Поклонники

Не будет большим откровением сказать, что с первыми серьезными проявлениями поклонничества Пугачева столкнулась сразу после “Арлекино”. Правда, поначалу это были лишь шумные встречи после концертов, выклянчивания автографов и преследования до машины. Дальше - хлеще.

Уже когда она поступила в 1976 году в ГИТИС, тамошним работникам поневоле пришлось испытывать на себе бремя пугачевской славы. Туда беспрерывно звонили:

- Алло, ГИТИС, а правда, что Пугачева учится у вас? Она будет играть в театре? Это мучение длилось для секретарш и лаборанток все пять лет.

- Скажите, а какой срок дали Пугачевой? - Вы о чем, собственно? - Ну, она же мужа утюгом убила... - Нет, не волнуйтесь. Не убила. - Ой, правда? Значит, ее ненадолго посадят? Правда, тогда еще немногим безумцам приходило в голову заявиться домой к любимой артистке. Да и разыскать ее дом на окраине Москвы, в Вешняках было не так легко.

Но Александр Стефанович, второй муж Пугачевой, тем не менее в беседе со мной припомнил такие случаи:

- Один раз какой-то ненормальный человек специально приехал из Киева и стал ломиться в квартиру. Мы вызвали милицию, и его забрали. Или какие-то там девицы приехали и начали трезвонить. Когда я довольно резко объяснил им, что Пугачева вовсе не ждет их в гости, они разозлились и подожгли нам дверь.

Стефанович, кстати, склонен считать, что около подъездный фанатизм потом во многом инспирировался домработницей Люсей. Но здесь он, пожалуй, заблуждается. Когда звезда переехала на улицу Горького, она самим этим фактом обрекла себя на длительную “осаду”. Вся Москва уже знала, что в этом новом доме живет Пугачева.

У ее подъезда теперь все время кто-нибудь дежурил. Некоторые быстро сообразили прихватывать с собой фотоаппараты.

Отношения с поклонниками у Пугачевой, как, собственно, и у всякой знаменитости, складывались непростые.

“Была группа очень преданных людей, - вспоминает Борис Моисеев. - И вот этих трепетных и преданных она уважала и всегда давала команду, чтобы их пропускали в те залы, где она работала. Алла знала всех по именам. Была там, например, такая рыжая Света, которой она говорила: “Еще раз не пойдешь в институт - больше здесь стоять не будешь!” Был еще какой-то Володя, который бросил семью в другом городе и с утра до вечера стоял у подъезда. Она умоляла его вернуться домой, давала ему денег на дорогу...”

Но хватало и других людей. Постепенно в Москве сложились две группировки, находившиеся в состоянии не то чтобы вражды, но взаимного отчуждения -“горьковские” и “олимпийские”. Первые, как легко, догадаться, главным образом оккупировали пространство во дворе заветного дома на улице Горького, вторые базировались возле спорткомплекса “Олимпийский” - у того входа, где регулярно появлялась их любимица. И те, и другие ревниво противодействовали появлению новых “топтунов” в сфере их влияния. Объяснение тому давалось лаконичное и разумное - “Нас много, а Алла одна. На всех не хватит”.

Был случай, когда какого-то незваного гостя, точнее гостью, фанатическая бригада дружно опустила в мусорный бак головой вниз. Весь этот варварский обряд “жертвоприношения” совершался прямо под окнами любимой Аллы.

Но один случай Пугачева сама до сих пор вспоминает с содроганием. Его остроумно описал в своей книге Илья Резник:

“...Алла привела нас к себе после одного из концертов моей авторской программы “Вернисаж”, пообещав пасхальный ужин.

Мы были голодны и никак не могли взять в толк, куда же исчезли праздничные яства.

- И вообще, - потерянно произнесла Люся, - в холодильнике шаром покати...

- А больше ничего не пропало? - тревожно поинтересовался Евгений Болдин... Люся ненадолго пропала, а вернувшись, торжественно объявила:

- Еще вашей бритвы нет, Евгений Борисыч! Болдин побледнел. Алла сказала:

- Мне ни-ког-да не нравилась эта квартира. Когда я одна, здесь жутко... - А что, если крысы? - осенило кого-то. - Крысы не бреются, - строго сказал Евгений Борисович, взбираясь на мойку. - Черт бы побрал эту индивидуальную застройку! - Он приподнялся на цыпочки и просунул руку в вентиляционную трубу, прятавшуюся в нише под потолком.

- Ого! Да тут такая дырища!.. И трубы нет... И кладка как будто разобрана.. Прямой ход на чердак!

...Милиция действовала быстро и решительно. Как в кино.

Не прошло и четверти часа, как черная дыра над мойкой превратилась в переговорное устройство. Голос с чердака: - Мы его взяли! Алла: - Кто такой? Голос:

- Да-а, устроился... Сейчас приведем - сами увидите. Алла: - А куличи там?.. В дыру просунулась милицейская рука с целлофановым пакетом: - Принимайте. Вслед за куличами появилась сковородка с грибами, бутылка постного масла, мочалка и маленький магнитофончик, увидев который, Кристина воскликнула:

- А я-то его несколько дней искала! - И чуть после: - Мама, а в от твоя бижутерия! Группа захвата ввела невысокого коренастого мужика в грязном свитере и мятых брюках. Мужик был угрюм...

- И давно гостишь? - почти дружелюбно спросила Пугачева.

- Неделю-то точно, - ответил за него милиционер. - Он уже несколько раз к вам спускался, Алла Борисовна. Когда никого не было. Хозяйничал.

- Так ведь я тебе писал, - прохрипел незваный гость. - А ты не отвечала. Я и приехал. - Забрался на чердак, ножом расковырял кирпичную кладку и проник в квартиру, - доложил главный сыщик. - Теперь поедешь с нами!..

- Прощай, - сказала Пугачев а похитителю куличей.

- Все равно, - изрек он уходя, - я-то знаю, все, что ты пела, - ты пела только для меня”.

“После этого случая, - говорил мне Борис Моисеев, - она боялась оставаться дома одна. Алла вообще боязливая. И хотя я не любил спать у нее на Горького - мне мешал этот постоянный шум с улицы - она меня часто оставляла до утра. И все равно везде включала свет - даже в туалете и ванной”.

Много было разнообразных изощренных “шуток”. К ней домой неустанно подсылали пожарных, “скорую помощь” и даже ветеринарную службу.

От телефонного “терроризма” Алла тоже потерпела немало. Одна сумасшедшая женщина раньше регулярно звонила и отчетливо произносила лишь одно слово - например, “свиньи” или “лягушки”. Многие, конечно, просто признаются в любви или вдохновенно благодарят за песни. Пугачева в этом случае, как правило, сдержанно выслушивает абонента, сухо благодарит и вешает трубку. Но самое поразительное, что, даже имея автоответчик и определитель номера, она до сих пор нередко сама подходит к телефону. В этом легко убедиться, набрав номер - з-з... Извините, это автор решил пошутить...

На концертах Пугачевой некоторые неуравновешенные граждане не всегда дарили только цветы. Кто-то осыпал ее конфетти из денег, кто-то засовывал в корсаж мятые купюры, кто-то старался всучить варенье собственного приготовления - но это были вполне невинные признаки внимания. Какая-то женщина, называвшая себя колдуньей, время от времени прорывалась на сцену и монотонно произносила гадости про певицу и ее близких. Бывали случаи, что и с ножом подкрадывались. Нашей героине приходилось сохранять самообладание. Она сама признавалась, что артистам надо иметь нервы как канаты. Или чего стоит история, когда перед гастролями в Израиле Пугачевой прислали пакет с фотографиями убитых палестинских детей. Там же содержалась угроза, что если она не отменит поездку к “жидам”, то ее самолет будет взорван.

Кстати, о “жидах”. Ведь прелюбопытная “информация” о том, что Алла Борисовна Пугачева - на самом деле Алла Боруховна Михельсон (или Певзнер), проникала даже на страницы газет. Типичная еврейка, что уж говорить!

Телохранителями Алла Борисовна смогла обзавестись только в последние годы. А раньше эти обязанности приходилось выполнять то Болдину, то его заместителю Дмитрию Цвангу. Кстати, в многочисленной концертной хронике певицы можно увидеть, как во время выступлений, когда к ней приближались зрители с цветами, за спиной звезды неизменно оказывался седой человек, который в случае надобности решительно уводил особо ретивых почитателей. Это и есть Цванг.

Во время зарубежных поездок Пугачеву часто спрашивали, а где же ее охранники? Она смеялась в ответ:

- Советским артистам телохранители не положены.

Правда, Алла Борисовна иной раз сама не церемонилась с теми из поклонников, кто особо ей досаждал. Известны случаи, когда она могла запросто заехать кому-нибудь по физиономии. В том же “Олимпийском” во время репетиций в зал неизменно проникали “фанаты”. Пугачева их яростно гоняла, но тщетно. Однажды она не выдержала и припустилась за кем-то из пресловутых “горьковских” девиц, крича на ходу:

- Здесь убийством пахнет! Я убью ее! Отсижу, но убью!

В тот раз ничего страшного Алла Борисовна не совершила. Зато в другой она неожиданно подскочила к какой-то из поклонниц, схватила за волосы и потащила к выходу.

Кто не видел Пугачеву в гневе, тот не знает, какое это леденящее кровь зрелище. Она может повергнуть в бегство крепких мужиков. Не зря когда-то во дворе ее прозвали “фельдфебель”.

Но Алла Борисовна оказывалась героиней и совершенно неожиданных сюжетов. Близ того самого дома на улице Горького некогда стояло старое опустевшее здание, одну из квартир которого оккупировали несколько иногородних панков. Из их окон с грязными стеклами открывался замечательный вид на подъезд звезды эстрады. Вечерами панки садились у окна и поджидали возвращения “соседки”. Когда ее машина тормозила у подъезда, ребята приникали к окну и завороженно следили за величавым шествием Пугачевой, после чего молча укладывались спать на грязные матрасы.

Однажды кто-то из юношей пожаловался на то, что пить чай без сахара уже надоело. Тогда глава коммуны по кличке Питон произнес: - Надо у Пугачихи стрельнуть. Вся компания расхохоталась, а Питон молча ушел.

Минут через двадцать он вернулся, держа в руках помимо стакана сахара еще целый пакет продуктов. Он выложил все богатство на пол.

- Неужели сама дала? - спросили его изумленные панки.

- Ага, - небрежно ответил Питон. - И сказала, чтобы еще приходил. Очень ей понравилось, что я автограф не просил и вообще с глупостями не приставал.

Практически в каждом крупном (или не очень) городе бывшего СССР существует фзн-клуб Пугачевой. В свое время довольно солидные клубы были в Киеве и Минске. Каждый заботливо собирал архив и нередко имел даже свой печатный орган -самиздатского, разумеется, характера (Допустим, в киевском клубе “Королева” производилась газета с забавным названием “Усталый микрофон” - образ заимствован из “Песни на бис” со словами Андрея Вознесенского; а в Минске выпускалась “Канатоходка” - опять-таки в честь песни.)

В Москве в 1988 году возник клуб “Апрель”, собравший интеллигентных ребят, которые в отличие от “олимпийских” и “горьковских” обладали активностью совсем иного рода. В частности, они всегда предлагали свою помощь при грандиозной подготовке к “Рождественским встречам”. Сам Болдин относился к ним благожелательно и, в частности, выразил сочувствие той несчастной девочке, чьи волосы пострадали от десницы Пугачевой.

“Веселый муравейник” (окончание)

Подготовка к “Встречам” начиналась задолго. Пугачева лично составляла список участников.

Потом к ней уже чуть ли не с весны будут приходить и ходатайствовать, чтобы на сцене “Олимпийского” появился тот или иной артист. Алла Борисовна будет прислушиваться, присматриваться и выносить свой вердикт. Попасть на “Рождественские” - означало сразу прославиться.

Подобное произошло, скажем, с группой “Любэ” в 1988 году. Кстати, когда Пугачев а режиссировала их выход, она все время недовольно присматривалась к наряду солиста - Николая Расторгуева.

- Слушай, Коля... наконец задумчиво изрекла Алла Борисовна. Что-то тут тебе надо другое... - Что другое?

- Да костюм другой... У вас песни-то такие - э-эх! - Пугачева сжала кулак, - вот и надо соответствовать. Так! - она повернулась к костюмерам. - Найдите-ка до завтра ему... гимнастерку!

- Зачем, Алла Борисовна? - заволновался Расторгуев. - Будешь петь в гимнастерке.

Эта гимнастерка потом так и “прирастет” к Расторгуеву на годы. Пугачева потом позовет к себе и Юру Шагунов а из “Ласкового мая”. Он ее тогда в первую очередь интересовал как некий феномен: ведь какое безумие творилось на его концертах. Познакомившись с Юрой, Пугачева в компании с Бари Алибасовым как-то отправилась взглянуть на шатуновскую загородную виллу. Обойдя ее со всех сторон, она патетически произнесла:

- Ну что же за страна, в которой мы живем?! Я двадцать лет отдала сцене, а тут пришел мальчик, 19-летний, и сразу все получил.

Короче, кого только не будет на “Рождественских встречах” - даже корейский балет и давний советский эмигрант Леонид Бергер, некогда певший в “Веселых ребятах”.

Сначала предполагалось, что “Встречи” будут вести два человека - Алла, разумеется, Борисовна и Юрий Николаев. На первых “рождественских” так “оно и произошло. Но потом Пугачев а расхотела делить роль “хозяйки шоу”.

Создавая “Встречи”, Пугачева, конечно же, сразу планировала и их телевизионную версию. Причем, согласно ее задумке, телепоказ этой программы должен был совпадать как раз с православным Рождеством. Когда программа монтировалась в телецентре, Алла Борисовна пропадала там по неделе, хотя формально могла избежать этого: у “Встреч” был свой телевизионный режиссер.

Поскольку и сами концерты, и эфир требовал денег - тогда государство уже теряло возможность финансировать все подряд - то Болдин со своей гвардией искал деньги.

“Именно мы были первыми, кто стал привлекать спонсоров, - уверяет Евгений Борисович. - Первое время это было так легко: все хотели быть спонсорами”.

Действительно, первый эфир “Встреч” изобиловал рекламными вставками, объявлявшими того или иного благодетеля - какие-то несуществующие нынче фирмы, комбинаты, объединения. (Причем, тогда новое слово фигурировало исключительно в таком виде - “спонсор” вместо спонсор: русская грамматика еще не переварила всех “пришельцев”.)

Декорации и шоу с каждым годом становились все эффектнее, а расходы все баснословнее.

Последние “Встречи” для широких масс состоялись в декабре 1992 года - всего лишь четвертыми по счету.

В следующем году до последнего момента вообще никто (включая и нашу героиню) не знал будут ли “рождественские”, где, как и в каком составе. Все решилось довольно быстро, и мероприятие с арены “Олимпийского” низверглось в крохотный зал казино “Жар-птица” (в высотном здании на площади Восстания), где в течение одного вечера и прошли съемки.

Автор этой книги тогда оказался в числе очень немногих журналистов, которых Пугачев а пригласила на съемку этих встреч. Да-да, именно сама Пугачева - на подобные мероприятия списки аккредитованной прессы утверждаются у нее, и Алла Борисовна, натерпевшаяся от “бойких перьев”, изучает их очень придирчиво.

Перед началом съемок Пугачева тихо пояснила присутствующим, что в свете последних событий у нее не было желания в этом году проводить “Встречи”, но потом она все-таки решила не нарушать традицию, хотя финансовая ситуация и не позволяла воспользоваться “Олимпийским”. (Под последними событиями Алла Борисовна подразумевала штурм “Останкин о” и осаду Белого дома за два месяца до этого. Кроме того, накануне прошли первые выборы в Госдуму, на которых, как известно, впечатляющую победу одержала партия Жириновского, что повергло в состояние первобытного ужаса столичную интеллигенцию.)

Потом она с микрофоном лично обошла всех журналистов, чтобы они представились, и дала малочисленным зрителям основные указания - не сидеть с кислыми лицами, хлопать артистам от всей души, во время съемок по залу не бродить.

Сама же хозяйка бала не то что бродила - носилась. Накануне у нее случились серьезные проблемы с голосом, и подчас она просто сипела:

- Файфман! (Это телевизионный режиссер - авт.) Ты меня слышишь?! Давай! Снимаем еще раз!

Под конец съемок Пугачева попросила Бари Алибасова помочь ей отдавать указания.

После каждого очередного номера она выскакивала и задорно размахивала руками:

- Так, так, хлопаем, хлопаем! Никто никуда не уходит! Все радуются! Все хлопают!

(Надо сказать, то был первый случай, когда я оказался в непосредственной близости от Примадонны, и на собственном опыте убедился, что она излучает мощные энергетические импульсы. Я весьма скептически воспринимаю весь ажиотаж вокруг биоэнергетики и иных паранаучных “чудес”, но в данном случае готов согласиться с популярным магом Юрием Лонго, что Пугачева - очень сильный экстрасенс.)

Последующие недели две, словно зачарованный я рассказывал всем об этой милой, неугомонной, изящной, веселой, умной, тонкой, задиристой, чуткой, интеллигентной, забавной... женщине. Затем сел и вдохновенно написал большое панегирическое эссе, опубликованное в одном из популярных тогда журналов.

Как мне потом сообщали приближенные Аллы Борисовны, она не только внимательно прочитала этот материал, но даже несколько раз цитировала отрывки в кругу друзей.

“Если что-то осталось в Вашем сердце, то другой награды мне не надо!” - воспользуюсь я в свою очередь той фразой, которой она заканчивала свои концерты. Но продолжим. Тогда, в “Жар-птице” перед началом съемок Алла Борисовна объявила, что эти “Встречи” будут как бы негласной презентацией нового альбома Сергея Челобанова.

Сергей Васильевич Челобанов, как принято величать его в эстрадных кругах, прибыл в Москву из города Саратова Там он, кстати, поначалу был более известен не как музыкант (хотя музыкой он занимался с четырех лет), а как боксер. В свое время Челобанов даже стал чемпионом Саратовской области по боксу.

До сих пор не очень ясно, как он сумел завязать какие-никакие контакты в высших сферах столичного шоу-бизнеса: Челобанов славится своей нелюдимостью, а также тем, что исполняет несколько странную музыку.

Здесь, в Москве, у Сергея была своя группа “H-band”, и кто-то принес ее записи Пугачевой. Она послушала и, как и в случае с Кузьминым, захотела познакомиться поближе. Это был 90-й год.

“Она просто пригласила меня в гости сначала, - вспоминает Челобанов. - Мы посидели, немножко выпили... Видимо, ей понравилось... Потом еще несколько раз посидели и начали работать. Ну и пошло...”

Еще служа в армии, Челобанов надолго увлекся наркотиками. Потом пытался избавиться от дурной зависимости и какое-то время лечился в наркологическом диспансере своего родного городка Балаково Саратовской губернии. Когда спустя несколько лет он приехал сюда уже вместе с Театром песни - выступать, Алла Борисовна захотела устроить небольшой антинаркотический хэппенинг. Она приехала в тот самый диспансер и попросила главврача вьщать ей медицинские документы пациента Челобанова. Тому некуда было деваться и, в нарушение закона, скоро все бумаги оказались в руках у Пугачевой. ' Вечером на банкете после концерта она торжественно выложила их на стол и объявила, что сейчас состоится официальный “развод” Сергея Васильевича с пагубной страстью. После этих слов она подожгла папку с документами и под крики всеобщего одобрения спалила дотла. (Правда, Челобанов сам признается, что от наркомании он так окончательно и не избавился.)

“Роман с Челобановым стал еще одним “уроком мужества” для Болдина, - замечает Полубояринова. - Впрочем, к этому моменту их отношения с Аллой начали приобретать уже чисто деловой характер. При этом Болдин то и дело говорил ей, что без его советов и помощи она просто пропадет”.

Как раз тогда Пугачева задорно спела “Чао”: “Час, милый, дорогой! Чао, мой неординарный! Чао, гений, чао, муж - Муж своей жены бездарной... До свиданья и прости. Что тебя я променяла - ой, красавчика такого - на небритого нахала...”

Челобанов заключил с Театром песни трехгодичный контракт, который предполагал издание двух альбомов, съемку клипов, рекламу и прочее. (Надо заметить, что на эти годы Пугачева практически забросила свои дела: почти ничего не сочиняла, не пела, не записывала. В конце концов собратья по цеху стали упрекать ее в совершенно излишнем самопожертвовании.)

Тут будет уместно привести один забавный эпизод, замечательно характеризующий как Челобанов а, так, разумеется, и Пугачеву.

В июне 1992 года, т.е. как раз в самый разгар их романа, Алла Борисовна как продюсер певца договорилась с одной из ведущих московского канала - Анелей Меркуловой - о том, что ее гостем станет Сергей Васильевич.

Чтобы эта встреча произвела серьезное впечатление, Алла не только согласилась выступить в прямом эфире сама, но привезла с собой для вящей солидности Аркадия Укупника и Александра Буйнова.

Сначала вся эта троица исполнила что-то типа словесной увертюры перед явлением героя - Челобанова.

Потом Меркулова начала мучительный диалог с Сергеем Васильевичем. Больше двух-трех слов и нескольких междометий от своего гостя опытная ведущая добиться не могла - так что вся эта сцена приобретала комический характер.

Но телезрители не могли знать, что в этот момент звезда №1 готовит за кадром самую натуральную комедию во французском духе. Пугачева, которая отчего-то развеселилась не на шутку, уговаривала Буинова и Укупника тайком заползти за диванчик, на котором расположился угрюмый Сергей Васильевич, и внезапно высунуться оттуда по ее команде.

Когда в эфир пустили новый клип Челобанова, Буйнов и Укупник под предводительством Аллы Борисовны действительно прокрались за диван и, хихикая, стали оттуда высовываться. Операторы и режиссер не знали, как реагировать. Ко всеобщему облегчению Пугачева быстро утомилась ползать на четвереньках, и к моменту вывода студии в прямой эфир вся троица выползла из-за дивана и расселась на нем самом.

(Вообще, когда Аллой Борисовной овладевают приступы безудержного лихого веселья, она не ведает преград. За десять лет до описанного случая певица, проезжая с компанией в четыре утра мимо дома Алексея Рыбникова, захотела заглянуть к композитору. Несмотря на уговоры, она поднялась к нему на этаж и долго стучала в дверь, призывая открыть ей, Пугачевой. Рыбников не открыл, но и милицию вызывать не стал. Вероятно, все-таки поверил, что к нему ломилась Пугачева.)

...Срок контракта между Аллой Борисовной и Челобановым истек как раз к концу 93-го года, когда в казино “Жар-птица” снимались предпоследние “Рождественские встречи”.

“Тот объем работ, который был нами запланирован, мы выполнили, - пожимает плечами Сергей Васильевич. - Так что продлевать контракт не было смысла. Да и потом, честно говоря, мы подустали друг от друга. Решили отдохнуть от совместной работы и от общения. Ну, вот и отдыхаем...”

Алла Борисовна даже захотела еще раз, спустя пятнадцать лет после “Женщины, которая поет”, попробовать себя в качестве героини мелодрамы Она заказала сценарий кинофильма, который чем-то должен был напоминать знаменитого “Телохранителя” с Уитни Хьюстон. Сюжетная канва картины предполагалась следующая: от певицы (т.е. Пугачевой) уходит муж (намеков на Болдина будто бы не планировалось). Несчастная певица встречает где-то романтического боксера (Челобанова, разумеется), и тот расправляется с мужем-обидчиком.

(С кинематографом, надо заметить, у Аллы Борисовны последние годы отношения вообще складывались неудачно. Так, например, она обратилась к известному режиссеру-мультипликатору с предложением снять клип на свою старую песню “Реквием” с музыкой Марка Минкова и стихами Марины Цветаевой.

“Так, чтобы все рыдали” - кратко выразила Пугачева эмоциональную идею ролика. Режиссер подсчитал затраты на “массовые слезы и сказал, что это будет стоить пятнадцать тысяч долларов - сумма для людей этого круга совсем небольшая. Но Пугачева отказалась.)

Поиск по сайту: