Ошибки прочтения

Чтение писца — особое чтение. Он стремится прочесть, чтобы потом воспроизвести. Его чтение связано поэтому с попыткой разобраться в орфографии оригинала, в различных мелочах зрительного облика воспроизводимых слов. Напряженное внимание к этим деталям письма может отвлечь его от смысла прочитанного. Ошибки, которые допускает писец в чтении своего оригинала, могут быть поэтому связаны с палеографическими особенностями почерка и внешним состоянием оригинала.

Писец может быть плохо знаком с характером письма оригинала (с древним уставом, с белорусской или украинский скорописью, с индивидуальными особенностями почерка и отдельных начертаний писца, пишущего скорописью, и т. д.). Переписчик может не разобрать отдельные, вышедшие из употребления буквы. Он может пропустить в чтении выносные буквы, особенно если надстрочных знаков много и они лишены значения. Он может прочесть цифры как буквы, а буквы — как цифры. Он может прочесть одно слово вместо другого, если начертания их сходны, при этом, как правило, трудное, необычное и малознакомое писцу слово принимается им за легкое, обычное и знакомое, редкие формы заменяет принятыми.

Иосиф Волоцкий пишет в «Просветителе», имея в виду буквенные обозначения чисел: «Если едина чертица сотрется, то несть разумети, твердо ли (т. е. буква ли «т» — Д. Л.) есть было, или покой («п» — Д. Л.)и егда покой, верхняя ее черта сотрется, такоже не ведети, покои ли есть, или иже. Да тем в трисотном числе 80 мнится, и в осмьдесятном 8 мнится»[105].

Иосиф Волоцкий совершенно прав: внешнее сходство букв особенно часто ведет к ошибкам в цифрах. Дело в том, что внешнее сходство букв может повести к ошибкам в словах только в том случае, когда есть возможность принять одно слово за другое, следовательно, сходство букв должно дополняться сходством слов, различаемых только по этой букве, и возможностью такой ошибки в контексте (возможностью смысловой). В цифрах эти условия гораздо свободнее.

Пример такой ошибки в цифрах, произошедшей из-за сходства одной из букв буквенной цифири с какой-нибудь другой буквой, извлекаем из исследования А. А. Зимина «Тысячной книги». В списке «Дворовой тетради», сделанном с подлинника, дата его отсутствует. В ряде же росписей служилого люда «Дворовая тетрадь» отмечена то 7044, то 7045, то 7046 годом. По-видимому, как предполагает А. А. Зимин, даты эти явились из неверного прочтения буквы «k» (60), которую можно принять за «ме» (45) или за «мs» (46)[106]. За дату 7060 (1552–1553) говорит ряд соображений общего характера. В дальнейшем это наблюдение А. А. Зимина полностью подтвердилось А. А. Зимин нашел список Государственного Исторического музея (Муз. № 3417), где в заголовке стоит дата 7060. Характерно, что последний список близок по тексту лучшему списку, в котором даты, однако, нет[107].

Характерную ошибку в цифре в «Особом житии Александра Невского» указывает Н. Серебрянский: «Во всех сохранившихся списках особого жития дата дня погребения князя неправильная “месяца ноября в ~к день, на память св. отца (нашего) Григорья Декаполита”… Ошибка эта получилась в результате того, что переписчик, а может быть, и сам редактор в дате летописного жития к~г вторую цифру принял за букву (в списке могло быть к~^г) и по святцам заменил св. Амфилогия св. Григорием»[108].

Примеры смешения сходных по начертанию букв приводит В. Лебедев в своем исследовании «Славянский перевод книги Иисуса Навина» «пове д ять» вместо «пове л ять», «под Л еръмоном» вместо «под А еръмоном» (ØpÕ tÁn "Aermèn)[109].

Специфические ошибки возникали тогда, когда писец переписывал кириллицей глаголический оригинал.

Многие буквы в глаголической азбуке сходны по начертаниям и легко могли смешиваться, например и и в, д и л, е и о, у и ь, п и т и некоторые другие.

Смешения в глаголическом алфавите могут быть и в цифрах. Особенно следует обратить внимание на различия в цифровых значениях букв между кириллицей и глаголицей. В кириллице цифровые значения несколько нарушают алфавит, следуя цифровым значениям соответствующих букв греческой азбуки. В глаголице цифровые значения приближаются к порядку следования букв в алфавите. Так, например, в кириллице буква «б» лишена цифрового значения, поскольку ее нет и в азбуке греческой, в глаголице же буква «б» имеет, согласно ее месту в алфавите, цифровое значение «2», соответственно передвигаются и последующие цифровые значения букв. При переписке глаголических текстов кирилловским алфавитом писцы могли делать ошибки; передавать глаголическую букву соответствующей кирилловской, забывая в цифрах о различии в числовом значении. Такого рода ошибки особенно естественны в ту эпоху, когда глаголица начинала уже забываться и перевод ее на кириллицу представлял некоторые трудности.

Возможные ошибки, связанные с особенностями глаголической азбуки, рассмотрены И. И. Срезневским в работе «Следы глаголицы в X веке»[110].

Вслед за неправильным прочтением букв особенно часто встречается неправильное разделение текста на слова. Дело в том, что многие древние тексты писались без разделения на слова — полностью или частично (слитно с последующим словом писались, например, предлоги). Отсюда могли возникнуть специфические ошибки прочтения: неправильное деление переписчиком текста.

Иногда неправильное разделение на слова не сразу заметно даже современному текстологу, так как новое чтение получается более или менее осмысленным (особенно для текстолога, лингвистически слабо осведомленного). Так, в Волоколамском списке № 651 Истории иудейской войны Иосифа Флавия говорится, что Веспасиан берет приступом город, «устроивши же лъвь да быша не пакостили им из града». Следует же читать: «устроивше желъве» (т. е. особый вид военного строя «черепахой»; желъвь — черепаха)[111]. Неправильное деление старого слова «желве» встречаем уже в XIV в. в известном Паисиевском сборнике собрания Кирилло-Белозерского монастыря № 410. Здесь в одной из статей, перечисляющей обвинения против латинян, читаем «ядять же львы» вместо «желвы». В тексте Полной хронографической палеи 1494 г. (ГБЛ, соб. Румянцева, № 453) читается непонятная фраза: «(огнь) земныи житель сем облажен» вместо «земныи же телесем обложен»[112].

Приведу примеры явных ошибок прочтения писцом XVIII в. из издания начала Летописного свода конца XV в. по Эрмитажному списку[113].

Как известно, Эрмитажный список представляет собой копию конца XVIII в. со списка более древнего. Переписчик конца XVIII в. плохо разбирал свой оригинал и сделал очень много ошибок, происхождение которых во многих случаях совершенно ясно. Переписчик, например, не всегда справлялся с внесением в текст выносных букв; путал юс большой и юс малый; смешивал буквы «е» и «о»; неправильно делил текст на слова и т. п.: «Литва, Зимгола, Корсъ, Сетгола, Любь» (вм. «Летгола», с. 337); «и без языкъ единъ» (вм. «бе», там же); «давно видехъ землю Славянску» (вместо «дивно», с. 338); «под горами при березлh» (надо «березh», с. 338); «Кровичи» (вм «Кривичи», с. 339); «Бужане, зане седоша по Губу» (вм. «Бугу», с. 339); Си бо Угри почиша быти при Ракли Цари» (вместо «почаша при-Ракли», с. 339); «посреди же при Ользе» (вместо «последи», с. 339); «а Вятко еде с родомъ своим по Отце» (вм. «по Оце», с. 339); «браци не бываху в них, но межи силы» (вм. «селы», с. 339); «собравше кости и вложатъ в судину малу и поставляху на пятехъ» (вм. «путехъ», с. 339); «ни любодеяти, ни красити» (вм. «ни красти», с. 340); «и судъ Новгородсти[114] людие» (вм. «суть», с. 340); «И испросиста та у него идти к Царюграду» (вм. «ся», с. 340); «Аскордъ и Диръ» (вм. «Асколдъ», с. 341); «посла по ня в Селунь ко Льгови» (вм. «Львови», с. 342); «И по Игореви же възрастъшю и гождаше по Олзh» (вм. «хождаше», с. 343); «продаютъ рухло тое людьи» (вм. «лодьи», с. 345); «бес комара гряду» (вм. «граду», с. 346); «Ибо у него воевода имhнемъ Стенлдъ»[115] (вм. «бе», с. 347); «се дал единому мяжеви много» (вм. «мужеви», с. 347); «и почиша воевати» (вм. «почаша», с. 347); «гостие и обящи поели» (вм. «общи», с. 348); «кто от лодhи несетъ что» (вм. «людhи», с. 349); «исну копием Святославъ на Древляны» (вм. «суну», с. 352); «ходя яко парсду» (вм. «пардус», с. 353); «и яко приближись к реце, сверхъ порты» (вм. «свергъ»,с. 354); «Ино даста ряку между собою» (вм. «руку», с. 354); «яко ту взя благая моа сходятъ» (вм. «вся», с. 354); «в новhрных человецех» (вм. «невhрных», с. 354); «иже суд подо мною Русь» (вм. «суть», с. 356); «Ярополкъ... при власть его» (вм. «прия», с. 357); «на Полостекъ» (вм. «Полотескъ», с. 357); «и Харса и Дажба и Стриба[116] и Сhмаръгла и Мокошь и тряжу им» (вм. «жряху», с. 358); «Витичи» (вм. «Вятичи», с. 358); «тогда есть земля ваша» (вм. «то где», с. 360); «отмстие да» (вм. «отместие», с. 360); «позяху по граду» (вм. «возяху», с. 367); «потнеся конь под нимъ в рове и напомиси ногу Глебу» (вм. «наломиси», с. 371); «Виде же Святополкъ побежде в Ляхи» (вм. «побеже», с. 372); «Инаша скотъ збирати» (вм. «нача» или «начата», с. 373); «рякъ сице» (вм. «рекъ», с. 375); «Лhжезная врата» (вм. «Желhзная»,с. 375); «бе бо тогда половина града» (вм. «поле вне града», с. 376); «И прошед по горы и приидоша в Дунаи» (вм. «порога», с. 376); «Гребци же» (вм. «Греци же», с. 376); «на праднея возвратимся» (вм. «преднея», с. 379); «А Святославу даю Чернигов, <...> Гачеславу Смоленскъ» (вм. «Вячеславу», с. 379); «и дань даяти заподове 2000 гривенъ» (вм. «заповеда», с. 380); «в монастыре Всhволожи на Рыдубачи» (вм. «Выдубачи», с. 382); «промчимъ» землямъ» (вм. «прочимъ», с. 382), и т. д.

Понятно, почему в Эрмитажном списке так много неправильных прочтений: переписывал его с древнего оригинала профессиональный писец конца XVIII в., которому многое уже было непонятно в древнем тексте. В рукописях более ранних такие неправильные прочтения встречаются относительно реже.

Специфические ошибки прочтения могут возникать, если рукопись, с которой переписывает писец ветхая. В этой ветхой рукописи могут отсутствовать последние листы текста или листы из середины, может быть оторван край текста. Выпавший лист может быть вставлен в рукопись не на то место (например, если рукопись без переплета чаще всего страдают последние листы рукописи, оторвавшиеся листы обычно вкладываются в середину рукописи, чтобы они не потерялись). Может случиться и так: оторвавшийся лист вставлен на место, но в перевернутом виде: внешний край листа попадает внутрь книги, а внутренний — обращен к внешней стороне рукописи. Все это может быть не замечено и воспроизведено писцом при переписке.

Так, список «Сказания о Мамаевом побоище» (ГПБ, Q. XV. 27) переписывался писцом с рукописи, имевшей перебитые листы. «Поэтому, — пишет исследователь “Сказания” С. К. Шамбинаго, — в рассказе об Ольгердовичах путаница: “И рече им князь великий Дмитрей Ивановичь: братия моя милая, якоея потребы приидосте ко мне || великий хощеши крепко войско держати, и то повеле Дон реку возитца”… И ниже: “Князь же великий повеле войску своему Дон реку возится? || они ж приклоняют суетная и сотворение дел, да что же воздадим ему против таковово прощения”. Путаница продолжается и после рассказа об Ольгердовичах в описании перехода через Дон: “И рече же к нему Волгердовичи князи литовские, аще господине княже || яко приближаются поганыя тотарове, и многи же сынове рустии возрадовашася”»[117].

Нередки случаи, когда в результате утраты в рукописи листов, на которых кончается одно произведение и начинается другое, оба памятника оказываются слитыми в один. Так, например, в рукописи Златоструя второй половины XV в (БАН 33. 2. 12) вследствие выпадения листов в середине протографа слиты два слова Иоанна Златоуста (переход от одного к другому на л. 132)[118].

Типичная ошибка чтения — это «прыжок от сходного к сходному», а в результате — пропуск слова или нескольких слов или, реже[119], повторное чтение одного и того же куска текста[120].

Происходит это потому, что глаз, встретив знакомое сочетание букв, слово или группу слов в соседних строках (чаще ниже, чем выше), продолжает чтение, и это чтение может оказаться до некоторой степени осмысленным, так что пропуск или, реже, повторение не обратят на себя внимание писца.

Причиной пропуска может быть и то, что писец при чтении своего оригинала «перескочил» глазом строку или группу строк. По этой же причине может произойти и повторение текста: читая оригинал, писец может вернуться к уже переписанному тексту.

Этот род ошибок отчетливо осознавали сами писцы. Так, в Евангелии 1399 г. (ЦГАДА, ф. б-ки Моск. Синод. типографии, № 15) на последнем листе киноварью написано «Отцы, господие чтете, исправливайте святое се евангелие, ци буде худо строку преступил, але не доправил, благословите, а не клените, да будет Бог мира с вами, аминь»[121]. Термин «преступить» имеется и в других приписках к рукописям. Так, писцы Леонид и Иосиф — «владычни робята» пишут в Прологе 1356 г.: «Да аще где будет описалися или преступили собою исправяще чтите, а нас многогрешных не клените бога деля, аминь»[122].

Пропуск между одинаковыми словами может быть продемонстрирован на примере Ипатьевской летописи. В Ипатьевском списке под 1150 г. читается следующий текст: «Toe же осени да Гюрги Андрееви сынови своему Туров, Пинеск и Пересопницю. Андрееви поклонивъся отцю своему и шед седе в Пересопници. Toe же зимы…» В списках Хлебниковском и Погодинском пропуск, начиная со слов «Toe же осени» до слов «Toe же зимы»[123]. Глаз писца скользнул с первого «тое же» на второе и не уловил слов об осеннем назначении Андрею уделов. Реже встречается пропуск между одинаковыми слогами. В той же Ипатьевской летописи в списках Хлебниковском и Погодинском пропущено «и бысть ве[льми ве]чер»[124].

Чаще всего пропуск между сходными словами происходит тогда, когда слова эти стоят в начале предложений, реже — в конце. Приведу пример последнего. В славянском переводе книги Иисуса Навина читаем «застави да въстануть скоро от места своего [и простре руку свою и копие на град, и застави восташа скоро от места своего]». Пропущенных слов нет в древнейших рукописях[125].

Повторение шести слов из середины фразы в результате возвращения к уже переписанной строке находим мы в Ипатьевском списке Ипатьевской летописи. Так, под 1146 г. читаем: «И посла Мьстислав Изяславичь к Володимиру и к Изяславу Давидовичема и рече има: “Брат ваю а мои отецъ рекл: к городу же не преступайте доколе же приду же не приступайте доколе же приду аз”»[126]. Повторение это не могло возникнуть из возвращения к тому же слову и, очевидно, возникло в результате того, что писец вторично переписал ту же строку.

Близко к пропуску группы слов между двумя одинаковыми стоит пропуск одного из двух одинаковых рядом стоящих слогов, но близость эта чисто внешняя. Пропуск одного из рядом стоящих одинаковых слогов по своему происхождению (а именно происхождение изменения текста должен учитывать текстолог в первую очередь) относится к группе ошибок письма. При чтении читающий охватывает взглядом все слово и даже группу слов, поэтому пропуск слога в чтении вряд ли возможен, тем более пропуск, обессмысливающий прочитанное место. Это ошибка письма. Если же создается какой-то новый смысл в результате этого пропуска, то перед нами ошибка неправильного осмысления (об обеих группах этих ошибок см. ниже)

Поиск по сайту: