МЕЧТА О КАЧЕСТВЕ ЖИЗНИ

Третья промышленная революция изменяет чувство взаимосвязанности и ответственности перед нашими согражданами. Мы начинаем видеть наше сообщество в целом. Совместное использование возобновляемых источников энергии Земли в построенных на сотрудничестве сообществах, границами которых являются границы целых континентов, не может не создавать чувства новой идентичности. Это зарождающееся осознание взаимосвязанности и встроенности в биосферу уже привело к рождению новой мечты о качестве жизни, особенно у молодого поколения.

Американская мечта, долго служившая золотым стандартом для устремлений людей по всему свету, имеет в традиции эпохи Возрождения явный перекос в сторону преследования личных материальных интересов, автономии и независимости. Качество жизни, однако, говорит о новом видении будущего, основанного на совместных интересах, коммуникабельности и взаимозависимости. Мы стали понимать, что подлинная свобода заключается не в отсутствии обязательств и не в изоляции, а в глубокой ассоциации с другими. Если свободу рассматривать как оптимизацию жизни, то ее следует оценивать по богатству и разнообразию личных впечатлений и силе социальных связей. Чем более одиноким является существование, тем беднее прожитая жизнь.

Мечта о качестве жизни может быть только коллективной. Невозможно обеспечить качество жизни в изоляции и путем исключения других. Для этого необходимо активное участие каждого в жизни сообщества и глубокое чувство ответственности каждого члена за то, чтобы никто не остался забытым.

Экономисты эпохи Просвещения были уверены в том, что счастье и «хорошая жизнь» являются синонимами накопления личного богатства. На пороге третьей промышленной революции, однако, молодое поколение не менее глубоко верит в то, что, хотя экономическое благосостояние принципиально важно, счастье человека определяется также накоплением социального капитала.

Изменение представления о смысле счастья начинает видоизменять один из ключевых показателей экономического процветания. Показатель валового внутреннего продукта был введен в 1930-е гг. для измерения стоимости суммы экономических благ и услуг, созданных в течение отдельно взятого года. Проблема этого показателя в том, что он учитывает как отрицательную, так и положительную экономическую деятельность. Если страна вкладывает крупные средства в вооружение, в строительство тюрем, в развитие службы безопасности, в восстановление загрязненной окружающей среды и т.п., то все это включается в ВВП.

Саймон Кузнец, американец, который предложил использовать ВВП как инструмент для измерения, с самого начала указывал на то, что «о благосостоянии государства… вряд ли можно судить на основе измерения национального дохода» [28]. Позднее Кузнец стал еще более категоричным в оценке недостатков использования ВВП в качестве показателя экономического процветания. Он предупреждал, что «нельзя забывать о разнице между количественной оценкой и качеством роста. …При определении целевых показателей “дополнительного” роста необходимо конкретно указывать, о дополнительном росте чего и в каких целях идет речь» [29].

В последние годы экономисты стали создавать альтернативные показатели экономического процветания на основе индикаторов качества жизни вместо простого валового объема производства. Индекс устойчивого экономического благосостояния (ISEW), фордэмский индекс социального здоровья (FISH), индикатор реального прогресса (GPI), индекс экономического благосостояния (IEWB) и индекс человеческого развития ООН (HDI) — вот лишь некоторые из новых показателей. Эти новые индексы характеризуют общее повышение благосостояния общества и учитывают такие аспекты, как детская смертность, продолжительность жизни, доступность медицинского обслуживания, уровень образования, средний недельный заработок, искоренение бедности, неравенство доходов, доступность жилья, чистота окружающей среды, биологическое разнообразие, снижение преступности и количество свободного времени. Правительства Франции, Великобритании, а также Европейский союз и ОЭСР имеют официальные индексы качества жизни и все больше полагаются на них при оценке общей результативности экономики.

Если для повышения качества жизни необходимо общее представление о нашей коллективной ответственности перед более широким сообществом, в котором мы живем, то возникает вопрос, где границы этого сообщества. В новой эре наша пространственно-временная ориентация выходит за пределы жестких политических границ и охватывает саму биосферу.

Поиск по сайту: