Чагатайское ханство под сюзеренитетом Кайду

Барак был менее удачлив в соперничестве с Кайду. Известно, что Кайду, предводитель династии Угэдэя, царствовавший на Имиле в Тарбагатае, требовал, вступая в соперничество с Хубилаем, титул Великого хана и сюзеренитет над другими Чингизханидскими улусами. Он начал с того, чтобы Барак признал его и совершил на того нападение. В первой битве при Амударье, Бараку удалось завлечь неприятеля в засаду и, одержав победу, он взял в плен многих противников и завладел изрядной добычей. Но Кайду воспользовался поддержкой кипчакского хана Мангу-Тимура, который послал против Барака армию в количестве пятидесяти тысяч воинов под командованием Беркеджера. Барак проиграл последнему в грандиозной битве, ушел затем в Трансоксиану, где благодаря новому давлению на население Бухары и Самарканда, он вновь собрал армию. Он готовился к серьезному сопротивлению, когда Кайду вышел с предложением о мире: Кайду в действительности, желая вести свободно военные действия против Хубилая, был согласен на то, чтобы оставить Трансоксиану Бараку при условии, что последний даст ему свободу действий в Или и Восточном Туркестане и, что даже в Трансоксиане он будет считаться его вассалом. Крупнейший курултай примирения, исходя из этих условий, как об этом ведает нам Вассаф, состоялся в Катванских степях на севере Самарканда к 1267 г., а по сведениям Рашид ад-Дина, в Таласе весной 1269 г. [805]

Бартольд пишет: "Таким образом, в Центральной Азии под сюзеренитетом Кайду была полностью сформирована самостоятельная империя. Все принцы (которые приняли участие в этом соглашении), стали рассматривать взаимно друг друга, как братья по крови (анда); было необходимо защищать собственность городского и сельского населения, принцы должны были довольствоваться пастбищами в степных и горных зонах и содержать стада кочевников в удалении от земледельческих регионов. Две трети Трансоксианы были оставлены Бараку, но вместе с тем, управление земледельческими регионами было поручено Масуду (Ялавашу), которого назначил сам Кайду".

Кайду, ставший сюзереном Барака для того, чтобы отдалить Барака от Восточного Туркестана, отправил его на завоевание персидского ханства, находившегося в подчинении династии Хулагу, представленного ханом Абакой, сыном и преемником последнего. Еще раз Барак, несмотря на возражения Масуда Ялаваша, для того, чтобы собрать новую армию, вновь наложил непосильное бремя налогов на население Бухары и Самарканда, и, если бы не вмешательство Масуда, он полностью бы опустошил казну этих двух городов. Он перешел Аму-Дарью и обосновал свой лагерь около Мерва. Во главе армии стояли видные Чингизханиды, составившие его военный штаб: его кузен Ник-пай Огул, другой кузен – Мубарак-шах (предыдущий правитель, которого он сместил с трона), Бури и др. [806]

Его основной задачей было завоевание Афганистана (который он требовал вернуть обратно, несомненно, в связи со смертью его дедушки Мютюгена при взятии Бамиана в 1221 г.).

Военная кампания началась успешно. Барак одержал верх около Герата над принцем Бучином, братом Абаки и правителем Хорасана. Он занял большую часть провинции (к маю 1270 г.), опустошил Нишапур и вынудил Шемс ед-Дин Керта, мелика Герата, оказать ему почтение и заплатить дань. Но персидский хан Абака, поспешивший на помощь из Азербайджана, заманил его в ловушку неподалеку от Герата и нанес ему 22 июля 1270 г. сокрушительное поражение. Барак возвратился в Трансоксиану с остатками своей разгромленной армии. Ставший инвалидом после падения с лошади, он провел зиму в Бухаре, где и принял ислам под именем "султана Гийата ад-Дина".

Однако крах Барака явился причиной предательства со стороны принцев, его родственников и вассалов. Тогда Барак обратился в Ташкент, с просьбой об оказании помощи к своему сюзерену Кайду. Тот направил двадцать тысяч воинов не для того, чтобы помощь последнему, а скорее воспользоваться его неудачами. Говорят, что Барак умер от страха или был тайно умерщвлен людьми Кайду в момент прибытия последнего (9 августа 1271 г., по сведениям Джемала Кураши). [807]

После кончины Барака, его четыре сына объединились с двумя сыновьями Алгу, чтобы попытаться освободить Трансоксиану от войск Кайду, но их попытки не увенчались успехом. Сами же они принялись в связи с этим грабить города Трансоксианы, которые начали было оживать при мудром правлении Масуда Ялаваша. Но, впрочем, никому из них Кайду не дал в правление ханство Трансоксианы, а передал его другому чагатаиду по имени Никпай Огул (1271). Но когда Ник-пай Агул попытался сбросить с себя ярмо подчинения, Кайлу приказал убить его и назначил ханом Туку Тимура, другого принца той же династии, и, который был внуком Бури (к 1272 г.?). После смерти Туку Тимура, которая наступила некоторое время спустя, Кайлу передал трон Деве, сыну Барака (к 1274 г.?). [808]В это самое время персидский хан Абака, не забывший агрессию 1270 г., взял реванш. В конце 1272 г. он послал в Хорезм и Трансоксиану армию, которая разграбила Ургенч и Хиву и вошел в Бухару 29 января 1273 г. В течение семи дней все было разграблено и сожжено. Та часть жителей, которая не успела спастись бегством, была уничтожена. [809]По возвращении в Персию, этот хулагуид привел с собой пятьдесят тысяч пленников.

Очевидно, какие ужасные условия жизни были созданы кочевниками для оседлого населения. Предводители номадов в ходе нескончаемых родственных междоусобиц использовали любой повод, чтобы периодически нападать и разрушать города и поселения противника, в период, когда сами они, как мы это видели, не разрушали свои собственные города.

После ухода агрессоров, Масуд Ялаваш вновь очистил города от руин, которые появлялись каждый раз после периодических гражданских войн монголов, разрушавших несчастные города Трансоксианы. Он продолжал восстанавливать города вплоть до своей смерти в октябре-ноябре 1289 г., а его дело продолжили трое сыновей, которые поочередно управляли Бухарой и Самаркандом: Абубекр, до мая-июня 1298 г., Сатылмышбек – до 1302-1303 гг. и Суюнич, начиная с предыдущей даты. [810]Но они тоже, минуя чагатаидов, зависели от старшего Кайду, который сам назначил на посты первых двух братьев, в то время как третий получил полномочия от Чапари, сына и преемника Кайду.

Дува, который, без всякого сомнения, извлек урок из истории своих предшественников и проявил себя понятливым вассалом Кайду. Идикут уйгуров остался верным Великому хану Хубилаю. В 1275 году Кайду и Дува заняли Уйгурию для того, чтобы заставить идикута поменять свою позицию и двинулись на его столицу (Бешбалык), но армия императора прибыла вовремя и освободила страну уйгуров. [811]

В 1301 г. Дува продолжал быть вторым лицом у Кайду в борьбе последнего против войск императора Темюра, преемника Хубилая со стороны Хангайских гор на западе Каракорума. Таким образом, в сентябре 1298 г. Дува взял в плен зятя Темюра-онгутского принца-христианина Коргюза, совершив против того варварский акт убийства. После подобного успеха, Дува стал готовиться к нападению на имперскую границу между Турфаном и Каньсу, когда он сам был захвачен врасплох и разгромлен в пух и прах войсками императора. [812]

В это же время Кайду и Дуве угрожали с тыла хан Белой Орды (восточная ветвь династии Джучи), по имени Баян или Наян, который правил на северо-западе Балхаша и на севере Арала. Наконец, в 1301 г. Дува сопровождал Кайду в походе, организованном для отвоевания Каракорума у императорских войск и стал жертвой разгрома, который последние учинили угэдэйскому анти-цезарю между Каракорумом и Памиром в августе того же года. [813]

Известно, что Кайду скончался во время отступления.

Кайду, личность которого известна нам только по обрывочным сведениям, благодаря также рассуждениям об истории Юань, видимо, был весьма примечательным монархом, сильной личностью, что-то вроде неудачника Гуйюка. Этот последний представитель великих угэдэидов, во всяком случае, имел качества истинного правителя. Мудрые меры, которые он предписал для исполнения Алгху, направленные на защиту земледельцев и городского населения Трансоксианы, доказывают, что он умел видеть дальше, нежели ограничиваться привычными грабительскими манерами кочевников. [814]Сорок одно сражение, в которых он участвовал (он был одним из участников польской и венгерской военных кампаний в 1241 г.), показывают его как подлинного военного руководителя; [815]он единственный на континенте смог противостоять великому Хубилаю, который, на вершине своей власти, никогда не смог одержать над ним победу. Доброжелательная встреча, которую он оказал несторианским паломникам – Раббану Чоме и Маркусу, надежда, которую на него возлагал папа Никола IV (который написал ему письмо 13 июля 1289 г. с целью привлечь его на сторону католицизма), свидетельствуют, что, как и предыдущие монголы, он испытывал чувства симпатии к христианству. [816]Его невезение заключалось в том, что он задержался с приходом к власти. Хубилай прочно обосновался в Китае, другие Чингизханидские родственные ветви были уже наполовину китаизированы или тюркизированы или иранизированы. Со всех точек зрения этот последний хан Верхней Азии был также последним ханом из Монголии.

Поиск по сайту: