ПОЗИТИВИСТСКАЯ КРИТИКА ПОЗНАНИЯ

Позитивизм как философское течение представляет собой попытку постичь действительность по аналогии с естественнонаучным пониманием действительности и тем самым ограничить вопросы философии предметной областью научного анализа. Благодаря этому при «отказе от необоснованных мистерий», т. е. при отказе от метафизических вопросов, таких как вопрос об arche, об отношении идеи и явления, бытия и мышления, Я и мира, наше мышление нацеливается на факты «как реально доступные объекты исследования».⁶ Факты есть все то, что может стать объектом строго научного, т.е. конкретно-научного исследования. Означает ли ограничение области интересов философии сферой фактов в определенной мере ее устранение? Определение, что такое фактическое, задача уже не ее, а науки. Таким образом, теория познания лишается и своей проблемной постановки, ибо вопрос о возможности познания фактов излишен там, где на него уже не стремятся ответить. Что есть фактическое и как оно познается, уже давно освещено наукой. Поскольку то, что есть фактическое, должно определяться наукой, то возникает вопрос, каким образом, в свою очередь, следует определять науку. Этот вопрос в позитивистском контексте выглядит не как онтологический или теоретико-познавательный, а исключительно как теоретико-научный. Если подумать над тем, что для позитивизма наблюдение — «единственно возможное основание доступных нам знаний, разумно приспособленных к нашим реальным потребностям»,⁷ то без всякого сомнения ясно, что под наукой здесь подразумевается исключительно конкретная наука, опира-

возникает тождество Я.. Маркс же, напротив, схватывает природу не в категории другого субъекта, а наоборот, субъект постигает в категории другой природы. Поэтому их единство, которое ведь может создаваться только одним субъектом, он понимает не как абсолютное единство».

⁶ Конт О. О духе позитивной философии. СПб., 1910. С. 72.

⁷ Там же. С. 16-17.

ющаяся на опыт, а все другие формы познания кажутся совершенно бесплодными. Из традиции эмпиризма, с которым позитивизм разделяет убеждение в том, что все познание можно подтвердить чувственной достоверностью, вытекает понимание того, что наука о действительности может быть только естествознанием. Выразим это словами Франца фон Брентано:⁸

Истинный метод философии представляет естествознание.⁹

Так как под «методом науки» в целом понимается знание, заимствованное из методологических размышлений Ньютона¹⁰ над своей механикой и заключавшееся большей частью в аналитической модели формирования гипотезы и ее экспериментальной проверки, то связь познания, проявляющаяся через чувственную достоверность, обоснована не объективно, а систематическим методом ученого.¹¹ Единство, благодаря которому конституируются связи, есть исключительно единство применяемого метода. Факты, которые проявляются в чувственном воззрении, суммируются с помощью соответствующего методического подхода:

Научная теория состоит, по сути, из законов, а не из фактов, хотя они и необходимы для обоснования и санкционирования ее; так что ни один изолированный факт науки в действительности не может приниматься

⁸ Франц фон Брентано, племянник поэта Клеменса Брентано, родился в 1838 г. в Мариенберге. В 1862 г. в Тюбингене защитил диссертацию по Аристотелю. В 1864 г. рукоположен в священники, в 1866 г. стал доцентом по кафедре философии в Вюрцбурге, а в 1872 г. — профессором. В 1873 г. вышел из римско-католической церкви, в 1874 г. стал профессором Венского университета. После женитьбы в 1880 г. отказался от профессуры и оставался вплоть до 1895 г. приват-доцентом в Вене. В 1917 г. умер в Цюрихе. Произведения: «Психология Аристотеля» (1867), «Психология с эмпирической точки зрения» (1874), «О происхождении нравственного познания» (1889), «О будущем философии» (1993), «Учение Аристотеля о происхождении человеческого духа» (1911).

⁹ Brentano F. Über die Zukunft der Philosophie. Leipzig, 1929. S. 136.

¹⁰ Исаак Ньютон родился в 1643 г. в Вулсторпе (Линкольншир). После начального изучения математики, теологии, древнееврейского, греческого и латинского языков сконцентрировался на исследовании вопросов естествознания. В 1669 г. занял место профессора физики в Кембридже, которое сохранял за собой вплоть до 1701 г. Умер в 1727 г. в Кенсингтоне. Произведения: «Математические начала натуральной философии» (1687), «Оптика» (1704), «Математические работы» (1707), «Собрание сочинений» под редакцией Хорсли (1779-1785).

¹¹ Ставшее крылатым ньютоновское выражение «hypoteses usu fingo», давшее много поводов для дискуссий, относит понятие гипотезы пусть и не к обозначенному здесь методическому идеалу, но к пониманию науки, которое свои результаты получает из конструкций, выходящих за рамки наблюдаемых феноменов (Ср.: Ньютон И. Математические начала натуральной философии. М., 1989. С. 230).

во внимание, прежде чем он по меньшей мере с помощью научной гипотезы не будет правильно связан с каким-нибудь другим понятием.¹²

Если центральная теоретико-познавательная проблема от Платона вплоть до Гегеля заключалась в том, чтобы выявить, как можно «правильно связать» факты с понятиями и вместе с тем сделать возможными высказывания о существовании, то для Конта правомерность теорий была вполне оправдана их полезностью, т. е. технической применимостью:

Одним словом, основной переворот, характеризующий состояние возмужалости нашего ума, по существу, заключается в повседневной замене недоступного определения причин в собственном смысле слова — простым исследованием законов, то есть постоянных отношений, существующих между явлениями.¹³

Уклоняясь от теоретико-познавательных вопросов, что вполне оправдано для конкретной науки, но для философии весьма сомнительно, уходят и от вопроса, что есть факт, что есть то позитивное, из которого мы исходим в нашем познании. На раннем этапе существования позитивизма было распространено мнение, согласно которому уже сам этот вопрос считался критикуемым метафизическим вопросом, а потому в наши дни изжил сам себя точно так же, как и вопрос о том, существовали ли Аполлон или Минерва:

Никто, без сомнения, никогда логически не доказал несуществования Аполлона, Минервы и т.д., ни небытия восточных фей или различных героев поэтических вымыслов; тем не менее это обстоятельство нисколько не помешало человеческому разуму безвозвратно оставить древние учения, когда они, наконец, перестали соотвествовать его состоянию.¹

Этим надеждам не суждено было сбыться, и десятилетия спустя так называемый неопозитивизм был вынужден вновь поставить целый комплекс вопросов. Желая очистить теорию познания от мнимых проблем, Карнап попытался выработать такие критерии, которые могли бы высказывать положения об определенных фактах и восприниматься как наполненные смыслом. Полными смысла он считает только те

¹² Comte А. Soziologie. Bd 3. S.538. Огюст Конт родился в 1789 г. в Монпелье. Был учеником и секретарем графа Сен-Симона. Позже стал учителем в политехнической школе, отвергал поиски последних оснований со стороны метафизики и сам себя считал основателем позитивизма. Умер в 1857 г. в Париже. Произведения: «Система позитивной политики или социологический трактат» (1825), «Курс позитивной философии» (1842).

¹³ Конт О. Дух позитивной философии. С. 17

¹⁴ Там же. С. 69.

высказывания, о которых можно сказать, благодаря какому возможному опыту они подтверждаются или опровергаются. Это требование под названием «принцип верификации», т. е. «эмпирический критерий смысла», стал символом раннего неопозитивизма.

Следующий пример Карнапа показывает, в каком случае высказывание в этом смысле является истинным или содержательным:

Высказывание «в соседней комнате стоит трехногий стол» является проверяемым, так как оно позволяет показать, при каких обстоятельствах (пойти и посмотреть) возникают чувственные переживания определенного рода, с помощью которых обосновывается это высказывание. Поэтому это высказывание содержательно. Высказывание «существует кроваво-красный цвет, отблеск которого вызывает ужас» непроверяемо, так как мы не знаем, как сделать так, чтобы получить переживание, обосновывающее это высказывание; но высказывание несмотря на это содержательно, так как мы можем помыслить переживание и описать его состояние, благодаря чему высказывание будет обосновано; такое переживание должно было бы содержать зрительное восприятие цвета красного тона и в то же время ощущение ужаса от этого цвета.¹⁵

Этот смысловой критерий был выработан, поэтому теоретико-познавательный вопрос об отношении мышления и бытия, соответственно, в терминологии Канта, вопрос, как возможны синтетические суждения a priori, может возникать в мире всякий раз благодаря четкому понятию фактического. В результате применения этого критерия появилась возможность провести четкую границу между наукой и философией, причем в понимании представителей Венского кружка, к которому принадлежал Карнап наряду с Морицем Шликом,¹⁶ Отто Нейратом¹⁷ и другими,¹⁸ метафизические высказывания отождеств-

¹⁵ Саrnар R. Scheinprobleme in der Philosophie / Hg. G. Patzig. Frankfurt/M., 1966. S.51.

¹⁶ Мориц Шлик родился в 1882 г. в Берлине. Свое академическое образование начал с изучения физики. Защитил диплом в 1904 г. в Берлине под руководством Макса Планка. В 1911 г. в Ростоке успешно защитил диссертацию. В 1921 г. был приглашен ординарным профессором натурфилософии и этики в Киль. Год спустя Шлика переехал в Вену, где занял кафедру философии индуктивных наук. В регулярных дискуссиях преимущественно с естествоиспытателями возник Венский кружок под руководством Шлика. В 1936 г. Шлик по пути на лекции был застрелен. Произведения: «Учение о познании» (1918), «Вопросы этики» (1920), «Поворот в философии» (1920), «Философия и естествознание» (1934).

¹⁷ Отто Нейрат родился в 1882 г. в Вене. Изучал математику, историю, экономику и философию. Защитил диссертацию по политической экономии в Гейдельберге и был членом Венского кружка. Умер в 1945 г. в Оксфорде.

¹⁸ См. об этом: Kraft V. Der Wiener Kreis. Wien; New York, 1968.

лялись с бессмысленными, поскольку они принципиально неверифи-

цируемы¹⁹.

Здесь все же следует обратить внимание на одну проблему: важнейшими положениями эмпирических наук являются высказывания, т. е. законы, которые охватывают множество единичных случаев. Но законы никак не могут верифицироваться с помощью опыта, так как пока еще ни один закон не простирался на такое большое количество конкретных случаев, чтобы можно было доказать его всеобщность. Обобщение, основанное на опыте, вместе с тем обладает лишь компаративистским характером.

То обстоятельство, что солнце восходит и заходит уже на протяжении тысячелетий, почти наверняка допускает и в будущем такого рода явления, хотя и не позволяет делать по этому поводу необходимых высказываний. Эта радикальная позиция представителей Венского кружка не могла долго сохраняться в рамках последовательного позитивизма, так как следуя ей, нужно было бы и математические законы и гипотезы по поводу законов принять за бессмысленные, потому что они, как и метафизические высказывания, принципиально невери-фицируемы.

Поэтому логический позитивизм в Англии пошел другим путем, и А. Д. Айер,²⁰ для того чтобы оспорить смысловую содержательность естественнонаучных высказываний, в верифицируемость вкладывал только один смысл —смысл доказательства вероятности.

Не помог здесь и пущенный в ход Карлом Поппером²¹ в качестве альтернативы критерий фальсификаций. Превращение возможной опровергаемости в критерий смысловых предложений ведет к

¹⁹ Правда, здесь следует указать на то, какую разновидность метафизики имели в виду позитивисты. Это была метафизика Фехнера и Лотце, а также метафизика неогегельянства, которая была связана с именами Бенедетто Кроме, Джованни Джентиле и Френсиса Герберта Брэдли.

²⁰ Альфред Джулс Айер, английский философ (1910-1989), обучался в Итоне и Оксфорде, в 1946-1959 гг. был профессором философии в Лондонском университете, затем в 1959-1979 гг. — профессором логики в Оксфорде. Произведения: «Язык, истина и логика» (1936), «Основания эмпирического познания» (1940), «Проблемы познания» (1956), «Метафизика и здравый смысл» (1969), «Вопросы философии» (1973), «Философия в XX столетии» (1982).

²¹ Сэр Карл Поппер родился в 1902 г. в Вене. В 1937 г. стал доцентом в Новой Зеландии, а в 1946 г. — профессором логики и научного метода в Лондонской школе экономики и политических наук. В 1945 г. английская королева посвятила Карла Поппера в рыцари. Произведения: «Логика исследования» (1935), «Открытое общество и его враги» (1945), «Нищета историзма» (1957), «Объективное знание» (1972), «Я его мозг» (1977).

трудностям: такое предложение, как «Единорог существует» хотя и бессмысленно, тем не менее неопровержимо без обозрения всего универсума; высказывание «Всякая пятница, выпадающая на 13 число, это несчастливый день» следовало бы признать эмпирическим предложением, так как его принципиальная опровержимость не может быть статистически оспорена. Ни критерий верификации, ни критерий фальсификации не выполняют возложенных на них ожиданий. Об определении даже научного высказывания и его четком отграничении от метафизического не может быть и речи. В качестве результата можно было бы отметить лишь то, что истинный характер математических и логических предложений должен отличаться от эмпирико-научных предложений, и в особенности от философских, соответственно, метафизических предложений.

С 30-х годов нашего столетия предлагался ряд улучшений принципа верификации. Речь шла о возможном подтверждении с помощью наблюдения, о развитии искусственных языков, правила образования которых с самого начала исключают возможность грамматически правильно образованных, но несмотря на это бессмысленных предложений, как это возможно в естественных языках. И все же нельзя отрицать тот факт, что ни одна научная теория, как и теория познания, не обходится без последних допущений, которые верифицируются именно этой теорией. О ценности и значимости таких основных допущений нельзя судить с позиции как принципа верификации, так и принципа фальсификации. Если сознаться в этом, то с позиции позитивизма остается в качестве альтернативы сделать только тот вывод, который сделал в «Логико-философском трактате» Людвиг Витгенштейн.²² «Трактат» гласит, что эмпирический смысловой критерий сам в свою очередь является бессмысленным предложением и не может быть причислен к классу предложений, содержащих смысл (естествен-

²² Людвиг Витгенштейн родился в 1889 г. в Вене. Сын сталепромышленника Карла Витгенштейна. В 1906 г. начал учиться на инженера вначале в Берлине, а затем в Англии, где занялся логикой. Во время Первой мировой войны Витгенштейн служил добровольцем в австрийской армии. В 1920 г. стал сельским учителем, работал им до 1926 г. Вместе со своими учениками издал словарь для народных школ. Непродолжительное время работал архитектором на строительстве дома своей сестры, пока не вернулся в 1929 г. в Кембридж и не решился начать академическую карьеру. Умер в 1951 г. в Кембридже. Произведения: «Записные книжки» (1914-1916), «Логико-философский трактат» (1922), Лекции (1930-1935), «Философские исследования» (1951), «Заметки об основаниях математики» (1956), «Голубая и коричневая книги» (1958), «О достоверности» (1969), «Философские заметки» (1970).

нонаучные предложения). При этом Витгенштейн исходит из изомор-фии, соответствия предложения и факта, и вынужден добавить, что такое соответствие хотя и утверждается, тем не менее не доказывается и даже никогда не может быть помыслено:

Предложение может изображать всю действительность, но не в состоянии изображать то общее, что у него должно быть с действительностью, чтобы оно могло изображать ее, — логическую форму. Чтобы иметь возможность изображать логическую форму, мы должны были бы обладать способностью вместе с предложением выходить за пределы логики, то есть за пределы мира.

Предложение не способно изображать логическую форму, она отражается в нем.

То, что отражается в языке, эта форма не может изобразить. То, что выражает себя в языке, мы не можем выразить с помощью языка.

Предложение показывает логическую форму действительности. Оно предъявляет ее²³.

Соответствие предложения и действительности для Витгенштейна остается мистикой, которая показывает себя, но не высказывает, и он с этой точки зрения делает правильный вывод, что для философии, собственно, было бы лучшим ничего не говорить об этом.

Правильный метод в философии, собственно, состоял бы в следующем: ничего не говорить, кроме того, что может быть сказано, то есть кроме высказываний науки, —следовательно, чего-то такого, что не имеет ничего общего с философией. — А всякий раз, когда кто-то захотел бы высказать нечто метафизическое, доказывать ему, что он не наделил значением определенные знаки своих предложений. Этот метод не приносил бы удовлетворения собеседнику — он не чувствовал бы, что его обучают философии, — но лишь такой метод был бы безупречно правильным.²⁴

Поэтому в его собственном применении это требование звучит следующим образом:

Мои предложения служат прояснению: тот, кто поймет меня, поднявшись с их помощью —по ним —над ними, в конечном счете признает, что они бессмысленны. (Он должен, так сказать, отбросить лестницу, после того как поднимется по ней.)

Ему нужно преодолеть эти предложения, тогда он правильно увидит мир²⁵.

²³ Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1994. С.

²⁴. Там же. С. 72.

²⁵ Там же. С. 73.

Вследствие этого «Трактат» завершается неудовлетворительным для Витгеншгейна результатом:

О чем невозможно говорить, о том следует молчать.²⁶

Что фактически означают эти последние слова «Трактата», уже объяснено в одном из предшествующих предложений:

Мы чувствуем, что, если бы даже были получены ответы на все возможные научные вопросы, наши жизненные проблемы совсем не были бы затронуты этим. Тогда, конечно, уж не осталось бы вопросов, но это и было бы определенным ответом.²⁷

Если поставить вопрос о значении позитивизма, представленного в различных формах от Конта до Венского кружка, то оно заключается несомненно не в его знании проблем теории познания. И все-таки попытка найти различие между научными и философскими высказываниями, в особенности метафизическими, выдвинула язык в центр рассмотрения и не только для того, чтобы по-новому осознать его границы при трактовке философских проблем. Логика наряду с теорией науки заново открывается как область исследования, а аналитическая философия возникла как критика языка и продолжила те занятия языком, начало которым положили Платон, Аристотель, а также Кант, Гегель, Гердер и Гаман. Философия, согласно этой традиции, стала осознаваться как универсальная критика языка.

²⁶ Там же.

²⁷ Там же. С. 72.

²⁸ Ср.: Heintel Е. Sprachphilosophie // Deutsche Philosophie im Aufriss / Hg. W Stammler. Bd l. Berlin, 1957. S. 588. См. также: Heintel E. Einführung in die Sprachphilosophie. Darmstadt, 1972.

Поиск по сайту: