III. Ушедшее

--------

Пасха

На смерть отца

Я вижу облако сияющее, крышу

блестящую вдали, как зеркало... Я слышу,

как дышит тень и каплет свет...

Так как же нет тебя? Ты умер, а сегодня

сияет влажный мир, грядет весна Господня,

растет, зовет... Тебя же нет.

Но если все ручьи о чуде вновь запели,

но если перезвон и золото капели --

не ослепительная ложь,

а трепетный призыв, сладчайшее "воскресни",

великое "цвети",-- тогда ты в этой песне,

ты в этом блеске, ты живешь!..

1922 г.

--------

X x x

Молчи, не вспенивай души,

не расточай свои печали,--

чтоб слезы душу расцвечали

в ненарушаемой тиши.

Слезу -- бесценный самоцвет --

таи в сокровищнице черной...

В порыве скорби непокорной

ты погасил бы тайный свет.

Блаженно-бережно таи

дар лучезарный, дар страданья,-

живую радугу, рыданья

неизречимые твои...

Чтоб в этот час твои уста,

как бездыханные, молчали...

Вот -- целомудрие печали,

глубин священных чистота.

--------

Тристан

По водам траурным и лунным

не лебедь легкая плывет,

плывет ладья и звоном струнным

луну лилейную зовет.

Под небом нежным и блестящим

ладью, поющую во сне,

с увещеваньем шелестящим

волна передает волне.

В ней рыцарь раненый и юный

склонен на блеклые шелка,

и арфы ледяные струны

ласкает бледная рука.

И веют корабли далече

и не узнают никогда,

что это плачет и лепечет --

луна ли, ветер иль вода...

Я странник. Я Тристан. Я в рощах спал душистых

и спал на ложе изо льда.

Изольда, золото волос твоих волнистых

во сне являлось мне всегда.

Деревья надо мной цветущие змеились;

другие, легкие, как сны,

мерцали белизной. Изольда, мы сходились

под сенью сумрачной сосны.

Я тигра обагрял средь тьмы и аромата,

и бег лисицы голубой

я по снегу следил. Изольда, мы когда-то

вдвоем охотились с тобой.

Встречал я по пути гигантов белоглазых,

пушистых, сморщенных детей.

В полночных небесах, Изольда, в их алмазах

ты не прочтешь судьбы моей.

1921 г.

--------

X x x

Ты видишь перстень мой? За звезды, за каменья,

горящие на дне, в хрустальных тайниках,

и на заломленных русалочьих руках,

его я не отдам. Нет глубже упоенья,

нет сладостней тоски, чем любоваться им

в те чуткие часы, средь ночи одинокой,

когда бывает дух ласкаем и язвим

воспоминаньями о родине далекой...

и многоцветные мне чудятся года,

и колокольчики лиловые смеются,

над полем небеса колеблются и льются,

и жаворонка звон мерцает, как звезда...

О, прошлое мое, я сетовать не вправе!

О, Родина моя, везде со мною ты!

Есть перстень у меня: крупица красоты,

росинка русская в потускнувшей оправе...

--------

X x x

Я помню только дух сосновый,

удары дятла, тень и свет...

Моряк косматый и суровый,

хожу по водам много лет.

Во мгле выглядываю сушу

и для кого-то берегу

татуированную душу

и бирюзовую серьгу.

В глуши морей, в лазури мрачной,

в прибрежном дымном кабаке --

я помню свято звук прозрачный

цветного дятла в сосняке.

--------

Поиск по сайту: