Уйгурская тюркская империя

Во главе восстания, которое едва не погубило династию Тан, стоял предводитель, кондотьер из киданей, т.е. монгол на службе у Китая по имени Ань Лушань. Этот наемник, одну за другой, овладел двумя китайскими столицами: Лояном и Чанъаном, тогда как император Сиюаньцзун сбежал в Сычуань. Сын Сиюаньцзуна, император Сутцзан (756-762), предпринял попытку вернуть под господство Китая утерянные государства. Он обратился к тюркам-уйгурам, господствовавшим тогда в Монголии. [270]

Мы знаем, что в 744 г. уйгурские тюрки сменили восточных тукю в монгольской империи. Уйгурский каган, прозванный китайцами Моюнчо [271]или Коло каган (745-759), принял просьбу императора Сутцзана. В знак благодарности ему предложили в жены китайскую инфанту. Уйгурская армия, пришедшая из Монголии, объединила усилия с войсками императора Китая и помогла в значительной степени отобрать у восставших город Лоян (757). Император Сутцзан отблагодарил уйгурских правителей почестями и титулами и пообещал до их ухода ежегодно выдавать им 20 000 кусков шелка. Но тем не менее, гражданская война в Китае так и не завершилась. Другие восстания создавали новую угрозу династии Тан. Преемник Моюнчо, новый уйгурский каган, называемый китайцами Тэнгли Мэую (759-780), обманутый посланниками восставших, планировал вначале воспользоваться замешательством династии Тан. [272]Он даже выступил со своей армией в направлении Китая, с намерением соединиться с восставшими, но на пути ловкому китайскому дипломату удалось убедить его изменить мнение и он вновь заключил союз с империей Китая и для нее же он вырвал Лоян у восставших (20 ноября 762 г.). Он, впрочем, вполне намеренно разграбил город. Если, без всякого сомнения, он и спас династию Тан, он становился весьма не удобным покровителем и достаточно опасным союзником. Наконец, в марте 763 г. он отправился обратно в Монголию.

Длительное пребывание уйгурского кагана в Лояне имело важные последствия с духовной точки зрения. Он познакомился там с манихейскими миссионерами, несомненно согдианского происхождения, которых он забрал с собой в Монголию и которым удалось обратить его в манихейскую веру. Эта древняя персидская религия, появившаяся из любопытного маздеистско-христианского синкретизма, который преследовался арабами в Ираке и Иране, получила неожиданно подарок судьбы: обратить в свою веру уйгурскую империю, находившуюся в зените своего могущества, хозяина Монголии, союзника Китая. Манихейство стало даже государственной религией уйгуров. Имя этого же самого кагана в 759-780 гг. в надписи Карабалгасуна звучало как «излучение Мани», захаг и Мани. Высшее должностное манихейское лицо – муче (кит. транскрипция титула можак по-согдийски и можэ на пехлеви) стало в стране уйгуров главой новой государственной церкви. [273]

Политическое влияние манихейского духовенства стало быстро возрастать. Китайский текст той эпохи династии Тан гласит, что «уйгуры постоянно советуются с манихейцами по государственным вопросам».

Уйгурская империя стала господствующей силой Верхней Азии при последующих каганах. Альп Кутлуг, которого китайцы называют Хо Кутулу (780-789), просил в жены китайскую инфанту и получил согласие. Императорский двор Тан ни в чем не мог отказывать тюркам, враждебность которых могла разрушить империю, союз с ними оказался спасительным и они были на равных с Китаем – новое явление отношений между китайцами и варварами. [274]

Надписи Карабалгасуна дают далее целый перечень других каганов, называемых теми же тюркскими именами: Тангрида болмиш кюлуг бильга (789-790), Тангрида болмиш альп кутлуг улуг бильга (795-805). Тангри билга (805-808), Ай тангрида кут болмиш альп билга (808-821). При этом последнем кагане «небесном», и в его честь были выгравированы около Карабалгасуна на левом берегу Орхона, известные предложения на трех языках: китайском, тюркском и согдийском, из которых мы почерпнули эти сведения. [275]Он также попросил руки китайской инфанты. Однако, позже она вышла замуж только за сына и преемника Кюн тангрида улуг болмиш коч-луг билге чонгте, правившего с 821 по 824 гг.

Учение манихеизма, вместе с тем, что оно содержало христианские и маздеистские философские элементы, а также иранского искусства, было направлено на то, чтобы приобщить уйгуров к цивилизации. Надписи Карабалгасуна говорят, что «эта страна с варварскими обычаями и наполненная запахом крови превратилась в страну, где употребляют в пищу овощи, страна, где было распространено убийство, стала страной, где начали поощрять за добрые дела». Неоднократно (770, 771, 807) уйгурские посольства были при династии Тан покровителями манихеиских общин, которые существовали в Китае или намеревались там обосноваться. С 768 г. каган добился от детей Поднебесной декрета, разрешающего пользоваться манихейским учением в Китае; для уйгуров были сооружены манихейские храмы (771) в Кингчэй Хубея, в Иангчэу Канси, в Шаохинге Чекианга и в Нанчанге Канон. Уйгурское посольство в 807 г. попросило разрешения построить новые манихейские храмы в Лояне и Тайюане.

Турфан, [276]который входил во владения уйгуров, также насчитывал процветающие манихейские сообщества, как об этом свидетельствуют фрески и миниатюры, связанные с этим верованием, найденные, в частности в Идикут-шахри, экспедицией Фон Ле Кока. Небезынтересно видеть на миниатюрах рядом с уйгурскими донаторами, портреты манихеиских священников в белых одеяниях, к тому же здесь мы видим первые известные персидские миниатюры. [277]Именно из Персии манихейские миссионеры доставили в то же время, что и религию, технику живописи, которую они рассматривали, и небеспричинно, как превосходное пропагандистское средство. Уйгурские донаторы также фигурируют на некоторых буддийских фресках турфанской группы памятников, в частности, Муртук-Безаклика. [278]Разодетые в величавые церемониальные костюмы, с великолепными дворцовыми одеяниями, с митрой или тиарой на голове, с дамами, предлагающими цветы, их прислугой и музыкантами, они являются свидетельством богатства и великолепия уйгурской культуры. Чуть далее на этих же буддийских фресках видны другие донаторы с бородами, тюркоиранского типа, наподобие нынешних кашгарцев, с плоскими головными уборами, в сопровождении верблюдов и мулов, они подобны буддийским магам-правителям и представляют перед нами согдийские караваны, с помощью которых уйгурская империя вошла в контакт с религиями Ирана. [279]Наконец, в уйгурском Турфа-не имеются еще несколько прелестных фресок несторианцев. Но только после 840 г., особенно в следующую эпоху во второй половине IX в. начале X в., уйгуры, изгнанные из Монголии, в большинстве своем, нашедшие убежище в Турфане, создали новое княжество, где уйгурское турфанское искусство стало развиваться, особенно в Муртук-Безаклике. Самые прекрасные уйгурские донаторы региона относятся фактически к этому вторичному периоду. [280]

В то же время, заимствовав у Ирана или Внешнего Ирана их манихейскую религию, уйгуры переняли также в том же регионе, отчасти в Трансоксиане, согдийский алфавит, восходящий к древнесирийскому языку и сами создали на этой основе особую уйгурскую письменность, которая предназначалась в том же IX в. для замены древнего тюркского алфавита (тукю) Орхона. [281]С помощью этой новой письменности они создали национальную литературу, первую в истории тюркских литератур, на которую они переводили с иранского языка многочисленные манихейские тексты, осуществляли переводы с санскрита, кучанского и китайского языков многие буддийские тексты. [282]Уйгуры, таким образом, значительно опередили другие тюркомонгольские народы, учителями которых они оставались до эпохи Чингиз-хана.

Но, несомненно, развивая свою цивилизацию, уйгуры ослабевали в военном отношении. В 840 г. их столица – Карабалгасун была взята, их каган был убит, а империя сломлена тюрками, еще оставшимися в диком состоянии, кыргызами верховьев Енисея (между Минусинском и озером Коссо-голь). [283]

Китайцы, которые в течение целого столетия трепетали перед этими очень грозными союзниками, воспользовались их слабостью, чтобы избавиться от их протеже – манихейцев, методично преследуя их (843).

Кыргызы заняли место уйгуров в «имперской Монголии» на верхнем Орхоне, возле нынешнего Карабалгасуна и Каракорума. Но эти сибирские племена подтолкнули Монголию к варварству. Кыргызы оставались властителями страны до 920 г., периода, когда они были побеждены монгольским народом – киданями и отброшены к степям Енисея.

Что касается уйгуров, потерявших империю Монголии, они заняли оазисы севера Тарима, в Кара-ходже или Кочо, древнем Турфане, в Кученге, в Бешбалыке, перешедшем к тюркам, в Карашаре и Куче (843). [284]

Другая уйгурская группа, известная под именем Сары-уйгуры, осела в 860 или 866 гг. в западном Ганьсу, около Канчэу. [285]

Уйгурское княжество Канчэу просуществовало до 1028 г., времени, когда оно было завоевано тангутами (расцвет буддизма в Дунхуане в X в. доказывает нам, что эта уйгурская группа довольно быстро распростилась с манихейством в пользу местного буддизма). [286]

Уйгурское княжество Бешбалык – Куча развивалось до самого расцвета эпохи Чингиз-хана, до XIII в. И тогда на основе древней «тохарской» культуры, точнее, кучанской, т.е. индо-европейской, с которой они пересеклись, уйгуры развили совместно с кучанской культурой, интересную манихейскую, несторианскую и буддистскую цивилизацию. Но и там манихейство быстро потеряло свои позиции. В чингизидскую эпоху уйгуры Бешбалыка – Кучи были то буддистами, то несторианцами.

Вполне возможно, что заселение уйгурами Турфана и Кучи повлекло за собой тюркизацию этих древних индо-европейских земель, что происходило поэтапно, так как смешение уйгуров с местным населением могло привести к созданию на некоторое время двуязычного населения. Вот на что указывают мусульманские источники, в которых говорится, что наряду с их тюркским говором жители Уйгурии долгое время владели другим языком, на котором они общались между собой. [287]

Во всяком случае уйгуры извлекли пользу из литературного наследия богатства "Тохарского" мира, который они продолжили, а уйгурская литература как ксилографическая, так и письменная, обнаруженная английской, немецкой и французской экспедициями в нынешнем Синьцзяне, свидетельствует, что страна, впитывая все тюркское, сохраняла свое активное интеллектуальное прошлое. [288]Уйгуры заслужили таким образом стать «профессорами цивилизации» тюрко-монгольских государств от Алтая до Орхона, как найманов XII в., так и чингизханидов XIII в., которым они направили специалистов писарей, предоставили «канцелярии» и свою письменность.

Поиск по сайту: