Нахождение научных описаний рукописей

Розыскам необходимых рукописей помогают их научные описания. Что такое эти научные описания, и в чем их важность?

Рукопись не печатная книга, названия у нее нет, состав рукописи, если он не раскрыт в научном описании, всегда таит неожиданности. Каждый исследователь, обращаясь к рукописи, не отраженной в научном описании, вынужден заново производить огромную работу по ее изучению. Эта работа повторяется столько раз, сколько ученых обратятся к этой рукописи. Такая трата сил и времени бессмысленна. Результаты исследования состава рукописи не должны теряться для будущих исследователей. Они должны фиксироваться в научных описаниях, а последние необходимо регулярно публиковать.

Если нет научных описаний рукописей, то это значит, что разыскание необходимых списков изучаемого памятника отдано на волю случая. Отсутствие научных описаний дезорганизует работу исследователей и в другом отношении. Ученые, пересматривающие огромный материал рукописных хранилищ, вознаграждают себя тем, что публикуют материалы, которыми они специально не занимались и для научной публикации которых они не имеют поэтому достаточных данных. Ученые, работающие без описаний, выхватывают там и сям любопытные памятники и документы и торопятся их опубликовать, без тщательного их изучения и воздерживаясь при этом предупреждать читателей, что ими не собраны все списки издаваемого памятника.

В результате работа ученых утрачивает строгую специализацию, и в целом научная работа над памятниками во многих отношениях дезорганизуется.

К сожалению, большинство научных описаний наших рукописных хранилищ — старые, дореволюционные. Многие из рукописных собраний после революции переместились, сосредоточились в крупных хранилищах и поэтому, пользуясь старыми научными описаниями, исследователи должны сами предпринимать розыски этих собраний, да и сведения в этих старых научных описаниях устарели — не учитывают последней научной литературы по памятникам, даются по непринятым в настоящее время схемам, неверно датируют памятники и т. д.[238]

Если же мы примем во внимание, что и эти старые научные описания рукописей стояли для своего времени на низком уровне и были весьма малочисленны, то неудовлетворительность положения с научными описаниями станет особенно ясной.

Около восьмидесяти лет тому назад В. Н. Перетц писал: «Мы не можем похвалиться ни обилием ученых описаний рукописей, ни качеством их. Как ни странно — до сих пор такое собрание, как Погодинское древлехранилище, находящееся уже 50 лет в ведении импер. Публичной библиотеки, не удостоено внимания...»[239].

С тех пор положение мало в чем изменилось, хотя в последние годы работа по описанию древнерусских и славянских рукописей заметно оживилась. В связи с подготовкой к составлению Сводного каталога рукописей, храняшихся в СССР, вышли описания пергаменных рукописей БАН[240], ГБЛ[241] ГИМ[242], а также описания отдельных собраний[243]. Продолжали выходить тома систематического описания рукописного отдела БАН[244], опубликован обзор фондов Древлехранилища Пушкинского Дома[245]. Из более старых описаний упомянем описания рукописей Ярославля и Калинина[246].

И все же работа по созданию научных описаний ведется недостаточно интенсивно. По существу деятельность рукописных отделов должна носить научно-исследовательский характер. Здесь наряду с чисто библиотечно-библиографическими задачами должны ставиться задачи научные — археографические. Без изучения невозможно хранение.

Сколько рукописей остается недоступными исследователям-текстологам оттого, что хранители рукописных отделений не ведут археографических исследований и не публикуют научных описаний рукописей!

Основные требования, которые должны быть предъявлены к описаниям рукописей, это: полнота, точность и осторожность. Нет ничего более вредного, чем неполно описать рукописи, дать о них неверные сведения. Это значит «похоронить» рукописи для исследователей. Лучше чтобы не было никакого описания рукописей, чем плохое. Если нет научных описаний — исследователь сам их пересмотрит, но если научное описание есть — исследователь, как правило, этому описанию доверяет. Он предполагает, что собрание изучено, просмотрено и ничего нового в нем найти нельзя или, по крайней мере, трудно.

Напомним в связи с этим, что при научном описании рукописей можно наблюдать крайнюю неравномерность труда археографа. Отдельные части состава рукописей могут быть определены археографом быстро: это те части, которые содержат наиболее часто встречающиеся и известные ему по личному опыту и исследовательской литературе памятники. На других же частях, заключающих мало исследованные или даже не определенные наукой памятники, археограф вынужден задерживаться на недели и месяцы. Между тем именно эти последние части, вводящие новый материал, представляют собой наибольшую научную ценность.

Хороший исследователь опознается в науке по тому, как он умеет «дотягивать» свое исследование — доводить до конца изучение. Именно последние этапы исследования оказываются всегда наиболее трудными. Поверхностный исследователь бросает работу на полпути, спешит ее опубликовать, когда в ней еще остаются некоторые неясные вопросы, требующие, однако, для своего завершения серьезных усилий. Это свойство поверхностного исследователя, у которого не хватает силы воли использовать все возможности исследования на его завершающих этапах, особенно нетерпимо в археографе, занимающемся научным описанием рукописей. Неряшливо и неточно определенные «трудные» памятники (пусть даже кажущиеся археографу малозначительными) — главная беда научных описаний, «заживо хоронящих» свежий научный материал.

Теперь вернемся к «обзорам» и «путеводителям». Достаточно просмотреть их, чтобы убедиться, что в них как раз принято за правило «недотягивать» материал. В «путеводители» и «обзоры» выборочно включается только то, что известно, что эффектно по названию, научная ценность чего уже установлена и известна. Иными словами, в «путеводители» и «обзоры» не попадают самые ценные для исследователя сведения, и это редко учитывается теми, кто ими пользуется. При этом отбор упоминаемых в них памятников крайне субъективен. Распространяемая ими «иллюзия изученности» собраний особенно вредна.

Итак, первое требование, которое предъявляет текстолог к археографу, к научному сотруднику наших рукописных хранилищ — это вести исследовательскую работу по научному описанию рукописей и вести ее так, чтобы ни один памятник не оказался погребенным под неряшливым, торопливым, неточным определением его в описании или под общей рубрикой «единицы в каталоге библиотечного типа или в неупоминаемых материалах обзоров и «путеводителей».

Само собой разумеется, что эта особенность научного описания рукописей должна учитываться при планировании работы по их составлению. Нельзя требовать от археографа, чтобы он, описывая рукописи, неизменно стремился к грубо количественным показателям: наиболее ценные части научных описаний — это те, над которыми археографу понадобилось посидеть немало времени, пересмотреть наибольшее количество справочников, научной литературы, получить наибольшее количество консультаций от специалистов, не раз перечесть описываемые памятники от начала до конца.

Археографическая работа требует доверия и добросовестности. Доверия к археографу — при планировании его работы и предоставлении ему времени, добросовестности же — со стороны археографа, без чего совершенно невозможно, разумеется, и доверие. Между тем и другим должно быть полное равновесие. Если археограф проявил хотя бы малейшие признаки спешки, т. е. недобросовестности, в работе по научному описанию рукописей, его необходимо не допускать впредь к этой работе, ибо проверить и выявить все его ошибки почти невозможно: для этого нужно проделать заново всю его работу. Ставить же археографа, занимающегося научным описанием рукописей, в условия контроля завышенной и только количественной «нормой работы» — также крайне опасно и вредно.

Если мы обратимся к вопросу о том, почему же у нас так мало составляется и выпускается научных описаний рукописей, то, я думаю, в этом отношении в первую очередь следует вспомнить слова Эрнеста Ренана, написанные им более ста лет назад. Э. Ренан писал в 1848 г.: «При настоящем состоянии науки нет более настоятельно необходимого труда, как критический каталог рукописей[247] различных библиотек... Вот, по-видимому, очень скромная потребность..., а между тем научные изыскания будут затруднительны и неполны до тех пор, пока эта работа не будет окончательно выполнена»[248]. «Чиновники, заведовавшие хранилищами документов, не всегда проявляли такое же усердие, как теперь (Э. Ренан пишет это в 1848 г. — Д. Л.), знакомить публику с имеющимися у них материалами путем правильных инвентарей. Составление таких точных и вместе кратких (sommaires) инвентарей, какие издаются в наше время, работа очень и очень тяжелая, не дающая никакого удовлетворения. Многие чиновники, живущие, в силу занимаемых ими должностей, посреди остатков старины и имеющие возможность рыться в них во всякое время и делать открытия, предпочитали лучше работать для себя, чем для других, и занимались, вместо скучного редактирования каталогов, своими личными изысканиями. Кто, собственно, в наше время открыл, обнародовал и комментировал большую часть документов? — чиновники, состоящие при хранилищах документов. Благодаря этому замедлилось составление общей описи исторических документов. Оказалось, что лица, обязанные по своей профессии составлять описи документов, всего больше имели возможность обходиться без инвентарей»[249].

*

Дать сведения о существующих печатных и рукописных научных описаниях собраний древних рукописей не входит в задачу настоящей книги. Это задача археографии. Укажу только, что почти в каждом крупном хранилище рукописей имеется более или менее обширное справочное собрание печатных описаний рукописей. К сожалению, ни одно из рукописных хранилищ не имеет полного собрания всех печатных описаний.

Вот почему текстолог в розыске печатных и рукописных описаний рукописей, в установлении местонахождения этих собраний, в нахождении нужных ему списков должен в основном лично знакомиться с рукописными собраниями и хранилищами, вести розыски путем консультаций у специалистов-археографов — устно или через переписку. Многому могут помочь товарищеские связи с лицами, занимающимися рукописями. Ни в одной научной области взаимопомощь специалистов не играет, вероятно, такой большой роли, как в археографии.

Поиск по сайту: