет не секс.

* * *

Джейн не была большой поклонницей «Звуков музыки»^[137], но в данный момент, лежа в постели и наблюдая, как Ви пытается найти свою одежду, чувствовала себя Джули Эндрюс^[138]. Боже, когда ты влюблен, все что хочется делать, это раскинуть руки навстречу солнцу с широкой, сочной и счастливой улыбкой во все лицо. Плюс, у нее были короткие светлые волосы, которыми можно было красиво тряхнуть. Но ей пришлось положить конец этому танцу в ледерхозене^[139].

Так как существовала одна маленькая проблемка.

– Скажи мне, что ты не собираешься причинять ему боль, – попросила она, пока Ви натягивал на бедра кожаные штаны. – Пообещай, что мой босс не окажется в конечном счете со сломанными ногами.

– Ни в коем случае. – Ви надел черную рубашку, которая плотно обтянула его широкую грудь. – Я просто хочу убедиться, что он хороший мальчик, и что о снимке моего сердца все позабыли, как о страшном сне.

– Расскажешь потом, как все прошло?

Он взглянул на нее исподлобья, порочная улыбка промелькнула на его лице.

– Не доверяешь мне этого распутного ублюдка?

– Нет, пока я могу выставить тебя за порог.

– Умная женщина.

Ви подошел и сел на край кровати, его бриллиантовые глаза все еще светились после секса.

– Когда дело касается тебя, этот хирург должен быть осторожным.

Она взяла его непокрытую руку, помня, что он ненавидит, когда кто-то касается той, что в перчатке.

– Мэнни знает, как ему надо вести себя со мной.

– Точно?

– Я сказала ему. Сразу после тех выходных. Хоть я и не могла вспомнить тебя, я просто чувствовала что это… неправильно.

Ви наклонился и поцеловал ее.

– Я вернусь сразу после того, как навещу его, ладно? Таким образом, ты сможешь посмотреть мне в глаза и будешь точно знать, что парень еще дышит. И послушай, теперь я хочу вернуться к реальности. Я пришлю Фритца сегодня днем, он кое-что привезет – я планирую обезопасить это место. У тебя есть дополнительное устройство для открытия дверей гаража?

– Да, на кухне. Ящик под телефоном.

– Отлично, я его заберу. – Он провел пальцем по ее шее, вокруг свежего укуса.

– Каждый вечер, когда ты будешь возвращаться домой, я буду здесь. Каждое утро, прежде чем вернуться в особняк, я буду здесь. Каждую свободную ночь я буду проводить здесь, с тобой. Мы будем стараться украсть время для нас двоих при каждом удобном случае, а когда мы не вместе – будем звонить друг другу.

Обыкновенные нормальные отношения, подумала она, и сама идея о прозаичности происходящего ее порадовала. Их пара образовалась из какой-то паранормальной конструкции и перенеслась на почву реальности: они были двумя людьми, полностью готовыми строить отношения. Нельзя просить большего у человека, которого любишь.

– Какое твое полное имя? – спросила она. – Я только сейчас поняла, что знаю тебя только как Ви.

– Вишес.

Джейн сжала его руку.

– Извини?

– Вишес. Да, я знаю, звучит странно…

– Погоди… погоди… произнеси по буквам.

– В-и-ш-е-с.

– О… Боже…

– Что?

Она откашлялась.

– Эм, давным-давно, целую жизнь назад, я сидела в своей детской спальне с сестрой. Между нами лежала доска для спиритических сеансов, и мы задавали вопросы. – Она посмотрела на него снизу вверх. – Ты был моим ответом.

– На какой вопрос?

– За кого… Господи… за кого я выйду замуж.

Ви улыбнулся красиво и медленно, как человек, который чувствовал себя чертовски самодовольным.

– Ты хочешь за меня замуж?

Она рассмеялась.

– Да, конечно. Давай натянем на меня белое свадебное платье и потащим к алтарю…

Шутливое выражение покинуло его лицо.

– Я серьезно.

– О… Господи.

– Я не думаю, что это «да»?

Джейн выпрямилась.

– Я… Я никогда не задумывалась о замужестве.

Он поморщился.

– Нда, хорошо, не такого ответа я ожидал…

– Нет… я имею в виду, что удивлена… с какой легкостью я сейчас об этом думаю.

– Легкостью?

– Мысль о том, чтобы быть твоей женой.

Он улыбнулся, но затем снова посерьезнел.

– Мы можем провести церемонию по моей традиции, но она будет неофициальной.

– Потому что я не одна из вас?

– Потому что Дева-Летописица меня терпеть не может, и вряд ли будет присутствовать. Но все остальное мы сможем сделать сами. – Он криво усмехнулся. – Особенно вырезание.

– Вырезание?

– Твое имя. Моя спина. Сгораю от нетерпения, черт возьми.

Джейн тихо присвистнула.

– Это должна буду сделать я?

Он хохотнул.

– Нет!

– Эй, я же хирург, и отлично управляюсь с ножом.

– Это сделают мои братья… ну, мне кажется, одну букву можешь вырезать и ты. Черт, от одной этой мысли у меня твердеет член. – Он поцеловал ее. – Господи, ты стопроцентно мой тип женщины.

– Меня тоже будут резать?

– Черт, нет. Это делается только мужчинам, чтобы все знали, кому мы принадлежим.

– Принадлежите?

– Да. Я полностью к твоим услугам. Ты моя госпожа. Делай со мной, что пожелаешь. Думаешь, справишься?

– Я уже сделала это, помнишь?

Ви прикрыл глаза и издал горловое рычание.

– Да, каждую чертову минуту. Когда мы сможем опять пойти в мой пентхаус?

– Назови время, и я буду там.

И в следующий раз она попробует примерить на себя что-нибудь кожаное.

– Эй, а у меня будет кольцо?

– Если пожелаешь, я куплю тебе бриллиант размером с твою голову.

– О, да. Я буду гламурной штучкой. Но как окружающие будут знать, что я связана?

Он прильнул к ней и потерся носом о ее горло.

– Чувствуешь мой запах?

– Господи… да. И он мне очень нравится.

Он провел губами по ее подбородку.

– Мой аромат по всему твоему телу. Внутри тебя. Вот как мой народ будет знать, кто твой супруг. Это также предупреждение.

– Предупреждение? – она вдохнула, и сладкая истома накрыла ее тело.

– Другим мужчинам. Аромат расскажет им, кто придет с кинжалом, если они прикоснутся к тебе.

Отлично, это не должно быть так чертовски эротично. Но все-таки было.

– Вы серьезно относитесь к браку, да?

– Связанные мужчины опасны. – Его голос низким мурлыканием проник ей в ухо. – Мы убиваем, чтобы защитить своих женщин. Вот так. – Он сдернул с нее покрывало, расстегнул свои кожаные штаны и развел ее бедра. – Кроме того, мы метим то, что принадлежит нам. И так как я не увижу тебя в течение следующих двенадцати часов, я думаю, что оставлю на тебе чуть больше себя.

Ви двинул бедрами вперед, и Джейн застонала. Он был в ней множество раз, но его размер всегда шокировал. Он запустил руки в ее волосы и запрокинул голову назад, его язык глубоко проник в ее рот, одновременно с тем, как он вошел в нее.

Затем он остановился.

– Сегодня вечером мы поженимся. Роф проведет церемонию. Бутч и Марисса будут свидетелями. Ты хочешь, чтобы мы сделали это и в церкви тоже?

Она рассмеялась. У них обоих была мания к контролю, не так ли? Но к счастью, она не была склонна спорить с ним конкретно по этому поводу.

– Я буду прекрасно себя чувствовать и без церковной церемонии. На самом деле, я не верю в Бога.

– Ты должна.

Она впилась ногтями в его бедра и выгнулась.

– Сейчас не время для теологических дискуссий.

– Ты должна верить, Джейн.

– Миру не нужен еще один религиозный фанатик.

Он отвел волосы с ее лица. Когда его эрекция дернулась внутри Джейн, Ви сказал:

– Не обязательно быть религиозным, чтобы верить.

– Можно отлично жить, будучи атеистом, поверь мне.

Она запустила руки ему под рубашку, чувствуя его сильную спину.

– Ты думаешь, моя сестра сейчас на небесах, ест свои любимые Fudgsicles^[140], сидя на облаке? Нет. Ее тело было погребено много лет назад, и в настоящее время от нее мало что осталось. Я видела смерть. Я знаю, что происходит после того, как мы умираем, и нет Бога, что может нас спасти, Вишес. Я не знаю, кто или что эта ваша Дева-Летописица, но я чертовски уверена, что она не Бог.

Легкий намек на улыбку коснулся его губ.

– Я с удовольствием докажу тебе, что ты ошибаешься.

– И как ты собираешься сделать это? Познакомишь меня с моим Создателем?

– Я буду любить тебя так сильно и так долго, что ты убедишься, что нас соединило что-то неземное.

Она коснулась его лица, представив будущее, и выругалась.

– Я состарюсь.

– И я тоже.

– Не с той же скоростью. Ох, Господи Ви, я буду…

Он поцеловал ее.

– Ты не будешь думать об этом. Кроме того… есть способ замедлить этот процесс. Хотя, я не уверен, что он тебе понравится.

– О, черт, дай-ка мне подумать. Хм… да, мне нравится.

– Ты не знаешь, что это за способ.

– Мне наплевать. Я готова есть падаль, если это продлит мою жизнь с тобой.

Его бедра двинулись вперед, затем отступили назад.

– Это противоречит законам моей расы.

– Это противоестественно?

Она снова выгнулась под ним.

– Для твоего вида? Да.

Джейн поняла все еще до того, как он поднес свое запястье к своему рту. Когда он остановился, она сказала:

– Давай сделаем это.

Он слегка укусил себя, затем приложил двойную ранку к ее губам. Джейн закрыла глаза, раскрыла губы и…

Боже мой.

У него был вкус дорогого вина, но ударял в голову в десять раз сильнее. Ее голова закружилась от первого же глотка. Но она не остановилась. Она пила так, как будто его кровь могла удержать их вместе, смутно осознавая сквозь рев в теле, как он, дико рыча, глубоко проникает в нее.

Теперь Ви был внутри нее всеми возможными способами: в ее мозгу своими словами, в ее теле своим возбуждением, во рту своей кровью, в каждом ее вдохе своим ароматом. Он взял ее полностью.

И он прав. Это было божественно.

Поиск по сайту: