Артюр Рембо. Пьяный корабль

В стране бесстрастных рек спускаясь по теченью,

хватился я моих усердных бурлаков:

индейцы ярые избрали их мишенью,

нагими их сковав у радужных столбов.

Есть много кораблей, фламандский хлеб везущих

и хлопок английский,-- но к ним я охладел.

Когда прикончили тех пленников орущих,

открыли реки мне свободнейший удел.

И я,-- который был, зимой недавней, глуше

младенческих мозгов,-- бежал на зов морской,

и полуостровам, оторванным от суши,

не знать таких боев и удали такой.

Был штормом освящен мой водный первопуток.

Средь волн, без устали влачащих жертв своих,

протанцевал и я, как пробка, десять суток,

не помня глупых глаз огней береговых.

Вкусней, чем мальчику плоть яблока сырая,

вошла в еловый трюм зеленая вода,

меня от пятен вин и рвоты очищая

и унося мой руль и якорь навсегда.

И вольно с этих пор купался я в поэме

кишащих звездами лучисто-млечных вод,

где, очарованный и безучастный, время

от времени ко дну утопленник идет,

где, в пламенные дни, лазурь сквозную влаги

окрашивая вдруг, кружатся в забытьи,--

просторней ваших лир, разымчивее браги,--

туманы рыжие и горькие любви.

Я знаю небеса в сполохах, и глубины,

и водоверть, и смерч, покой по вечерам,

рассвет восторженный, как вылет голубиный,

и видел я подчас, что мнится морякам;

я видел низких зорь пятнистые пожары,

в лиловых сгустках туч мистический провал,

как привидения из драмы очень старой,

волнуясь чередой, за валом веял вал,

я видел снежный свет ночей зеленооких,

лобзанья долгие медлительных морей,

и ваш круговорот, неслыханные соки,

и твой цветной огонь, о фосфор-чародей!

По целым месяцам внимал я истерии

скотоподобных волн при взятии скалы,

не думая о том, что светлые Марии

могли бы обуздать бодливые валы.

Уж я ль не приставал к немыслимой Флориде,--

где смешаны цветы с глазами, с пестротой

пантер и тел людских и с радугами, в виде

натянутых вожжей над зеленью морской!

Брожения болот я видел,-- словно мрежи,

где в тине целиком гниет левиафан,

штиль и крушенье волн, когда всю даль прорежет

и опрокинется над бездной ураган.

Серебряные льды, и перламутр, и пламя,

коричневую мель у берегов гнилых,

где змеи тяжкие, едомые клопами,

с деревьев падают смолистых и кривых.

Я б детям показал огнистые созданья

морские,-- золотых, певучих этих рыб.

Прелестной пеною цвели мои блужданья,

мне ветер придавал волшебных крыл изгиб.

Меж полюсов и зон устав бродить без цели,

порой качался я нежнее. Подходил

рой теневых цветов, присоски их желтели,

и я как женщина молящаяся был,--

пока, на палубе колыша нечистоты,

золотоглазых птиц, их клики, кутерьму,

я плыл, и сквозь меня, сквозь хрупкие пролеты,

дремотно пятился утопленник во тьму.

Но я, затерянный в кудрях травы летейской,

я, бурей брошенный в эфир глухонемой,

шатун, чьей скорлупы ни парусник ганзейский,

ни зоркий монитор не сыщет под водой,--

я, вольный и живой, дымно-лиловым мраком

пробивший небеса, кирпичную их высь,

где б высмотрел поэт все, до чего он лаком,--

лазури лишаи и солнечную слизь,--

я, дикою доской в трескучих пятнах ярких

бежавший средь морских изогнутых коньков,

когда дубинами крушило солнце арки

ультрамариновых июльских облаков,--

я, трепетавший так, когда был слышен топот

Мальстромов вдалеке и Бегемотов бег,

паломник в синеве недвижной,-- о, Европа,

твой древний парапет запомнил я навек!

Я видел звездные архипелаги! Земли,

приветные пловцу, и небеса, как бред.

Не там ли, в глубине, в изгнании ты дремлешь,

о, стая райских птиц, о, мощь грядущих лет?

Но, право ж, нету слез. Так безнадежны зори,

так солнце солоно, так тягостна луна.

Любовью горькою меня раздуло море...

Пусть лопнет остов мой! Бери меня, волна!

Из европейских вод мне сладостна была бы

та лужа черная, где детская рука,

средь грустных сумерек, челнок пускает слабый,

напоминающий сквозного мотылька.

О, волны, не могу, исполненный истомы,

пересекать волну купеческих судов,

победно проходить среди знамен и грома

и проплывать вблизи ужасных глаз мостов.

<1928>

--------

Иоганн Вольфганг Гете. Посвящение к "Фаусту"

Вы снова близко, реющие тени.

Мой смутный взор уже вас видел раз.

Хочу ль теперь безумия видений?

Запечатлеть попробую ли вас?

Теснитесь вы! Средь дымных испарений

да будет так! -- вы явитесь сейчас;

по-юному мне сердце потрясает

туман чудес, что вас сопровождает.

Отрада в вас мне чудится былая,

а тень встает родная не одна,

встает любовь и дружба молодая,

как полузвук, преданье, старина,

и снова -- боль, и жалуясь, блуждая

по лабиринту жизненного сна,

зову я милых, счастием жестоко

обмеренных, исчезнувших до срока.

Те, для кого я пел первоначально,

не слышат песен нынешних моих,

ушли друзья, и замер отзвук дальний

их первого привета. Для чужих,

неведомых, звучит мой стих печальный,

боюсь я даже одобренья их,

а верные мне души, если живы,

скитаются в изгнанье сиротливо.

По истовом и тихом царстве духа

во мне тоска забытая зажглась,

трепещет песнь, неясная для слуха,

как по струнам эоловым струясь,

и плачу я, и ужасаюсь глухо,

в суровом сердце нежность разлилась;

все настоящее вдали пропало,

а прошлое действительностью стало.

<1932>

--------

X x x

* Предисловие Веры Набоковой к книге: Владимир Набоков. Стихи. Ардис,

Анн Арбор, 1979.

Предисловие

Этот сборник -- почти полное собрание стихов, написанных Владимиром

Набоковым. Не вошли в него только, во-первых, совсем ранние произведения,

во-вторых такие, которые по форме и содержанию слишком похожи на другие и, в

третьих, такие, в которых он находил формальные недостатки. Отбор был сделан

самим автором. Он собирался сделать еще один, более строгий смотр, но не

успел.

Теперь, посылая этот сборник в печать, хочу обратить внимание читателя

на главную тему Набокова. Она, кажется, не была никем отмечена, а между тем

ею пропитано все, что он писал; она, как некий водяной знак, символизирует

все его творчество. Я говорю о "потусторонности", как он сам ее назвал в

своем последнем стихотворении "Влюбленность". Тема эта намечается уже в в

таких ранних произведениях Набокова, как "Еще безмолвствую и крепну я в

тиши...", просвечивает в "Как я люблю тебя" ("...и в вечное пройти украдкою

насквозь"), в "Вечере на пустыре" ("...оттого что закрыто неплотно, и уже

невозможно отнять..."), и во многих других его произведениях. Но ближе всего

он к ней подошел в стихотворении "Слава", где он определил ее совершенно

откровенно как тайну, которую носит в душе и выдать которую не должен и не

может.

Этой тайне он был причастен много лет, почти не сознавая ее, и это она

давала ему его невозмутимую жизнерадостность и ясность даже при самых

тяжелых переживаниях и делала его совершенно неуязвимым для всяких самых

глупых или злостных нападок.

"Эта тайна та-та, та-та-та-та, та-та,

а точнее сказать я не вправе."

Чтобы еще точнее понять, о чем идет речь, предлагаю читателю

ознакомиться с описанием Федором Годуновым-Чердынцевым своего отца в романе

"Дар" (стр. 130, второй абзац, и продолжение на стр. 131).

Сам Набоков считал, что все его стихи распадаются на несколько

разделов. В своем предисловии к сборнику Poems and Problems (Стихи и задачи)

он писал: "То, что можно несколько выспренне назвать европейским периодом

моего стихотворчества, как будто распадается на несколько отдельных фаз:

первоначальная, банальные любовные стихи (в этом издании не представлена);

период, отражающий полное отвержение так называемой октябрьской революции; и

период, продолжавшийся далеко за двадцатый год, некоего частного

ретроспективно-ностальгического кураторства, а также стремления развить

византийскую образность (некоторые читатели ошибочно усматривали в этом

интерес к религии -- интерес, который для меня ограничивался литературной

стилизацией); а затем, в течение десятка лет, я видел свою задачу в том,

чтобы каждое стихотворение имело сюжет и изложение (это было как бы реакцией

против унылой, худосочной "парижской школы" эмигрантской поэзии); и наконец,

в конце тридцатых годов и в течение последующих десятилетий, внезапное

освобождение от этих добровольно принятых на себя оков, выразившееся в

уменьшении продукции и в запоздалом открытии твердого стиля". Однако такие

стихи, как например "Вечер на пустыре" (1932 г.) или "Снег" (1930 г.) тоже

относятся скорее к этому последнему периоду.

Почти все собранные здесь стихи были напечатаны в эмигрантских газетах

и журналах вскоре после их написания. Многие появились в печати по два или

три раза. Многие вошли потом в сборники: "Возвращение Чорба" (24

стихотворения и 14 рассказов, Берлин, "Слово", 1930 г.); "Стихотворения

1929-1951 гг."(Париж, "Рифма", 1952 г.); Poesie (16 русских стихотворений --

из издания "Рифма" -- и 14 английских стихотворений, в итальянском переводе,

с оригинальным текстом en regard, (Милан, Il Saggiatore, 1962); Poems and

Problems (39 русских стихотворений с английскими переводами, 14 английских

стихотворений и 18 шахматных задач, Нью-Йорк, McGraw Hill, 1970).

Вера Набокова

___

В. Набоков. Стихи (Ардис, 1979) -- Оглавление

Предисловие vii

Дождь пролетел 7

К свободе 8

Поэт 9

В хрустальный шар заключены мы были... 11

Ты на небе облачко нежное... 12

Россия 13

Архангелы 14

Тайная вечеря 16

Отрывок 17

Движенье 18

Рыцарь 19

Еще безмолвствую 21

Номер в гостинице 22

Акрополь 23

Football 24

La Morte d'Arthur 26

Будь со мной прозрачнее и проще... 27

У камина 28

Людям ты скажешь: настало... 29

Телеграфные столбы 30

Когда, мечтательно склонившись у дверей... 31

В неволе я, в неволе я, в неволе... 32

Романс 33

Ласточки 34

Так будет 35

Я без слез не могу... 36

Каштаны 37

И. А. Бунину 38

Разгорается высь... 39

В раю 40

Пир 41

Тристан 42

1. По водам траурным и лунным... 42

2. Я странник. Я Тристан. Я в рощах спал дуплистых... 43

Облака 44

1. На солнце золотом сверкает дождь летучий... 44

2. Закатные люблю я облака... 45

В поезде 46

Кто меня повезет... 47

Перо 48

Мечтал я о тебе так часто, так давно... 50

Как было бы легко, как песенно, как дружно... 51

От взгляда, лепета, улыбки... 52

Позволь мечтать. Ты первое страданье... 53

Мерцательные тикают пружинки... 54

Рождество 55

Осенние листья 56

Домой 57

Велосипедист 58

Бабочка 60

Кони 61

Пьяный рыцарь 62

Я думаю о ней, о девочке, о дальней... 63

Знаешь веру мою? 64

Кто выйдет поутру? Кто спелый плод подметит... 65

Пасха 66

Грибы 67

Ясноокий, как рыцарь из рати Христовой... 68

Волчонок 69

Как объясню? Есть в памяти лучи... 70

В. Ш. 72

Finis 73

Я видел смерть твою, но праздною мольбой... 74

Как затаю, что искони кочую... 75

Жемчуг 76

Сон 77

В каком раю впервые прожурчали... 78

В кастальском переулке есть лавчонка... 80

...И все, что было, все, что будет... 82

Я где-то за городом, в поле... 83

Трамвай 84

Письма 85

День за днем, цветущий и летучий... 86

Эфемеры 87

Ты все глядишь из тучи темносизой... 89

И утро будет: песни, песни... 90

Глаза прикрою -- и мгновенно... 91

При луне, когда косую крышу... 93

Бережно нес я к тебе это сердце прозрачное. Кто-то 94

Памяти Гумилева 95

Родине 96

Река 97

Когда я по лестнице алмазной... 101

В часы трудов счастливых и угрюмых... 102

О, как ты рвешься в путь крылатый... 103

Я странствую... Но как забыть? Свистящий... 104

Нет, бытие -- не зыбкая загадка... 105

Встреча 106

Песня 108

Прованс 110

1. Как жадно затая дыханье... 110

2. Слоняюсь переулками без цели... 111

Зовешь -- а в деревце гранатовом совенок... 112

Как бледная заря, мой стих негромок... 113

Ночь свищет, и пожары млечные... 114

Я помню в плюшевой оправе... 115

Санкт-Петербург -- узорный иней... 117

Гроза 118

Автобус 120

Барс 122

Милая, нежная -- этих старинных... 123

Из мира уползли -- и ноют на луне... 124

Я Индией невидимой владею... 125

Видение 126

Об ангелах 128

1. Неземной рассвет блеском облил... 128

2. Представь: мы его встречаем... 129

Смерть 130

Скитальцы 131

На рассвете 133

Гость 134

Кубы 136

Стансы 137

La Bonne Lorraine 139

Молитва 140

Стихи 142

Санкт-Петербург 143

Вечер 144

Откуда прилетел? Каким ты дышишь горем... 145

Страна стихов 146

Исход 147

Костер 149

Утро 151

В пещере 152

К родине 153

Великан 154

Шекспир 156

Гаданье 158

Мать 160

Герб 161

Конькобежец 162

Весна 163

Берлинская весна 165

1. Нищетою необычной... 165

2. Когда весеннее мечтанье... 166

Сон 167

Воскресение мертвых 169

Крушение 171

Тень 173

Вершина 175

Электричество 176

Прохожий с елкой 178

Лыжный прыжок 179

Ut pictura poesis 181

Пустяк -- названье мачты, план -- и следом... 183

Комната 184

Аэроплан 186

Сны 187

Прелестная пора 189

Годовщина 191

Снимок 193

В раю 195

Расстрел 196

Паломник 197

Сновиденье 199

Билет 201

Родина 202

Кинематограф 203

От счастия влюбленному не спится 205

Лилит 206

Расстрел 209

Острова 210

Кирпичи 211

Сирень 213

К России 214

Стансы о коне 215

Для странствия ночного мне не надо... 217

К музе 219

Тихий шум 221

Облака 223

Перешел ты в новое жилище 224

Вздохнуть поглубже и, до плеч... 225

Воздушный остров 226

Шел поезд между скал в ущелии глубоком... 228

Представление 229

Снег 231

Будущему читателю 232

Первая любовь 233

Ульдаборг 235

Окно 237

Из калмбрудовой поэмы "Ночное путешествие" 238

Формула 243

Помплимусу 244

Неоконченный черновик 245

Вечер на пустыре 246

Сам треугольный, двукрылый, безногий... 249

Безумец 250

Как я люблю тебя 252

L'inconnue de la Seine 254

На закате 256

Иосиф Красный, -- не Иосиф... 257

Мы с тобою так верили 258

Что за ночь с памятью случилось 259

Поэты 260

К России 262

Око 264

Вот это мы зовем луной... 269

Парижская поэма 270

Каким бы полотном 275

О правителях 276

К Кн. С. М. Качурину 278

Neuralgia Intercostalis 282

Был день как день 283

Неправильные ямбы 284

Как над стихами силы средней... 285

Целиком в мастерскую высокую... 286

Все, от чего оно сжимается... 287

Вечер дымчат и долог... 288

Какое б счастье или горе... 289

Сон 290

Зимы ли серые смыли... 291

Какое сделал я дурное дело 292

Средь этих лиственниц и сосен... 293

Сорок три или четыре года... 294

С серого севера 295

Пастернак 296

Как любил я стихи Гумилева! 297

В ничтожнейшем гиппопотаме 298

Ах, угонят их в степь, Арлекинов моих... 299

Стихи из рассказов и романов

Из рассказа "Адмиралтейская игла" 303

Из рассказа "Облако, озеро, башня" 303

Из рассказа "Истребление тиранов" 304

Из романа "Дар" 304-317

Из романа Look at the Harlequins! 317

Примечания 319

--------

Поиск по сайту: