TOUR DE BABEL 4 страница

Затем я снова рассказываю ей о нашем городе, о Ленине, о Папе, о художнике Спартаке… О Наполеоне – ни слова. О нём и так уже насказано- наговорено…

- Слушай, ну, а Шекспир, - спрашивает Лена, - его сладкозвучность и медоточивость по-прежнему…

- А как же: «Моя любовь к любви есть лишь любовь к пониманию любви».

- Да-да…

- Это Тициан и Рубенс в своем жанре.

- Рест, - не унимается Лена, - а вот этот ваш Лео, Леонардо да Винчи… Чем он вам открылся еще? Что еще выдающегося вы в нем нашли?

Это вопрос на засыпку: а, действительно, - что? Я думаю.

- Я думаю, - произношу я уверенно, - что вот что…

И непроизвольно чешу левой рукой свой затылок.

- Думаю, - затем говорю я, - что вся гениальность нашего Лео заключается в том, что он раскрыл нам всю тайну своего, так сказать, родителя. Его можно было слушать часами. Сутками!.. И…

- Да. И в чем же та тайна?

- Он распечатал язык картин.

- Язык?

- И не только картин. Как ты по буковкам читаешь своего любимого Лермонтова, так и мы теперь, глядя на его «Мадонну в скалах» или «Тайную вечерю» можем читать историю христианства. Ну, и ты же знаешь эту историю с указательным пальцем, упирающимся в небо! Его последняя работа «Святой Иоанн Креститель»…

- Да-да, - говорит Лена, - знаю-знаю...

На секунду задумывается, затем:

- Интересно, чем же кончилась история с Тиной?

- Она ещё не начиналась, - говорю я.

Лена недоумевает:

- Как?!. А все эти твои опасения, все эти твои страхи и надежды?!. И её стихи, и какие-то финифлюшки?!. Ре-эст, поясни!

Ну, как тебе, милая моя, это пояснить? Это не просто история с Тиной. Это – история планеты! Так я думаю. А Лене говорю:

- Да ну её… эту Тину… С ней только проблемы…

- Какие проблемы?

Распечатывать эту тему о Тине у меня нет никакого желания.

- Да всё это, - говорю я, - мышиная возня… плод моего больного…

Как только речь заходит о моём, якобы, больном воображении, Лена тотчас меняет тему:

- И что же твой князь Альберт, - спрашивает она, - вы в Монако построили свою Пирамиду?

- А как же! Ты же сама могла вчера видеть…

- Ах, да!.. Ну, да!.. Видела-видела… Только знаешь…

И Тина тут же, на глазах, испаряется.

Но только на глазах…

Как у тех филиппинских хилеров!

А наполеоновскую корпию я сую в целлофановый пакетик и запечатываю – ещё пригодится…

Глава 12

К 2003 году заселили небольшой остров одними Эйнштейнами, другой – Шекспирами, а еще один, совсем крохотный - Ромео и Джульеттами, десять пар…

- Зачем?!. Десять пар!

- Итак, мы выросли из коротких штанишек и вступили во взрослую жизнь. Оглянувшись назад, вслед за Чеховым я могу с сожалением заявить, что в детстве у нас не было детства. Я, конечно, имею в виду только наших героев.

- Да уж…

- И понеслись эшелоны… Наши кочевья были рассыпаны по миру…

Мы помнили, знали и отдавали себе отчет в том, кто есть кто. Я, Жора, Аня и Юра, а с нами и наша команда, поверившая в нашу идею построения новой жизни…

- И Юля!..

- Юля до сих пор… Да… История с Юлей требует… Если бы не ее от корней волос до кончиков ногтей самоотверженность и режиссерская способность собирать всех в цельную купу, подчиняясь одной идее, мы бы давно разбежались по своим честолюбивым тропинкам и увязли бы в грязи собственных страстей. Она вывела нас на широкую тропу света, дорогу для триумфального шествия. Мы и пошли по ней… Когда у партнеров нет ясности, прощай совершенство.

- Ты до сих пор о ней…

- Ее идея о том, что каждый ген имеет свою Пирамиду нашла реальное воплощение при строительстве новой жизни. Без этого мы бы не сдвинулись с места. Мы, примерившие и взявшие на себя роль, я не боюсь теперь сказать это открыто, взявшие на себя роль Бога, понимали, что дело, которому мы отдали лучшие годы жизни – сделано. Сделано, на наш взгляд, превосходно. Во всяком случае, достигнуто главное, найден ключ, know how – как! Как жить долго и дружно, как жить, радуясь и любя, не злясь, не завидуя… Жить в счастье!

- В счастье?

- В Пирамиде нет зла! Ему негде там спрятаться! Как ты можешь догадаться, визитной карточкой нашего города, как, впрочем, и в Рио-де-Жанейро, стала статуя Иисуса Христа, величественный монумент белого мрамора, венчающий гранитную пирамиду с полированными сторонами, установленную в геометрическом центре.

- Как называется твой город?

- Мрамор мы привезли из Греции, а гранит украинский.

- У вашего города есть название?

- Его не найдешь ни на одной карте, ни в одном справочнике.

Названия радиальных улиц – самые разные и простые: Красная, Оранжевая, Желтая, Зеленая… По цветам радуги. Эйнштейн жил на Синей, а Соломон с Суламифь - на Розовой. Это шестая по счету улица, дом номер 6, квартира 6. Три шестерки, дьявольское место… Семь радиальных улиц и семь окружных: первая и т.д.

- А у вас были?..

- Полно! Да, у нас много всего до смешного простого, просто первобытного. И знаешь чего еще у нас огромное множество – тишины. Тишины у нас – море...

- Тишина сейчас на вес золота.

- Пирамида знаменательна еще и тем, что в ней не нашлось места слову «прощай».

- Ты говорил. Ты хочешь сказать, что…

- Да. Это безнадежное горькое слово так и не было востребовано, и ни разу здесь не прозвучало.

- Поразительно! Но это значит…

- Да. Просто не нашлось повода.

- А скажи, - спрашивает Лена, - с Папой у вас что-нибудь получилось? Ватикан вы преобразили в свою Пирамиду?

- Хм! А то!.. Ты же сама могла видеть: Папа ушел в пустыню… Образно говоря…

Лена только качает головой: невероятно!

Да я сам пока ещё не уверен: этого не может быть!

- Чего? – спрашивает Лена.

- Ну, - говорю я, - сама знаешь… И вдруг (надо же!) произношу, декламирую:

«Нет тебе имени, нет на тебе креста. Русла любовей ломают изгиб рек. Время расставит вехи, забудет страх. Выступит соль поверх затворённых век».

Лена слушает.

- Страшно, - спрашивает она, - до сих пор страшно? Страх не забывается?

- Какой страх? – спрашиваю я.

Я всё-таки надеюсь, что «Время расставит вехи»… Но и страшусь пока ещё.

- Какой страх? – снова спрашиваю я.

Лена смотрит на меня, не решаясь сказать, затем решается:

- Тот, что требует соли… Поверх затворённых век.

Требует соли – как она это точно подметила!

- Ты о чём? – спрашиваю я.

«Поверх затворённых век» – это как… Что это – приговор?!.

- Давай уже свои блинчики, - весело говорю я, - или что ты там налепила!

И – разве «нет на мне креста»?

Я даже беру бережно двумя пальчиками свой золотой крестик, болтающийся на моей шее уже лет сто, отстраняю его от волосатой груди, любуясь, смотрю… Затем коротко целую…

- И мёд, - кричу я Лене, - и мёд свой тащи! Я буду с мёдом!..

Блинчики с янтарным медом и с чаем из морошки – моя слабость…

- Ааааааааа!.. – я не ору, как это обычно бывает, а тихонько кричу, - аааааааа!..

Пальчики оближешь!

Какой страх, какая соль?..

Приплелась к нам эта Тина…

Глава 13

- Тогда в Дубае,- говорю я,- мне удалось встретиться с руководителями проекта. Я рассказал о Пирамиде, и все они в один голос заявили, что готовы на этих искусственных островах строить Пирамиду.

- Правда?!.

- Да,- говорю я,- эти три острова в Персидском заливе, и Jumeira, и Jebel Ali и Deira, входящие в проект The Palm компании Nakheel, получили статус самых крупных в мире. Они выполнены в форме пальм и надежно защищены от водной стихии искусственными барьерными рифами.

- Новая Атлантида? Кто же там будет жить?

- Уникальные острова отчетливо видны из космоса. Их называют восьмым чудом света.

- Я никогда не была в космосе,- говорит Юля.

- К сожалению,- говорю я,- часть объектов уже продана, и цены на недвижимость в Дубае растут с каждым днем.

- Кто же эти счастливчики?

- Я надеюсь поселить там наших апостолов.

- Среди этих толстосумов?

- Апостолы Иисуса шли в такой же жестокий и жадный мир.

- Это же бешеные деньги!

- Да, проект предполагает строительство вилл, отелей, торговых центров…. Бухты у каждого острова будут вмещать по 150 обычных и 50 океанских яхт…

Юля в восторге:

- Я бы тоже не отказалась…

- Первый на Ближнем Востоке океанариум…. Каждая вилла расположена на участке с собственным бассейном и пляжем и представляет собой строение в два-три этажа с 5-6 спальнями. Всего в оформлении вилл использовано 35 различных стилей.

- Я тоже хочу там жить,- говорит Юля.

- Цена такой виллы составляет от $1,8 до 2,2 млн.

Цены на виллы Юлю не интересуют.

- Как же твои апостолы смогут там жить?

- Сегодня,- говорю я,- стало ясно, как день, что ту или иную черту чьего-нибудь характера, Жориного, например, определяет не один фрагмент ДНК, а многие, разные ее участки.

- Это что-то меняет в нашем к нему отношении?- спрашивает Юлия.

- Жорина улыбка – это результат работы множества его генов. В этом трудность…

- Трудность?

- Уже открыты «гены предпринимателя», «гены сорвиголовы», «гены сексуальной страсти»…

- Гены оргазма, - подсказывает Юля.

- Да…

- В чем же трудность?

Я затрудняюсь с ответом:

- Ты не знаешь, где моя синяя ручка?

- Ты ни словом не обмолвился о встрече со своим Ринпоче.

- Представь себе: он провел трехлетнее затворничество в диких горах западного Ладака.

- Диких?

- Абсолютно!..

- Он принял твою Пирамиду?

- Они с Далай-ламой чем-то похожи.

- Так в чем все-таки трудность?

- Только начитка Ваджрасаттвы тянется до трех лет. Это сто тысяч мантр. Это очищающий канал. Очищает от омрачений, кармических наслоений и таких отвратительных качеств, как злость, зависть, ненависть…

- И невежество.

- Да! Это важно: и невежество! Зеленую Тару в Тибете и Гималаях называют целительницей очищающей прежнюю карму.

- И жадность?

- Жадность?! Жадность конечно! Жадность в первую очередь!

- Ты до сих пор живешь своим прошлым?

- Перевал Тары 5660 метров. Это самая высокая точка обхода вокруг Кайласа, где разрушается старая карма.

- Ты до сих пор не можешь забыть?

- Что?

- Почему ты не взял меня с собой?

- У тебя нет такого прошлого.

Не заступить за черту – вот что важно, думаю я. Та - заступила. Та не только переступила черту, та пересекла ее, не задумываясь, как танк пересекает траншею врага. Не задумываясь и без оглядки. Та ее перечеркнула, черту, за которой разверзлась бездна… Она разорвала нить взаимоненасыщения. И теперь эту нить - не соединить. Я не помню, почему вдруг я снова вспомнил ее – ту, кто до сих пор не дает мне покоя.

- О чем ты думаешь? – спрашивает Юля. – Снова о ней?

Она просто читает мои мысли.

- Видимо, жадность, - говорю я, - да, теперь это стало особенно очевидно, ее жадность… Да, чересчур жадная, чтобы быть счастливой, она так и не смогла…

- Жадная… Чтобы быть счастливой?

- Именно: чтобы стать счастливой! Я бы мог понять и принять ее экономность, излишнюю бережливость или оправданную заботу о завтрашнем дне… Мог бы объяснить ее обоснованную обстоятельствами расчетливость… А тут – обыкновенное банальное скупердяйство, беспримерная животная жадность! Явная, яркая, если хочешь – яростная! Необъяснимая и ничем не оправданная! Это даже не обсуждается. Здесь точка. Ведь если это уже случилось, жажду стяжательства и наживы, алчного собирательства сокровищ на земле, а не на небе, остановить невозможно. Мы ведь не должны быть богаче самого бедного, и каждый божий день должны упражняться...

- В щедрости!..

- Именно! Не надо лезть на пьедестал с пятаком в руке и орать нищему: «Держи, несчастный!». Мы должны быть благодарны этому нищему за то, что он есть, и мы, подавая ему, помогаем самим себе становиться щедрее и совершеннее.

- А знаешь, - говорит Юлия, - в каждом человеке заложена энергия добра, которая увеличивается, когда ты её отдаёшь. Конфуций…

- Знаю-знаю. Ты уже говорила. Ты своим Конфуцием уже… Извини…

- Хм!..

- Юсь, - говорю я, - знаешь…

- Слушай, - вдруг взрывается Юля, - я запрещаю тебе…

Да сыт я уже, сыт твоими запретами! Своими запретами, думаю я, ты медленно режешь мне вены вдохновения и подрезаешь крылья, несущие меня к тебе же! Ты же знаешь – крылья любви!

И больше не слушаю ее:

- Ты не могла бы, - прошу я, - свою щедрость дарить не только всему человечеству, но и мне!

- Пс! Да please (пожалуйста, англ.), да,пожалуйста! Сколько угодно!.. Да, так вот Конфуций благодарил каждого, кому смог помочь, за то, что ему помогли проявить лучшие свои качества. Величие своё он создавал — отдавая.

- Вот! Вот-вот… Вот и мы свое величие должны…

Что на этот раз она хотела мне запретить, я не знаю.

- Ясно-ясно. В чем же трудность? – снова спрашивает Юлия.

О, Sancta simplicitas! (Святая простота! Лат.)

Если бы я мог это знать. Эта болезнь ведь неизлечима испокон веков и, она смертельно опасна.

- Своим «Юсь» ты делаешь меня бесхвостой, - потом говорит Юля.

Ах, вот в чем все дело! Ладно… Но зачем ей все эти хвосты?

- А помнишь, - говорит Юлия, - нам тогда так и не удалось покататься в Дубае на лыжах?

Да, мы тогда едва унесли ноги.

- Да, - говорит Лена, - не любишь ты жадных.

- Не. Не люблю.

- А Тина ваша, - спрашивает Лена, - думаешь, способна расщедриться…

Меня просто бесит: как Лена может в этом сомневаться!

- Тут и думать нечего! – не ору, а просто выкрикиваю я возмущённо.

Сколько можно орать-то?! Да и что толку?

Тинина скупость меня потрясает: сколько я уже её знаю… я не просто потрясён, я – убит: ни одного тёплого слова в мой адрес! Лишь на днях я едва мог расслышать её колюче-обледенелое «молодец».

Да и то – во сне…

Кажется, во сне же?

Ха! Нашли щедрую… Держи карман…

Глава 14

Нам казалось, что человечество вот-вот протиснется сквозь узкое генетическое горло, что его золотоносный песок просеян через густое сито самого совершенства. Пыль ушла, осталась золотая крупа. Пена бурной жизни потихоньку спала.

И теперь у нас роскошные дворцы, предназначенные не для роскоши, великолепные арены, предназначенные не для утоления жажды страстей. У нас теперь богатейшие музеи и блистательные театры, величественные колокольни и роскошные храмы.

- И теперь?..

- Ну теперь-то… Теперь, конечно, все это в прошлом.

- Да. Да-да-да…

- Их предназначение зиждется на радости созерцания и молитвы. Но у нас нет никаких других желаний, кроме желания быть счастливыми. У нас нет богов… Меня охватывал ужас от того, что у нас появились размолвки. Там, где люди не умеют договариваться рано или поздно обязательно появляются развалины и руины. Вспомни Вавилонскую башню.

- Итак…

- Мы перешли к воплощению задуманного.

- Клоны великих?.. – спрашивает Лена.

- Великих и маленьких… Все это - для людей разумных, мыслящих, осознающих необходимость перемен и всеми жилами тянущихся к совершенству.

- Но сами-то вожди!

- Дело в том, что страна без лидера – не страна. Нет в мире людей такого сообщества, где бы не было вожака, лидера, царя или шаха, короля или президента, чья харизма сумела бы выковать…

- Каким же должен быть глава государства?

- Я же сказал: щедрым! Щедрым на жизнь! И царь, и король, и окружение, которое должно их играть, подражая каждому их слову и шагу, каждому телодвижению и движению мысли, должны быть бесконечно щедрыми на дела и поступки, дарить себя, и безропотно дарить себя людям, людям, начиная от самого нищего и ущербного, и убогого, и…

- Но откуда у вас нищие и убогие?

- Добровольная простота, соперничающая с нищетой, стала модой.

- Вот какие качества, - настаивала Юля, - мы должны похоронить навсегда!

- Интересно!

- Да! Гордость, высокомерие, тщеславие, гнев, грубость и невежество… Да! И жадность, и все новые грехи, о которых объявил Ватикан.

- Какие же новые?

- Непомерное однобокое богатство, насилие над окружающей средой, наркотики, аборты и контрацептивы и, представьте себе, – вмешательства в природу генома, да-да!..

- Но…

- А вот чем мы должны напоить, напитать, до отказа наполнить нашего вождя.

- Интересно!

- Да! Бесстрашие, благотворительность, самообладание, аскетизм, простота, неприменение насилия, правдивость, свобода от гнева, самообладание, спокойствие, нежелание выискивать недостатки в других, сострадание ко всем живым существам, свобода от алчности и неодолимая щедрость, доброта, скромность, стойкая решимость, энергичность, всепрощение, сила духа, чистота, отсутствие зависти и стремления к славе…

- Это же про Иисуса! – восклицает Лена.

- Верно! Все эти трансцендентальные качества присущи праведным людям, наделенным божественной природой.

Для меня уже стало привычным: слушаешь Юлю и в ее словах находишь то, что давно искал. Должен сказать, что тем немногим хорошим, что во мне еще сохранилось, я обязан ей, Юлии. Я всегда поражался: откуда в ней столько всего совершенного?!. До сих пор поражаюсь.

- Только Юлии? – спрашивает Лена.

- Лен… Ты же знаешь: и Ане, и Юлии, и тебе… И, конечно, тебе! И…

- И Тине, конечно! – говорит Лена.

- Да, онечно, конечно!... Я мог бы перечислять…

- Ради бога!..

- И тебе в первую очередь!

Лена удовлетворённо молчит, улыбается…

- Ты не очень-то охотно последнее время рассказываешь о Тине.

- О тебе я могу говорить сутками!

- Льстец! Ах, какой льстец!..

Я это сказал искренне, искренне! Какой же я льстец?

- И вожди должны были жертвовать собой, как Иисус? – спрашивает Лена.

- Никаких жертв. Жертва Иисуса была ради процветания и утверждения веры. Она уже оправдала себя: вера состоялась. Теперь вера в Иисуса глубока и всемерна. Всемирна! Ей не хватает технологии воплощения Его Пути, не хватает формализации Его учения. И моды, да-да моды! Моды – как двигателя к совершенству. Мы не должны теперь чем-то жертвовать, мы должны научиться распознавать, различать, где плохо и где хорошо, где добро и где зло, где справедливо и несправедливо, где по совести, а где нет… И что есть Любовь! Различать количественно! Я повторяю: ко-ли-чес-твен-но! Квантификация Света – вот путь! Квант добра, квант справедливости, совести и Любви. Здесь зарыта собака Совершенства, здесь нужно копать Колодец Новой Жизни. Клад в кванте. И никаких, повторяю, жертв. Только животворное великодушие Совершенства! Сказано же: «Дух, только Дух животворит!..». С тех пор, как на земле появились строматолиты, по сути ведь…

- Кто появился?

- Только дух, - говорю я.

- Лекция, достойная Нобелевского лауреата.

- Все это расписано в моей книжице «Стратегия совершенствования».

- Я читала, - говорит Лена.

- Я знаю. Поэтому и повторяю только то, что там написано. Что же касается наших жертв…

- Да.

- …то наш добровольный отказ от материальных благ – это и есть наша Иисусова жертва. Да, добровольная простота! Ведь мы не должны быть богаче самого бедного. Одним словом – абсолютный потлач!

- Да-да, ты это уже не раз говорил. Этот твой потлач…

- Правда?! Как раз здесь и должен быть применен твоим Homo sapiens’ом (Человеком разумным, лат.) пресловутый принцип biofeedback – умение посмотреть на себя со стороны.

- Со стороны?

- И какое же, согласись, жалкое ничтожество мы порой там обнаруживаем, когда смотрим на себя глазами Иисуса!

- Где?

- Там, в себе.

- Недавно я вычитала у Бродского, что выбор вождя, лидера, человека, которому можно доверить правление страной, должен основываться не на его политической программе, как это распространено везде и всюду, а на знаниях мировой литературы, культурных ценностей…

- Мысль прекрасная! Ведь кино и литература, классная, конечно, умная литература и достойное кино, а не всякие там пустышки, которыми переполнены сегодня книжные прилавки и экраны телевизоров, классика, как никакой другой источник информации отражает желание, неутолимую жажду людей тянуться к свету. Вычеркни из истории России Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Бунина, Набокова и эта страна исчезнет с лица планеты.

- А сегодня…

- Да-да, ты права. Сегодня и вычеркнуть некого. Все, кто сейчас на плаву, будут вычеркнуты самой историей. Утонут, захлебнувшись блевотиной собственной жадности.

- Пожалуй…

- Тяга к справедливости всегда востребована. А глубокое знание жизненной мудрости Библии могло бы стать для лидера проходным баллом в поводыри. Как правила уличного движения для водителя. Нельзя брать на себя ответственность, пускаясь в путь за совершенством, и идти без знания тех правил, которые умные люди давно придумали путем проб и даже ошибок.

- Многие берут…

- Потому так блуждают, потому так живут. Воистину нет в мире ничего страшнее деятельного невежества.

- Что же изменилось на земле, - спрашивает Лена, - с тех пор, как…

- Ничего…

Глава 15

- Я вспомнила,- говорит Юля,- Фукуяма!..

Она повторяла изо дня в день: «Фудзияма… Что-то очень похожее на Фудзияму…». Я не мог сообразить, что она этой «Фудзиямой» хочет сказать. Наконец, она вспомнила: Фукуяма.

- Что «Фукуяма»?- спросил я.

- Ты читал его книжку о нашем будущем? Там…

- «Наше постчеловеческое будущее».

Я, конечно же, читал пророческую книжку этого американца.

- Точно-точно… Там…

- Там описана наша Пирамида в неявном виде и не так структурировано.

- Я тоже так подумала.

Френсис Фукуяма - гуру современной политологии, - пояснил я, - мы с ним жили, как братья.

- Френсис?

- Да, гражданин США. Он в восторге от нашей Пирамиды!

- Вы встречались?

- Я же сказал: мы работали! В книжке, конечно, ни слова не сказано о потлаче, но вся она пронизана этой идеей.

- Какой идеей?

- «Настоящий вождь умирает бедным». На языке индейцев племени нутка это слово означает «дар». Время от времени вождь раздает своим родственникам и соплеменникам все нажитое имущество. И чем обильнее и лучше дары, тем выше престиж не отягощенного собственностью правителя. Настоящий вождь, раздарив все свое имущество, умирает в чести и почете. Вот поступок! Ты можешь мне назвать хоть одного вождя современности, раздающего свое имущество?

- Таких сейчас не сыскать днем с огнем, - говорит Юля.

- Жадность…

- Да, это болезнь, - говорит Юля.

Чтобы выйти из темы болезни, она произносит:

- А мы с тобой еще не были на Фудзияме…

Я помнил эти виды, этот восход… Помнил, но молчал. Тогда Йоко чуть не погибла.

- Еще побываем,- пообещал я.

- Слушай,- вдруг сказала Юля,- я все время хочу у тебя спросить: как поживает ваш монарх, ну тот отпрыск царизма? Где он, он жив?

Я бы и сам хотел это знать.

- А что рак? Вам удалось его победить? Рак, СПИД, что там еще?..

- Разве ты не знаешь? Совсем недавно Вивеку удалось внедрить известный тебе противораковый ген Par-4 в геном мышки и тем самым…

- Какому Вивеку?

- Рангнекару. Из Университета Кентукки. Ну, ты помнишь, когда мы были с тобой у него…

- Помню. И что?

- Теперь мы с ним пытаемся ввести этот чудо-ген больным раком.

- Так ведь можно исправить все поломки в любом геноме.

- Для этого мы и строим нашу Пирамиду.

Юля задумалась на какое-то время, затем спросила еще раз о Плащанице. Ей не давала покоя эта Священная Реликвия.

- Ты скажи, скажи мне, как вам удалось добыть эту кровь?- спрашивает Юля.

- Это Жора, без него бы…

Я вспоминаю, как мы с Жорой осенью 2000 года прибыли в Турин.

- Теперь,- сказал я, - любопытные смогут посмотреть на Нее только в 2025 году.

Когда я увидел Туринскую плащаницу – по сути кусок древнего льняного полотна длиной более четырех метров и метром в ширину, ничего особенного, никакого трепета, восхищения и даже удивления я не испытал: полотно, как полотно, ветхая ткань с симметричным непривычным рисунком… И только потом…

- Его называют «Пятым Евангелием», - сказала Юлия. - На нем, словно на фотографии, удивительным образом отпечатались лик и тело Христа. Запечатлелась каждая из многих ран Иисуса, каждая капелька пролитой во спасение человечества крови! Представляешь?!

- Да, так и есть… Это послание зримо свидетельствует: все, что написано в Евангелии - правда! Оно несет людям благую весть о Спасителе, о победе над смертью…

Потом я видел и Жорины слезы…

- Жорины друзья,- сказал я, - Мехтхильд Флури Ремберг и Карлхайнц Дитц…

- Жорины друзья?!. Метхильд и Карлхайнц?..

- Следы крови на ней оставили многочисленные раны…

- Да…

- Черты лица прекрасно видны, борода, губы, волосы, пальцы… Кровоподтеки от ударов бичей на спине, на груди, на ногах…

- Да…

- Кровь из гвоздевых ран застыла на запястьях и на ступнях, а на груди – пятно крови от удара копьем в сердце…

- Ужас!..

- Установили даже группу крови – IV (АВ). А по набору хромосом в лейкоцитах определили пол – мужской.

- Еще бы! – воскликнула Юлия.

- Жоре удалось добыть пылинку…

- И вы решились?..

Я только посмотрел на Юлю и ничего не сказал.

Только потом на одной из фотографий Плащаницы я увидел живые глаза.

Я до сих пор помню этот взгляд: это были глаза Бога.

Я весь трясся от холода…

От холода ль?

- А у тебя какая группа крови? – спрашивет Лена.

- Зачем это тебе?

- Мало ли…

- Четвёртая, - говорю я, - как у Христа.

- А у Тины?

- Первая, - уверенно говорю я, - универсальная! Зачем тебе?

- Откуда ты знаешь?

- У неё не может быть другой, - говорю я.

А откуда я знаю, я не знаю. Это и неважно!

Глава 16

Решение отойти от принятых в мире традиций и какое-то время пожить в Пирамиде без лидера, без кумира, чтобы прочувствовать абсолютную независимость от кого бы то ни было, эта идея упала мне на голову как-то под Новый год, когда Жора, выжимая из своего «порше» все двести двадцать, пробурчал в раздумье:

- Мы живем без часов: никуда не нужно спешить…

Мы как раз спешили в аэропорт. Проблема лидера, принуждавшего всех жить по секундам, мучила его не меньше, чем безопасность движения. Водитель из него никудышний.

- Хорошо,- согласился я,- но кто будет управлять твоим царством?

- Никто.

Жора произнес свое «никто», как давно продуманное решение.

- Никто?!

- Ага,- сказал он,- никто… Истина в том…

И, взяв вправо, резко затормозил, чтобы я не мог противиться этому решению. Это была свежая мысль: никто не должен никем управлять. Трудно даже вообразить себе всю прелесть абсолютной анархии в жизни людей: ничего не запрещено! А что! Ведь праведность теперь правила бал, живая истинная правда возобладала над всеми чувствами горожан, и истина составляла…

- «Что есть истина?»- спросил я.

- Вот-вот: «И истина сделает вас свободными»!

Двигатель тихо урчал, а Жора какое-то время смотрел в зеркало заднего вида, видимо, следя за машиной, следовавшей за нами вот уже больше десяти минут.

- Что если взять и попробовать?! Невозможно представить себе, как каждую клеточку твоего тела наполняет дурман абсолютной свободы. «И истина сделает вас свободными»! Как это великолепно точно!..

И секунду подумав, не без грусти добавил:

- Это трудно.

И все же я не мог на это решиться! Если честно – я никогда об этом не думал.

- Ты,- сказал Жора,- как тот Буридан.

- Как его осел?- спросил я.

Я тоже заглянул в боковое зеркальце: белый джип стоял метрах в двадцати от нас.

- Ты думаешь, они за нами следят?- спросил я.

- Сомневающийся подобен волне,- сказал Жора и резко надавил на акселератор.

- Не сомневается только дурак,- сказал я, - дурак или очень уверенный в себе человек.

Жора фыркнул.

- Я – не дурак,- отрезал он. – Или ты сомневаешься?

Как я мог сомневаться?! Об этом и речи быть не могло. Мы просто спорили.

О Жоре писали газеты, он стал частым гостем многих телеканалов, кто-то превозносил его, кто-то хулил, говорилось множество глупостей, а Жора оставался Жорой. Нередко ему приходилось очень круто, но ничто не могло его изменить.

В тот день нам удалось оторваться от преследователей, но на самолет в Барселону мы так и не успели. Мы привыкли к слежке и старались не обращать на нее внимания, но это нам не всегда удавалось. Жора злился, и когда замечал за собой хвост, всегда старался оставить его с носом. Иногда (как это ему удавалось?!) он брал верх, хотя водитель из него был, ну, совсем никудышный.

В конце концов все свелось к признанию божественного правления. Пусть правит Всевышний, решили мы. Но как знать Пути Его, за какие дергать веревочки? На помощь пришли компьютеры.

- Слушай, - говорит Лена, - это ж какую вы устроили соковыжималку!

- А ты как думала!

«Слышала:

Поиск по сайту: