Нет текстологического факта вне его объяснения

На основании вышеизложенного ясно, что текстолог не имеет права удовлетворяться механической классификацией текстов. Необъясненный текстологический факт — еще не факт, так как внешне одинаковые изменения текста могут иметь совершенно различное происхождение, коренным образом изменяющее наше отношение к ним. Допустим, в списке отсутствует кусок текста. Это может быть результатом утраты листа, результатом невнимательности переписчика или его сознательным стремлением уничтожить какую-то часть текста, с которой он не согласен. Каждый раз перед нами особый случай; факты здесь различны при всей их внешней схожести.

Неустойчивые тексты древнерусских памятников не могут быть научно изданы без соответствующей научной интерпретации текста и его истории. Тексты выступают подчас в совершенно новом виде, когда они препарированы с помощью новой текстологической методики, успешно развивающейся за последние годы в изучении памятников древнерусской литературы. Текстолог обязан не только приводить факты, но и объяснять их. Ни один текстологический факт не может быть использован, пока не дано ему объяснения. Текстолог должен интересоваться не только тем, что произошло с текстом, но и тем, при каких обстоятельствах это произошло и почему. Регистрация изменений текста и объяснение этих изменений — не две различные исследовательские задачи, а единая задача, вызывающая необходимость при текстологической работе широкого литературоведческого исследования памятника в целом.

В самом деле, даже простое прочтение текста древнего памятника требует от текстолога интерпретации этого текста, сказывающейся на каждом шагу текстологической работы — в разбивке текста на слова, в расстановке знаков препинания, в выборе тех или иных чтений из различных списков и т. д. Все это уже требует своих объяснений, доказательств объяснений, исследования списков, языка памятника, его стиля, исторической обстановки и т. д. Текстология уже в этих элементарных случаях представляет собой историческую дисциплину — дисциплину, изучающую изменение текста, его динамику, а не статику.

Отдавать предпочтение показаниям сознательных (идеологических, художественных, психологических и пр.) изменений текста перед показаниями механических (бессознательные ошибки писца) изменений текста

Когда-то считалось, что механические изменения текста встречаются чаще, чем намеренные, и поэтому прежде всего следует считаться с ними. Это неправильно: простая порча текста не составляет еще его истории. История текста — это в первую очередь история его сознательных изменений, это история тех людей, которые за этим текстом стоят.

Увидеть за списками памятника, за его редакциями, вариантами и разночтениями конкретных людей во всем их разнообразии и разноликости — в этом и состоит искусство текстолога, которое сказывается во всех звеньях его работы.

Отсюда ясно, что текстолог должен особенно ценить те изменения текста, в которых сказывается сознательная работа его творцов. В каждом изменении текста текстолог пытается увидеть идейное или эстетическое волеизъявление его творца, и только если это не удается, он признает это изменение результатом случая, механической порчи, ошибки переписчика.

Во всех изменениях текста текстолог ищет прежде всего сознательную волю автора, редактора, переписчика.

Поиск по сайту: