Первая прогулка по Тахарату

В сопровождении Бобчина и Добчина мы с Кала-
мом отправились на нашу первую прогулку по городу.
По совету Виренеи, Клич в этот раз осталась дома.
Скоро я понял, как правилен был данный ей совет воз-
держаться от этой прогулки.

Город Тахарат с первого взгляда производил тре-
вожное, я бы даже сказал пугающее впечатление. В то
время как Халь утопал в зелени, а его приветливые бе-
лые домики напоминали собой средиземноморские ку-
рорты прошедших столетий, архитектура Тахарата ка-
залась аскетичной и даже мрачной. Дома в Тахарате
как будто уносились вверх, но это движение где-то ос-
танавливалось и ломалось. Казалось, архитекторам
недоставало сил и устремленности в их порыве. Улицы
были большей частью узкими и темными, по ним езди-
ли запряженные лошадьми коляски и телеги, а также
уродливые автомобили, дымившие как паровозы.

Едва мы вышли из калитки Лингвистического Цент-
ра, на нас налетел человек в каске и голубых трусиках
и, не извинившись, помчался дальше. Мы оглянулись
и увидели несколько других бегунов в таких же наря-
дах, которые стремительно неслись по улице в различ-
ных направлениях.

Небесные селения

На первом же углу к нам подошли трое попрошаек,
требуя у нас денег, причем выглядели они вовсе не как
люди, нуждающиеся в подачках. Бобчин и Добчин ото-
гнали попрошаек словом «кум-кум» и посоветовали нам
впредь также пользоваться этим словом, когда нам бу-
дет нужно избавляться от назойливых прохожих. По-
прошайки от нас отстали, но через минуту нас обсту-
пила такая же группа, и мы отделались от них при
помощи волшебного слова «кум-кум», и так повторя-
лось в продолжение всей нашей прогулки.

Вскоре мы вышли на центральную площадь с па-
мятником отцу-примирителю народов ар-Кади и уви-
дели странную картину: два десятка людей, размес-
тившихся по всему периметру площади, замерли не-
подвижно в позе, повторяющей позу человека на пье-
дестале, а так как каменный истукан был изображен
стоящим с полусогнутыми коленями, это делало поло-
жение копирующих его людей настоящим мучением.
В ответ на наши удивленные взгляды и возгласы Боб-
чин и Добчин по очереди начали нам объяснять проис-
ходящее:

Бобчин:...эти люди взяли на себя обеты, или «таха-
ры», и должны их исполнять.

Добчин:...самые простые из этих «тахар», не требу-
ющие воображения, это быстрый бег, попрошайниче-
ство и подражание позе отца-примирителя народов.

Бобчин:...дело в том, что, усмиряя свою гордыню,
ар-Кади все это лично практиковал: много бегал, про-
сил милостыню у прохожих, не имея в этом нужды,
и подолгу стоял на полусогнутых ногах.

Добчин:...все эти люди также имеют в виду совер-
шенствование, самоуничижение и следование высо-

91 Архипелаг Макам

ким моделям, потому никто в городе не решается их
осуждать, однако далеко не все им подражают.

Бобчин:...многие придумывают более тонкие и бо-
лее изощренные способы очищения, и некоторые до-
стигают поразительных результатов.

Добчин:...страсть к очищению захватывает все
большее количество граждан нашего города, но она
никогда не приводит к разногласиям и не порождает
гордыню.

Обходя живые статуи, уклоняясь от бегунов и отго-
няя от себя попрошаек при помощи магической фор-
мулы, мы двинулись дальше.

Вскоре мы подошли к площади Четырех Ветров.
Как и в Хале, там возвышались Храмы Ветров, и нема-
териальный вихрь между ними нес сотни людей по
причудливой орбите, свободной от силы гравитации
Земли и подчиненной иной, более властной силе. Мы
вошли в этот поток и отдали себя радостному вихрю,
поднявшему нас над землей и закружившему в небе.
Когда мы опустились на землю и, сойдя с площади,
вновь оказались на улице, Калам прочитал нам в пере-
воде на кушитский знаменитое место из Пятой Песни
«Божественной комедии» Данте, где мрачный вихрь
кружит в аду сонмы страдающих душ:

Как журавлиный клин летит на юг,
С унылой песнью в высоте нагорной,
Так предо мной, стеная, несся круг
Теней, гонимых вьюгой необорной.

И как скворцов уносят их крыла,

В дни холода, густым и длинным строем,

Небесные селения

Так эта буря кружит духов зла
Туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем;
Им нет надежды на смягченье мук
Или на миг, овеянный покоем.

И я узнал, что этот круг мучений

Для тех, кого земная плоть звала,

Кто предал разум страсти вожделений*.

- Сила, которой мы отдаемся с радостью, противо-
положного свойства, - заметил он. - Она не разделяет,
а объединяет тех, кто сделал внутреннее возрастание
своей сознательной целью. Там ветер гнетущей безна-
дежности - здесь ветер предчувствия блаженства «ха-
ля-по-ту-сторону-любого-халя». Тот вихрь ослепляет
человека темной силой страстей, этот же поднимает
вверх к смыслу и назначению Всего. Он несет нас на
головокружительной высоте, и от радости единения
и полета захватывает дух. Это - радость бытия, но бы-
тие это не страстное и самодостаточное, оно уверенно
обнимает все, что можно обнять, соединяясь с высо-
чайшим Замыслом и Смыслом.

Слова Калама радостно вливались в мое сердце.
Я был счастлив, постигая смысл и замысел Всего и по-
нимая: то, что раньше казалось мне несправедливым,
бессмысленным и неисправимым, осмысленно и оправ-
данно, а участие в претворении этого Смысла требова-
ло от меня напряжения всех моих сил и способностей.
Можно ли желать для себя чего-нибудь лучшего?

* Данте Алигьери. Божественная комедия (Пер. М.Лозинского).

93 Архипелаг Макам

Наше продвижение в глубину городских кварталов
с каждым шагом становилось все труднее, потому что
нам приходилось преодолевать все новые и новые
препятствия. Иногда это были идущие нам навстречу
многолюдные плотные процессии, иногда круговые,
овальные и многоорбитные человеческие вихри, по-
добные тому, в котором мне довелось уже летать
и кружиться в Хале и который кружил нас также и
в Тахарате между Храмами Ветров, а иной раз это была
запрудившая перекрестки и площади толпа, зачаро-
ванная речами проповедника. Нам приходилось каж-
дый раз останавливаться и, выяснив у Бобчина и Доб-
чина смысл происходящего, а также рассмотрев то,
что в этом месте делалось, и послушав, что там говори-
лось или пелось, совершать затем глубокий обход или
же совсем уходить с намеченного пути, траектория ко-
торого была известна лишь нашим гидам.

Естественно, язык, на котором говорили тахарат-
цы, был предметом нашего особенно пристального
интереса. С первых же услышанных мною на улице
слов, к великой радости, я убедился, что я все или поч-
ти все понимаю. Только изредка проскальзывали от-
дельные слова и обороты, мне неизвестные, основной
же речевой поток был для меня не новостью, и я даже
мог уловить особую тахаратскую ритмику и рисунок,
связанные с общей настроенностью тахаратцев на
преодоление тех ограничений, которые были мало за-
метны в атмосфере Халя.

Так же, как и в Хале, я иногда слышал здесь и совсем
другой язык, легкий и прозрачный, как ветер. Я сразу
Догадался, что это был протоиранский язык, и Калам
подтвердил мою догадку. Для него, как и для Клич, этот

Небесные селения 94

язык был родным и знакомым с детства. Я же только
догадывался, что в живых пластах его символов и пали-
тре оттенков таились огромные возможности глубин-
ных интуиций.

«Кушитский язык - это язык идей и вещей, а прото-
иранский - это язык ветра», - когда-то сказала мне
Клич в ответ на мой вопрос о языках. Я вернулся
в Лингвистический Центр с твердым намерением по-
стичь протоиранский язык.

Поиск по сайту: