ДОБРОДЕТЕЛИ РАССУДКА

Определяя добродетели ума, так называемые дианоэтические добродетели, Аристотель различает те, применяя которые, мышление нацелено на предметы, принципы движения которых одинаковы с принципами движения в природе, и те, которые имеют дело с предметами, принципы которых устанавливаются и изменяются. Соответственно разнице собственных предметов (к примеру, в первом случае — это движение звездных сфер, во втором — поступок человека) мышление проявляет себя различным способом, во-первых, как теоретический разум, во-вторых, как практический разум: nous theoretikos и nous prak-tikos.¹⁷ Следовательно, способ бытия и блага своего предмета теоретический и практический разумы понимают по-разному. Так как теоретический разум не имеет своей целью ни поступок, ни его результат, то и предмет свой воспринимает как истинный и ложный. Напротив же, для практического разума истинность его предмета находится в правильном устремлении, и он расценивает его как доброе или злое. Причина поступка есть умысел и присущее ему стремление. То есть практический разум — это правильное стремление и как таковое — нацеленное на истину созерцательное мышление. Иначе говоря, он есть благоприобретенное, рассудительное мышление. Это различие между теоретическим и практическим разумом определяет отношение диано-этических добродетелей друг с другом.¹⁸ К ним относятся:

знание: episteme;

мудрость: sophia;

разум: nous;

искусство: techne;

рассудительность: phronesis.

Три первые из названных добродетелей — это способности, с помощью которых познание, утверждая или отрицая истину, протекает преимущественно как теоретическое познание. Две последние добродетели говорят нам об истинности поступка, т.е. об определении его как доброго или злого.

¹⁷ Как различны предметы практического и теоретического разума, так различна, подчеркивает Аристотель, и их цель, telos. Причем речь идет здесь не о двух разновидностях разума, а об одном и том же разуме, который в зависимости от преследуемой цели является теоретическим или практическим. Ср.: Аристотель. О душе. III, 10. 433а 14 и далее.

¹⁸ В плане различения между nous и episteme arche уже не является — как у Платона — предметом episteme. Изначально первое входит в сферу nous.

Об episteme Аристотель в «Никомаховой этике» заявлял, что оно хотя и восходит к вечному, но в отличие от nous нацелено не на сами принципы, а на доказуемое посредством принципов.¹⁹ Оно в известной мере готово, исходя из всеобщего и необходимого, объяснять и доказывать особенное и единичное. Всеобщие же и необходимые принципы, в свою очередь, постигаются только nous, упорядочивающим и воздействующим на все сущее. Nous, который стремится к познанию как теоретического, так и практического arche в их истинности, представляет собой, согласно Аристотелю, часть души, которой она «познает и разумеет», а потому, соответственно тем или иным целям, telos, своего стремления, является теоретической или практической.²⁰ Sophia следует понимать как единство episteme и nous, ибо именно мудрец знает и понимает как доказать последние принципы. Sophia — это самая совершенная форма познания. Благодаря ей можно достичь самой высокой степени блаженства.

Добродетели практического разума совершенно однозначно относятся к деятельности. Любому поступку присуща как его цель, так и результат его дела, ergon. К нему само действие может относиться по-разному. Так, бывают такие действия, результаты которых по завершению представляют собой нечто самостоятельное и отличное от действия: если художник пишет картину, то в момент, когда картина готова и больше уже не требуется его усилий, картина завершена. Книга, которую я, к примеру, пишу, как только будет завершена, начнет жить своей жизнью уже свободно от моего литературного труда. Созданное, следовательно, понимается как результат по отношению к процессу созидания. Действия, имеющие своим результатом независимое от него произведение, Аристотель называет словом poiesis. Но имеются также действия, для которых невозможен независимый от них результат. У Аристотеля примером для этого случая выступает зрение. Оно не дает самостоятельного, независимого от деятельности глаз результата. Другие примеры — это созерцание и жизнь. Как зрение имеется только у того, кто видит, так и созерцание и жизнь присутствуют только в

¹⁹ Ср.: Аристотель. Никомахова этика. VI, 3. 1139b.

²⁰ См. об этом: Аристотель. О душе. III, 4. 429а. Интерпретаторы Аристотеля указывали на то, что nous, строго говоря, — не добродетель (см., например, примечание 122 Пауля Гольке к «Никомаховой этике» в его переводе). Количество дианоэтических добродетелей и тех, которые причислены к ним, у Аристотеля дано разное. Nous же, без сомнения, это больше, чем просто человеческая способность к познанию. Только он вообще и дает возможность мыслить и познавать. Ср.: Picht G. Aristoteles «De anima». Stuttgart, 1987 S. 368.

том, кто созерцает и, соответственно, кто живет.²¹ Подобные действия Аристотель называет praxis. Точнее говоря, под praxis следует понимать не отдельный поступок сам по себе, а каждый поступок и дело как совокупное выражение жизни. Действие, делание, poiesis, подчинено относительно своей целеустановки действию как praxis. И хотя poiesis нужно обсуждать с позиции результата дела, тем не менее этот результат произведен praxis, и потому всякая poiesis опирается, в свою очередь, на praxis. Praxis, жизнь, предшествует написанию этой книги. Книга как результат дела — это манифестация жизни и поэтому принадлежит делу всей жизни. Отношение poiesis к результату своего дела определяется как успех или неуспех. Praxis в качестве дела не лишено этих критериев, хотя они и определяют не его значение. Под praxis не следует понимать некое дело и некий результат дела сам по себе.

Ясность мог бы внести следующий пример: давайте примем выздоровление как результат дела врача, который лечит своих пациентов по всем правилам врачебного искусства. Врач может делать это из любви к людям или из корысти. С этой точки зрения poiesis одинаково проявляется в том и другом действии врача. Оба случая приводят к здоровью. Но с точки зрения praxis они различны по своей основе. Насколько добродетель практического разума относится к действию как poiesis, настолько она является techne, искусством изготовления.²² Если речь идет о praxis, то относящаяся к ней добродетель есть phronesis. Она является возможностью познать благо.

И хотя все добродетели ума сопровождаются принятием решений, все же phronesis получает особенное значение за свою рассудительность по поводу того, как произойдет нравственный поступок. Так как для нее обязательно определение конечной цели и выбор средства для достижения этой цели, то она составляет важную часть этических

²¹ См.: Аристотель. Метафизика. IX, 8. 1050а 30 и далее. Немецким словом «Schauen» (созерцание) в греческом тексте переведено слово «theoreia». Уже было отмечено, что «теория» для греков —это не то же самое, что мы сегодня понимаем под теорией; нет, их теория —это деятельность познания, которая, поскольку собственную цель видит только в себе, есть praxis. Ср: Аристотель. Метафизика. IX, 6.

²² Произведение в смысле techne, согласно греческому пониманию, не является творением чего-то нового, чего-то, не существовавшего до сих пор. Poiein, произведение, творение, означает появление чего-то, что дано в материале в своей возможности. Так, скульптор пробуждает к жизни спящего в камне бога, а врач с помощью организации правильного образа жизни — здоровье. Еще у греков медицина не только лечила болезни, но и была средством сохранения здоровья и вследствие этого — руководством правильного образа жизни.

добродетелей. Phronesis (лат. — prudentia), по-немецки часто называется наряду с Einsicht (умозрением), Klugheit (рассудительностью), еще сыграет решающую роль в христианском каноне добродетели.

Поиск по сайту: