Легкие провокации

Бывает, в беседе вдруг проявляются «неудобные» вопросы, возникают моменты конфронтации либо, напротив, тянутся эпизоды вялые, невыразительные, топтание на месте, мучительные раздумья над формулировками мысли. Когда необходима «скорая помощь» собеседнику, бывают нужны и гибкость, и встряска, и наскок. В экстренных случаях мелькают «быстрые маски» (надел – и тут же снял).

«Противник». Идеи «мгновенных перевоплощений» часто возникают спонтанно. Все понимающий журналист вдруг на секунду становится иным, провокационный вопрос нарочито демонстрирует нечуткость, нравственную черствость: «А если бы сразу спрыгнул, спасая себя?» – На меня смотрели серые удивленные глаза... Как это так, – «спрыгнул»? Само собой разумелось, что в момент аварии машинист должен сделать все для спасения людей, а уж потом подумать о себе...» (А. Аграновский).

Журналист может внезапно продемонстрировать сомнение, некоторое раздражение (В это трудно поверить!), во всем поддакивавший, он вдруг высказывает «враждебное мнение» (... Я вот сейчас вас слушаю и думаю... А зачем? Может быть, не надо, а?...). Маску «противника» надо уметь во – время снять, пока она не «приросла» к лицу интервьюера.

«Легкие провокации» изящно проведенного интервью, употребленные вовремя и к месту, обоснованы с профессиональной точки зрения: есть моменты, когда надо во что бы то ни стало всколыхнуть, взбодрить собеседника.

«Молодой казак». Иногда репортер решает собеседника ошеломить, работая «накатом вопросов» – кратких и колких. Наскок, напористость, импульсивность – чем не «молодой казак»... Имидж очень энергичного, делового и напористого журналиста. Игра рассчитана на подавление неоправданно долгих рассуждений собеседника методом «кавалерийской атаки». Импульсивность, энергичная мимика, громкий голос иногда, действительно, вызывают положительный эффект, например, уважение собеседника к энергии и деловитости журналиста. Вполне вероятно, что у собеседника может возникнуть подсознательное желание отвечать с такой же энергией, с какой задает вопросы журналист.

Однако наскок не всегда хорош. Есть много случаев, когда напористость, понукание мешают. Есть просто речевые особенности у людей: они говорят медленно, с длинными паузами. Их нельзя торопить и перебивать. Иногда случается «бунт» – человек высказывает пожелание – прямо или мягким намеком, чтобы журналист не рубил сплеча.

«Тупица» (или «простодушный»). «Что-то я не совсем понял…». «Вы, наверное, имеете в виду…» – переспрашивает непонятливый собеседник.

Цепь скучных или банальных ответов можно прервать предложением: Давайте попробуем взглянуть на дело с другой стороны. Положим, есть люди, как я, никогда не слыхавшие... – предлагается открытая смена роли интервьюера – он теперь не соратник, но – «тупица», соответственно, меняется и роль собеседника – ему теперь необходимо точнее объяснять и доказывать, придумывать (то есть действовать более активно).

Хорошим стимулом выступает прием: «повторение урока». Журналист кратко пересказывает, повторяет то, что сказал партнер, давая тому возможность убедиться, что он правильно понят, подчеркивая ценность его мыслей. «Повторение урока» нужно для того, чтобы собеседник запомнил, что именно он сказал, это – и стимулирование дальнейшего свободного течения беседы, и закрепление роли «соавтора» будущего текста.

«Подающий мячи». Есть люди (актеры, политики), которые слишком хорошо знакомы аудитории. Они привыкли представать в одном и том же имидже, и репортеру изначально отводится роль человека, который просто обязан этот имидж поддержать. Он известен как «вспыльчивый»? – дать ему возможность вспылить, показать себя во всей красе. Известен как человек, умеющий тонко шутить? – позволить ему это продемонстрировать, помочь и поддержать своей реакцией. У актеров это называется «репликой поддержки», когда в бенефисных спектаклях другие стараются поддержать, выгодно подать лидера. Маска «подающего мячи» очень распространена.

Собеседник нередко, импровизируя, выдумывает, намекает на что-то, чего в действительности не было, либо не было в таком масштабе. А журналист, не впадая в пафос разоблачения, лишь намекнув, что собеседник привирает (например, по определению одного репортера), вопросами ловко поддерживает игровое состояние собеседника, создает ему комфортную ситуацию общения. Подчас даже намеренно иронизирует над своей призрачной «самостоятельностью», «независимостью», чтобы «вдохновить» и ободрить собеседника. Вообще критичную реплику в свой адрес ввернуть в диалог никогда не помешает, считают опытные интервьюеры. Это хорошая «подача мяча», особенно в «звездном» интервью, где надо помогать собеседнику «блистать» – быть остроумным, находчивым, ярким.

Этими же приемами можно добиться и противоположного результата». Например, журналист помогает раскрыться известному краснобаю, подыгрывая, «подавая мячи» как завороженный слушатель. Но – резкая смена масок – журналист не скрыл своей иронии, намеренно выплеснул ее, повторил громкую фразу «на публику», произнесенную демагогом в пылу вдохновения, сдобрив ее сарказмом. И увлекшийся демагог – растерян, срывается в злость, от благодушия и вальяжной манеры ментора ни осталось ничего. Демонстрация принципиального несогласия, «прорывающаяся искренность», подлинность журналистского отношения к антигерою – очень сильный ход.

Собственно, маски – это интонационное решение беседы: поучающее, почтительное, напористое или какое иное. Важно уметь как вовремя «надеть», так и вовремя «снять» маску. Интервьюер сам решает, можно ли, целесообразно ли для пользы дела быть самим собой (насколько это вообще возможно в ситуации: «прежде всего я – журналист, а потом уже – Иван Иванович...»). И все же… совершенно бесконфликтное общение никому не интересно. Вот почему интервьюеры порой лукавят и со своими героями. Как бы доверительно и благополучно ни шло интервью, в разговоре между собеседниками существует определенная степень конкуренции; и только один из двух собеседников – профессионал общения, затеявший разговор на свой страх и риск. Тренируя восприимчивость, учась использовать паузы, он всегда готов к импровизации.

Однако в том, что называется профессиональной работой под маской, надо различать приемы, помогающие в достижении психологического контакта, этически допустимые (как легкие игровые «провокации»), от приема так называемой «глухой маски» – утаивания своей профессии, за которым очень часто – злоупотребление доверием человека, нарушение его прав.

Есть маски и маски. Готовность интервьюера к «мимикрии» – профессиональная готовность. Источник мнений должен предстать перед читателем еще и полноправным соавтором журналиста, а интервью – настоящим диалогом. Желательные в этом смысле ситуации создает в процессе беседы интервьюер, нередко «актерствуя». И вопрос: «должен ли журналист приспосабливаться к собеседнику?» – в сущности, иной: «А можно ли без этого обойтись?».

Контрольные вопросы

Поиск по сайту: